 |
Сталкер по кличке Бруно, возраст неизвестен, без определённых занятий, не женат.
|
|
|
|
- Ты мне не веришь? Не веришь? Да я знаешь, что с тобой... Да ты... Там они все, в Зоне! Умершие! Не веришь...? Ай да, идиоты. Кретины безмозглые, чтобы вас в первой аномалии...!
Почему-то удар чувствуется не сразу, в такт с запоздало заливающей лицо болью. Бруно и не заметил, что упал, потому что глаза его были закрыты. Провалиться ему хотелось сейчас, исчезнуть на месте. Кому он что пытался доказать? Отбросам этим? Уродам этим? Так он и выкатился из бара, взгляд опустивши, игнорируя ругательства грязные, в спину летящие. А на улице Алька идет, заискалась видать, долго его не было дома. А она идет вся, стройная, точеная, стеснительная и манящая своим изящным несовершенством. Завидела она сталкера и шаг сразу ускорила.
- Ну что это такое то, а?
Достала она платок, чистый, пахнущий приятно, на носочки привстала, приложила платочек к его саднившей губе и подула эдак нежно, незаметно почти, беззвучно. Ветерок развеивал ее неровно скошенные волосы, но почему-то Бруно они казались интереснее.
- Не понимают они ни черта... А я видел их. Видел там, в Зоне. Ворота видел. Отца своего видел. Всех видел, понимаешь?
- Понимаю, - все отвечала она, хотя и ничего на самом деле не понимала. И прикладывала она платок и к щеке, и к губе саднившей, и успокаивала его, но сама потом обмякла, смиренно голову положила сталкеру на грудь и повторила зачем-то. - Понимаю...
***
Бруно сидел за столом, плотно приставленном к окну. На столе же раскинулась рация, с антенной и множеством тумблеров и колесиков настройки. Рядом слегка шипела керосинка с беснующимся внутри огоньком. В чудом уцелевшем оконном стекле отражение принимало странные, быстротечные образы, преломляясь в сотнях каплях дождя, мерно стекающих по ту сторону на фоне сумерек. Округа была заполнена стуком капель по старой крыше чернобыльского дома - единственной уцелевшей постройки в бывшем поселке возле реки. Единственный выживший, окаянно уединившийся, спрятавшийся посреди могил закопанных чумных домов.
|
|
|
Бруно ждал. И хоть предмет ожидания ему был хорошо известен, ведь приходит он сюда регулярно, но тело его невольно пробирала дрожь, холодная и пугающая, а руки и ноги сводила судорога. С минуты на минуту, думал он, всматриваясь в окошко, где перед домом раскинулся заросший бурьяном бывший сад, теперь утопающий в грязи под плотной стеной осеннего ливня. Осень не сменяется...
Внутри все оборвалось, как только взору открылось то, чего он ждал. Волосы встали дыбом, зубы отбивали дрожь. В ночном мраке, прямо из грязи в старом, заросшем саду, появился темный силуэт, скрывающийся в тенях могил, но периодически выдаваемый вспышками молний, под которыми на секунду проглядывалось мертвенно тоскливое лицо. Загадочный силуэт восставал из земли в такт сотням других, которые ожидали чего-то на большем расстоянии от дома. Но мы это уже проходили, подумал сталкер, пытаясь успокоиться. Проходили...
Силуэт начал плавное движение в сторону входной двери и Бруно, в очередной раз не сумев смириться, встал из-за стола и зажмурил глаза, погружаясь в мерный грохот тяжелых капель. Один... Два... Три... Четыре... Голова отчистилась от мыслей, так казалось. Но перед глазами все стояло оно, не желая поддаваться. Стук в дверь, резкий и сильный, буквально вырывал ее с петель, но та гордо держала оборону на грани, разделяющей мир живых и мир Мертвых. Но Бруно, похоже, сейчас являлся гостем чужого мира. Стук прекратился и теперь гость дергал дверную ручку. Бруно разжал глаза. Сотни других силуэтов все так же возвышались за окном, омываемые дождем, все такие же темные, покачивающиеся. Через мгновение, сквозь страшные помехи из рации вырывался протяжный и скрипучий нечеловеческий визг вперемешку с зловещим клокотанием, сквозь которые все слышались вечные обрывки просьб о помощи с холмов, а мысли мигом сменились одним единственным словом. Зона...
|
|
|
Сталкер шагнул к двери и ухватился за ручку. Поворот, щелчок. Дверь отворилась, одаряя человека дурманящим запахом дождя. За порогом никого не было. Ни назойливого силуэта, ни сотен других. Но страх не отступил и Бруно знал почему. Недостаточно победить странное наваждение, нужно еще убедиться, что рядом действительно никого нет. В такт своим мыслям Бруно повернул голову в сторону освещенного лампой стола. За ним восседал длинноволосый сталкер, отдаваясь в памяти воспоминанием. Одной единственной картинкой мясорубки возле блока АЭС, в которую сталкер Ворот и угодил.
