Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Восприятие и интерпретация событий




 

Влияние предубеждений и ожиданий принадлежит к тем проблемам, с которых традиционно начинается изучение психологии. Вспомните фотографию далматинца, представленную в главе 1. Или задумайтесь над фразой (перевод которой — птица в руках):

А BIRD IN THE HAND

Вы обратили внимание на то, что она «какая-то не такая»? В ней есть не только то, что можно увидеть глазами. То же самое можно сказать и о социальном восприятии. Поскольку социальное восприятие во многом зависит от зрительного восприятия очевидца, даже простой стимул может произвести на двух человек совершенно разное впечатление. Фраза «Канадец Жан Кретьен — “нормальный” премьер-министр» его горячим поклонником будет воспринята едва ли не как критика, а тем, кто критически относится к нему, — как чрезмерная похвала. В тех случаях, когда социальную информацию можно интерпретировать по-разному, предубеждения важны (Hilton & von Hippel, 1990).

О том, какую власть могут иметь над людьми предубеждения, свидетельствуют результаты эксперимента, проведенного Робертом Валлоне, Ли Россом и Марком Леппером (Vallone, Ross & Lepper, 1985). Они показали студентам — сторонникам израильтян и палестинцев — шесть фрагментов новостей разных телевизионных каналов, в которых рассказывалось об убийстве в 1982 г. гражданских лиц — обитателей двух лагерей беженцев в Ливане. Как показано на рис. 3.5, и сторонники израильтян, и сторонники палестинцев восприняли телеканалы как необъективные по отношению к тем участникам конфликта, которых они сами поддерживали. Этот феномен давно стал общим местом. Кандидаты в президенты и их сторонники едва ли не всегда считают, что средства массовой информации «льют воду на мельницу» соперника. Спортивным болельщикам кажется, что судьи более благосклонны к противоборствующей стороне. Каждая из конфликтующих сторон (муж и жена, менеджмент и профсоюз, противостоящие друг другу расовые группы) считают беспристрастных посредников необъективными по отношению к ним.

 

Рис. 3.5. И сторонники израильтян, и сторонники палестинцев, которые смотрели сюжеты разных каналов на тему «Резня в Бейруте», признали телеканалы необъективными по отношению к тем участникам конфликта, которых они сами поддерживали. (Источник:Vallone, Ross & Lepper, 1985)

 

<Опрос Гэллапа, проведенный в 1995 г., показал, что 78% чернокожих и только 42% белых американцев поддерживают оправдательный приговор, вынесенный О. Дж. Симпсону. Спустя более двух лет после гражданского судебного процесса 71% белых и 28% чернокожих респондентов считали обвинение в убийстве, вынесенное Симпсону, возможно или точно справедливым. Ежемесячный опрос Гэллапа, октябрь, 1995; Newport & Saad, 1997>

Наши общие представления о мире способны сделать так, что даже свидетельство «против» покажется свидетельством «за». Например, Росс и Леппер помогали Чарльзу при проведении опроса студентов, которых просили оценить результаты двух якобы новых исследований (Lord, Ross & Lepper, 1979). Половина респондентов высказались за высшую меру наказания, половина — против. Результаты одного «исследования» подтверждали, что студенты считают смертную казнь сдерживающим фактором, а результаты другого опровергали это. Результаты: и сторонники, и противники смертной казни с готовностью восприняли доказательства, подтверждавшие их точку зрения, но резко критиковали те результаты, которые ее опровергали. Иными словами, предъявление обеим сторонам идентичной совокупности доказательств «за» и «против» не только не сблизило их позиции, но усугубило различие между ними. В последующих экспериментах участникам предъявляли смешанную информацию с целью спровоцировать их сомнительными доказательствами, заставить их задуматься о сути проблемы и мотивировать к опровержению доказательств, противоречащих их точке зрения (Edwards & Smith, 1996; Kuhn & Lao, 1996; Munro & Ditto, 1997). Дело кончилось тем, что каждая из сторон восприняла свидетельства как поддерживающие ее мнение и лишь укрепилась в нем.

 

(— Разумеется, мне не все равно, что, по-твоему, я думал по поводу того, как ты воспринимала то, какими бы мне хотелось видеть твои чувства)

 

Можно ли сказать, что именно поэтому неоднозначная информация нередко провоцирует политические, религиозные и научные конфликты? В США теледебаты кандидатов, предшествующие президентским выборам, преимущественно усиливают мнение, сложившееся до их проведения. Во время предвыборных теледебатов в 1960, 1976 и 1980 гг. подавляющее большинство телезрителей (10:1) из числа тех, кто уже решил, за кого будет голосовать, воспринимали своего кандидата как уже одержавшего победу (Kinder & Sears, 1985). Аналогичное явление наблюдалось и в 1996 г.: после первых же дебатов сторонники обоих кандидатов стали еще активнее поддерживать их (Munro et al., 1997). Когда людям, придерживающимся противоположных взглядов, предъявляется смешанная информация, они ассимилируют ее сообразно своим взглядам и укрепляются в собственном мнении.

