 |
Иешуа развернулся и пошел к своим ученикам – ему еще так многое нужно было им рассказать, так многое показать, так многому научить.
|
|
|
|
Иешуа ждал. Ждал, что через день, или два, Иуда Валерий придет и скажет:
- Я должен идти. Я многому научился, и сейчас настала пора вернуться к самому началу и исправить то зло, которое я совершил. Я должен вернуть свободу тем, кто заслужил ее своей любовью и своей кровью. Я обязательно вернусь, но не раньше, чем сделаю то, что должен.
Иешуа ждал, но Иуда Валерий не подошел ни через день, ни через неделю, ни через месяц. Он продолжал учиться, но учеба не шла ему на пользу. Гложущий изнутри страх, каждый раз откатывал назад все то, что он извлекал из учебы. Он пытался участвовать в проповедях, но его слова не имели силы, потому что его личность не была целостной, а его сердце не было чистым. Но он упорно продолжал изображать видимость деятельности, так и не решаясь сделать свой шаг.
Очередной город встретил их пыльными улицами и обыденной повседневностью среднего, вполне обычного израильского города. Комнаты в центре были слишком дорогие, и они остановились на самой окраине города.
Иуда Валерий вышел во двор из просторного сарая, который хозяин отдал им на несколько дней под ночлег, в обмен на то, что они перерубили большую поленницу дров. Иешуа орудовал топором, наравне со всеми. Струйки пота стекали по его разгоряченному лицу. Его глаза смеялись. Потом, он долго рассказывал людям разные истории, сидя у огня. В непринужденной беседе и в простых с виду историях, он ухитрялся передать людям самое важное, что есть в жизни. И люди понимали его, потому что с каждым он ухитрялся говорить на его языке. И только далеко за полночь, все наконец-то улеглись спать.
Иуде не спалось, и он вышел во двор послушать пение ночных птиц. Какой-то странный шорох привлек его внимание, и Иуда обернулся. Навстречу ему шел Лука.
|
|
|
- Идем со мной – там ребята собрались – им есть что тебе сказать.
- Идем, - удивился Иуда, - но почему сейчас? И почему только мне?
- Пойдем – ты сам все увидишь.
Лука долго вел его узкими улочками, и привел в один из тех домов на окраине, хозяева которых сдают комнаты за весьма скромную цену и никогда не спрашивают, для каких целей будущий жилец снимает у них помещение. В таких домах могли совершенно инкогнито, подолгу отсиживаться воры и рецидивисты. Здесь никто не лез в дела другого.
Лука ввел Иуду в одну из таких комнат. «Ребят» было девять. Считая Луку – десять. Иуда Валерий был одиннадцатым. Больше всего Иуду удивило отсутствие Иешуа, Иуды из Кариот и Магдалены.
Сидевшие в кругу поднялись навстречу вновь вошедшим.
- Мы сильно рисковали, приглашая тебя сюда, - сказал Марк, когда Иуда выпил немного вина и расслабился, - дальше пусть с тобой поговорит тот, кто скажет все гораздо лучше, чем мы.
Иуда с интересом смотрел за происходящим. Матфей надавил на кусок стены и отодвинул его в сторону, обнажая потайную комнату. Лука и Иоанн зажгли свечи, и в темноте высветился алтарь Яхве.
Иуда аж подскочил от неожиданности:
- Но разве он позволяет молиться ему не в синагоге?..., - только и сумел выговорить он.
- Иногда, когда то, что ты делаешь особенно важно для него – он позволяет обращаться к себе таким способом, - ответил Андрей.
Фадей достал заранее приготовленного новорожденного ягненка. Каково же было удивление Иуды, когда Яхве, почти никогда не отзывавшийся на просьбы и призывы, вдруг откликнулся сразу же, лишь только кровь жертвенного ягненка коснулась алтаря.
