 |
Билл постоял еще пару минут, глядя перед собой невидящим взглядом, и съехал по стене.
|
|
|
|
Больше не хотелось ни есть, ни спать, ни, тем более, танцевать.
Глава 9
Если бы у тебя был выбор,
Что бы ты предпочел —
Исполнение своего желания
Или внутренний душевный покой,
Независимо от того, выполнено
Твое желание или нет?
(Энтони де Мелло, индийский иезуит, психотерапевт, священник).
Все воскресенье Том провел, продумывая композицию картины для конкурса и периодически останавливая взгляд на телефоне. Он все же дождался от Билла сообщения, что тот добрался, но после их прощания ожидал, что оно будет немного другим. На дисплее светились только два слова: «Я живой». Том и сам не знал, что хотел бы там увидеть, но от этих слов почему-то веяло совсем не жизнью.
И новый день не принес утешения.
В ответ на широкую улыбку Тома Билл только немного грустно растянул губы и приветственно подал руку. Конечно, Том не ожидал нежных объятий в коридорах академии, но все же ему казалось, что за прошедшее время они сблизились достаточно, чтобы не просто вежливо раскланиваться.
- Что-то случилось? – Том смотрел на его холодное лицо.
- Все в порядке. Давай работать, времени до конкурса все меньше и меньше.
- Ты уверен?
- Почему ты спрашиваешь?
- Не знаю, - он нахмурился.
Билл улыбнулся.
- Просто я не выспался. Не относи на свой счет.
Это была не та улыбка, которую хотел бы видеть Том, но он кивнул.
- Я принес тебе набросок, который подготовил для своего проекта. Но у меня проблемы с определением цвета… Хотя для тебя это не новость, - он улыбнулся. – Ты не мог бы мне посоветовать что-нибудь?
- Показывай.
Том достал альбом, над которым провел весь вчерашний день. Билл отошел с ним к окну.
|
|
|
- Да, недурно. Мне нравится композиция и идея. Я бы добавил немного динамики… Ветер, например, чтобы не выглядело слишком уныло.
- Ты прав. Я все время думал, чего здесь не хватает. А вода? - Том сделал шаг к нему, но заметив, что он снова собирается отойти, остановился.
- Вода отличная, можно немного доработать, - но Билл так и остался стоять в двух метрах от него.
- Может, ты мне покажешь, как делал свой пруд? Я не собираюсь его копировать, конечно…
- Нет проблем, даже если бы ты попытался, это все равно было бы не одно и то же, так что я не боюсь. Я покажу, только сначала разберемся с цветами, - он взял стул, собираясь садиться.
Том приблизился, подтягивая к нему свой, но Билл вдруг пересел по другую сторону стола.
- Тут нам будет удобнее.
Том растерянно посмотрел на него и кивнул. Они никогда не сидели во время работы по разные стороны стола, да и рисовать вверх тормашками было сомнительным удобством.
- Вот смотри, - Билл намочил кисть и зачерпнул немного черной краски, - осенняя вода не синяя…
Он наклонился над альбомом и начал водить по листу, Том тоже придвинулся. Его голова оказалась рядом с головой Билла так, что они коснулись волосами, Билл вздрогнул и выпрямился, держась ближе к спинке стула.
- Билл… - хотел было потребовать объяснений Том, но он его перебил.
- Да, - он не смотрел на Тома, - в осенней воде есть темно-синий, темно-зеленый, темно-коричневый, но больше всего черного, - он закончил показывать, но глаз не поднял. - Если это понятно, то попробуй нарисовать пруд, а я подойду через минут двадцать посмотреть, ок?
Он бросил быстрый взгляд на ничего не понимающего Тома и пошел к своему месту, где не работал уже со второго дня своего появления в академии.
Том долго смотрел на него, ожидая, что все-таки получит объяснения, но Билл больше не повернулся в его сторону, поэтому ничего не оставалось, кроме как начать рисовать.
|
|
|
Вода вышла по-настоящему осенней, темной и глубокой. Она казалась почти гематитовой. Зеркальная поверхность отражала плывущие по ней листья и пасмурное небо, но все так искажалось, появляясь в ней, как будто это была не просто вода, а тот самый тихий омут, а котором может водиться, что угодно.
Билл появился, заметив, что Том закончил.
Он внимательно рассматривал работу, стараясь держаться не слишком близко, поэтому Том сам подошел к нему и встал рядом, но он снова отошел и, обходя мольберт, начал кратко комментировать увиденное.
- Хорошо, но я бы сказал, что это не совсем октябрьская вода, скорее, она уже стынет, значит, начало декабря. А в начале декабря уже не бывает листьев… И если она стынет, значит вокруг должен быть иней. Чтобы она стала такой, как тебе нужно, сделай ее более мутной или приглуши блики. Но в целом это очень хорошая работа, ты молодец, - он сухо кивнул, не глядя на Тома.
Билл сказал правду, Том видел, но эти слова почему-то не радовали. Слушать, как Билл с чувством и личной заинтересованностью критикует, было приятнее, чем эту равнодушную похвалу.
- Билл, я же вижу, что что-то не так, - начал он, делая шаг к нему
Билл немного грустно улыбнулся, снова пятясь от него.
- Том, ты прекрасный человек. Я очень рад, что у меня есть такой друг, как ты, - он намеренно сделал ударение на слове «друг». - Все на самом деле в порядке. Просто у меня появился новый заказ, я должен максимально быстро закончить его. Я работал все воскресенье, устал, ничего плохого не случилось. Тебе, кстати, тоже нужно работать.
Он показал Тому на мольберт и, не глядя на него самого, снова пошел на место, начиная без энтузиазма что-то смешивать на палитре.
Значит, друг? Но Том ведь и сам хотел, чтобы они были друзьями, разве нет?
Это из-за того, что Билл хочет остаться друзьями? Его поведение демонстрировало именно эту точку зрения. Он был вежлив, но холоден, почти не улыбался и говорил только о красках и живописи. Он больше не брал Тома за руку, показывая мазки, не подходил слишком близко и не позволял им касаться друг друга.
К концу второй недели они стали гораздо более чужими, чем в первый день знакомства.
|
|
|
Тома такое положение дел тяготило, Билл больше не делал ничего, что могло бы его смутить, и он почувствовал, как ему этого не хватает. Он скучал по их случайным прикосновениям, по легкому дыханию у себя на шее и по теплой груди у себя на плече. С каждым днем ему все сложнее было заставить себя сконцентрироваться на работе, но теперь не потому, что Билл был рядом, а потому что его рядом не было. В те же моменты, когда Билл давал задание и отходил не к своему мольберту, а к Свэну, Тому казалось, что вот-вот он услышит, как со звоном разлетается на мелкие осколки его сердце.
Он пытался списать свое состояние на осень, полнолуние, усталость, практику, на то, что он перегрелся, переохладился, не выспался и вообще… Влюблен.
Как ни трудно было это признавать, но Том прекрасно знал, что такое влюбленность, и это было единственное разумное объяснение тому, что с ним сейчас происходило. Часто он ловил себя на мысли, что смотрит на длинные ресницы, прикрывающие гагатовые глаза, и радуется тому, что он художник, потому что, придя домой, он снова и снова может видеть их, рисуя во всех блокнотах и альбомах, и даже на столовых салфетках. Он смотрел на бледную кожу и заставлял себя не подойти ближе, зная, что он снова сбежит. Останавливал взгляд на ключицах, видневшихся в вырезе рубашки, и голова его опустошалась, потому что он боялся тех мыслей, которые могли родиться в ней, опусти он взгляд ниже.
|
|
|