<Каков я сам, так я и вижу. Ральф Уолдо Эмерсон,Эссе>

Ученые тоже не свободны от власти предубеждений. В главе 1 мы уже говорили о том, что в науку проникают убеждения и нравственные ценности тех, кто создает ее. Философы, занимающиеся философией науки, напоминают: наши наблюдения «обременены теорией». Объективная реальность существует независимо от нас, но наблюдаем мы за ней через призму собственных убеждений, установок и нравственных ценностей. И это обстоятельство — одна из причин исключительной важности наших убеждений: они формируют нашу интерпретацию всего остального. Нередко это позволительно. Например, если у вас уже сложилось определенное мнение о журналистских стандартах некоторых таблоидов, ваше неприятие заголовков вроде «Компьютеры разговаривают с мертвецом» может быть вполне оправданным. Случаи проявления необъективности, являющейся следствием наших предубеждений, — это цена, которую мы платим за помощь, оказываемую ими в фильтровании и эффективной систематизации огромного информационного потока.

<Если у вас есть какое-либо убеждение, оно влияет на ваше восприятие релевантной информации. Если какая-то страна кажется вам враждебной, вы склонны истолковывать все ее неоднозначные действия как доказательства ее враждебности. Роберт Джервис, политолог, 1985>

{Сторонники кандидата или определенной трактовки того или иного события склонны считать, что средства массовой информации симпатизируют их оппонентам}

Экспериментаторы, манипулирующие предубеждениями, демонстрируют их поразительное влияние на то, как испытуемые интерпретируют и вспоминают свои наблюдения. Майрон Ротбарт и Памела Биррелл попросили студентов Университета штата Орегон оценить по фотографии выражение лица изображенного на ней мужчины (рис. 3.6). Те студенты, которым сказали, что он гестаповец, руководивший во время Второй мировой войны варварскими медицинскими опытами над узниками концентрационных лагерей, интуитивно сочли выражение его лица жестоким. (Разве вы не видите, что он едва сдерживает усмешку?) Те же, кому его представили как лидера антигитлеровского подполья, чья храбрость помогла спастись тысячам евреев, сочли, что выражение лица свидетельствует о его доброте и сердечности. (Присмотритесь повнимательней. У него участливый взгляд, и он почти улыбается.)

 

Рис. 3.6. Фото «Курта Уолдена», показанное студентам Майроном Ротбартом и Памелой Биррелл. Как вы думаете, перед вами добрый или жестокий человек?

 

<Ошибка, которую совершает наш глаз, направляет наш ум: то, что направляется ошибкой, должно ошибаться. Шекспир, Троил и Крессида, 1601-1602>

Немецкий исследователь Харальд Валлботт контролировал восприятие испытуемыми эмоций, изменяя обстановку, в которой они видели лицо. Кинематографисты называют этот феномен «эффектом Кулешова» — по имени русского кинорежиссера, который, искусно манипулируя зрительскими предположениями, направлял их умозаключения. Кулешов продемонстрировал этот феномен, создав три короткометражных фильма с участием актера, лицо которого не выражало решительно ничего, хотя перед этим зрителям показывали мертвую женщину, тарелку супа или играющую девочку. В зависимости от того, что было на экране, его лицо казалось зрителям печальным, задумчивым или радостным. Мораль: реальность существует вне нас, но наш разум активно истолковывает ее. Разные люди истолковывают ее по-разному, а потому и ведут себя тоже по-разному.

<Мы слышим и понимаем только то, что нам уже наполовину известно. Генри Дэвид Торо, (1817-1862)>

То, как другие воспринимают нас, тоже зависит от объяснения ими реальности. Когда мы лестно или нелестно отзываемся о ком-либо, люди склонны ассоциировать с нами те черты, за которые мы хвалим или ругаем (Mae, Carlston & Scowronski, 1999). Если мы постоянно говорим об окружающих, что они — сплетники, не исключено, что люди подсознательно начнут ассоциировать слово «сплетня» с нами самими. Назовите кого-нибудь болваном или ничтожеством, и люди в дальнейшем могут решить, что вы именно такой. Скажите про кого-нибудь, что он неравнодушный человек, умеющий любить и сочувствовать, и вы сами можете показаться более сердечным. Учитывая то, что нам известно про эффект ложного консенсуса — преувеличение представлений о том, в какой мере окружающие разделяют наши точки зрения (см. главу 2), — можно согласиться, что мы действительно склонны видеть в других то, что справедливо по отношению к нам самим. «Я — резина, а ты — клей; то, что ты говоришь, отскакивает от меня и прилипает к тебе». [В русской традиции немало аналогичных по смыслу идиом, например: «Кто так обзывается, тот сам так называется». — Примеч. науч. ред. ] Судя по всему, этой старинной поговорке нельзя отказать в интуитивной мудрости.