- Здравствуй, Иуда, - прогудел его голос, - Я знал, что рано или поздно, ты придешь ко Мне, Иуда Валерий! Ты вошел в род Кюхельбекеров, ты избрал путь еврея – а значит, ты просто должен был обратиться ко Мне. Валерии холодны к тебе, Кюхельбекеры поглядывают с недоверием на сына римлянина. Ты стал лучшим из лучших, ты восславился, но многого ли ты добился этим? Ты даже не добился признания Валериев и Кюхельбекеров. Восславившийся же во имя Мое – восславится в веках.
|
|
|
Иешуа из Назарета делает страшное – он отвращает людей от Меня. Тот, кто сумеет остановить его – восславится в веках. Кто через тысячу лет вспомнит Валериев? Или Кюхельбекеров? Но люди и через две тысячи лет будут помнить тебя. Твое имя будет звучать. Ты даже станешь хранителем ключей от рая. Мои люди хорошо подготовлены, но нужен кто-то, кто возглавит их. Кто поведет за собой. Кто сумеет обратить слова и дела Иешуа на благо Мне. Я щедро награждаю тех, кто хорошо служит Мне. Решайся, Иуда Валерий – Я не делаю предложение дважды.
Иуда стоял на коленях и ошарашено смотрел на алтарь.
- Я… Я… Я – согласен, - пробормотал он.
- Громче, Иуда!
- Я – согласен!
- Ты будешь служить Мне, Иуда?!
- Да!
- Ты пойдешь со Мной, Иуда?!
- Да!
- Ты сделаешь то, о чем Я сказал, Иуда?!
- Да!
- И да будет так! – и Яхве исчез.
Будущие апостолы тихонько вышли, оставляя Иуду Валерия сидеть перед алтарем и молча смотреть на догорающие свечи.
Они приближались к городу. Вот уже вдалеке виднелись покрытые пылью дома городской окраины. На обочине лежала совсем еще молодая женщина. Кровь сочилась из многочисленных ран и ссадин. Разодранное на ней яркое платьице блудницы прилипло к телу. Из прекрасных густых волос были выдраны целые клочья. Иешуа сошел с дороги и направился к ней.
- И нравится же учителю возиться с этими падшими женщинами, - пробормотал Иуда Валерий. И боль сверкнула в глазах Иешуа. Поникли свободно расправленные плечи. Упали рвущиеся вперед его нежные и сильные руки. Медленно, движением смертельно раненого, он обернулся. И его полный боли взгляд нашел глаза Иуды Валерия.
- Подобно тому, как Роман, значит настоящий Римлянин – гордость римского народа, имя Иуда, значит настоящий иудей, гордость еврейского народа. Не называй себя больше Иудой. Отныне Петр – будет твоим именем. Петр – значит камень. Потому что сердце у тебя каменное.
Иешуа повернулся, и твёрдой походкой пошел помогать несчастной.
|
|
|
- Что же пошло не так? – проговорил Иуда из Кариот, задумчиво глядя перед собой, - Почему люди перестали нас понимать? Почему мы говорим им одно – а они слышат совсем другое? И даже когда мы показываем им – они видят совсем не то, как будто кто-то в это время крутит перед их глазами цветные картинки?
- Делай, что должен, Иуда, - ответил Иешуа.
- Но почему я должен отправлять тебя на смерть?! Почему я – не могу заменить тебя на этом кресте?!
- Так уж вышло, Иуда, что то, что мы делаем, ассоциируется у людей, прежде всего, с моим именем. И только моя казнь сможет предотвратить гражданскую войну. А что может быть страшнее гражданской войны, когда брат убивает брата?
И однажды днем, Иуда из Кариот ушел, чтобы появиться только на проповеди.
Иуда вошел в центр круга. Раздалось бряцанье и звон оружия. Вокруг появились солдаты. Иуда в последний раз обнял Иешуа:
- Прощай, друг, - прошептал он, - Ты только держись. Только держись, там, на кресте.
-Уходите. Уходите как можно быстрее, - прошептал в ответ Иешуа.
И тут тяжесть содеянного обрушилась на Иуду Валерия. Он понял, что его предательство привело к тому, что их перестали слышать и понимать. Только его предательство привело к тому, что сейчас Иешуа идет на казнь, чтобы спасти остальных. И нервы не выдержали.
