Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

По каким критериям определяется качество шоу?




Во-первых, доля — сколько людей, смотрящих телевизор в нашем таймслоте, предпочли именно наш продукт. Монополистом на рынке телесоциологии в России является компания TNS Gallup, оттуда на стол продюсеров и главредов каждый день приходят сводки, кто и что смотрел за предыдущие сутки. У Первого есть своя служба измерения аудитории, так как руководство канала данным TNS не доверяет (*автор, по всей видимости, не понимает, что с помощью инструментов рейтингов руководство TNS или Первого канала может не только отслеживать активность аудитории, но и единолично “назначать” то, что будет считаться популярным в народе, подробнее здесь).

Доля смотрения определяется рандомными телефонными звонками по справочнику, а также данными нескольких тысяч пиплметров, которые точечно установлены по всей стране. Такая система оценки весьма приблизительна, но ничего лучше пока не придумали. Хорошей считается доля от 10% и выше, плохой — 5% и ниже. Если проект показывает такую долю в течение месяца, продюсеры его либо сворачивают, либо не продлевают на следующий сезон.

Второй критерий качества шоу — это баланс конструктива и «мяса». Если спикеры успели вставить за выпуск пару умных мыслей, при этом обозвали друг друга последними словами и чуть не подрались — значит, выпуск прошёл идеально.

Зрители его, скорее всего, посмотрят, канал заработает на рекламе, и проект еще поживет. Один мой друг-англофил как-то посмотрел мой выпуск, брезгливо поморщился и сослался на аналогичное шоу на ВВС, где все чинно сидят и внимательно друг друга слушают, а если и унижают, то делают это по-английски изысканно. Ровно на следующий день у нас случился как раз такой эфир — никто никого не перебивал, беседа прошла очень интеллигентно, не хуже, чем в Лондоне. Это была катастрофа. Шоу никто не смотрел, доли были низкие, и все ходили мрачнее тучи. Напрямую на зарплатах такие провалы никак не отражаются, но ты понимаешь, что зря отпахал, а руководство делает выводы.

Я долго старалась определить, какой продукт продаёт зрителю мой канал и моё шоу, и пришла к выводу, что уж точно это не какая-то полезная информация, и даже не чувство причастности к чему-то большому. Это эмоции и упрощённая картина мира. Большинство наших зрителей — это пожилые женщины, которым крайне некомфортно жить в сложном мире, где над каждым вопросом приходится ломать голову. На арене шоу всё предельно просто: есть левые и правые, есть наши и не наши, и в конце первые обязательно должны победить вторых. Терапевтический эффект от этой победы — лучше всякого валокордина. Бабушка из Нижневартовска посмотрит, убедится, что на свете ещё есть справедливость, что найдутся в Москве парни, которые и без нее надерут зад укрофашистам, а она может расслабиться и пойти спокойно выгуливать внуков в садик.

И с этим связан вопрос цензуры на российском ТВ. Оруэлл писал, что главная проблема любого журналиста — интеллектуальная трусость.

Редакторы шоу боятся не того, что придет злой продюсер или куратор из Кремля и надаёт им по шапке после того, как в эфир проскользнёт крамола. Они боятся, что бабушка-зритель просто не будет их смотреть, а это уже — непрофессионализм, такого редакторы себе позволить не могут.

Это понимает вся длинная цепочка людей от топ-менеджмента канала до сценариста, и вот в результате этого коллективного «все всё понимают» и рождается ребенок, которого мы называем российским телевидением. А так — говори о чём хочешь, лишь бы нравилось бабушке. Например, недавно в прямом эфире шоу обсуждали историю с панамскими оффшорами. Бросали, казалось бы, тень на репутацию руководства страны, в Советском Союзе нас бы уже по лагерям увезли. А тут прокатило — потому что бабушке совершенно плевать, кто такой виолончелист Ролдугин. Так что свобода слова в стране есть, просто мы ею не пользуемся.

Профессионализм сотрудника ТВ измеряется тем, насколько хорошо он умеет чувствовать ту параллельную реальность, которую создает. Самый простой способ достичь успеха и не сойти с ума — это уверовать самому в то, что пишешь и говоришь, благо фактов, на которые можно опереться, предостаточно. Мыслеряд примерно такой: «В Одессе людей сожгли? Сожгли. И в Хатыни людей сожгли? Сожгли. Значит, нацизм поднимает голову? Значит, поднимает. А ты, выходит, с ним борешься? Выходит, борюсь». Думать как-то по-другому не рекомендуется — негативно сказывается на качестве продукта, так что двоемыслие forever.

Есть такая штука — эффект Кулешова, когда два разных кадра, сцепленные вместе, рождают некий третий смысл. На этом эффекте и построено российское ТВ.

Особенно редакторов в этом плане выручает архив, где всегда можно найти кадры на все случаи жизни. Например, если тебе надо показать, как кровавая киевская хунта расправляется с инакомыслящими, ищешь в архиве кадры, как какой-то слесарь взламывает замок и вставляешь в сюжет, сразу перед лицом Яроша — готово! Правосеки ломятся в квартиру независимого пророссийского журналиста, караул! Или, например, надо снять стендап из Припяти к годовщине Чернобыля. Не ехать же ради одного кадра на Украину? Корреспондент выезжает в подмосковный лесок, выбирает пейзаж помрачней и на его фоне отчитывается. Как говорят старожилы, так в Подмосковье в своё время была отснята вся Чечня. Фишка в том, что мозг не успевает осознать, что его провели, потому что поток кадров уносит внимание всё дальше и дальше, и через какое-то время ты уже перестаёшь следить и напрягаться и покорно принимаешь всё, что дают.

Поначалу, когда начинаешь создавать эту реальность, очень режет глаз то, какое все вокруг ненастоящее. Ненастоящие выборы, ненастоящие политики, ненастоящие стратегии, даже зачастую враги ненастоящие. Одна большая потемкинская деревня.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...