 

Стойкость убеждений

 

Если ложная идея оказала негативное влияние на обработку информации, способно ли ее последующее развенчание сгладить это эффект? Представьте себе няню, которая, проведя вечер в обществе плачущего младенца, решит, что кормление из рожка вызывает у ребенка боли в животе: «Похоже, что коровье молоко годится теленку, но не годится младенцу». Если потом выяснится, что у ребенка жар, станет ли няня тем не менее упорствовать и настаивать, что кормление из рожка — причина колики (Ross & Anderson, 1982)? Чтобы ответить на этот вопрос, Ли Росс, Крейг Андерсон и их коллеги сначала внушали людям ложное представление, а затем пытались развенчать его.

Результаты их исследования свидетельствуют: после того как человек мысленно логически обоснует ложное представление, его на удивление трудно разрушить. В каждом эксперименте сначала «имплантировалось» ложное представление: исследователи либо сами объявляли его правдой, либо подводили испытуемых к такому выводу, предоставив им возможность изучить два примера. Затем испытуемых спрашивали, почему они считают, что это правда. В конце концов экспериментаторы окончательно развенчивали исходную информацию. Они говорили испытуемым, что эта информация «была сфабрикована» специально для опытов и что половина испытуемых получила диаметрально противоположные сведения. Тем не менее около 75% испытуемых сохранили новое убеждение практически «в целости и сохранности». Полагают, это связано с тем, что они не смогли расстаться с объяснениями, которые сами придумали. Этот феномен, известный под названием стойкость первоначальных убеждений,доказывает, что убеждения способны жить своей собственной жизнью и пережить развенчание породивших их свидетельств.

Так, Андерсон, Леппер и Росс предлагали испытуемым изучить один или два реальных примера, а затем просили решить, хорошие или плохие пожарные получатся из людей, склонных идти на риск. Одна группа испытуемых рассматривала в качестве примера человека, склонного к риску, который вполне успешно работал пожарным, и осторожного человека, из которого получился плохой пожарный. Вторая группа испытуемых рассматривала диаметрально противоположный пример. После того как испытуемые сформулировали свою теорию относительно того, хорошие или плохие пожарные получаются из готовых идти на риск людей, они письменно объясняли, почему пришли к тому или иному выводу. Например, объяснение могло быть таким: люди, готовые идти на риск, — храбрые люди. Или таким: не склонные рисковать действуют осмотрительнее. Каждое из написанных объяснений могло продолжать свое существование независимо от информации, которая изначально сформировала убеждение. После того как экспериментаторы продемонстрировали несостоятельность этой информации, испытуемые не отказались от сформулированных ими самими объяснений и продолжали верить в то, что профессионализм пожарного действительно зависит (или не зависит) от его склонности к риску.

<Никто не отрицает, что люди способны изменить свои убеждения под влиянием новых фактов. Ведь перестают же дети в конце концов верить в Санта-Клауса. Мы лишь считаем, что подобные изменения, как правило, происходят очень медленно и что нередко для изменения убеждения нужны более веские доказательства, чем для его создания. Ли Росс, Марк Леппер,1980>

Эти эксперименты свидетельствуют также и о том, что чем больше мы изучаем свои теории и объясняем, почему они могут быть верны,тем более закрытыми становимся для информации, в которой наши убеждения подвергаются сомнению. Стоит нам только решить, что обвиняемый может быть виновен, найти объяснение оскорбительному поведению незнакомца или росту цены на акции, которые мы предпочитаем, как эти объяснения становятся настолько жизнеспособными, что вполне могут устоять даже под напором свидетельств диаметрально противоположного характера (Davies, 1997; Jelalian & Miller, 1984).

Есть убедительные доказательства в пользу того, что наши убеждения и ожидания оказывают мощное влияние на «мысленное конструирование» нами различных событий. Мы извлекаем пользу из наших предубеждений так же, как ученые извлекают пользу из созданных ими теорий, которые направляют впоследствии и их наблюдения, и интерпретацию событий. Однако порой за эту выгоду приходится дорого платить: мы становимся заложниками собственного образа мыслей. Например, оказалось, что так называемые «каналы», которые часто видели на поверхности Марса, — действительно результат деятельности разумных существ, только существа эти обитают не на Марсе, а на Земле.