- Это он – предатель! – закричал Петр, тыча пальцем в Иуду из Кариот, - Это он предал Иешуа! Это он предал нас всех! Это он, Иуда из Кариот – предатель! Это он! Это Он! Он предал! Он предал все, что мы делали! Это он! Он! – захлебывался от крика Петр. Но Иуде было все равно. Он не слышал истерики Петра. Криков людей. Лязга и звона оружия. Для него не существовало палящего солнца и цветущей зелени. Весь Мир для него сейчас был в одном-единственном человеке. В эти последние минуты, Иуда прощался с другом. С тем, кого вели на казнь. С тем, вместо кого он бы с радостью отдал свою жизнь. Но было нельзя. С тем, с кем их связывали годы стараний и десятки прожитых жизней. С самым близким человеком, который у него когда-либо был.
- Все еще будет, - говорили глаза Иуды.
|
|
|
- Все еще будет, - говорили глаза Иешуа.
- А помнишь, как они оживали, когда узнавали правду?
- А помнишь, как загорались их глаза, когда они заново обретали Любовь.
- Ты только держись.
- Я постараюсь.
- Мы сохраним все, чему ты нас учил.
- Я – знаю.
- Это он! Он – предатель! Это он! Иуда из Кариот – предатель! – задыхался от крика Петр.
Иуда не слышал его. Иешуа обернулся к нему:
- Еще до рассвета – ты трижды отречешься от меня, - печально сказал он Петру, и стражи увели его.
Иуда Валерий весь обмяк и осел на землю.
- Это он – предатель, - проговорил он и разрыдался.
Тяжелой походкой побрел Петр с места несостоявшейся проповеди. Другая такая же комната ждала его на окраине города. И за другой такой же потайной дверью скрывался алтарь Яхве.
Кровь новорожденного ягненка брызнула на алтарь:
- Я вызываю тебя, Яхве!
Яхве отозвался.
- Как смеешь ты, раб, так говорить со своим господином?!
- Я отрекаюсь от тебя, Яхве! Я больше не желаю творить такое! Я больше не желаю топить в крови и предавать то, что люблю!
- Правда? – в голосе Яхве звучала насмешка, - Что-ж, тем лучше для Меня. Ты видел крест, Иуда Валерий?! А знаешь, что он означает? «Так будет с каждым, кто пойдет против Меня!» Любой, кто посмеет пойти против Меня, любой, каким бы сильным он ни был, погибнет страшной и мучительной смертью! Ты показал нам путь, Петр. Ты показал, как любые слова и любые поступки любого человека можно обратить против него самого, и на благо Мне! Ты сделал свое дело. Теперь – ты больше не нужен. Теперь – мои люди справятся. И с превеликой радостью сделают то же самое с тобой! Вместо одного мученика за веру в Меня – я получу сразу двоих! Тем лучше! Ты уверен, что хочешь этого, Иуда Валерий?
- Но я… я… не могу!
- Можешь! И ты только что прекрасно это доказал!
- Я себя ненавижу, - пробормотал Петр.
- Тем лучше, - ответил Яхве, - мне нравится, когда люди себя ненавидят. Так они отдают гораздо больше энергии Мне! Обязательно введу ненависть к себе и самобичевание в эту Мою новую религии. И назову ее – Иешуанство, или нет, Христианство! А ты займешься тем, что станешь продвигать эту Мою новую религию по всему Миру! Ты прекрасно справишься, Петр! У тебя же Каменное Сердце! Да и потом, надо как-то отрабатывать гордое звание раба-ключника в моем раю! – Яхве расхохотался и исчез – и совсем горько стало на сердце у Петра.
Иуда Валерий мерил шагами тюремную камеру. Перед его глазами стояла картина суда.
