Формы политического участия граждан

Исторической практикой доказано, что в коммунистических режимах политическая деятельность и политическое участие граждан осуществляются в тех направлениях и формах, которые задаются самим режимом, и имеют целью демонстрацию единства партии и народа. Поскольку коммунистическая партия считает себя выразителем интересов всех слоев общества и стоит на позициях патернализма, она отрицает необходимость и возможность организованных групп интересов, да и иных политических партий. В КНР процесс участия в политической деятельности строго дозируется, четко иерархизируется, а артикуляция интересов не выходит за рамки индивидуальных контактов с руководителями разных рангов.

Тем не менее, в реформирующемся Китае подверглось изменению и отношение КПК к политическому участию населения, и сами цели и формы такого участия. Эти изменения можно оценить как одно из проявлений политической реформы и как следствие таковой. После смерти Мао Цзедуна произошло переформулирование того, что следует понимать под «допускаемым официально» участием в политической деятельности. Контуры нового подхода к процессу участия в политической деятельности, с точки зрения Мэниона, наметились в ряде изменений, которые определили порядок этого участия и облегчили его бремя для рядовых граждан. Эти изменения, полагает он, отражают негативное отношение властей к деструктивным проявлениям массового участия граждан в политической деятельности в эпоху Мао, особенно в период «культурной революции». Кроме этого, данное переосмысление служит доказательством осознания того, что, во-первых, без порядка и стабильности невозможно достичь экономических успехов, и, во-вторых, что перемены в системе экономических отношений требуют соответствующих преобразований в политических отношениях.

Первая группа изменений касается таких форм участия, которые для большинства простых китайцев в 1980–1990-е гг. стали более предпочтительными. Дело в том, что в предыдущие десятилетия существования КНР отказ граждан от участия в политике вообще оценивался властями как оппозиция им, поскольку противоречил политике массовой мобилизации граждан на активные политические кампании. Ныне отсутствует требование подобного проявления лояльности, скорее, наоборот, неучастие в общественно-политической жизни служит доказательством доверия властям. Ушли в прошлое времена, когда активно навешивались классовые и политические ярлыки, граждан перестали различать по классовому признаку и припоминать «допущенные некогда политические ошибки». Политика вообще перестала доминировать в повседневной жизни, политический индифферентизм теперь ничем не грозит простому китайцу. Конечно, на местах еще происходит мобилизация граждан на отдельные мероприятия, в первую очередь, на выборы низовых органов власти, но в целом участие граждан в политике перестало быть обязательным и принудительным.

Характер второго изменения связан как раз с отказом от обязательных кампаний массовых мобилизаций населения, что было ярчайшей чертой режима времен Мао Цзедуна.

Собственно, все основные вехи политической истории КНР 1950–1970-хх гг. – это смена одной политической кампании на другую, лишь иногда с краткосрочными передышками между ними. Например, политика «большого скачка», объявленного в 1958 г., сменилась с 1966 г. так называемой «культурной революцией». Обе эти кампании принимали исполинский размах, поскольку на борьбу для достижения поставленных КПК разнообразных целей каждой из них поднимались миллионные массы трудящихся. Подогретый революционный энтузиазм масс направлялся при этом, как правило, не на созидание, а на разоблачение тех или иных групп «врагов народа»: «контрреволюционеров в 1950–1951 гг., «класса помещиков» в 1951–1952, «правых элементов» в 1957 г., «грязных кадров» в 1962–1963 гг. и т.п.

Методы массовых кампаний использовались и не для собственно политических целей, например, на борьбу с «четырьмя напастями» – воробьями, крысами, мухами и комарами.

Участия во всех акциях было обязательным, поскольку в накаленной политико-идеологической атмосфере кампаний пассивность могла расцениваться как вредительство. Конечно, и в те времена, для большинства граждан такое участие было тяжелым бременем, но наиболее ретивые активисты из числа участников могли выдвинуться на какие-то роли и посты. В ходе таких мероприятий, как отмечалось, нередко попросту сводились счеты. Таким образом, большинство политических кампаний этого периода сопровождалось массовым насилием, полным игнорированием правовых норм и сопровождалось высокопарной идеологической фразеологией.

Сейчас, вместо массовых мобилизаций, власти поощряют граждан к тому, чтобы те выражали свои мнения и участвовали в политической жизни по многочисленным официальным каналам: через разнообразные бюро жалоб, «горячие телефонные линии», центры, куда можно сообщать о злоупотреблениях властью, письма в газеты и т.д.

