Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Опять дурной сон. Вспышка гнева. Удачная рыбалка. Трудная дорога по болоту. Белый всадник. Дом конюха Иннокентия. Ужин, полная луна, отравление




Спали долго, очень долго. Отсыпались, отдыхали. Два последних дня отняли много сил – нужно восстановиться. Опять приснился дурной сон. Здесь, вдали от цивилизации на короткой ноге с дикой природой всё чувствуется острее, всё кажется опасней или, как минимум, серьезней. От подобных снов нервы ни к чёрту. Всё раздражает и становишься мнительным. Наорал на Вову из-за пустяка, какой-то съеденной печенюшки у Петровича. Чего орать? Лучше бы сам съел. Конфеты ведь взяли с собой. Короче, мозгами всё осознаёшь, а почему-то всё равно срываешься. Нужно быть чутче, как говорил Жванецкий. Попытаюсь быть.

Ближе к обеду начали спускаться к Байкалу. Вдоль той же узой речушке, но уже по тропинке иной. С левого берега, если вообще можно говорить о берегах у реки, которую не трудно перепрыгнуть. Узкая-то она узкая, зато рыбная – хариус по ней в горы пробирается на нерест. В прозрачной воде рыба сверкает и искрится. Метров за пятьдесят от Байкала реку перегородила упавшая лесина. Нерестовой рыбы скопилось около неё метров на шесть в длину русла. Вода кипела от количества рыбин, томящихся в ожидании своего прыжка через ствол. Ни всякой рыбине удавалось перескочить преграду и попытка повторялась снова. Для нас это был своего рода подарок судьбы – мяса нет, всю рыбу вчера сварили – самое время пополнить запасы. Срубив тонкий ствол березы с ветками в виде трезубца на конце, мы попытались наколоть рыбину. Не тут-то было – черные спины, как по команде разлетались в стороны. Казалось, чего легче – сплошная черная масса – втыкай – не хочу, ай нет! Промучившись минут пятнадцать, так ничего и не наколов, мы избрали другой способ. На берегу Байкала нам часто встречались куски сетей, выброшенных штормом. Вот мы и решили поискать на берегу нечто похожее и, как ни странно, нашли. Но не на берегу, а на ветках березы. Видимо Петрович оставил. Длинный, ровно столько, сколько надо, чтобы перегородить реку. Может он и лесину свалил – кто знает. Как бы там не было, с помощью этой сетки зацепили три рыбины – Этого хватит, чтобы поесть и тащить не тяжело, а потом приподняли лесину и открыли рыбам проход к местам нереста. (К местам гнездования, как сказал Володя). Ох, с каким усердием рванули вверх по течению переполненные икрой сибирские красавицы. Вот, доброе дело сделали. И от нас есть польза в деле размножения и увеличения поголовья байкальского хариуса. А тех, которых поймали, здесь же на берегу и распотрошили, присолили и обожрались свежей крупной красной икры. Благодать. Хариусов сварили чуть позже, на обед.

Готовясь к переходу, мы прочли много книг и советов разных путешественников и исследователей по поводу ориентировки в лесу. Практически в каждой публикации говорилось о том, что потерять тропу в лесу дело плёвое. Гораздо трудней отыскать. Лучше действительно потратить время и силы на поиски тропы и не пытаться сократить путь, продираясь через бурелом или болото, напрямик к желанной цели. Но, видимо, человеческая натура такова, что пока на собственной шкуре не испробуешь – не поверишь. Хорошо, если это несложный путь, как в этот день (будет и похуже). В общем, тропу мы потеряли, а так как направление пути нам всегда известно (на Север, Байкал слева, горы справа), то решили идти напрямик. И урюхались в болото. Кто знает, сколько километров займет обход болота? Решили рвануть напрямик. Метровые кочки, с виду надежные, к середине пути становятся шаткими и подвижными. Как не старайся, соскользнешь с кочки. Так и получилось. Повезло, что под толщей воды ещё не растаял лёд и трясины практически не было. Однако, провалившись в ледяную воду, даже чувствуя твердую ледяную опору, ты не уверен, что в следующую секунду лёд под тобой не провалиться, поэтому ты тут же валишься животом на кочку. Пара таких провалов и ты уже вымок с ног до головы. Нет, болото преодолевать лучше не стоит. Лучше отыскать тропу, ведущую вокруг гиблых мест. Это и безопасней, и суше, и время экономит.