«Слушается дело Иуды Валерия, сына Марка Валерия и Хавы Кюхельбекер, известного под именем «Каменное Сердце»»,- провозгласил имперский судья, - «Иск от жрецов храма Афродиты в Фивах. Группа людей, возглавляемая «Каменным Сердцем» учинила погром неохраняемой святыни Афродиты в Фивах. Была снята с пьедестала и разбита большая статуя Афродиты. Были разбиты священные знаки на колоннах и каменных плитах святилища. Были опрокинуты и сломаны светильники. По всей территории святилища были разбросаны кучи навоза. Надпись на полу красной глиной гласила: «Пусть скверное пребывает в скверне!» В Фивы была отправлена группа имперских дознавателей. Суд хочет заслушать их отчет…»
|
|
|
«Иск от жрецов храма Посейдона. Группа людей, возглавляемая «Каменным Сердцем» учинила погром в неохраняемой святыне Посейдона…» «Суд хочет заслушать отчет имперских дознавателей…»
«Иск от жрецов храма Деметры… Группа людей, возглавляемая «Каменным Сердцем» учинила погром в неохраняемой святыне Деметры…» «Заслушаем отчет имперских дознавателей…»
«Иск от жрецов храма Гермеса…» «Заслушаем отчет имперских дознавателей…»
«Иск от жрецов храма Афины…» «Заслушаем отчет имперских дознавателей…»
«Иск от жрецов храма Изиды в провинции Египет…» «Заслушаем отчет имперских дознавателей…»
«На основании всего вышеизложенного, суд постановил признать группу людей, возглавляемую Иудой Валерием, «Каменным Сердцем» и культ, который они проповедуют, агрессивно-деструктивной сектой. На основании этого признать саму секту, а также любую агитацию и пропаганду этой секты противозаконной. Все имущество секты должно быть конфисковано в пользу пострадавших храмов. Зачинщиков и организаторов секты заключить под арест до вынесения каждому из них индивидуального приговора…»
Дверь в тюремную камеру открылась:
- Патриций Марк Валерий – провозгласил вошедший стражник.
Отец вошел упругой стремительной походкой боевого офицера.
- Оставьте нас, - кивнул Марк Валерий. Стражник даже не стал колебаться – знаменитый полководец, в случае необходимости, мог дать фору любому бойцу.
И прямой честный взгляд легата встретился со взглядом сына.
- Здравствуй, Иуда.
Петр молча смотрел на отца.
- Я знаю, чему учил этот твой учитель из Назарета.
- Но откуда ты можешь это знать?!
- Легат Литиций общался с ним перед казнью. Он был потрясен этим замечательным человеком. А Иешуа подарил ему книгу, записанную его лучшим другом. В ней собрано все, чему они учили.
- Существует книга?!
- Зачем ты предаешь своего учителя, сын?! Твой учитель – замечательный человек. Он пытался делать великое дело – зачем ты предаешь его?
- Так значит, существует книга…, - пробормотал Петр.
- Зачем тебе этот еврейский Бог, Иуда? С ним и так связано слишком много нечестно пролитой крови и предательства. Возвращайся в семью, сын. Родные Боги защитят тебя от Яхве. Ну а от людей – ты сможешь защитить себя сам.
Страшный грохот раздался снаружи. Большой кусок стены разлетелся в пыль. В проеме стояло огромное существо из белого неживого света. Тело человека, крылья птицы и смерть в застывших неживых глазах. Марк Валерий подобрался, подобно сжатой пружине. Его рука выхватила покрытый знаками именной гладиус с огромным синим авантюрином в рукояти. Боевой офицер, патриций, легат Марк Валерий учился у жреца самого Посейдона. Взметнулся гладиус, вычерчивая в воздухе на пути ангела, знак Посейдона.
- Иуда, уходи! Быстрее! Мне не продержать его больше нескольких секунд! – вскричал Марк Валерий.
- Нет, отец, - спокойным голосом ответил Петр, - Я пойду с ним. Прощай.
Драгоценные секунды закончились, и ангел сжал кулак, переминая пальцами. И страшная, невероятная боль охватила все тело Марке Валерия. Мертвый огонь жег изнутри каждую клеточку его существа. Марка Валерия скрутило. Мышцы сомкнуло судорогой и вот-вот готов был раздаться треск ломаемых костей. И страшный крик застыл на его губах.