Помимо так называемого разрешенного политического участия в китайском обществе все годы реформ имело место и неразрешенное политическое участие. Привыкшие к массовой уличной митинговщине маоистского периода, широко распространенной практике настенной агитации (дацзыбао), с начала 1980 г. граждане Китая столкнулись с официальным запретом на некоторые виды такой деятельности. В 1980 г. из Конституции страны было изъято принятое еще в период «культурной революции» положение, в соответствие с которым отдельные лица и группы лиц имели право расклеивать лозунги и плакаты (как правило, критического по отношению к властям содержания). В 1982 г. было аннулировано конституционное право граждан на забастовку. Партийные власти сформулировали и внедряли в общественное сознание «четыре фундаментальных принципа», которым должно соответствовать участие граждан в политической деятельности, а именно верность: 1) социалистическому пути; 2) идеям Маркса-Ленина-Мао Цзедуна; 3) народной демократической диктатуре; 4) руководящей роли коммунистической партии. При этом, конечно, соблюдение последнего рассматривается как самое важное, и покушение на него может существенно ограничить участие в политической деятельности. Всякий решающийся на это подвергает себя реальному риску расправы над собой.

Тем не менее, несанкционированных акций политической направленности в Китае не становится меньше. Осознание этого феномена возможно только в соотнесении с реформами пост-маоистского общества. Например, экономические преобразования породили ряд проблем, которые общество безропотно принять не может (рост инфляции, безработицы, коррупции). Беспорядки в деревне чаще всего вызываются коррупцией местных властей и бесконтрольным ростом налогового бремени крестьян. В городе учащаются забастовки и демонстрации тех, кто не успевает вписываться в рыночную систему. Боязнь массовых акций протеста заставляет китайские власти постоянно тормозить процесс банкротства нерентабельных госпредприятий.

Самым известным массовым несанкционированным выражением протеста стало печально известное выступление студенческой молодежи на площади Тяньаньмынь 1989 г., имевшее большой резонанс в мировых СМИ. После смерти Мао это была третья крупная (есть данные, что в ней участвовало свыше миллиона человек) политическая акция. Первая имела место в 1978–1979 гг., вторая – в 1986–1987 гг. Все они существенным образом отличались от массовых действий маоистских времен, (которые так или иначе инспирировались самой властью), все они определенным образом были связаны с осуществлявшимися «сверху» реформами и все потерпели неудачу. Для ликвидации выступлений властям пришлось прибегнуть к физическому насилию, подключить для этого не только МВД, но и вооруженные силы. Все три выступления состоялись вопреки имевшемуся на них запрету со стороны властей. Причем, по оценкам специалистов, тревогу властей вызывали не сами требования, выдвигавшиеся участниками указанных выступлений, а именно способ выражения и демонстрации этих требований.

Дело в том, что с началом реформ в китайском обществе имело место более или менее устоявшееся мнение, что главной целью реформ является быстрый экономический рост, который невозможно достичь без общественной стабильности. А любые несанкционированные протесты и действия нарушают эту стабильность и, стало быть, ставят под угрозу выполнение цели. Кроме того, такого рода действия демонстрируют определенный кризис власти. Получается, что в обществе нет реальных и легитимных каналов доведения до нее требований, что оно не совсем доверяет способности и желанию власти удовлетворить эти требования.

Показательно и то, что протестующие в массе своей не выдвигали требований, направленных на «подрыв основ», более того они подчеркивали, что поддерживают проводимую в стране модернизацию. Во время «Демократического движения» (такое название получила акция 1978–1979 гг.) сам Дэн Сяопин выразил согласие со многими требованиями, вывешенными на «Стене демократии». Видимо потому, что они касались «пересмотра приговоров», вынесенных в предыдущий период и вполне вписывались в определенное тогда «русло» демократизации.

В конце 1978 г. в атмосфере невиданных ранее перемен, когда политические приговоры «культурной революции» были отменены, жители Пекина начали часто собираться у так называемой «Стены демократии» возле площади Тяньаньмынь, где наклеивались, читались и обсуждались политические плакаты.

