 |
Бог в левом полушарии мозга
|
|
|
|
Януш Вишневский
ПРИТОК КРОВИ
MOCNE POSTANOWIENIE POPRAVI
Твердое решение исправиться
Самое трудное — выполнять обещания, данные самому себе. Особенно те, что произносишь мысленно или шепотом, втайне от всех. Ведь если мы их не выполним, никто не будет разочарован. Так что вряд ли это кого-то касается, кроме нас самих и нашей совести. Перед собой же мы ловко и убедительно оправдываемся, выдумывая трудности и препятствия, не зависящие от нас объективные обстоятельства, «сопротивление материала» и так далее. А совесть? Совесть крепка, как сталь! Так шутит один мой приятель, знаток советской литературы.
К таким обещаниям относятся и те, что условно можно назвать новогодними. Кто-то подходит к этому очень ответственно и целый год старательно записывает свои намерения в специальный блокнот. У меня есть приятельница, которая в начале января публикует выдержки из такого блокнота в фейсбуке, а в конце декабря в том же фейсбуке по ним отчитывается. Для прочих подобные обещания — скорее привычка, традиция или повторяющийся из года в год ритуал, и они посвящают ему несколько минут перед боем часов в последний день декабря, который принято считать концом года.
С моим приятелем — с закаленной как сталь совестью — я знаком более сорока лет. Мы беседуем с ним о жизни. Люблю его слушать и многому у него учусь. Недавно мы провели шуточный эксперимент: решили отчитаться за свои новогодние клятвы. Он признался мне в своих, а я ему — в своих. Мы договорились, что исключим тривиальные, недостойные внимания, годами повторяющиеся: бросить курить, дочитать наконец «Улисса», начать заниматься спортом, меньше работать, похудеть, пройти тест на рак простаты, меньше пить (к калифорнийскому шардоне это не относится), сделать рентген легких, написать завещание. В ближайшем будущем их вряд ли удастся выполнить, поэтому мы отнеслись к ним так же, как к написанным мелким шрифтом пунктам в договоре с банком или страховой компанией, — то есть, как все нормальные люди, мы их проигнорировали. Сосредоточились лишь на главном, из основного списка обещаний. Один из пунктов, предложенных Анджеем, привлек мое внимание, смутил и заставил задуматься. Я вдруг понял, что плохо знаю моего друга. Анджей сказал: «Обещаю в следующем году перестать быть Нарциссом». Именно так. Мне никогда не пришло бы в голову назвать его Нарциссом. Правда, он часто бывал замкнут. Порой его можно было принять за эгоцентрика, но Нарцисс! Он всегда интересовался судьбами других людей, подавал нищим на улице, многие годы переводил средства во всевозможные благотворительные фонды — и как частное лицо, и как владелец фирмы. Мой друг Анджей — Нарцисс! Быть этого не может! Скорее филантроп. Но оказалось, речь о другом нарциссизме — о его отношениях с женщинами.
|
|
|
У Анджея никогда не было теплых или хотя бы корректных с ними отношений. Он не смог этому научиться. Не должен был. Женщины строили с ним отношения сами, чаще всего без его участия. Сначала — слишком заботливая мать, которая после трагической смерти мужа всю нежность отдала единственному сыну и, опасаясь всевозможных несчастий, заключила его в клетку своей непомерной любви. К тому же еще и постоянно убеждала сына в его исключительности и превосходстве над другими. Не желая обидеть боготворившую его мать, он воспитал в себе болезненную потребность быть лучшим и своими достижениями заслужить еще большую любовь. Сначала целиком зависел от восхищения матери, а позднее — от восхищения других людей. Перестал реагировать на критику в свой адрес. Убедил себя, что его удел — удел либо гения, либо бездарности. Середина неприемлема. И он, конечно, гений. Знает о том с детства, но еще и семь дней в неделю по шестнадцать часов работает, чтобы это подтвердить. Подтверждение своей исключительности искал и в отношениях с женщинами, которых впускал в свой мир. Признавал только тех, которые им восхищались и, как эхо, повторяли слова его матери.
|
|
|
Мифологический Нарцисс разбил множество сердец, а сам никогда не любил, даже влюбленную в него без памяти нимфу Эхо. За это его покарала Артемида, сжалившись над горем умиравшей от любви к Нарциссу женщины. Она сделала так, что тот, увидев свое отражение в источнике, влюбился в него. И каждый раз, когда Нарцисс пытался его поцеловать, отражение исчезало. В отчаянии он покончил с собой. Эхо осталась верна Нарциссу и после его смерти и все повторяла его последние полные боли и жалости слова.
