Амреева Арайлым Гарифуллаевна

Центральная Азия - богатый водными и энергетическими ресурсами регион. Проблема состоит в неравном распределении водных ресурсов между пятью республиками, которые связаны друг с другом географическим положением и историческими традициями. При наличии у политического руководства республик политической воли к сотрудничеству урегулировать эту проблему к выгоде всех заинтересованных стороны было бы нетрудно. Если страны Центральной Азии будут воспринимать себя как единый регион и рассматривать водную проблему как общее дело, они все могли бы получить выгоду от новых плотин и электростанций.

Для многих регионов мира вода является стратегическим ресурсом, поскольку имеет особую жизненно важную значимость. К регионам, жизнь и экономика которых полностью зависят от водных ресурсов, относится Центральная Азия. Центральная Азия – обширный регион, куда входят Киргизия, Туркмения, Таджикистан, Узбекистан и Казахстан, а суммарная площадь её составляет 2% территории Земли. Водные ресурсы стран Центральной Азии образуются за счёт стока трансграничных рек, которые в основной массе формируются в одних странах, протекают по территории других, а используются третьими. Поэтому водопользование каждой страны в Среднеазиатском регионе не является автономным и независимым.

Центральная Азия имеет примерно 170-180 км³ поверхностных водных ресурсов, из которых на сегодня используется свыше 90%. Особенность гидрографической сети Центральной Азии - крайне неравномерно распределение её водных объектов. Сток главных артерий бассейна Аральского моря формируется в основном на территориях Кыргызстана – Сырдарья (80%) и Таджикистана – Амударья (83%).

Рост потребления воды в регионе продолжается с 60-х годов прошлого века, в течение которых в СССР построили обширную сеть каналов и водохранилищ для увеличения производства хлопка. Энергосистемы были объединены в единую сеть так, чтобы республики в верховьях рек могли экспортировать электроэнергию в республики в низовьях рек в течение зимы и импортировать её в течение лета, когда вода использовалась для хлопкового производства. Все построенные в Центральной Азии гидроузлы имели комплексное, в основном – ирригационное и энергетическое назначение, причём, как правило, в интересах не одной, а нескольких республик. Критерием этой советской структуры водопользования была максимальная общая выгода. При этом все республики получали необходимые компенсации, но не на основе двухсторонних соглашений, а обезличено, из общего бюджета СССР.

Сегодня, когда государства Центральной Азии независимы, реализация такой схемы невозможна, так как на первый план выступают национальные интересы. Общие, региональные интересы при этом могут рассматриваться только как согласование национальных интересов путём предоставления взаимных услуг и компенсаций.

Водный поток, идущий к государствам, находящимся в низовьях рек, ослабевает, что весьма ощутимо сказывается на производстве хлопка, вынуждая снижать водные потребности летом. В то же время, государства из низовьев рек не хотят ответить пониманием в потребностях газа и угля у государств в верховьях рек, особенно во время морозных зим. Узбекистан крайне неохотно идёт на осуществление компенсаций за водорегулирование и водоснабжение странам, из которых поступает вода.

Рост потребления воды в регионе также уменьшил уровень воды в Аральском море, которое питает Сырдарья и водные системы Амударьи. Хотя и была создана (1992 г.) Межгосударственная Комиссия по контролю воды, она оказалась не в состоянии эффективно распределить водные ресурсы государств региона. Учитывая другие проблемы (напряжённые отношения по спорным границам, нестабильная обстановка внутри самих государств, бедность, авторитаризм и религиозный экстремизм), возникшие в связи с распадом СССР, водные споры могут стать потенциальным толчком к региональному конфликту.

Основные конфликты в области вододеления проистекают из того, что не существует реальной кооперации между водными организациями региона. Отсутствие бюджетных средств у водных организаций всех без исключения государств региона привели к почти аварийному состоянию крупных водных объектов: водохранилищ, каналов, насосных станций. Износ технических средств по наблюдению, контролю и распределению поверхностных водных ресурсов на межгосударственных (особо крупных) водных объектах очень высок.