То, что пределы демократизации уже тогда были строго ограничены, свидетельствует пример с диссидентом Вэй Цзишэнем. Тот в публичных плакатах, статьях, помещенных в издаваемой им газете «Исследования», настаивал на том, что нужно осуществлять не четыре модернизации (сельскохозяйственную, промышленную, военно-оборонную и научно-техническую), а пять. Под последней он понимал полную и последовательную демократизацию политической системы с ликвидацией монополии КПК, подлинным плюрализмом, альтернативностью выборов и т.д., что никогда не входило в планы партийно-государственного руководства КНР. Вэй Цзишэнь был арестован и приговорен к пятнадцатилетнему сроку заключения. После выхода на свободу он практически сразу снова был арестован. В 1997 г., под нажимом международных правозащитных организаций и правительств ряда стран, самый известный китайский диссидент был освобожден, после чего он смог выехать в США.

В 1987 г. возник новый кризис, который в определенной степени отражал и наличие в партийно-государственной элите страны части (очень немногочисленной) людей, которые считали возможным более глубокую демократизацию системы. Общественным слоем, который наиболее активно настаивал на этом же, оказалась студенческая молодежь, которая начала несанкционированную самоорганизацию, а затем и выступила с открытым протестом на все той же площади Тяньаньмынь летом 1989 г. Тогдашний руководитель КПК Чжао Цзыян в целом поддержал требования митингующих и выступил против силового разгона демонстрантов и введения военного положения. Но подавляющее большинство руководителей страны и партии сочли, что возникшая ситуация создает опасность для самого существования системы и делает их положение шатким. 4 июня 1989 г. массовое движение было беспощадно подавлено танками и пулеметным огнем. На Западе события эти получили название «Тяньаньмынской бойни».

Итак, все крупные акции протеста закончились поражением их организаторов и участников. Первые в 1979 г. попали в тюрьму, слишком демократически настроенные интеллигенты-руководители в 1987 г. были исключены из партии и сняты со своих постов, в 1989 г. сотни людей погибли или оказались в тюрьме.

Считается, что поражения эти имели и другие важные следствия, а именно – сворачивание не только официальной политической реформы, но и реформы вообще. Консервативно настроенные лидеры стали объяснять народную стихию слишком быстрым темпом реформ, что приводит к общественному хаосу.

Тем не менее, в Китае и ныне имеют место случаи, когда граждане предпринимают попытки организоваться и высказать свои интересы, чтобы повлиять на принятие важных решений. Достаточно вспомнить случай оказания влияния на запрет (вернее, перенос срока принятия решения) на строительство ГЭС на реке Янцзы, которая грозила нанести непоправимый ущерб экологии Китая.

Этот случай рассматривают как один из немногочисленных примеров «экологического протеста». Согласно «Проекту трех ущелий» – такое название было дано плану строительства самой крупной в мире гидроэлектростанции – значительные площади сельскохозяйственных угодий должны были оказаться под водой, а около 1,5 млн человек подвергнуться переселению. Строительство, рассчитанное на 15 лет, должно было начаться в 1994 г., но было отложено из-за протестов местного населения, а после широкого обсуждения его экологических последствий в СМИ – «заморожено».

Часты случаи направления петиций и жалоб в высшие инстанции на неправомерные действия местных властей, неисполнение ими своих прямых обязанностей (так называемое «законное сопротивление») – тоже своего рода коллективные действия, так как подписи под обращениями ставят значительное количество людей.

Как уже отмечалось, в условиях жесткого контроля за неинституализованной и несанкционированной деятельностью рядовых граждан, они могут формулировать и выражать свои интересы в индивидуальном порядке – путем личных контактов с руководителями. Чаще всего такое контактирование происходит по месту работы или на низовых партийных структурах.

Сложен вопрос о наличии гражданского общества в современном Китае. С одной стороны, в политической системе Китая действует достаточно много официальных, массовых по своему составу общественных организаций, которые рассматриваются как «перемычки» между компартией и обществом. Они созданы на территории всей страны и имеют иерархическую структуру. К числу наиболее активных и влиятельных относятся Всекитайская федерация профсоюзов и Всекитайская федерация женщин. Их возглавляют члены КПК, и руководители этих организаций относятся к высокой номенклатуре. Организации находятся под полным контролем компартии и существуют, собственно, для того, чтобы проводить ее политику в массах («приводные ремни» партии), так что говорить об их самостоятельности и самодеятельности не приходится.