- Я не убью тебя, римлянин, - чуть насмешливым тоном произнес ангел, - я не убью тебя только потому, что это повредит миссии Петра. Его обвинят в отцеубийстве, - ангел сделал толкающий жест раскрытой ладонью – и Марка Валерия отбросило к стене. И пламя охватило его, - Живи. Как сможешь. Прощай.
До вечера следующего дня никто не решался подойти к зданию тюрьмы. Вечером, Марка Валерия нашли. Он не мог сам идти – и его пришлось нести на руках. У него был сильный жар. Он задыхался от кашля, и когда он кашлял – у него изо рта текла кровь.
Смерть легата
Цветущий сад на крыше элитного заведения для боевых офицеров и знатных патрициев благоухал ароматами весны.
Патриций Магнус зачитывал вслух письмо от сына, отправленное прямо с передовой.
- Мой сын представлен к званию легата и назначен командиром четвёртого легиона, - воскликнул он. Его речь, наполненная радостью и восхищением за сына, внезапно оборвалась. В глазах легата Марка Валерия стояла боль.
- Прости, Марк – Пробормотал Магнус, поняв, что, расписывая подвиги сына, причиняет страдания больному другу.
Марк Валерий натужно откашлялся, на платке проступила кровь. Обожжённые ангелом лёгкие доставляли страшные мучения при каждом вздохе. Но разве это боль?
- Тебе не за что извиняться, Магнус. Это моё горе отца. Я не сумел воспитать собственного сына достойным. Так и не сумел заложить в него тот стержень, ту жизненную силу, которая заставляет человека идти по жизни, не сгибаясь от трудностей. Сын Марка Валерия – предатель! Он предал свою любовь, предал себя. А предавший себя – предаст всех.
- Но ты бы сам осудил его, если бы он выкупил ту галльскую девушку.
- Нет. Просто он должен был принять решение и отстоять свою любовь! Как я когда-то отстоял перед отцом своё право жениться на Хаве Кюхельбекер.
- А может быть зря? – осторожно спросил Магнус, намекая на то, кем в результате стал их сын.
- Делай, что должен - и будь, что будет. Такова наша римская Правда, Магнус. На завтра у меня назначена встреча с императором.
- Что ты собираешься делать?
- Попрошусь на передовую. Командовать боевым легионом. Этим мальчикам я всегда был хорошим отцом. В отличие от собственного сына, – горько усмехнулся Марк.
С Треском обрушились поперек дороги вековые дубы. Воздух разразился свистом метательных топоров франков. Шум, лязг и сумятица творилась вокруг. И предсмертные крики падающих солдат. Марк Валерий носился взад-вперед, восстанавливая строй и порядок. Римляне выстроили двойной ряд щитов по всему периметру. Франки не давали показать головы.
- Где командир первой когорты?!
- Исполняющий обязанности командира когорты, центурион Марк Левий!
- Где командир когорты?!
- Погиб!
- Доложите обстановку!
- Мы пытались предпринять контратаку! Кругом сплошной бурелом. Панцырники не могут четко держать строй. Этим франкам достаточно зазора в ладонь между щитами – и их метатели высекают весь ряд. Трижды мы посылали черепаху, и трижды черепаха отходила, потеряв две трети личного состава!
- Твои предложения, центурион?!
- Окопаться, и ждать подкрепления! Или пойти в бой – и умереть, как герои!
- Нам неоткуда ждать подкрепления! – Марк Валерий помчался на другой участок боя.
- Где командир второй когорты?!
- Я здесь, легат!
- Доложите обстановку!
- Контрнаступление провалилось! Панцирники не проходят!
- Через полчаса – всем офицерам собраться у юго-восточной стороны! На военный совет! Пока – всем окопаться и держать глухую оборону! Ответных вылазок не предпринимать! Берегите людей!
Марк Валерий вышагивал взад-вперед: «Шибануть бы сейчас по ним зажигательными снарядами», - думал он, - «Вся артиллерия ушла с легионом Краска. Краск идет двумястами километрами западнее нас. Место соединения двух легионов намечено двумястами километрами севернее этого места. У Краска обозы с боеприпасами. Это четверо суток пути до места встречи. Пока Краск поймет, что мы попали в засаду – еще, как минимум, сутки. Еще четверо суток сюда. Когда Краск подойдет – от нас уже ничего не останется. И весточку не послать. Это франкские леса. Любой гонец будет перехвачен – лишь только он выедет из лагеря. Что же делать?»