- Зачем так в двери то ломиться?!
- Давно не виделись, - гость расплылся в улыбке, кивком маня Бруно присесть.
- Не так уж и давно, ты вчера заходил. И позавчера, - Бруно захлопнул дверь, опасливо покосившись на злосчастный сад, и уселся на втором стуле, сложив руки в замке. - Кто они? - Бруно указал на фигуры, покачивающиеся в тенях деревьев и кустов за окном. Он помнил, как тогда, перед их походом, Ворот вглядывался в это окно. Почему то их можно было разглядеть только через преломляющее свет стекло. Ворот глянул озадаченно, хмыкнул про себя, словно видел их впервые и только потом ответил, описывая пальцами зловещий жест:
- Наваждение. Помнишь антенну? Вот... Это твое сознание решает, как трактовать ее действие. Вот, что она решила показать тебе... - наигранно ответил гость.
- То есть и ты всего лишь глюк?
- Хмм... - Ворот пожал плечами, а затем обвел пальцем вокруг себя. - Может вообще все вокруг всего лишь глюк?
- Знаешь... Теперь я тебя понимаю. Там пустота. Никого не осталось...
- Они все здесь. - Ворот кивнул в сторону окна. Словно в подтверждение его словам из рации снова донесся пробирающий до костей страшный, утробный визг, отдаленно напоминающий человеческий, но уж через чур, просто неестественно тоскливый.
"Просим помощи... Мы тут... Где выход?"
Ворот привстал, что-то вспоминая.
- Помнишь книгу? Найди ее...
|
|
|
- Стой! И это все?!
- Ты теряешь здесь слишком много времени. Время вернуть нельзя. А здесь... - Ворот обвел взглядом нехитрое убранство. - Здесь его просто нет.
После этих слов гость попятился в сумрак коридора и растворился во мгле, разом затихли голоса в рации и исчезли черные силуэты. Бруно сразу же подбежал к столу. Он подключил к рации провод, надел на голову старые, поцарапанные наушники, поправил микрофон и щелкнул тумблером. В наушниках послышалось шипение. Он покрутил колесо настройки и затем, усевшись поудобнее, заговорил:
- Слышите меня? Прием. Где вы?
***
Дождь не прекращался. Большие и мелкие капли таранили лобовое стекло каким-то своим дивным зигзагом, настырно стремясь вниз, но неотвратимо пресекаясь движением дворников, сбивающих одиноких путников и заставляя их разбрызгиваться тысячами мелких капелек. Но они не отступали и спустя считанные секунды вновь завоевывали принадлежащее им в бушующую непогоду пространство. Огоньки фар изредка проезжающих мимо машин, перевоплощающиеся несфокусированным взглядом водителя в резвые яркие кругляшки, бесновались, причудливо преломляясь ручейками воды.
Бруно сидел в припаркованном автомобиле уже около получаса и фары не включал. Стук капелек и журчание ручейков воды на асфальте снаружи периодично растворялись в дымке расплывчатых образов, хозяйничающих в голове человека. Часто он пытался очистить голову от назойливых мыслей и просто выполнить поставленную перед собой задачу, словно хотел перевоплотиться в бездушную машину. Машине проще, ей не нужно укорять себя. Невольно из этой серой дымки выскакивало лицо короткостриженого паренька, умоляющим взглядом уставившегося на сталкера, будучи выброшенным из своей машины пару часов назад и стоящего на коленях, до ниточки промокая под холодным дождем. Хлопок выстрела под шумом разбушевавшейся стихии никто даже не расслышал, а тело, теперь больше напоминающее кучу промокшего тряпья, так и осталось, укоризненно распластавшись на обочине в свете пары фонарных столбов на той стороне улицы.
|
|
|
Бруно помотал головой, словно это помогло бы ему избавиться от внезапно нахлынувших картинок из совсем недалекого прошлого. И он нарочно пытался осыпать убитых им людей противоречивыми ему образами, именами, приговорить их заодному ему ясные злодеяния. Даже этого старика, больше походившего на быка даже спустя десятки лет, со все такими же пустыми зенками, бесцельно рыскающими по сторонам. Выстрел.