Анджей оставался с женщиной, пока она им восхищалась, была отражением того, что он говорил или делал. Как только женщина начинала требовать внимания, ждать от него похвалы, он без сожаления ее бросал. Почти не замечал или вовсе игнорировал, когда его любили. Был болезненно самолюбив. И теперь захотел измениться, поскольку это заставило его страдать: в прошлом году его впервые оставила женщина — она так же, как и он, была влюблена лишь в свое отражение.
ZJEDNOCZENIA
Объединение
Места за столиками в баре отеля на Александерплатц в Берлине нужно резервировать минимум за две недели. А если на субботний вечер — то и за месяц. Восточный Берлин в последние годы стал той частью столицы Германии, которая привлекает больше, чем Западный. Австралийцы, канадцы, японцы, а особенно американцы надеются найти здесь, «на Востоке», следы гэдээровского Берлина прошедших времен.
Ничего они не найдут.
— Абсолютно ничего, — говорит мужчина, сидящий напротив меня. — Теперь в Западном Берлине больше «Востока», чем здесь. В этом отеле от прежних времен остались лишь фотографии на стенах, но и они обработаны в фотошопе. К тому же фотографии цветные, а тогда в Восточном Берлине преобладали оттенки серого. Даже сепия на этих фотографиях была бы ложью. Только люди, и то немногие, оказывались цветными. И из тех немногих большинство составляли женщины. Вы, конечно, видели фотографии женщин, одетых в серо-черное или черно-серое, с кроваво-красными губами… Как у моей Лены, — добавляет он, пригубив бокал с цветным коктейлем.
|
|
|
Мужчине около пятидесяти. Кроме официантки и меня, он — еще один поляк, который в Берлине, в декадентском отеле на Александерплатц, участвует в шумном праздновании полувекового юбилея появления противозачаточных таблеток. 18 августа 1960 года препарат под названием «Эновид» появился в аптеках США. Через год, уже как «Ановлар» — в Германии. Мораль послевоенной Германии предписывала, чтобы таблетки продавались как лекарство от менструальных болей, а врачам разрешалось прописывать его только женщинам, которые могли документально подтвердить, что они замужем. Сейчас в это трудно поверить, но было именно так.
Предусмотрительные немецкие матери, которые давно уже перестали менструировать, брали у гинекологов рецепт для своих подросших дочерей, которые вступали в близкие отношения с мужчинами. Особенно после 1968 года, когда сексуальная революция, провозглашенная в Вудстоке, добралась до Германии и стала — во многом благодаря таблеткам — освобождением и для женщин.
Берлинский фармацевтический гигант, который первым, несмотря на протесты церкви и одной баварской консервативной партии, начал продавать таблетки в немецких аптеках, заработав на них миллионы, организовал в восточно-берлинском отеле этот прием. Ему предшествовал двухдневный научный конгресс, посвященный этому событию. О новых исследованиях говорилось мало. Пилюли давно перестали интересовать химиков и фармакологов, они вызывали интерес лишь у теологов и демографов.
И место, и дата конгресса не были случайны: в этот день, 3 октября немцы празднуют годовщину объединения Германии. Я спрашиваю мужчину, почему для него так важен день появления противозачаточных пилюль, и вижу, что он не понимает моего вопроса. Он не фармаколог, не химик и даже не теолог. Он — столяр из Ополя. Выпил из своего мини-бара в номере все, что содержало алкоголь, и, расстроенный, спустился в ресторан рядом с ресепшн. Его впустили, потому что он был в костюме. Охранник счел, что он — гость конгресса.
|
|
|
Ежегодно 3 октября этот человек останавливается в этом отеле. Больше двадцати лет. И еще 9 ноября.
— Уже 22 года, — говорит он, — ведь немцы, знаете, на самом деле объединились в четверг вечером 9 ноября 1989 года, между 18.53 и 18.57. Меньше чем за четыре минуты, прямо на моих глазах. Мы с Леной сидели здесь за белым пластиковым столиком, покрытым дрянной клеенкой. Я поднял ее ладонь, поднес к губам и поцеловал. Был влюблен, хотел на ней жениться и любил ребенка, которого она должна была родить через несколько месяцев. Лена и я, мы оба не хотели, чтобы она пила противозачаточные таблетки, — добавляет он, усмехнувшись. — Там, где теперь бар, стоял советский телевизор на деревянном столике. На экране толстый мужик с фамилией, похожей на польскую, Шабловский — отвечал на вопросы журналистов. Я чувствовал: то, что говорит Шабловский, важно для Лены. Она меня не слушала, не смотрела на меня, а вдруг вскочила и с радостным криком вскинула руки.