- Сколько у нас лошадей?
- Семьдесят. Из них двадцать – вьючные лошади – они не годятся для боя.
- Сколько людей умеют сражаться верхом?
- В основном – одни офицеры. И те из солдат, кто начинали службу посыльными.
- Вырубить дубовые древки в десять локтей (< > 3.5 м.) пересадить на них пятьдесят пилумов. Собрать всех пригодных к бою коней. Собрать всех, кто умеет сражаться верхом. Выполняйте.
- Но, легат?! – глаза Марка Левия поползли на лоб, - Конница хороша для маневров. Нанести быстрый удар – и отойти. Но использовать конницу, как тяжелую проломную силу?! Конь слишком уязвим! Коня невозможно полностью заковать в броню. Кавалерия никогда не сможет заменить отряд тяжелой панцирной пехоты!
- У тебя есть другое предложение, центурион?
- Но здесь не может быть предложения, командир! Мы можем только пойти в бой – и умереть, как герои. И, может быть, кому-то удастся пробиться.
- Чем мертвый герой сможет помочь своей родине, центурион? Мы соберем панцири с самых рослых солдат. Мы обмотаем грудь коня попоной и прикрепим нагрудник тяжелого панцирника. Я лично прослежу за креплением каждого нагрудника. Каждому всаднику – мы дадим тяжелый пилум на длинной рукояти, и строевой щит, которым он сможет защитить себя и коня. В остальном – пусть нам поможет скорость и родные Боги.
- Но все наши лошади – это длинноногие арабские скакуны. Они рассчитаны на рывок. Они неспособны долго нести тяжелого всадника, - возразил командир третьей когорты.
- А нам и нужен всего один рывок. Мы пробьем брешь в их осаде – и в эту брешь сразу же ринутся уменьшенные компактные черепахи тяжелой пехоты.
- Но почему сразу не применить уменьшенные черепахи?
- Они не дойдут даже до первых рядов противника. Скорость слишком мала. Все! Все по местам! Приступайте!
Марк Валерий стоял во главе клина. В правой руке он сжимал переделанное из пилума тяжелое копье, в левой – свой именной гладиус.
- Возьми щит, командир, - сказал центурион Марк Левий.
- Строевой щит тяжеловат для меня – я буду действовать гораздо быстрее, если стану отводить удары мечом.
- Может быть, кто-нибудь другой заменит тебя, командир?!
- Что?! Ты не доверяешь своему командиру?! По-твоему – я староват для боя?! – отшутился Марк Валерий.
Его лицо посерьезнело.
- Вперед!!! – скомандовал он, - За Рим!
И с места – в галоп рванул своего коня. И следом за ним устремился первый в истории Рима отряд тяжелой кавалерии.
- Что там, солдат?! – спросил Марк Левий солдата, забравшегося на высокое дерево.
- Они пробили первый ряд франков! Конница перемахнула через вал наваленных деревьев. Они перебили метателей топоров, насколько хватило ширины клина. У франков сумятица. И сейчас конница несется ко второму валу.
- Пора! Вперед! За Рим! – скомандовал Марк Левий и сам встал во главе одной из черепах.
И в бой широким клином ринулись уменьшенные черепахи тяжелой панцирной пехоты.
- Бегом! Не останавливайтесь! Сейчас в скорости – наша сила! – кричал Марк Левий.
И солдаты бежали. Бежали в полном доспехе. Бежали, прикрываясь тяжелыми строевыми щитами.
И арьергард захлопнулся в кольцо, готовый принять в себя солдат, в случае отступления.
- Что там, солдат? – спросили внизу.
- Конница пробила второй ряд укреплений. Марк Валерий несется во главе клина.
- Что там, солдат?
- Что?! – солдат рухнул с дерева, его глаза были расширены от ужаса, - Марк Валерий! Легат! Командир!