Мотание головой не помогало. Бруно сжал руками руль, затрясся и проговорил что-то одними губами. «Хватит! Что я их тут, а? Что я их, жалею? Да кто они мне?» Но в ответ лица лишь хохотали, стоя в сторонке и дивясь на то, как, казалось, бездумный и нелюдимый человек медленно слетает с катушек...
Раскат грома, прежде сопровождаемый яркой вспышкой, вырвал из темноты силуэт, в три погибели перебегающий через дорогу. «Ну наконец-то! Хоть один попался...»
Бруно включил фары, мигнув ими пару раз, привлекая внимание хозяина торопливого силуэта. Тот выровнялся, изучающе осматривая источник света и поплелся медленно к нему. Он подошел к машине и постучал указательным пальцем по стеклу. Разглядев одобрительный жест, паренек открыл дверь и плюхнулся на переднее сидение. С его одежды ручьем текла вода, но Бруно не обращал на это внимания. Он даже не посмотрел на паренька, все так же серьезно вглядываясь вперед, будто бы там, в сумраке ночи, надеялся что-то увидеть. Паренек скорчил возмущенное лицо, но все-таки терпеливо ждал. Наконец, Бруно сказал:
- Куда путь держишь?
Парень сначала не понял сути вопроса, замешкался, глазами по салону поводил, после чего ответил:
- В город иду. Просто.
- В город... - Бруно хмыкнул, лицо проняла короткая нервная улыбка в уголке рта, после чего лицо снова каменным сделалось. Казалось, глаза его сейчас из орбит вылезут и пойдут по своим делам, а человек и дальше будет сидеть с серьезным видом. - В город в три часа ночи, шкерясь по кустам?
- Думаю, это только мое дело... - досадливо протянул паренек, как-то сразу переменившись в страдальческого голубчика.
- В Зону идешь?
- Ну да...
- Ну это и так ясно... - Бруно снова задумался ненадолго, словно смакуя каждое отдельно услышанное слово, после чего зашуршал, пошарил рукой во внутреннем кармане ветровки и вытащил от-туда корочку. Раскрыл обе половинки и помаячил ею перед глазами гостя. Он знал, что паренек ничего читать не станет. Чернила еще не до конца просохли, но это не важно. Главное - произвести необходимый эффект. Паренек сглотнул громко, не отводя глаз с удостоверения. - За незаконное проникновение на запретную территорию нарушителю полагается от шести месяцев лишения свободы.
|
|
|
- Но я ведь никуда не проникал! - малыш весь вскипел, глаза - что твои блюдца.
- Это не сложно устроить.
- Я так понимаю, вы чего-то в обмен хотите?
А малыш-то смышленный попался, подумал Бруно. Подумал, спрятал липовую бумажку и удовлетворительно покачал головой. Паренек же сразу обмяк, расслабился.
- Я из специальной разведки, работаю по одному делу. Нуждаюсь в молодом и амбициозном напарнике для работы в Зоне.
- А сами же хотели меня за это повязать...
- Зато теперь ты сам увидел, как часто люди делают то, что запрещают делать другим.
- Но...
- Как я понимаю, мы договорились, - в подтверждение этих слов Бруно открыл бардачок перед парнем, в котором лежала свеженькая обандероленная пачка зелененьких. - В конце возложенной на тебя миссии получишь еще больше, - театрально добавил Бруно.
- Понял. - парень еще недолго подождал, но потом все же решился и быстро схватил деньги.
- Утром жди звонка. У тебя есть пара часов, иди и проспись немного. Мне твоя голова свежей нужна, - напоследок Бруно подмигнул малышу, но вышло не очень убедительно.
***
Утро было серым, как и всегда. Бруно наверное уже и не вспомнил бы, когда в последний раз видел чистое небо. Никогда? Почему-то казалось именно так. Серая жизнь всегда ассоциируется с серой погодой, и с серыми людьми, тебя окружающими. Стало быть, все это из-за твоей жизни? Быть может этот паренек, ступающий сейчас перед Бруно по стылой земле Зоны, сейчас лицезреет яркое солнце, поднимающееся над ровной линией горизонта. Паренек представился Сашей. Хороший паренек, хоть и дурной.
- Левее держи. Вот так.