Тем не менее, формирование гражданского общества в КНР хотя и медленно, но идет. Его становление связано с началом экономических реформ. Так, в 1965 г. в КНР было зарегистрировано 100 общена-циональных и 6 тысяч региональных общественных организаций. А на конец 1998 г. эти цифры, соответственно, составили 1800 и 165 тысяч. Это при том, что правительство Китая всегда стремилось скорее ограничивать, чем стимулировать общественные, тем более неформальные, организации. Так, еще в 1950 г. был принят Указ об обязательной регистрации любых общественных объединений. В 1998 г. МВД КНР утвердила новые условия их регистрации. Главными из них стали:

1) наличие спонсора;

2) требование, чтобы общая численность не была менее 50 человек;

3) наличие фиксированного адреса и корреспондентского счета с определенной суммой;

4) отсутствие в данной административно-территориальной едини-це общественной организации с аналогичными целями.

Тем не менее, правительство осознает все большую необходимость создания институтов гражданского общества. Это важно как с точки зрения внешнего имиджа страны, так и понимания того, что в условиях реформ объективно происходит некоторое сокращение функций центральных и региональных органов управления. К числу элементов гражданского общества в современном Китае можно отнести традиционные кланово-земляческие организации, религиозные объединения, различные профессиональные ассоциации, творческие союзы. Возникают даже относительно независимые (их пока мало) печатные издания («Экономический еженедельник», «Мир экономики» и др.), наличествуют элементы самиздата. Постоянно расширяется сеть пользователей Интернет (в июне 2006 г. их было зафиксировано 123 млн)

20 сентября 1987 г. профессор Цянь Тяньбай отправил из Китая первое электронное письмо с заглавием «Через Великую китайскую стену – доступ к миру». Но только в 1994 г. при попечительстве американской компании «Спринт» Китай присоединился к всемирной сети. После этого начался настоящий бум присоединения: в 1997 г. в Китае числилось 620 тыс. пользователей Интернета, к началу 2000-х гг. – уже 33 млн Все это время Китай подвергался критике за цензуру в Сети: там периодически вводились все новые «руководящие указания», ужесточавшие деятельность провайдеров и характер информации; устанавливались фильтры, препятствовавшие распространению порнографии, культа жестокости, антигосударс-твенной пропаганды. Например, в 2000 г. власть постановила, что никакие сайты не вправе публиковать без разрешения новости, заимствованные из зарубежных СМИ или веб-сайтов. В начале 2007 г. вновь был принят аналогичный документ под названием «Меры по контролю за распространением новостей и информации иностранных агенств в Китае». Этим документом воспрещено: 1) нарушать основные принципы Конституции КНР; 2) подрывать национальное единство и территориальную целостность; 3) угрожать безопасности Китая; 4) наносить ущерб его репутации и интересам; 5) идти вразрез с политикой в области религии, продвигать суеверия и деструктивные культы; 6) пропагандировать национальную нетерпимость и вражду; 7) распространять ложную информацию, подрывающую общественно-экономический порядок и социальную стабильность; 8) распространять сведения, пропагандирующие разврат и насилие или унижающие людей, подвывающие этику и традиции народа.

 

Вопросы и задания:

1. Что значит быть субъектом политики в КНР?

2. Каковы формы политического участия рядовых граждан Китая?

3. Почему нельзя считать, что в КНР создано гражданское общество?

 

Использованная и рекомендуемая литература:

Анализ публичной политики в Китае, книга 2001 г. // Социальные и гуманитарные науки за рубежом. Реферативный сборник. «Китаеведение». – 2002. – № 2.

Брандштедтер С. Возьмем в Китай Элиаса (и оставим Вебера дома). Преобразование в китайской деревне после Мао и неотрадиционализм. Реферат // Социальные и гуманитарные науки за рубежом. «Китаеведение». – 2002. – № 1.

Как управляется Китай: эволюция властных структур Китая в конце ХХ – начале ХХI вв. – М.: Памятники исторической мысли, 2004.

Крушинский А. «Великая китайская стена» в Интернете? // «Московские новости» – 2007. – № 40.

Мамаева Н. Л. КПК на современном этапе развития (конец ХХ – начало ХХI века) // ПДВ. – 2006. – № 2.

Мэнион М. Политическая система Китая // Сравнительная политология сегодня. Мировой обзор. - М.: АСПЕКТ ПРЕСС, 2002.