В зале мгновенно стало шумно. Люди бросались друг другу на шею, плакали, смеялись, вскрикивали. Ресторан вмиг опустел. Все выбежали на улицу. Лена протянула мне руку. Я побежал за ней. Слышал взрывы петард, а через несколько минут — оглушительные сигналы проезжавших машин.
Она подала мне знак, чтобы я подошел к ней. Я протиснулся между машинами. Она прошептала мне в ухо, чтобы я ждал ее под Бранденбургскими воротами и что она должна перейти на другую сторону, хотя бы несколько минут постоять «на Западе» и вернуться. Через минуту она села в «трабант»[1]и уехала. Я ждал ее у ворот. Всю ночь и весь следующий день. И три следующих ночи и следующих дня. Жду до сих пор. В этом отеле мы были вместе в последний раз…
POKOLENIA
Поколения
Иошуа приехал в Берлин в начале ноября. Он собирался пробыть в Европе почти три месяца и вернуться в Тель-Авив самолетом из Кракова в конце января. В Берлине он жил в самом престижном районе Шарлоттенбург-Вильмерсдорф, на вилле родителей Яна. Его поездка в Берлин — тоже идея Яна. Сначала тот растрогал этой идеей свою бабушку Беату, потом поразил ею родителей, в течение нескольких недель настойчиво добивался согласия дирекции гимназии, в которой учится, и наконец — что оказалось самым трудным — уговорил самого Иошуа.
Они познакомились случайно, в Тель-Авиве, где Иошуа родился 16 лет назад и куда Яна привезла в покаянное паломничество летом прошлого года бабушка Беата. Ян не чувствовал никакой необходимости в покаянии, но все-таки поехал с Беатой в Израиль. Он ведь не только любил бабушку, но и восхищался ею. Она его воспитывала, ласкала, отгоняла его страхи, читала сказки на ночь. Родители планировали его будущее, а бабушка Беата всегда была рядом в настоящем, которое родители — ему часто так казалось — лишь финансировали.
|
|
|
Он помнил, как однажды вечером бабушка Беата, заплаканная, пришла к нему в комнату со стопкой открыток, уселась на кровать и сказала, что ее отец, а его прадед во время войны был одним из высших офицеров в концентрационных лагерях Освенцим и Треблинка в оккупированной Польше. Она с мамой жила в Дрездене, а ее отец, как она думала, находился на Восточном фронте. Но оказалось, что «Восточный фронт» — это газовые камеры и крематории Треблинки. Ян много знал об Освенциме — о нем говорили в гимназии на уроках истории, а вот о Треблинке никогда не слышал. Он не сразу понял, чем так расстроена бабушка. Его прадед — гестаповец? Ну что ж, бывает. Без прадедов его ровесников не было бы Гитлера. Не было бы Дахау и Освенцима. Без народа, безоглядно поддерживавшего национал-социалистов, всего этого тоже не было бы. Это знают все в его классе. И прекрасно понимают, что бормотание вроде «это не касалось моей семьи, мы ничего не знали» — то же, что вера язычников, будто лопата сама выкопает яму в огороде, пока ее хозяин спокойно спит. Все, что ему известно о том времени, он вычитал в книгах, в Гугле, узнал на уроках. С бабушкой и родителями никогда эту тему не затрагивал. Внутренне ощущал, что им будет неприятно. А учителям давно не верил. Учителя — государственные служащие. И будучи ими, по определению являются носителями некоей идеологии. Гимназические учителя прадеда-гестаповца тоже ими были. Из книг он знает, что нацизм не обрел бы столько приверженцев среди молодежи, если бы не попавшие под его влияние учителя. Нынешние учителя перескочили, как электроны, с одной орбиты на другую. Гитлеризм, нацизм, Освенцим — темы с полки, называемой: «Пафос, вина, покаяние». Эта полка сегодня так высоко, что молодые люди дотянуться до нее не могут, даже встав на цыпочки. Они никогда не видели своих прадедов, те умерли до их рождения, как прадед Яна, как прадед Иошуа. Поколение сегодняшних немецких подростков не ощущает вины. Они хотят знать правду, факты, быть информированными. И все. Поколение Яна не станет посыпать голову пеплом, не чувствует укоров совести. Они плачут, и это нормальная реакция, на экскурсиях в Дахау, но когда едут на автобусе домой, не ощущают диссонанса, слушая музыку в своих айфонах и айподах. Для поколения Яна школьная экскурсия в концлагерь Дахау сродни визиту в этнографический музей чудовищ. Для поколения учителей Яна — это все еще разглядывание старых семейных альбомов.