Говорят, если во второй раз пойдешь искать хабар в место, где в прошлый раз его вытащить не получилось, то тебя обязательно ждет разочарование. И не обязательно осознанное. Но сейчас Бруно приравнивал это правило к небылицам вроде той, что о первом сталкере, добравшемся до машины желаний. Он идет не за хабаром, а за исполнением своего сокровенного желания. Что это за желание? Отмотать время вспять, чтобы переиграть неудачный период своей жизни? Нет, это как-то по детски. Желание не должно касаться других людей... Чтобы все было хорошо? Это вообще никуда не годится... И главное, что вроде бы вот она, мечта, вертится на кончике языка, но озвучить ее, хотя бы мысленно, не выходит. Может быть он вовсе не к Шару идет, а к тому месту, где когда-то погиб сталкер Ворот, показавший ему карту. Откуда у него была эта карта и почему он готов был так просто поделиться ею с первым попавшимся сталкером? Быть может потому, что сталкеров теперь издалека чуют и умеют их отличать от простых мародеров на подобии того, что слюни пускал тогда в баре, когда Ворот карту эту вытащил? Неизвестно.
Бруно привык думать о том, что идет к Шару, ведь всю дорогу врал об этом малышу. Вот и сам поверил и даже сам стал желание выискивать в глубине себя.
Малец остановился и Бруно чуть не налетел ему на спину.
- В чем дело, боец?
- Там...
Бруно выглянул за плечо парня. Там, на земле, промеж двух камней, протекала зеленка. А парень то не промах.
- Обойди по правой стороне, метр возьми. Там с краю жара, не переборщи. Вот так вот.
Зачем он взял с собой отмычку? Чтобы обеспечить себя возможностью подумать по дороге? Но если парень гробанется по пути, как же тогда достать книгу из-за мясорубки? Он не может подвести старого знакомого, пусть даже он - призрак. Попросил - значит надо. Потому что смысла больше нигде нет. А тут он хоть что-то может сделать, хоть кому-то помочь может. Помочь призраку, приходившему в заброшенный дом на окраине деревни каждый день. Сталкер расхохотался про себя, наружу вылетел лишь всхлип. Парень обернулся, глянул как-то презрительно, но промолчал. Попробовал бы еще что-то сказать...
Он и не заметил, как тучи рассеялись, обнажив чистое, голубое небо. И солнце утреннее в глаза ударило, и осветило макушки давно высохших деревьев. Вчера… Туман опустился наземь, позволяя рассмотреть весь пройденный путь и тот, что еще предстоит пройти. И были видны позади постройки жилого городка, и казалось, что прошли путники всего ничего. А впереди, за низиной, в свете восходящего солнца, возвышалась станция. Вентиляционная труба четвертого энергоблока вонзилась в беззащитное, светлое небо, словно маяк, манящий к себе заблудившихся странников.
Они близко.
Оставшийся путь, казалось, длился дольше, чем проделанный. Бруно хорошо изучил карту перед вылазкой, поэтому доставать и сверяться с ней на открытом воздухе не было необходимости. Все хорошо запомнилось еще с того раза, ничего не изменилось. Сколько времени здесь прошло? Или, быть может, здесь все так же без двадцати шесть вечера? Нет, теперь здесь было утро...
- Мы пришли? - радостно взвизгнул парень, рассматривая приближающийся силуэт саркофага.
- Еще нет.
Бруно уже видел ту самою низину с вагончиком, в которой притаилась та самая мясорубка. Кажется, он даже видел книгу, поблескивающую на солнце. Но быть этого, конечно, не могло.
Где находится машина желаний? Судя по карте, где-то под саркофагом. Есть ли там, перед ним, своя мясорубка, считывающая принесенные ей жизни? Судя по карте - нет. Но там, в низине, она есть. И на карте она отмечена. Возможно, Ворот плохо ориентировался по ней, ведь какой тогда ему был резон делиться ею? Он мог бы сам пойти к Шару, но он этого не сделал.
Путники вырулили на финишную прямую. В низине этой не было ничего. Никакой кляксы на земле, принадлежащей одной забранной жизни. Только вагончик, одиноко накренившись, слегка дрожал, искажаясь, а прямо между ним и мясорубкой, наполовину зарывшись в песке, лежала тетрадь в твёрдом переплете. Его, Воротова книга, летопись Зоны, его завещание и одновременно - его же просьба, желание. И только мясорубка отделяла сталкера от книги. Паренек стоял спереди, ожидая дальнейших указаний. Бруно уже был котов сказать «вперед, к вагончику», ведь у новичка взгляд еще не набитый, наверняка дрожание воздуха не заметит.
«Вперед, к вагончику» - мысленно повторял Бруно, но не решался произнести это в слух. Вместо этого он, сжав кулаки, преисполнившись решимости и понимания истинной верности принятого решения, сказал:
- Вправо, в обход вагончика, два метра.
|
|
|