До позднего вечера мы барахтались по разного рода гнилым местам, вымотались, почём зря, и толком не знали, где сушиться и ночевать, пока не увидели белого всадника на склоне холма. Ну, раз есть люди, значит, есть жильё. Прилично уставшие, мы двинули в том направлении, где только что стоял всадник. Подошли, но на том месте – никого. Однако конский след есть. Пошли по следу. Нам казалось, что вот за этим, ну хорошо, за следующим холмом есть жильё. Но холмы преодолевались один за другим, а жилья как не было, так нет. Не привиденье же мы видели, в самом-то деле. Идем дальше. Ещё дальше. Никого. Решили так: за ближайшим холмом нет жилья – всё, ставим палатку. Темнеет – нет времени искать зимовьё. Повезло. Именно с последнего холма мы увидели большой дом, дым от костра и пасущихся лошадей. Стемнело, когда мы подошли к дому. Хозяин не удивился нашему появлению, спокойно проводил в дом и поставил чайник. Пока мы переодевались и развешивали у печи мокрую одежду, Иннокентий (хозяин дома, пастух коней) пожарил рыбу и приготовил лепешки (опять на нерпячьем сале). Накормил, обогрел и выделил спальные места, особо не разговаривая с нами.

– Слушай, Иннокентий, это ты сейчас был на коне в чём-то белом? Мы по конским следам нашли твой дом. – На всякий случай спросил я пастуха, готовясь пойти поснимать ночные пейзажи под полной луной.

– Нет. – Отозвался Иннокентий. – Я давно пригнал табун. Никуда не выходил. Ужин готовил. Весь вечер здесь.

«Странно, кто это мог быть?» – я посмотрел на Вову. Тот пожал плечами, читая мои мысли. Снова мистика. Знаки судьбы? Духи?

– Кроме тебя здесь ещё кто-то есть с лошадью? – я все допытывал Иннокентия.

– Никого нет. Один я, до самого Байкальского. Напарник приедет через несколько дней. – Ответ Иннокентия я почему-то ожидал услышать именно таким.

Ладно, не будем забивать голову сказками, пойду фотографировать горы.

Часа в три ночи я почувствовал себя ужасно плохо. Тошнило. Рвало. И проносило. Холодный пот, головокружение и слабость. Я метался из дома в кусты несколько раз, в промежутках валяясь без сна в каком-то забытье. Добегался, что разбудил Володю. Вова опять напичкал меня таблетками, предположив, что я отравился салатом из черемши и лука (Но почему только я? Ели все). Я выдвинул версию, что опять, как в Бабушке, отснял полную луну. «Может быть» – ответил без особого значения Володя. – «Не снимай больше луну». После лекарств немного отпустило и я уснул.

06.06.92

«Больное» утро. Окунь на рожне. Молокон – мелколиственный клён, как пройти его? Весёлые охотники, икра на обед. Зимовьё у Куркулы. Ужин в воспоминаниях о Диме. Родные просторы

Утро после болезненной ночи не радует. Подорванный организм слаб и ленив. Единственное, что в такие минуты положительно это то, что голова становится яснее и мир воспринимается, как бы, со стороны. На всё наплевать. Ощущаешь себя сторонним наблюдателем течения жизни, наверное, потому, что готов её (жизни) лишиться в любую секунду, стоит только внутренним силам дать сбой. Естественная реакция организма – говорят, что в последнюю минуту перед смертью, человеку становиться очень легко и хорошо. Мне было очень легко.

Володя с Иннокентием возились у костра. Одуряющий запах жаренной на рожне рыбы наполнял долину и текли слюнки по Мужинайской губе. Чай, сахар, лепешки, рыба, салат из черемши, что-то ещё – полный стол, а я – только активированный уголь. Зато голова ясная-ясная. Как у коня, тупо стоящего рядом.