- Что?!
- Что случилось?!
- Они пробили последний ряд франков! Копейщики выскочили прямо из высокой травы! Марк Валерий! го подняли на копья!
Скакавшие справа и слева от легата конники закололи копейщиков. И клин тяжелой кавалерии разворачивался, чтобы ударить с тыла. А навстречу ему в образовавшуюся прореху уже проламывался широкий клин основной силы Рима – тяжелой панцырной пехоты. И арьергард тронулся с места.
- За Рим! За Марка Валерия! Отомстим за командира! За Рим! – кричали они.
Верный конь принес бездыханное тело боевого офицера, легата Марка Валерия.
- Везти его в Рим бессмысленно, - сказал центурион Марк Левий. Из его многочисленных ран сочилась кровь. Правая рука плетью висела на шее. Он заканчивал бой, держа меч в левой руке, - Придется устроить погребальный костер прямо здесь – и отвезти в Рим урну с прахом.
- Но где взять жреца, способного совершить настоящий обряд?
- Боги франков мало отличаются от Богов Рима. Мы найдем местного волхва – и пусть только попробует сделать что-нибудь не так.
- Ну да. Найти волхва – в его родном лесу. Который вряд ли жаждет, чтобы его нашли.
- Боги да помогут нам.
Марк Левий взял остатки своей центурии и двинулся в путь.
- Так. Вон деревня. Жилище волхва обычно чуть в стороне. Всем разбиться в длинную цепь! Лучники – прикрытие на случай засады! Будем прочесывать лес, - скомандовал центурион Марк Левий.
К их удивлению – избушка волхва появилась достаточно скоро. И волхв не прячась, спокойно вышел им навстречу. На его шее висел большой амулет Девы Моря.
- Я знаю, зачем вы пришли, центурион, - сказал волхв, обращаясь к Марку Левию, - Великий воин погиб среди вас. Он был учеником жреца Посейдона. Я – жрец Девы Моря. Мы уважаем достойных врагов. Наши обряды слегка отличаются – но это не важно. Я отслужу обряд.
- Не вздумай устроить какой-нибудь подвох, волхв, - произнес Марк Левий.
- Что?! Волхвы не боятся могучих владык. Или ты думаешь, что я не смог бы скрыться от вас в лесу? Да я даже сейчас могу уйти из-под самого вашего носа, римляне!
Марк Левий закусил губу.
- Мы уважаем достойных врагов! Имейте и вы уважение! – добавил волхв, - Веди меня, центурион.
Волхв долго осматривал амулеты и обереги Марка Валерия. Потом собрал какие-то травы и коренья, и сделал отвар, которым обмыл тело погибшего легата. Потом сварил какой-то другой отвар – и вылил его в большую чашу. И сказал, что этой чаши должны коснуться губы всех соратников Марка. И каждый должен сделать хотя бы один глоток, восславить родных Богов и пожелать лёгкого перехода своему легату. Его спросили – не лучше ли использовать вино, но волхв лишь молча указал рукой на чашу. Собрали дрова для погребального костра, и тогда волхв сказал:
- Его прах нельзя хоронить в белой урне.
- Как?! – воскликнул Марк Левий, - Но белая урна – символ чести и чистоты – он же был боевым офицером!
- Он учился у жреца Посейдона. Идем, центурион. Мы найдем камень для его урны.
Они поднимались по скалистому склону горы, и прямо посреди тропы, волхв наткнулся на довольно крупный камень. Волхв достал длинный нож и аккуратно сковырнул верхний слой. Блеснули яркие искорки синего Авантюрина.
- Поверить не могу! – вскричал Марк Левий, - Синий Авантюрин! Редчайший драгоценный камень! И вдруг валяется прямо под ногами! Да еще таким огромным куском!
- Вот камень для его урны, - спокойно сказал волхв, - Синий Авантюрин – камень Девы Моря, камень Посейдона – сами Боги дали его нам, - он поднял камень, - идем, центурион.
Волхв сам выточил урну. И взвилось в самое Небо пламя погребального костра.
|
|
|