В классе Яна учится Леа. Ее деды были в конце войны изгнаны из чешского Заользья.[2]Леа считает, что несправедливо. Она участвует в серьезных проектах, связанных с историей Германии. Даже открыла в интернете «сайт примирения». В прошлом году она ездила в Варшаву. Ее рассказ о поездке на последнем уроке истории слушал и Иошуа. Была в музее Варшавского восстания. Первое, что сказала немолодая женщина-экскурсовод:
«Не беспокойтесь, поляки уже не держат зла на немцев», — привело Леа в ярость. Может, послать к черту эту дуру?! Она — немка, но уже не чувствует ничего общего с теми немцами, которые убили 170 тысяч восставших поляков. Это не ее война и не ее восстание. С тех пор как себя помнит, она протестует против любых войн. Против последней, в Ираке, тоже протестовала. Ее страна к ней не присоединилась, а Польша, например, присоединилась. Учитель, который ее слушал, считал, что Леа неправа. Она не имела и не имеет права так чувствовать. Ведь как немка она связана и еще долго будет связана «с этим», такие события в истории забываются очень не скоро. А Гитлера человечество не забудет никогда.
Иошуа прекрасно говорит по-немецки, но он молчалив и редко высказывается. О том, что прадед Иошуа погиб в газовой камере в Треблинке, должен был рассказать на уроке Ян. И еще о том, что 27 января, в годовщину освобождения Освенцима, они туда поедут. Вместе…
W TRANZYCIE
Транзитом
— Вкус вина в самолете другой, не так ли? Видимо, из-за воздуха. Нечем дышать. А вино должно дышать. Так говорит мой муж. Поэтому, когда летаю, я обычно пью водку. И здесь и на земле она одинаково противная.
Я улыбаюсь и внимательно смотрю на женщину, сидящую рядом. Видел ее еще в аэропорту. Мы одновременно вышли из такси у терминала. Она тащила за собой алюминиевый чемодан, спотыкаясь на высоких шпильках, и в какой-то момент сбросила их, запихнула в сумку и пошла босиком.
— Извините, что пристаю. Три часа не разговаривала с мужчиной! Чувствую себя оторванной от жизни. Я вижу, вы читаете какую-то серьезную книжку, и я надоедаю. А на каком языке книжка? Не на немецком? Не могу без очков разобрать. Я в последнее время стала немного хуже видеть. И это вполне объяснимо: позавчера мне исполнилось сорок! Но разве это возраст? Вы читаете по-русски! Может, вы русский? У мужа моей подруги любовница в России, в Киеве. Говорят, очень красивая. Правда, что все русские женщины красивы?.. Киев не в России? Но ведь, согласитесь, это почти Россия! Ну ладно, Украина не Россия, вы правы. Как только приземлимся в Вене, позвоню подруге, скажу, что муж изменяет ей с украинкой, а не с русской. Надеюсь, она меня простит.
Выпьете со мной водки? Вы поляк и не пьете водку? Почему? Больная печень или гены деда из вермахта? Извините, пожалуйста! Последние два дня у меня ужасное настроение. Вроде не так уж и много, но эти 40 лет на меня давят. Это как перерыв в матче на жизнь. Если во втором тайме не забью гол, уйду со стадиона поигравшей. Но если матч закончится вничью — тоже ничего хорошего. А я ведь помню свой двадцатый день рождения будто он был позавчера. Вот была гулянка! Один парень упился и его увезли с алкогольным отравлением в больницу, три пары в тот вечер расстались еще до полуночи, а две из них нашли себе — до шести утра — других партнеров и опробовали новый союз в гостиной. Мой отец, наверное, до сих пор уверен, что пятна на креслах — от майонеза, а я-то знаю, что это сперма.
В двадцать я могла есть все что угодно и не толстела. И у меня не было ощущения, что я теряю что-то безвозвратно, кроме моей девственности, но эта потеря меня только порадовала. Обратите внимание: я потеряла ее последней из моих подруг. Недавно смотрела какую-то передачу по телевизору. И вообразите, узнала на экране лицо толстого, слащавого, шепелявого мужика, который своим микроскопическим членом порвал мою плеву. Теперь он министр. Не помню чего. Кажется, сельского хозяйства. Неважно. Но мне стало противно. Потерять девственность с политиком! Чудовищно!
Два дня назад, на сороковой день рождения, я пригласила подруг с их мужчинами. И это означает, что я постарела. В двадцать я приглашала Йо и Свена или Корину и Стефана, даже не зная, что они любовники. И мы просто гуляли, взявшись за руки.