Первый год нового руководства КНР: итоги, проблемы, перспективы. Материалы «круглого стола» редакции журнала «Проблемы Дальнего Востока // ПДВ. – 2004. – № 3–4.

Решения ХVI съезда Компартии Китая. Материалы «круглого стола» редакции журнала «Проблемы Дальнего Востока // ПДВ. – 2003. – № 1.

Хо П. «Позелениение» без конфликта? Энвайроментализм, НПО и гражданское общество в Китае. Реферат // Социальные и гуманитарные науки за рубежом. «Востоковедение и африканистика». – 2003. – № 3.

Приложение 1

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЛИДЕРЫ КНР

1. Мао Цзедун.

2. Дэн Сяопин.

3. Цзян Цземин.

4. Ху Цзиньтао.

 

1. Мао Цзэдун родился 26 декабря 1893 г. на юге Китая в деревне Шаошань провинции Хунань. Его отец – Мао Жэньшэн был мелким торговцем. Когда мальчику исполнилось пять лет, ему дали второе имя – Цзэдун, это означало, что детство окончено, и он должен выполнять посильную работу. Через три года Мао стал посещать школу. Обучение строилось на зазубривании канонических конфуцианских книг. В 13 лет Мао, оставив учебу, работал в поле и помогал отцу вести денежные счета. Отец рассчитывал передать со временем свое торговое дело в руки сына. Но сын проявил характер. Он убежал из дому и стал брать уроки у безработного ученого-юриста, изучать китайских классиков, а также читать современную литературу.

В 1910 г. Мао поступил в школу в Дуншане провинции Шунань. Учителя отмечали его способности, знание китайских классиков, канонических конфуцианских книг. Мао вспоминает о двух книгах, в которых рассказывалось о реформаторской деятельности Кан Ювэя. Одну из них он даже выучил наизусть. Его любимыми героями стали основатель первой единой Китайской империи Цинь Ши-Хуанди, разбойники из романа «Речные заводи», военные и политические деятели эпохи Хань, выведенные в романе «Троецарствие», затем Наполеон, о котором он узнал из брошюры «Великие герои мировой истории».

В 18 лет Мао вступил в армию. Здесь он впервые знакомится с идеями социализма. Через полгода Мао покинул армию, некоторое время жил в родной деревне и помогал отцу. В 1913 г. Мао приезжает в город Чанша – столицу провинции Хунань с твердым намерением продолжать образование. Он поступил в педагогическое училище, которое окончил в 1918 г. Мао Цзэдун и здесь читал китайских философов и писателей, конспектируя их мысли в своих дневниках. Его студенческие сочинения как образцовые вывешивались на стенах училища. Мао в то время находился под сильным влиянием идей движения за новую культуру, которые проповедовал его любимый профессор Ян Чанцзи. Это течение искало способ соединить передовые идеи Запада с великим духовным наследием самого Китая.

Октябрьская революция в России и победа Советской власти дали мощный толчок не только освободительному и демократическому, но и социалистическому движению в Китае. В стране создаются первые революционно-демократические объединения студенчества, из которых впоследствии вышли многие деятели Компартии Китая. Приехав в Пекин в 1918 г. по рекомендации профессора Яна Чанцзи, читавшего тогда лекции в Пекинском университете, Мао устроился помощником заведующего библиотекой Пекинского университета Ли Дачжао. Это был образованный марксист и незаурядный деятель, который в 1919 г. создал в Пекине кружок по изучению марксизма. Мао участвовал в его работе, а в 1921 г. стал одним из основателей КПК. Он активно начал укреплять свое положение, дискредитируя признанных руководителей КПК Ли Дачжао и Чэнь Дусю, а одновременно организовывал травлю всех, кто выступал против выдвижения его самого.

В июле 1921 г. в Шанхае собрался съезд Коммунистической партии Китая. На съезде присутствовало по два делегата от каждой из шести групп. Мао представлял хунаньскую организацию. На III съезде КПК в центре внимания был вопрос о тактике партии, то есть об отношении к Гоминьдану. В июне 1923 г. было принято решение о том, что Гоминьдан должен выступить в роли основной организующей силы в национальной революции. Мао оказался в числе наиболее активных проводников этой линии. Его активный и быстрый переход на новые позиции обеспечил ему устойчивое положение и в КПК, и в Гоминьдане. На III съезде он был избран в состав ЦК КПК, а вскоре после этого (в январе 1924 г.) назначен заведующим орготделом. На I съезде Гоминьдана Мао был избран кандидатом в члены ЦИК Гоминьдана.