Кстати, очень любопытный способ приготовления рыбы на рожне продемонстрировал Иннокентий. Огромного окуня он выпотрошил и разрезал вдоль от головы до кончика хвоста очень глубоко. Практически на две половины – только кожа спины осталась целой, она-то и не давала распасться рыбине пополам. После рыба была разрезана снова пополам, но уже поперек. И опять небольшой кусок кожи остался, чтобы не дать разделиться частям. Своеобразный трансформер, когда из объемного предмета получается плоская лепешка, верх которой состоит из белого мяса, а низ покрыт толстой черной кожей. Таким образом, развернутая рыба, где одна половина, это передняя часть рыбы, а другая – задняя, нанизывается на две рожны. Форма рожны тоже плоская, тонкая, широкая и плоская, как нож. Это не дает пронизанной рыбе вращаться вокруг рожны, когда мясо от костра нагревается. На круглой рожне рыбину практически не возможно повернуть нужным боком к огню – проворачивается. В данном же случае, рожны две – для устойчивости, т. к. обе они втыкаются в землю перед костром, и возможностью поворачивать любой недожаренной стороной к углям. К тому же необходима некоторая сноровка, чтобы прогнать обе рожны между мясом и кожей рыбы, запутав её в ребрах и не порвав кожу. Если я хоть как-то понятно объяснил – буду рад, но лучше увидеть.

Слишком заманчиво выглядела рыба, чтобы её не попробовать. Попробовал – улетел блевать. Вернулся с опухшими, слезящимися от натуги, глазами, больной головой и животом. Чай, только слабый чай спасёт меня сегодня. Снова слабость и озноб, но снова нужно тащиться вперед. Вова покушал, я посмотрел, и мы пошли. Спасибо Иннокентий, мы напишем тебе открытку на Новый Год. Пока.

Выползая на Болсодейскую губу, я чувствовал себя как зомби, т. е. никак. К тому же лямки мешка опять передавили какую-то, одному Вове известную, артерию, нарушили подачу крови и спина отнялась. Рухнув на песок у воды, долго приходил в себя и, наверное, стонал, иначе бы Вова не сфотографировал меня (я увидел этот кадр гораздо позже в Иркутске, когда проявил пленку).

Перед нами красовались горы с заснеженными вершинами. Легко угадывались горные реки, пока ещё замершие в ледники – ближе к августу растают и понесут воды в Байкал. Маленькое зимовье под горой у воды и какие-то люди, суетящиеся и рассматривающие нас в бинокль (мы тоже в бинокль рассматривали их). Два способа добраться до зимовья с того места, где мы находились: Первый – обходить болото, а это означало возвращаться и искать тропу – давать крюк километров в пять; Второй – идти прямо (метров сто) по воде, яки посуху. Второй вариант нам казался более приемлемым – что нам стоит на глазах изумленных зрителей пройтись по морю с полкилометра. И мы пошли. Весь фокус заключался в том, что между двух узких полосок берега (чёрт знает, как их называть – на карте их видно) под водой есть узкий перешеек. Метра два шириной, он представляет собой довольно хлипкое наносное сооружение из гравия. Стоит промахнуться и глубина поглотит любого. Перешеек этот всегда видоизменяется в зависимости от силы волн, их направления по ветру и высоты уровня воды. Сейчас уровень воды был небольшим (может по колено – не больше), вода прозрачная и хорошо видно край перешейка (лишь бы не покатился гравий) и ветра нет (погода, как по заказу). А то, что немного устали и болеем, так это (экстремаль) лучшее лекарство в путешествии. На том и порешили. Идём прямо (зря что ли нам об этом обо всём рассказывал Иннокентий Гаврилович, дай, Бог, ему здоровья).

К зимовью добрались под аплодисменты. Трое охотников, слегка поддатых, встречали нас, как героев. Пригласили к столу отведать икры и жаренного на рожне тайменя, выпить водочки и закусить свежим огурчиком. Выпить мы отказались, а вот поесть стоит. И мы поели. Даже я, совсем немного, чисто икорки, рыбки там, ну типа чуть-чуть. Больше присматривались к хозяевам стола.