Кроме Патриции, все пришли с мужьями. Патриция тоже замужем, но она пришла с любовником. Впрочем, об этом знали лишь мои подруги и я. Мужчины обычно в подобных вещах не разбираются. Таково их свойство. Мужчины созревают в шесть лет, а потом только растут. Правда не все. Мы сидели за столом и рассказывали о своих достижениях. Когда тебе сорок, за столом можно говорить только о достижениях. Тех, кто ничего в жизни не добился, вообще не принято приглашать.
Никто не бил рюмки, никто не отравился алкоголем. Никто не испачкал кресел — ни жиром, ни спермой. И никто не хватал под столом ничьи коленки. За исключением Патриции. Когда расслабленная Патриция вернулась со своим партнером из ванной на втором этаже, я, чтобы снять напряжение, распаковала подарки. Они меня обескуражили, но, честно говоря, соответствовали моему возрасту. Два купона на сеанс anti-aging в спа, бутылка шампанского, выпущенная в год моего рождения, и билет на самолет в Вену вместе с приглашением в Венскую оперу на «Сон в летнюю ночь». Это был подарок моего мужа, который уже много лет лапает под столом в ресторанах и отелях других женщин. Давно, очень давно, он не лапает меня. Но я все еще помню. Неважно. Пока я буду в Вене, одну из этих баб он разочарует в чьей-нибудь постели.
А вы зачем летите в Вену? А, транзитом… В Минск… Попробую угадать. Это город в России. Нет? На Украине? Ладно. Прогуливала в школе уроки географии. Сегодня вечером пройдусь по Вене. У меня, увы, нет там любовника и, что еще хуже, ночью я не вижу снов. И тех летних снов тоже. В последнее время я вообще не сплю по ночам. Завтра после обеда вернусь во Франкфурт, муж меня встретит, обнимет как сестру, наврет, что скучал, а я навру, что «Сон в летнюю ночь» был великолепен. Вечером, когда пойду в душ, он заглянет и спросит, не нужно ли мне чистое полотенце. А когда у нас еще не было шкафа, полного полотенец, он просто приходил ко мне в душ, целовал меня и ни о чем не спрашивал.
BOG W LEWEJ PÓŁKULI MÓZGU
Бог в левом полушарии мозга
Принесет ли черный кот несчастье, главным образом зависит от того, человек ты или мышь.
По мнению нейробиологов, в мозгу мыши, который чаще всего режут, шинкуют, смешивают со всеми возможными субстанциями мозга во всех лабораториях мира, ни при каких измерениях не обнаруживается чего бы то ни было, указывающего, что для мыши пятница тринадцатое или разбитое зеркало означают несчастье. Только урчание кота, необязательно черного, запах его шерсти или экскрементов связаны у мышей с вероятной опасностью. Если разбить зеркало в пятницу 13-го в клетке с мышами (и такие абсурдные исследования проводились!), никаких перемен в их поведении не произойдет. Все исследования указывают на то, что мыши не верят в несчастья, не верят ни в гороскоп, ни в трубочиста, при встрече с которым следует на счастье дотронуться до его пуговицы. Впрочем, в Бога они тоже не верят. Мыши, как и приматы, как вообще все живое на Земле — от амебы до гориллы, — не обнаруживают никаких склонностей к трансцендентному, к вере в необъяснимое. Это проистекает скорее всего из того факта, что ни амеба, ни мышь, ни горилла не имеют понятия о науке.
А вот люди, создавшие науку, верят в различных богов, а также в гороскопы и пятницу тринадцатое. Католики боятся числа тринадцать из-за Тайной Вечери. Иуда, предавший Христа, пришел последним, именно он — тринадцатый. А пятницы боятся потому, что Иисуса в пятницу распяли. Адам и Ева вкусили запретного плода в пятницу, библейский потоп тоже начался в пятницу. Король Франции Филипп IV Красивый согнал рыцарей-тамплиеров в один из монастырей в пятницу 13 октября 1307 года, чтобы сжечь их живьем.
Люди, в отличие от мышей и других известных Вселенной видов, трансцендентальны, ибо не могут смириться с существованием случайности. Если бы не случайность, не было бы, наверное, никаких костелов, святынь и религии. Некоторые считают, что так было бы гораздо лучше для всех. И мир был бы лучше, было бы меньше войн и бессмысленного страдания. Вышедшая не так давно и посвященная этой теме книга «Бог как иллюзия» британского биолога Ричарда Докинза, ставшая бестселлером, вызвала скандал.
