 |
фантастика как способ преодолеть догмы
|
|
|
|
фантастика как способ преодолеть догмы
На первом месте me стоит вывод, а затем уже
обращаются к посылкам, как к
доказательствам.
Либих
Что дает фантастика? В фабуле фантастического произведения может найти воплощение эксперимент, который не обязан оглядываться на «здравый смысл». Интересно, что когда воображение ученого тревожит некая идея, а серьезных доказательств, подтверждающих ее правдоподобие, у него нет, он нередко обращается к фантастике. Тогда он на основе этой идеи создает фантастические произведения, включая в них все «за» и «против». В этом плане интересны, например, романы У. Пенфилда «Факел» и Н. Винера «Искуситель».
«Гиперболоид инженера Гарина» А. Толстого казался беспочвенной фантастикой, пока не изобрели лазер. Развитие голографии подтвердило возможность «висящих в воздухе» объемных изображений, описанных И. Ефремовым в рассказах «Тени минувшего» и «Звездные корабли».
Г. Альтов создал «Регистр научно-фантастических идей и гипотез мировой фантастики», включающий 13 классов и 93 подкласса. В этот реестр вошли составленные им таблицы того, что сбылось из предсказаний таких фантастов, как Ж. Берн, Г. Уэллс, А. Беляев и др. В нем представлена впечатляющая картина идей, которые изменили мир, но сначала были осмеяны и отвергнуты. Обращаясь к фантастике, ученый преодолевает инерцию и прощупывает решения, пусть пока и не вполне правдоподобные. Яркой иллюстрацией успешного преодоления стереотипного взгляда на живое и мыслящее может служить произведение С. Лема «Солярис».
Для глубокого восприятия фантастики, а тем более для ее создания требуется парадоксальное мышление, анализ противоречий; это первый шаг к победе и в научном творчестве. В нем тоже требуется умение на время игнорировать и даже оправдывать очевидную противоречивость разрабатываемых схем с некоторыми фактами. Поэтому для преодоления односторонности позиции, кроме альтернативной аргументации и умения доводить идеи до абсурда, целесообразно также рассматривать парадоксальные, нереальные, фантастические ситуации, связанные с развитием данной идеи.
|
|
|
управлять собой - значит преодолеть иллюзии атрибуции
Распространено представление о том, что ответ на вопрос, сможет или не сможет человек справиться с проблемой, зависит главным образом от характера этой проблемы и очень слабо связан с субъективным отношением к ней человека. Этот господствующий стереотип не учитывает влияние уровня мотивации на продуктивность творчества. Вопреки подобным взглядам, практика показывает, что громадное значение имеет то, «своя» эта задача или навязанная извне: «чужая» побуждает слабо, и мотивация к преодолению трудностей поддерживается недолго; если же задача «своя», т. е. определена собственными глубинными интересами, она значительно сильнее и длительнее поддерживает усилия, направленные на ее разрешение. Проанализировав деятельность более десяти тысяч американских ученых, исследователи пришли к выводу, что ученым должна быть предоставлена свобода выбора научного направления — тогда их творчество станет существенно эффективнее.
С тем, что человек переживает сам, он внутренне связан, тогда как переживания и поступки других он рассматривает извне. Если удастся настроиться так, чтобы и себя созерцать «извне», то всякая связанность исчезает и появляется внутренняя свобода. Своя точка зрения перестает быть единственной, границы собственного «Я» раздвигаются, исчезают, доступным становится новый взгляд на мир. Самые объективные люди, к сожалению, отступают от своей объективности, когда она становится несовместимой с их личными интересами. Они не в силах изменить позицию так, чтобы отвлечься от личных привязанностей. Собственная теория зачастую настолько ослепляет создателя, что он абсолютизирует подкрепляющие ее факты и становится невосприимчив к другим фактам и теориям.
|
|
|
Вместе с тем на этом пути есть свои особенности. Когда новая идея возникает у человека с завышенной самооценкой, это настолько приятно, что она кажется ему неопровержимой. В этот период большую помощь в ее всестороннем анализе может оказать «дразнящий собеседник» с иным, пусть даже одиозным, взглядом на вещи. Он заставляет рассматривать аргументацию не только «за», но и «против». Например, он утверждает, что Земля плоская, и требует переубедить его. Это заставляет защищать некую позицию, которая в результате не только все больше становится «своей» для отстаивающего ее, но и укрепляется по мере нахождения новых доводов в ее пользу.