В 1924 году Гоминьдан был реорганизован на более централизованных началах в политическую партию. Мао принял самое активное участие в форуме гоминьдановских лидеров, которые съехались со всего Китая. В 1924 г. Гоминьданом были созданы курсы по подготовке руководителей крестьянского движения, а Мао по предложению КПК стал одним из ведущих руководителей этих курсов, хотя до этого он крестьянским движением не интересовался.

В апреле 1927 г. Мао был назначен членом постоянного комитета временного исполкома Всекитайской крестьянской ассоциации, находившейся под влиянием Гоминьдана. Через несколько месяцев, представители Компартии были выдворены из Гоминьдана. По стране прокатилась волна массовых арестов революционных рабочих и крестьян. Этап существования единого общенационального фронта остался позади. Вспыхнула гражданская война.

На чрезвычайном совещании ЦК КПК 7 августа 1927 г. руководство КПК взяло курс на организацию вооруженных восстаний. Августовское совещание выработало программу организации серии восстаний в деревне. На этом совещании Мао был избран членом ЦК и кандидатом в члены Временного политбюро ЦК КПК. В различные провинции, где крестьянское движение в ходе революции 1925–1927 гг. достигло наибольшего размаха, для организации восстания, вошедшего в историю КПК как восстание «осеннего урожая», были направлены представители ЦК КПК. Мао отправился в родную провинцию Хунань.

Восстания «осеннего урожая» повсеместно закончились трагически. Ноябрьский пленум ЦК КПК 1927 г. исключил Мао Цзэдуна из числа кандидатов в члены Временного политбюро ЦК КПК за ошибки, совершенные хунаньским провинциальным комитетом, сделавшим ставку лишь на военную силу. Данный пленум знаменит еще и тем, что на нем было употреблено новое понятие «маоцзэдунизм». Этот новый уклон характеризовался как «военный авантюризм».

В январе 1935 г. на совещании в Цзуньи Мао Цзэдун, сыграв на самолюбии военных, составлявших там большинство, и подвергнув критике председателя Военного совета ЦК КПК и политкомиссара Чжоу Эньлая, а также исполнявшего обязанности Генерального секретаря КПК Цинь Бансяна (Бо Гу), добился избрания себя в секретариат ЦК.

Чтобы удержать захваченную в КПК власть, Мао Цзэдун начал насаждать культ собственной личности. Основным средством для достижения этой цели становятся массовые политические кампании. В 1941–1945 гг. Мао проводил в Яньани «кампанию по упорядочению стиля», в ходе которой фальсифицировал историю КПК, представляя собственную фигуру в качестве главного ее персонажа, добиваясь абсолютного авторитета и полной власти в партии и в контролировавшихся Красной Армией районах. Эту кампанию характеризовало наличие продуманного плана с разнообразным арсеналом средств реализации.

Мао Цзэдун поставил под контроль средства информации, создал прочную опору в органах безопасности. Спецслужбы развернули аресты лиц, «подозреваемых» в связях с Гоминьданом и японцами. Честных коммунистов заставляли каяться во всевозможных антипартийных проступках, восхвалять Мао, почти все его оппоненты в руководстве КПК были вынуждены публично признать свои взгляды «вредными» или просто подчиниться решению осудившего их ЦК КПК.

Многочисленные взлеты и падения приучили Мао Цзэдуна к недоверчивости. Он умел быть мягким и обходительным, но иногда впадал в слепую ярость. Умело манипулировал массовым сознанием, сочетая пренебрежение к массам (известно его изречение: «Народ – это чистый лист бумаги, на котором можно писать любые иероглифы») с тезисом, что историю творит именно народ. На протяжении всей жизни он стремился к созданию собственного культа. Он постоянно был нацелен на то, чтобы устранять с политической арены своих соперников.

Мао научился использовать весь арсенал известных ему средств, прикрывая стремление к личной власти призывами к борьбе за высокие идеалы революции. Отличительной чертой его характера было умение привлекать на свою сторону одних, заставляя других служить себе. Он широко использовал традиционные приемы выдвижения кадров, когда сначала кого-либо наказывали, а затем неожиданно повышали в должности. Так воспитывалась личная преданность вождю. Выиграв во внутрипартийной борьбе у Ли Лисаня и Чжан Готао, у Во Гу и Ван Мина, Мао Цзэдун сосредоточил затем силы против главного противника – Чан Кайши. С этим врагом Мао довелось сражаться до конца жизни, даже после победы в ходе революции 1949 г.