Аркадий, самый шебутной, деловой и весёлый из всей компании, чувствовалось, что организатор именно он.

Владимир, как нам показалось человек на подхвате, но знающий охоту, эти места и свое место.

Александр, с уверенностью начальника, с СКС – единственно серьезной пушкой во всей компании и острым взглядом милиционера.

Почему-то именно Александр достал и показал нам оплаченные путевку и лицензию на медведя. Нам было как-то до фени, как и на кого они охотятся, но Александр настоял, чтоб мы посмотрели. Ну, хорошо – посмотрели. Классно.

– Мы вас за медведей приняли. – Аркадий разливал по чуть-чуть. – Смотрим из леса выходит медведица и медвежонок. Ну, думаем – на ловца и зверь бежит. Потом глядим – вроде не медведи. В бинокль посмотрели – это вы.

– Угадай, кто медвежонок? – Вова решил поприкалывать меня.

– Чё годать-то? Не видно кто на свежеродившую медведицу похож? – парировал я.

– А? Да вы ещё и веселые ребята? – Аркадию и его спутникам понравился наш диалог.

Мы довольно долго сидели за столом (последнее время нам понравилось кушать на шару, экономя свои продукты), говорили о нашем переходе, удивляя рассказами охотников, после чего получили приглашение к Аркадию в гости, когда будем в Байкальском. Отлично – будет где переночевать в селе (денег на гостиницу нет). Ещё мужики рассказали, как добраться до Куркулы и что можно там переночевать в зимовье. Оно пустое – сегодня они заезжали туда. Обещали завтра, если что, переправить нас на лодке через Куркулу. Это радовало, а то мы страшно наслышаны об этой суровой реке, унёсшей немало человеческих жизней. Снабдив нас тушенкой, хлебом и солеными хариусами, охотники попрощались с нами, взяв слово, что мы придем в гости.

Обязательно придем!

Я себя ещё плохо чувствую после отравления, хотя в обед поел солёную икру хариуса, но бессонная ночь и дорога – утомили. Вова опять загрузился больше, чем следует – меня бережёт. У нас остаётся путь той стороны, по кочкам первые 350 км. Так говорит карта. Это сложнее немного. Посмотрим.

Вечер обычный. Зимовье у Куркулы. Уборка мусора. На ужин сварили сечку, решили приправить её тушенкой, которую Дима вытащил из багажника отцовской машины (как долго мы её берегли, но Байкальское рядом и охотники подогрели). Открыв банку, толком не посмотрев, что внутри, я высыпал всё содержимое в котелок с сечкой. Оказалась в банке перловая каша. А не тушенка. Получившаяся смесь была полным дерьмом, но разнообразить рыбную кухню последних дней, как-то смогла. Конечно, Дима получил очередную порцию бранных слов (не я же ворона, в конце-то концов?), но дело сделано, выбрасывать жалко. Потом высушили и зашили одежду и обувь. Помылись и уселись на край обрыва любоваться закатом. Родные просторы. Море. Хорошая погода. Утки. Тишина.

07.06.92

Смех до добра не доводит! – это верно. Оплата за переезд. В лодке. Мытарства, обед на болоте. Такелажная дорога, конная тропа. Заблудились! Круг по тайге – как в кино. Ночная палатка

«Смех до добра не доводит» или «Чего смеёшься? – Плакать будешь!» – Так говорят пожилые люди, такие есть в народе поговорки. Наверное неспроста человеческий опыт вывел формулу Смех-Слезы. Именно в этот день мы усвоили это, и наше путешествие перестало быть легкомысленной прогулкой вдоль Озера. Все когда-то взрослеют (если не гибнут в младенчестве), нам повезло – мы созрели.

Утро обещало хороший день. Жарко. На небе ни облачка. Яркое солнце. Полный штиль. Заснеженные вершины отражаются в море, как в зеркале. Воздух, наполненный ароматом летнего леса. Утки с кряканьем проносятся над водой. В такое утро дурных мыслей и помыслов просто не бывает. Всё хорошо!

