Регулирование предоставления госуд помощи субъектам хозяйствования в праве ЕС

Взаимодействие конкурентной и промышленной политики отражается как в конкурентном законодательстве ЕС, так и в практике его применения для урегулирования структурных проблем. Изначально конкурентная политика ЕС была нацелена против промышленной политики отдельных стран в случае, если помощь национальным компаниям противоречила цели создания ЕС -развитие свободного рынка на европейском экономическом пространстве.

Современные взаимоотношения промышленной и конкурентной политики в ЕС основываются на принципе минимальности. Для того, чтобы вмешательство промышленной политики в конкурентный механизм рынка потребовало особого внимания антимонопольных органов, необходимо, чтобы это вмешательство превышало определенный минимум.

В 1992-1994 гг. были приняты специальные законы, регулирующие государственную помощь национальным компаниям. Главным критерием остаются интересы развития конкуренции на европейском пространстве, а государственная помощь может подрывать сами основы конкурентного механизма. Таким образом, госпомощь однозначно трактуется как инструмент искажения конкуренции. Однако, хотя эта помощь и рассматривается в качестве потенциальной опасности для конкурентного процесса внутри ЕС, ее запрет не является абсолютным и безусловным. Считается, что госпомощь может иметь положительные последствия, которые помогают достичь определенных целей конкурентной политики ЕС. Общее представление заключается в том, что госпомощь может корректировать недостатки рынка, с которыми не в состоянии справиться антимонопольное регулирование. Или же эта помощь может сопровождаться такими важными внешними эффектами (поддержка и расширение занятости, охрана окружающей среды, НИОКР, региональное развитие), которые компенсируют ее искажающие последствия для конкуренции на рынках. Именно поэтому (даже не беря в расчет сложные политические аспекты) Европейский союз в оценке госпомощи придерживается взвешенного подхода, особенно к тем отраслям и странам, где традиционно сильно государственное вмешательство в экономику (например, во Франции).

Адекватность госпомощи оценивается с использованием не только качественных характеристик объекта помощи, но и с применением количественного критерия соразмерности госсубсидий заявленным целям. Например, в 2000 г. при принятии решения о предоставлении помощи компании Ford, (Великобритания) для осуществления инвестиций в завод, находящийся в Южном Уэльсе, Европейская комиссия использовала критерий интенсивности региональной помощи для выравнивания региональных особенностей конкуренции. Комиссия одобрила представленную программу помощи, поскольку ее объем находился ниже верхнего количественного предела.

При реализации госпомощи ЕС часто требует принятия компенсирующих мер по охране конкуренции в тех отраслях и регионах, куда направляется целевая поддержка государства. Например, целевая широкомасштабная финансовая помощь Air France от французского правительства была одобрена ЕС только после того, как компания отказалась от ряда маршрутов, где занимала доминирующее положение, и предоставила несколько своих посадочных полос в аэропорту Орли (Париж) другим авиакомпаниям.

Тесная взаимосвязь между промышленной и конкурентной политиками в рамках ЕС наблюдается по отношению к малому и среднему бизнесу. Конкурентные органы ЕС придерживаются концепции "противоборствующей силы" - необходимости усиления одной стороны рынка для противодействия влиянию другой (малого бизнеса против монополий), когда этого требуют интересы потребителей. Для оценки малого бизнеса применяются более широкие критерии в части соглашений о сотрудничестве, технологических картелей, слияний и поглощений.

Практика показывает недостаточность одного вида конкурентной политики для формирования эффективных рыночных структур. Так, согласно Римскому договору 1957 г., ст. 85 и 86, направленные против антиконкурентных соглашений и злоупотреблений доминирующей властью на рынке, должны помочь в регулировании взаимодействий крупных фирм в рамках олигопольных рынков. На деле же предотвращение негативных последствий монопольной рыночной власти и согласованного поведения фирм с помощью политики поддержки конкуренции само по себе не ведет к эффективному функционированию олигопольных рынков. Подобные рынки демонстрируют -даже при отсутствии злоупотреблений - значительное число внешних эффектов, нейтрализирующих положительное воздействие конкурентной политики.

Европейский союз отличается более широким взглядом на трактовку многих положений антимонопольных законов. В частности, это касается антиконкурентных межфирменных соглашений, регулируемых ст. 85 Римского договора. Если в первые годы существования ЕЭС наблюдались лишь отдельные исключения по данной статье, то в 80-х годах были приняты специальные "масштабные исключения". Они базируются на принципах достижения общей экономической эффективности Сообщества и согласуются с целями других компонентов промышленной политики. Во многих случаях руководящие органы ЕС одобряли действия, которые при других обстоятельствах были бы названы антиконкурентными соглашениями, например картели, фиксирующие цены. Основаниями для этого служили, как правило, соображения промышленной политики: поддержка кризисных отраслей, противостояние неевропейским компаниям в рамках глобальной конкуренции, помощь в региональном развитии.

И тем не менее до сих пор продолжаются споры о целесообразности приоритета политики поддержки конкуренции над торговой политикой, если первая может привести к снижению конкурентоспособности европейских товаров как отдельных стран внутри ЕС, так и в глобальном масштабе.

Особый интерес представляет проблема соотношения прав на интеллектуальную собственность и конкурентных законов. В ст. 86 Римского договора делается попытка найти сбалансированный подход к достижению двух целей - стимулирования инноваций и поддержки конкуренции. В деле Parke, Davis&Co vs Probel (1968 г.) Европейский суд отметил, что хотя само по себе право интеллектуальной собственности не является злоупотреблением, злоупотребление может возникнуть в результате его использования, не согласующегося с конкурентным поведением на рынке. Суд пришел к выводу, что областью нарушения здесь является не право интеллектуальной собственности, а отказ предоставить лицензию на его использование. В данном случае интересы инновационной политики были согласованы с задачами поддержки конкуренции.

Показательна эволюция отношения ЕС к вертикальным соглашениям. В 50-60-х и даже в 70-х годах в подходе к ним использовалась узкая трактовка ст. 85 Римского договора, запрещающая любые ограничительные действия фирм на рынке, которые подрывают конкуренцию, - свободу сторон заключать соглашения. Начиная же с 80-х годов все большее число исследователей выступают с критикой неадекватной трактовки вертикальных ограничений как имеющих однозначно негативные последствия для рынков. В 90-х годах подход к данному вопросу резко изменился. Вертикальные соглашения одобряются, если их запрет может замедлить инновационную или инвестиционную деятельность фирмы, распространение эффективных форм производства и сбыта товара в рамках вертикальной продуктовой цепочки и помешать повышению качества услуг. В данном случае широкое толкование запретительной статьи базируется на принципах промышленной политики.