Все религии используют феномен случайности. Необъяснимую, не имеющую смысла случайность всегда можно иррационально отнести к проявлениям так называемой высшей силы. И в состоянии депрессии, в страхе перед очередной случайностью выстроить впечатляющую теорию существования сверхъестественного. Например Бога. Оказывается, то, сколь глубоко люди склонны верить всевозможным теориям, зависит от концентрации неких субстанций в определенных областях мозга. Большинство ученых не в состоянии мириться с магией веры. Они отрицают любую магию, да и Бог не вписывается в их теории. Лишь немногие из них включили бы в свои формулы константу Бога. Это означало бы примириться с поражением и оставить лазейку для поиска истины кому-то другому. Мало кто соглашается ввести Бога в знаменитую формулу Е=МС2.
Бога пока не удается описать с помощью уравнения, его ищут в мозгу с помощью томографа, стоящего миллионы долларов. В мозгу у мышей, атеистов, но прежде всего — убежденных верующих — мусульман, буддистов, индуистов и у самых нам близких — христиан. Оказывается, утверждение вроде «ангелы существуют и охраняют нас» ведет к очень схожим реакциям в мозгу как у атеистов, так и у глубоко верующих. Нейропсихологи Сэм Харрис и Джонас Т. Каплан из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе представляют тому неопровержимые доказательства в опубликованных недавно анализах, проведенных с помощью fMRI.[3]Установлено: религиозность — это не вопрос знания и сознания (правое полушарие). Явная повышенная активность у всех испытуемых обнаружена в тех отделах левого полушария мозга, которые связаны с эмоциями. Независимо от того, верит испытуемый в ангелов или отвергает их существование. Обе группы восприняли информацию об ангелах не как факт, а исключительно как некий комментарий: атеисты — как ненужный, верующие — как добрую весть. В то же время уровень концентрации допамин[4](«гормона счастья») у верующих увеличился (как при удовлетворении жажды, голода и вожделения), а у атеистов он остался на том же уровне или даже снизился. Верующие отреагировали левым полушарием мозга на информацию об ангелах — как влюбленный, который неделями ждал желанного письма, в то время как атеисты — как человек, нашедший в почтовом ящике рекламу фирмы, что соблазняет неоправданными обещаниями, а по какому адресу ее искать, неизвестно. Но в обоих случаях на томограмме активность наблюдалась в левом полушарии, что связано с совершенно другими реакциями. К счастью, Бога невозможно обнаружить с помощью томографа…
O MIŁOŚCIAH W MAJU
О любви в мае
В мае многие любови умирают. И чаще всего в этом же месяце рождаются новые. И вопреки распространенному мнению, тех, что умирают, к сожалению, больше.
Об этом свидетельствует статистика Института по изучению общественного мнения (Gewis, Гамбург, Германия). Определение любви в анкетах, которые использует институт, расплывчато и сводится в основном к оценке сексуальной активности женщин и мужчин. В соответствии с этим определением одна любовь умирает, другая рождается, когда люди перестают прикасаться только к одному партнеру и начинают прикасаться также — или только — к другому. Определение удобно, логично… и ошибочно. Во всяком случае по мнению Мариуша, который понятия не имеет о существовании этого института. Мариуш — «вполне удовлетворенный муж» Моники, которой постоянно ей изменяет. Не только в мае. Как сам признается, он изменяет жене круглый год. И тут же выдает свою теорию, которая звучит как фрагмент из пошлого пособия: «Моменты дикой страсти с другой, чужой женщиной, тело и желания которой я могу познать, для меня невероятно ценны. Настолько, что ради этого я готов рисковать буквально всем. Это как если бы я выпил целую груду таблеток счастья…». Моника, конечно, не знает о его теории. Знай она о ней, ей было бы очень больно. На самом деле Мариуш любит только свою жену и двух дочек, которых она ему родила. И так будет всегда. «Дикая страсть» не имеет с любовью ничего общего. Она — лишь мгновения, которые ему необходимы. И после таких мгновений его желание по отношению к Монике только усиливается. Он чувствует себя «настоящим мужчиной» и всякий раз хочет продемонстрировать ей это главным образом в постели. Чаще всего они занимаются сексом в тот же день, после его встречи с другой женщиной. «Может, это и извращение, но это правда», — добавляет Мариуш.
Ничего удивительного. По мнению психологов, занимающихся терапией семейных пар, такому факту существует необычайно простое объяснение. Мужчинам очень нужна «та, другая, молодая». Она действует на их эго как бальзам, уменьшает мешки под глазами и если не убирает морщины, по крайней мере слегка разглаживает их, напоминает о молодости, убеждает, что лишний вес — это не так уж трагично. Кроме того, часто такая связь способствует восстановлению эрекции. Молодая любовница, по мнению психологов, действует лучше виагры, сиалиса и упримы вместе взятых. Даже если стоит гораздо дороже. Но дело, по мнению тех же психологов, не только в этом. Многие опрошенные хронически изменяющие мужья утверждают, что речь идет и о чем-то большем.