Так насаждался новый режим в КПК. Его результатом явилось полное подчинение всех руководителей воле Мао Цзэдуна. Оно наглядно обнаружилось на VII съезде КПК в 1945 году. Выступление Мао на съезде было типичным. Съезд в целом прошел под знаком торжества идеологии и политики Мао Цзэдуна и его группы. На съезде был принят новый устав КПК, в котором отмечалось: «Коммунис-тическая партия Китая во всей своей работе руководствуется идеями Мао Цзэдуна». Так была заменена прежняя формулировка о марксизме-ленинизме как основе идеологии Коммунистической партии.

Мао Цзэдун был избран на специально учрежденный для него пост Председателя ЦК КПК. Этот пост был придуман самим Мао, который теперь становился выше Генерального секретаря ЦК партии.

В 1946–1949 гг. народная революция в Китае завершилась гражданской войной. 21 сентября 1949 г. была созвана первая сессия Китайской Народной политической консультативной конференции в Бейпине. На ней была закреплена организация нового государства и избран состав его руководителей. В новое коалиционное правительство вошли представители восьми партий и группировок, а также «независимые личности с демократическими убеждениями». У Мао как у председателя Центрального народного правительства было несколько заместителей. В те годы он уделял большое внимание внешнеполитической деятельности.

Крупная волна репрессий началась с 1951 г., когда по предложению Мао было принято «Положение о наказаниях за контрреволюционную деятельность» (20 мая 1951 г.). Этот закон предусматривал в числе прочих видов наказания смертную казнь или длительное тюремное заключение за разного рода политические и идеологические преступления.

После победы народной революции Мао Цзэдун постоянно пытался, перешагнув через объективные факторы, форсировать развитие Китая. Жажда величия и национального превосходства привела его к наивной мечте: в короткий срок превзойти в экономическом и военном отношении СССР и США, а, значит, и все страны мира. Страна превратилась в грандиозный полигон для эксперимента, испытаний на практике его идей. В декабре 1953 г. ЦК КПК поставил задачу создания к 1957 г. сельскохозяйственных производственных кооперативов полусоциалистического типа, которые объединили бы 20 % крестьян. Это было воспринято, разумеется, как указание, и кооперирование пошло полным ходом.

В июле–августе 1959 г. курс Мао Цзэдуна подвергся критике на совещании коммунистов в Байдайхэ и на VIII Пленуме ЦК КПК в Лушане. Ряд видных деятелей выступили с критикой «большого скачка». Мао резко отверг критику, министр обороны маршал Пэн Дэхуай и его единомышленники были репрессированы. 1959 г. принес еще одно удивительное потрясение китайскому народу. На сессии Всекитайского Собрания народных представителей 2-го созыва делегатам предстояло переизбрать председателя Китайской Народной Республики – Мао Цзэдуна. Он уступил высокий пост председателю Постоянного комитета ВСНП Лю Шаоци. Мао ушел сам, но под давлением неблагоприятных обстоятельств. Это был маневр, вынужден-ная уступка, чтобы успокоить страсти, достигшие большого накала. Мао остался не только Председателем партии, но и харизматическим вождем китайской революции. Мао и не думал уступать область внутренней политики Лю Шаоци или другим руководителям. Он и не собирался отказываться от особого положения в партии и государстве. Уступив же свой пост Лю Шаоци, он возненавидел последнего за то, что тот действительно стал вести себя как глава государства и все реже обращался к Мао за советом и указаниями.

Для экономического мышления Мао Цзэдуна была характерна стратегия «людского моря» – решение проблем путем использования масс трудоспособного населения. Ему же принадлежала идея существенного увеличения народонаселения Китая. Он считал, что выживание в ядерный век может обеспечить лишь огромная численность жителей. Стратегия «людского моря» применялась им как во внутренней политике, так и во внешней. При этом он эксплуатировал революционный энтузиазм масс и веру народа в КПК.