Другая сторона проблемы — как достичь оптимума мотивации в творчестве. Существует стереотипное представление, что если человек долго не может справиться с задачей, то это означает, что она ему не по зубам и он должен от нее отказаться. Здесь не принимается во внимание, что длительные неудачи, сами по себе, могут настолько снизить мотивацию, что человек теряет внутреннюю поддержку для решения задачи. Сохранить мотивацию на должном уровне можно либо постепенным наращиванием сложности решаемых задач, либо разбиением большой задачи на несколько частных. Двигаясь от успеха к успеху, человек укрепляет уверенность в себе, становится способным преодолевать все большие препятствия.
В определенном смысле мотивация к решению задачи важнее, чем сама задача. Прежде всего это относится к так называемым «неразрешимым проблемам». Распространено предубеждение, что они только поглощают время исследователей, не давая никакого положительного эффекта. Это утверждение весьма сомнительно. Многие великие ученые отдали дань решению таких задач и попутно пришли к важным открытиям. Так, Кеплер и Т. Браге составляли гороскопы, Бойль искал философский камень, а Гоббс решал квадратуру круга. Величайшие открытия сделаны на пути к недостижимым целям.
|
|
|
Внимание фиксируется обычно лишь на аспектах проблемы, имеющих личностную значимость, причем такая концентрация препятствует переключению. Если бы удалось ослабить субъективную привязанность, чрезвычайно возросла бы вероятность переключения, созда-ющего условия для порождения большего разнообразия гипотез. Однако осуществить это трудно. Поэтому целесообразно использовать специальные формы тренинга, развитые в некоторых культурах. Например, дзен-буддизм культивирует внесловесные пути постижения реальности — «коаны» — путем преодоления ограничений привычно работающего ума. В нем утверждается, что вспышка новой истины достигается ценой серьезной интеллектуальной катастрофы, при которой рушатся нагромождения стереотипов и открываются новые горизонты.
Полезно обратить внимание, что такая методика не противоречит логике — просто она вне ее. Наставник Дзен никогда ничего не объясняет, он лишь указывает, что и как делать, не прибегая к иносказаниям или обобщениям. Он добивается состояния «непреходящего настоящего» и «вечного теперь». Настаивая на внимании только к конкретным фактам, он избегает губительного вторжения интеллекта, стремящегося к аналитическому расчленению всего на элементы. Терпеливо вырабатывается способность смотреть на все беспристрастно. Своей парадоксальностью коаны помогают освободить мышление от стереотипов. Их использование вызывает особое состояние — «сатори», умственную катастрофу, ведущую к озарению. Эти приемы порождают взгляд на мир, свободный от эмоциональности, направляющей восприятие в шаблонное русло, и лишенный жестких установок. Переживается особое состояние — слияние «объекта» и «субъекта», что приводит к максимально полному, непредвзятому отражению «объекта» в сознании «субъекта».
Когда задача не поддается никаким усилиям, включение стереотипов понятно. Менее очевидно, что успех, да еще серьезный, тоже может вызвать ограниченность подходов. Тем не менее, одно из самых опасных переживаний для человека -- это успех, особенно если он пришел к нему в начале его профессионального становления. Тогда возникает тенденция и в дальнейшем действовать стереотипно, т. е. использовать те же приемы и методы, теории и эксперименты, которые привели к успеху в первый раз. Все это формирует клише, которое в дальнейшем ограничивает разнообразие применяемых стратегий и методов. Недаром Оскар Уайльд как-то сказал: «Трагедии бывают двух типов. Одни — когда вы не получаете желаемого. Другие — когда вы его получаете»
|
|
|
Иногда задача настолько подавляет исследователя своими масштабами и колоссальным объемом предполагаемых усилий, что полностью парализует его инициативу. Подобную коллизию А. Толстой называл «слоновой задачей»: слон очень большой, а рот у человека слишком маленький. Лучше подождать, пока рот не станет достаточно большим. Однако рот не увеличивается, и слона проглотить не удается. Проблему поедания большого слона маленьким ртом можно решать по-другому — отодвинуть слона от себя подальше, чтобы он показался маленьким и съедобным. Такая позиция приводит к откладыванию задачи на неопределенный срок; слон далеко, и спешить некуда. Реальный и продуктивный способ решения «слоновой задачи» — разрезать слона на куски, а потом спокойно и методично пережевывать его маленькими кусочками.
|
|
|