О так называемом синдроме подогретого супа. Когда речь идет о сексе с женой, это всегда означает выключенный свет, одинаковые вздохи или одинаковое молчание. Мужчине всегда точно известно, что и как между ними будет после того как жена почистит зубы и придет к нему в спальню…
Постоянно изменяющие мужья не имеют обыкновения разводиться с женами (по данным института Gewis, так утверждают 78 % анкетированных мужчин). Пока измены удается скрывать, они с удовольствием продолжают такие двойные (а иногда и больше) связи. Помимо психологического, такое поведение имеет и эволюционное, записанное в генах обоснование. Люди — животные, обладающие моралью. Но мужчины куда менее моральны, чем женщины. Они хотят обладать не только властью, но еще и как можно большим числом самок. И только одна из них — альфа-самка. Та, которая продолжила жизнь их генов, родив ему потомство. И именно к ней он возвращается после охоты или командировки. К ней, всегда ждущей и всегда верной.
Всегда ждущей? Всегда верной? Но так ли это? Нет, вовсе нет. Более 56 % женщин старше тридцати (по данным немецкого еженедельника «Штерн» за 2009 год) в анонимных анкетах признались в неверности, продолжительной или случайной. И это только отчасти объясняется эмансипацией. В подавляющем большинстве случаев женщины заводят связь на стороне из-за отсутствия сексуального удовлетворения в браке. Все больше женщин не может вынести обыденность супружеских союзов и даже если для собственного успокоения соглашаются на якобы гармоничный брак, чтобы жить как все, не могут смириться с эмоциональным холодом, в котором им приходится существовать. Поэтому они ищут тепла в другом месте. И находят. Например Анна, женщина с десятилетним стажем супружеской жизни, нашла его у лучшего приятеля своего мужа. В прошлом году — она точно помнит даже даты! — ей удалось добиться от мужа близости всего четыре раза, и во время последней она решила больше никогда его об этом не просить. Ее муж — профессор в университете, а Анджей — его ассистент. С тех пор как она его знает, он всегда на нее поглядывал. А однажды вечером, когда отвозил ее домой с какой-то лекции в университете, коснулся ее колена. Случайно, как потом сказал. Но тогда это невинное касание подействовало на нее, как искра. Она сняла с руля его ладонь. Потом его рукой сняла со своего пальца обручальное кольцо. И они припарковались на ближайшей стоянке.
Уже несколько месяцев они регулярно встречаются. Мужа, который до нее не дотрагивается, она любит. А Анджей дарит ей прикосновения. И пусть так и будет…
ZEMSTA W JĄDRZE OGONIASTYM
Месть в хвостатом ядре [5]
То, что сосед растоптал грядки в твоем огороде, вовсе не значит, что ты, чтобы отомстить, должен спалить его дом. Но с этим утверждением согласны не все. Зависит от того, чьи грядки и кто сосед. Оказывается, если грядки принадлежат бывшей жене, а сосед — бывший муж, произойти может что угодно. Иногда сжечь дом — меньшее зло.
Вольфганг проводил отпуск со своей дочерью. Самой любимой, самой главной и единственной женщиной своей жизни. Неделя пасхальных каникул в Португалии. После двух затратных и унизительных судебных процессов адвокат добился для него права проводить время с дочкой. В предотъездной суматохе он на несколько дней опоздал с выплатой алиментов за текущий месяц. Ему казалось, что в худшем случае он «растоптал грядки». На второй день отпуска позвонила его бывшая жена и прошипела: «Если ты думаешь, что Наталья — твой ребенок, то сильно ошибаешься!». Он и сегодня предпочел бы услышать, что она сожгла его дом. Наталья — его ребенок! Он знает точно, поскольку, вернувшись домой, прошел генетический тест. Но даже если бы оказалось, что не его, он бы не перестал ее любить. И теперь, через год после тех событий, он чувствует боль, которую ему причинила бывшая жена. Это была изощренная и жестокая месть. К тому же действенная.
Месть бывших жен и возлюбленных именно такова. Видимо, она призвана быть не только наказанием, но и возмещением морального ущерба. Часто она улучшает самочувствие. Как пишет Элиза Брандт, автор популярной на Западе книги «Месть — это женщина»,[6]ощущения, возникающие после мщения, «у многих женщин можно сравнить с оргазмом, после которого начинается майское солнечное утро». Способы мести ограничены только фантазией женщин. А она бесконечна, как утверждает в своей книге Элиза Брандт, приводя множество поразительных примеров, вызывающих ужас не только у бывших мужей, но и у состоящих в браке мужчин. Доносы в налоговые органы о многолетнем укрывании доходов; фотографии уменьшенного в фотошопе пениса бывшего мужа в интернете; объявления в газетах о его банкротстве, импотенции и о том, что он вич-инфицирован; поцарапанный гвоздем кузов машины; анонимные звонки и письма его шефу с информацией, что к затратам на командировку он приписал стоимость просмотра порнофильмов в отеле; попытки отравить любимую собаку, кота или хомяка… И множество подобных вещей, которые мужчинам не пришли бы в голову. Женщины в один день способны преобразиться из верных подруг и наперсниц в отвратительных, непредсказуемых в своей жестокости врагов. Женщины, которым изменяют, становятся крайне опасны — и так бывает очень часто.
Оказывается, тому есть свои нейробиологические причины, непосредственно связанные со спецификой мозга женщины. По мнению профессора Урса Фишбахера из университета Констанца,[7]желание мстить локализуется в области мозга, называемой Nucleus caudatus (хвостатое ядро). Люди, мозг которых на снимке томографа показывает повышенную активность в этой области по сравнению с другими отделами мозга, обнаруживают настойчивое стремление свести счеты и покарать обидчика (что следует из анализа, проведенного по анкетам). Самое удивительное — более 96 % людей с повышенной активностью этой области мозга… — женщины.
Но не только активность хвостатого ядра в мозгу женщин отвечает за такое состояние вещей. Часто тут виноват и следующий за ними шлейф зла, которое выпало на их долю. Предательство, уход мужчины, неожиданное одиночество, безнадежность и незаслуженно бедная старость. Все это особенно касается тех женщин, которые отдали мужчине молодость, родили ему детей, были абсолютно преданы, отказались от своих целей и жизненных планов, чтобы мужчина мог спокойно, имея крепкий тыл, многого достичь. И вдруг после двадцати с лишним лет совместной жизни рядом со своей секретаршей — чуть старше их дочери — он «наконец обрел себя и вторую молодость» и без всяких угрызений совести жестоко попрал общее прошлое. Желание отомстить как реакция на такую ситуацию естественно. Оно иногда возникает от бессилия, а чаще всего является единственным способом обрести утраченное чувство собственного достоинства. За предательством должны последовать наказание и раскаяние. Человечество практикует это тысячу лет. Методы изменились, но цель та же. А для брошенных жен цель оправдывает любые средства. И это подтверждает не только Элиза Брандт и ее книга. Подтверждают и судьи, которые выносят приговоры на процессах по гражданским искам мужей против мстящих им бывших жен. Месть становится бальзамом для раненой души. По результатам опросов ежемесячного немецкого журнала «Fokus» (июнь 2008) почти 69 % брошенных женщин «почувствовали себя значительно лучше, отомстив бывшему партнеру». В возрастной группе 18–28 лет таких еще больше — 78 %.
Вольфганг теперь платит алименты за две недели до установленной даты, чтобы быть уверенным. И с все большей фрустрацией: бывшая жена уже несколько месяцев спит с его бывшим лучшим другом. Но никогда не выйдет за него замуж. Потому что тогда перестанет получать алименты…
BABY BLUES…
Baby blues
Марика «родила» — сама так говорила — ровно двести восемьдесят девять детей, из которых один ребенок, последний, — ее собственный. Доченька Леони. Это произошло в августе прошлого года. Естественным путем. В обычной государственной клинике в Гамбурге. Без наркоза. Около четырех утра, через три часа после первых схваток, врач положил ей на грудь липкое красное создание. Она должна была прижать девочку к себе, обнять, почувствовать волнение, заплакать, посмотреть в ее глазки, нежно погладить черные волосики на голове, ощутить с ней неразрывную связь. Так бывало с другими ее «детьми». А с собственным ребенком ничего подобного она не почувствовала. Только мучительную боль внизу живота, облегчение, что роды наконец закончились, и нечеловеческую усталость. Она поспешно отдала Леони акушерке, так хотела поскорее заснуть. Если бы не разрывы, которые ей должны были зашить, она заснула бы мгновенно.
На следующий день медсестра привезла Леони, чтобы мать ее покормила. Чуть раньше, сразу после завтрака, привезли кормить Наталию — дочку девушки, которая лежала рядом и родила той же ночью. В коляске, которую катила медсестра, лежал орущий младенец, рядом суетился отец Наталии с огромным букетом роз, а за отцом семенила пожилая дама с еще одним букетом. Прежде чем голодная Наталия взяла грудь, ее сфотографировали и сняли на камеру. А потом девушка кормила, и лицо ее светилось сч
|
|
|