Отсутствует согласованная политика ведения сельского хозяйства в регионе. Каждое государство старается увеличить орошаемые площади, «прихватить» пока свободные поверхностные водные ресурсы. За последние пять лет площадь орошаемых земель в Центрально-Азиатском регионе увеличилась на 7%.

Отсутствует международная нормативно-правовая база, регулирующая трансграничные водные отношения. Международное водное право, как самостоятельная отрасль, находится ещё в процессе формирования, поэтому на сегодняшний день общемировых правил межгосударственного вододеления, единых для всех государств, не существует.

Поскольку прежние экономические механизмы водного и энергетического обмена в новых политических и экономических условиях не срабатывают, перед главами государств Центральной Азии стоит очень сложная задача. Выходом из этой ситуации может стать координация действий по водным и другим природным ресурсам и разделение ответственности между всеми участниками, которые пользуются этими ресурсами. По мнению аналитиков такая задача вполне выполнима. Для неё необходимо создание нового единого экономического механизма пользования природными ресурсами. Для обеспечения устойчивости использования поверхностных водных ресурсов в Центрально-Азиатском регионе и повышения эффективности их управления целесообразно сделать следующее:

Во-первых, государства региона на основе накопленного международного опыта по разделению трансграничных водных ресурсов (бассейны рек Меконг, Иордан, Ла-Гранд и т.д.) и с учётом исторического опыта региона должны подписать "Водно-энергетический пакт стран Центральной Азии" с изложением принципов разделения единых поверхностных и подземных водных ресурсов. Существует 4 принципа разделения единых поверхностных и подземных водных ресурсов: гидрогеологический, демографический, социально-экономический и "захватнический". Более подходящим для стран Центральной Азии, соответствующим менталитету и накопленному историческому опыту, является гидрогеологический и демографический принципы вододеления. Доля каждого государства определяется объёмом поверхностных и подземных водных ресурсов, количеством населения с учётом его роста, а также той ролью, которую государство играет в управлении общими водными ресурсами. Без такого «Водно-энергетического пакта стран центральной Азии», который должен быть подписан главами государств Центральной Азии и Россией, решение водной проблемы невозможно. Участие России в подписании такого «Водно-энергетического пакта» обусловлено её возможной водно-донорской ролью для стран Центральной Азии в перспективе, численностью там русского и русскоязычного населения, а также военно-политическими интересами в регионе, являющимся её «мягким подбрюшьем».

Во-вторых, создание Центрально-Азиатского Банка Развития для финансирования инвентаризации, ремонта и эксплуатации единой водной системы региона; поступления в Банк для этой цели могут быть получены на начальной стадии за счёт поэтапного введения платы за водопользование и ирригацию.

В-третьих, создание максимальных возможностей для кооперации водных институтов региона с целью упорядочения нормативной базы, регулирующей использование воды внутри и за пределами страны; денонсирование устаревших нормативных актов.

В-четвёртых, создание сельскохозяйственной кооперации в регионе; профилирование частей региона по отдельным направления сельского хозяйства должно опираться на рыночные механизмы для сокращения объёмов водопользования.

В-пятых, внедрение рыночных механизмов вододеления путём создания водного банка Центрально-Азиатского региона для определения и утверждения товарной стоимости на воду; взимание платы как с внутренних, так и с внешних потребителей для обеспечения расходов по укреплению берегов рек, дноуглубительным работам, прогнозированию и другим регулярным мероприятиям; каждая страна региона по "Водно-энергетическому пакту стран Центральной Азии" имеет определённую долю от общих водных ресурсов и возможность продавать неиспользуемую часть этой водной доли по установленному тарифу другому участнику пакта, аналогично квотам на выбросы углекислого газа в «Киотском протоколе».