Интересные факты сообщает личный врач вождя Ли Чжисуй об известном совещании семи тысяч кадровых работников, проходившем в Пекине в январе 1962 г. Врач рассказывает, как Мао Цзэдун был, буквально, взбешен, когда услышал, что большую часть вины за экономические трудности и беды Лю Шаоци в своем докладе возложил не на природные условия, а на человеческий фактор, то есть на политику, автором которой был Мао Цзэдун. И хотя Мао Цзэдун выступил на этом совещании с некоторой самокритикой, виновным он себя в душе не считал. Это была очередная тактическая уловка с целью удержать в руках руководство партией.

Осенью 1962 г. Мао начал новое наступление на оппозиционные ему силы в рядах КПК. На сей раз лозунгом стало преодоление «ревизионизма». Вновь в качестве средства борьбы были развернуты массовые кампании. Удар на этот раз пришелся по партийным кадрам. Свертывалась внутрипартийная демократия, нарушался Устав КПК. Как отмечалось позднее, самовластный стиль работы Мао «постепенно нарушил демократический централизм в партии, культ его личности все возрастал». То был пролог «культурной революции».

В 1965 г. резко возросли тиражи изданий работ Мао Цзэдуна по всей стране, причем в некоторых провинциях в 20–40 раз по сравнению с 1963 г. В одном только 1966 г. было издано 3 миллиарда «цитатников» Мао Цзэдуна на многих языках мира.

Со второй половины 1962 г., как только наметились первые признаки стабилизации экономического положения в стране и ослабла висевшая над Китаем угроза голода, Мао Цзэдун и его сторонники приступили к осуществлению целой серии антидемократических кампаний, направленных на раздувание культа вождя и военизацию жизни страны, которые с начала 1964 г. приняли особенно широкие масштабы и проходили под общим лозунгом учиться у Народно-освободительной армии Китая. С целью пропаганды культа Мао в 1963–1965 гг. одно за другим развертываются движения «за социалистическое воспитание», «за революционизацию», «за изучение произведений Мао Цзэдуна».

В июле 1964 г. было распространено указание Мао Цзэдуна о необходимости революционизации творческих союзов китайской интеллигенции, которая якобы находится «на грани перерождения в ревизионистов». В 1964–1965 гг. было проведено «перетряхивание» руководства всех творческих союзов, входивших во Всекитайский союз работников литературы и искусства. В зарубежную печать проникли сведения о том, что уже на секретном заседании ЦК КПК в сентябре 1965 г. Мао Цзэдун провозгласил программу развертывания «культурной революции», состоявшую из нескольких этапов. На первом из них предполагалось нанести удар по определенной части деятелей литературы и искусства. На втором этапе намечалось осуществить чистку в партии, государственном аппарате и других звеньях управления. На третьем этапе предполагалось полностью утвердить «идеи Мао Цзэдуна» в КПК, а, возможно, и возобновить политику «большого скачка» в экономике, а также усилить экстремистскую внешнюю политику.

Особенность «культурной революции» заключалась в том, что проводилась она меньшинством, хотя и возглавляемым лидером партии, против большинства в руководстве ЦК КПК. Только в августе 1966 г. был созван 11-й пленум ЦК КПК для рассмотрения вопроса о «культурной революции». В резолюции съезда содержалось беспрецедентное даже для нравов КПК положение, согласно которому революционные учащиеся освобождаются от ответственности за все совершенные в «ходе движения преступления и правонарушения, кроме убийств, отравлений, поджогов, вредительства, хищения государствен-ных тайн и контрреволюционных преступлениях».

В 1966 г. развернулась «великая культурная революция», длившаяся 10 лет. Многие старые кадры стали объектом гонения и нападок. С 1966 по 1976 гг. было репрессировано около 100 миллионов человек, уничтожены многие старые коммунисты и деятели культуры. Репрессии велись по спискам, составлявшимся органами государственной безопасности.

18 августа 1966 г., выступая на митинге, Мао Цзэдун перед сотнями молодых людей объявил о создании организации хунвэйбинов. Через каких-то несколько дней сотни тысяч юных участников организации буквально наводнили всю страну, объявив беспощадную войну «старому миру». Хунвэйбины разгромили многие книжные магазины в Пекине, Шанхае и других городах; отныне они могли торговать исключительно произведениями Мао Цзэдуна. Подвергая разгрому семьи и дома противников «идей Мао Цзэдуна», хунвэйбины помечали дома «преступников» специальным знак

⇐ Предыдущая13141516171819202122

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: