Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Семиотические механизмы воздействия




Процессы воздействия носят многоплановый харак­тер. В них присутствуют разного рода механизмы, кото­рые носят взаимодополняющий характер. При этом адре­сат информации может и не ощущать в качестве воздействующих некоторые возможные коммуникатив­ные цепочки, поскольку сообщения на этом уровне не воспринимаются в качестве таковых. Это особенно ха­рактерно для разного рода невербальных систем комму­никации, которые оперируют в большинстве своем на не­осознаваемом уровне. Паника также достаточно часто проявляется на невербальном уровне, начиная с того, что толпа ведет себя по-иному, поскольку в этом случае на­рушены законы соцальной дистанции: незнакомые люди располагаются настолько близко друг к другу, что это вы­зывает определенное возбуждение.

Семиотика определяется как наука о знаковых систе­мах. Но сам этот термин уже вышел за пределы чистой науки. Сегодня термин "знаковый" стал достаточно час­тым при описании происходящих событий. Ср. такие употребления в сообщениях СМИ, как "знаковая фигу­ра", "знаковая ситуация" и т.д., когда речь идет о харак­теристиках, определяющих интерпретацию данного кон­текста.

Семиотика в бывшем Советском Союзе развивалась под углом зрения изучения так называемых вторичных моделирующих систем. При этом естественный язык признавался первичной системой. Он считался наиболее сложным из имеющихся систем, откуда следовало два вывода. Во-первых, сложная структура продиктовывает

правила своей организации единицам, построенным на ее базе. Это, например, объясняет переход структурности от языка к структурности литературных текстов, посколь­ку последние строятся на базе языка. Во-вторых, инстру­ментарий, выработанный для работы с более сложными структурами, естественно сможет помочь при анализе бо­лее простых структур. Такова была точка зрения, приня­тая в первый период советской семиотики. Мы можем представить это соотношение следующим образом:

Структура1 ——————> Структура2

Однако данная ситуация может получить и другое объяснение. Это не язык диктует свою структурность, тем более, что это маловероятно для визуальных кодов куль­туры типа живописи и т.д., а человеческий мозг продуци­рует структурность одного типа и для случая литератур­ных, и для случая визуальных кодов. Так что данное представление приобретает следующий вид:

Структуры мозга ———> Структуры текста1, 2,3

В этом плане известна роль музыкальных ритмов, сов­падение которых с ритмами мозга облегчает воздействие, что использует современная музыкальная культура.

Но не только ритмы способствуют входу в индивиду­альное и массовое сознание. Необходимо учитывать соот­ветствующие национально-ориентированные модели воз­действия. Например, по поводу продвижения по ступеням иерархической лестницы генерала А. Николае­ва в программе "Зеркало" (РТР, 1998, 27 сент.) прозвуча­ла фраза: "В России так не раскручивают — так хоронят". Имелся в виду акцент на "интеллигентских" характерис­тиках образа генерала (типа "мать — поэтесса" и т.д.), ко­торые не соответствуют принятым в обществе. Более стандартен тип генерала А. Лебедь, где не возникает по­добных несоответствий для массового сознания.

В качестве еще одного культурно-ориентированного примера можно вспомнить заговоры, проклятия и т.д.,

которые лучше всего действуют в ситуации, когда в них верят. Зомбирование в рамках африканской культуры по­коится на беспрекословном выполнении слов шамана. В древнеисландской культуре словом "нид" обозначался та­кой тип сообщения, направленный на врага, который мог его полностью разрушить. Один из героев саги под видом пришельца стал читать стихотворное сообщение вождю противоположной стороны, чем полностью вывел его из строя. То есть в рамках прошлых культурных традиций роль словесного сообщения была достаточно серьезной. К примеру, сегодня в рамках "принудительной диплома­тии", разрабатываемой корпорацией РЕНД, вербальный ультиматум требуется подтверждать невербальными дейс­твиями типа передвижения войск, что говорит уже о дру­гом статусе слова в современной культуре.

Семиотически поведение в кризисной ситуации мар­кировано по-иному, чем в ситуации обычной. Общество разрешает здесь реакции в виде, например, плача, обыч­но запрещенного. Общество одновременно пытается ввести запреты на разного рода панические реакции. В качестве моделей поведения заранее вводятся запреты та­кого рода как, например, "мальчики не плачут" и т.д. Об­щество пытается заранее задать регулирование будущего поведения в кризисной ситуации.

Ю. Лотман также анализирует понятия "чести" и "сла­вы" в качестве знаков, регулирующих взаимоотношения в прошлом [173]. Он связывает понятие "чести" с вассаль­ными отношениями: "честь воздается снизу вверх и ока­зывается сверху вниз" [173, с. 472]. Слава передается че­рез поколения, ее "гласят", "слышат". В другой своей работе он анализирует роль понятия "смерти" [173, с. 228-230]. Все это с позиции рассматриваемой в данной рабо­те темы является определенными социальными стабили­заторами, призванными удерживать поведение в рамках социально принятых моделей даже в случае кризисных ситуаций.

Общество выдвигает ряд предметов в особый список, задавая их сакральный характер. Их особая семиотичность также работает в роли конкретного социального

стабилизатора. Оружие во все времена служило призна­ком мужского начала. "Присяга, приносимая на оружии, засвидетельствована в "Эдде", — отмечает Франко Кардини [132, с. 101]. Военная форма также требует от челове­ка иных моделей поведения. Тем самым удается блокиро­вать варианты асоциального поведения.

Знаковая маркировка храбрости/трусости характерна для любого общества. Общество несет в себе определен­ные идеологические доминанты, которые им управляют. Смена общественных систем вносит коррективы в эти приоритеты. Так, например, Ренессанс вызвал к жизни античные сюжеты и темы, интерес к светским темам. Как пишет Т. Парсонс:

"Даже когда сюжеты были религиозными, в них прос­матривались новые светские мотивы. Без преувеличения можно сказать, что место центрального символа в ис­кусстве итальянского Ренессанса занимала мадонна с ре­бенком. В сугубо религиозном значении это был серьез­ный отход от таких сюжетов, как распятие Христа, мученичество святых и др. На первое место выходит и да­же восславляется человеческая семья и особенно отноше­ния матери и ребенка. Материнство стремились сделать всеобще привлекательным, изображая Марию красивой юной женщиной, несомненно любящей свое дитя" [235, с. 68-69].

Здесь особый интерес представляет амбивалентность идеологического сообщения, которое было обращено как к сакральному элементу, так и светскому. Оно могло при такой структуре давать гораздо больше потребителю ин­формации, чем если бы было чисто религиозным сооб­щением.

Даже детская сказка несет несколько подобных плас­тов информации. Помимо чистого сюжета ребенок полу­чает четкие ориентиры в том, что является храбростью, а что коварством. Его пытаются идентифицировать с пра­вильным набором приоритетов. На следующем уровне развития те же функции в человеческой цивилизации на­чинают выполнять, например, художественные фильмы. Детективы, ведущие к победе полицейского, когда анти-

герой обязательно выигрывает все битвы, кроме послед­ней, строятся по этой же модели.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...