Есть ли какое-нибудь средство, способное «исцелить» от стойких первоначальных убеждений? Да, есть. Объясните обратное. Чарльз Лорд, Марк Леппер и Элизабет Престон повторили описанный выше эксперимент, в котором проводился опрос по поводу высшей меры наказания, внеся в него два дополнения (Lord, Lepper & Preston, 1984). Во-первых, они просили некоторых испытуемых оценивать доказательства «как можно более объективно и непредвзято».Этот призыв не возымел никакого действия: независимо от того, «за» или «против» высшей меры высказывались испытуемые, те, к кому обращались с ним, оценивали доказательства столь же предвзято, как и те, к кому экспериментаторы не обращались.

 

Проблема крупным планом. Стойкость убеждений и дилемма Монти Холла

Рассмотрим дилемму, названную в честь ведущего телеигры «Давайте заключим сделку» и представляющую собой вариант двухстадийного процесса принятия решений, который включает выбор: твердо придерживаться первоначального мнения или изменить его и сделать другой ход.

«Представьте себе, что вы участвуете в телеигре и вам предстоит выбрать одну из трех дверей. За одной дверью — автомобиль, за двумя другими — козы. Вы выбираете дверь, например дверь № 1, и ведущий, знающий, что скрывается за каждой дверью, открывает другую, допустим, дверь № 3, за которой — коза. Затем он говорит вам: «Вы настаиваете на своем выборе? Или хотите, чтобы я открыл дверь № 2?» Выгодно ли вам изменять свое решение?»

Когда Крэг Ф. Уитэйкер из г. Колумбия (штат Мэриленд) задал этот вопрос Мэрилин вос Савант, обозревателю газеты Parade, она ответила: «Да, откройте дверь № 2». Этот эпизод вызвал лавину писем от телезрителей, причем 9 корреспондентов из 10 выражали несогласие с журналисткой. Один профессор математики написал: «У меня на полке — более 50 учебников по теории вероятности, и в каждом из них — верное решение проблемы и предостережение против ошибки, допущенной Мэрилин. Подобные ошибки часто совершают несведущие в математике люди».

Между тем, когда страсти улеглись, эмпирические имитации головоломки (любой читатель может сам выполнить их) и более глубокий математический анализ показали, что вос Савант была права. Давайте рассуждать. Какова вероятность того, что вы изначально выбрали правильную дверь? Один шанс из трех. Какова вероятность того, что «правильная» дверь — одна из двух других? Два шанса из трех. После того как ведущий «исключает из игры» одну из них (а это происходит всегда), вероятность того, что «правильная» дверь — это не та дверь, которую вы выбрали, — по-прежнему 2 шанса из 3.

Когда социальный психолог Дональд Гранберг привлек студентов Миссурийского университета к участию в имитации этой дилеммы, выяснилось, что только 9% отказались от своего первоначального выбора (91% участников настояли на нем) (Granberg, 1996, 1999). В Бразилии, Китае и в Швеции студенты тоже не спешили изменить свое решение в пользу более благоприятного для них варианта. Но когда изначальное решение принимал кто-то другой, а участнику эксперимента нужно было сказать, должен ли он изменить его или нет, 38% высказались за изменение. По мнению Гранберга, этот факт позволяет предположить, что ошибочная приверженность первоначальному выбору отражает не только неверную оценку людьми их шансов на успех, но и стойкость их изначальных убеждений и поведения. После того как принято какое-либо решение, сделано какое-либо финансовое вложение или сформулировано какое-либо мнение, в дело вступает когнитивная инерция, которая и поддерживает их.

---

 

<Две трети из того, что мы видим, находится не перед нашими глазами, а позади них. Китайская пословица >

Во-вторых, исследователи попросили третью группу испытуемых подумать над таким вопросом: стали бы они столь же высоко (или столь же низко) оценивать доказательства, если бы участвовали в аналогичном исследовании, но должны были бы обосновать обратное? Испытуемые, представившие себе подобную ситуацию, уже более объективно оценивали доказательства «за» и «против» их взглядов. На своем собственном опыте экспериментатора Крейг неоднократно убеждался: объяснение причин, по которым противоположная теория может быть верна (например, объяснение того, почему осмотрительный человек может лучше справляться с обязанностями пожарного, чем человек, склонный к риску), ослабляет убеждения или вовсе избавляет от них (Anderson, 1982; Anderson & Secher, 1986). Так оно и есть: объяснение не обязательно противоположного, а любого альтернативного варианта побуждает людей обдумывать разные возможности (Hirt & Markman, 1995).

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...