Чувствовалось, что мы классно отдохнули и выспались. Упругой походкой сбежали с обрыва к Морю, спугнув крохалей, которые, оглядываясь и ворча, ухлопали подальше от берега в Море. Раздевшись по пояс, с удовольствием хлюпались, фыркая и кряхтя. Освежающее действие воды, воздуха и солнца давно воспето в песнях и не поддается объяснению, если ты не разу, выползая из спального мешка, помятый и промерзший, не скидывал одежду и не орал: «А-а-а», растирая по шеи, груди и лицу холодные воды сибирских речушек. Потом, одевая на упругое тело теплую майку, ты произносишь всегда одно и тоже: «Как заново родился!» А за шиворот на шею капают холодные капли с мокрых волос. Но мир уже другой – он полон радостей. Ты – полон сил! Как, заново родился!

Мыло выскользнуло и ушло в глубину между камней, оставляя белый след утонувшей кометы. «Твою мать» – последний кусок. Стоп-кадр. Пауза. Посмотрев друг на друга, мы молча пошли в зимовьё.

Берло из сечки и перловки еле пролезло в пищевод, продавленное густым горячим чаем. Снова крайним был Дима. Собираемся, скоро подъедут охотники, нужно идти к Куркуле. Посмотрим, что там за переправа, если что – перевезут. Не успели собраться, как шум моторной лодки возвестил о приезде гостей.

– Здорово, Орлы! – Аркадий со своей сияющей улыбкой спрыгнул на берег, довольный и бодрый. – Как спалось?

– Нормально. – Я вежливо ответил. Что ещё говорить в таких случаях?

– Ну что, готовы? – Александр тоже вышел на берег размять ноги. Карабин он держал в руке.

– Да в принципе готовы. – Вова уже вытаскивал мешки на песок.

Я поднялся за своим мешком. Мне нужно было ещё кое-что утрамбовать во внутрь, что Вова вытащил у меня вчера, когда я загибался, чтобы облегчить мою ношу. Сегодня я всё у него забрал – чувствую себя хорошо, чего лишний раз другана напрягать? Мужики на берегу шутили и смеялись. Голос Аркадия и его смех вселял уверенность. Есть такие личности от которых уверенность так и прет и заражает других. Аркадий был из таких людей. Рядом с ним было спокойно и надежно, его, почему-то, хотелось слушать с улыбкой, хотя ни чем особым он от других не отличался. Но что-то было в нем такое, что давало право ему смеяться свободно и громко. Александр тоже личность не простая. Спокойный, рассудительный, строгий, но видно справедливый. Помню вчера на его вопрос не встречали ли мы браконьеров, я уклончиво на всякий случай ответил, что на побережье много разных людей. Александр подумал и сказал: «А вы знаете себе цену. Отвечаете как надо, и себя и других не подводите. За стол сели – своё достали. Вроде не отказываетесь, но и себя в обиду не даете». Подобные выводы за столь короткое время общения мог делать только тот человек, кто по долгу службы ежедневно должен в этом практиковаться. Вот тогда-то и зародилась у нас с Вовой мысль, что Саша мент.

– А почему Эрик всё время в перчатках? – Александр задал Вове вопрос, думая что я в зимовье не слышу.

– А ему на конкурсе скоро выступать – руки бережет. – Вова ответил как всегда в нашем стиле, точно зная, что я слышу.

– На каком конкурсе? – не понял Саша.

– Он пианист. Ну, Бутаков! Не слышали что ли? Сейчас в отпуске – по Байкалу идёт, в августе поедет в Сан Ремо на конкурс. – Вова уважал меня, это чувствовалось.

Тишина в ответ была красноречивее любых слов. Вова их удивил, я получил нимб над башкой.

Отчалив от берега, мы вспомнили, что забыли в ящике у зимовья хариусов. Возвращаться – плохая примета. Пусть это будет платой за проезд в моторке через реку, чем-то надо платить?

На расстоянии выстрела потянул табунок уток. Александр вскинул карабин и выстрелил. Мимо. Не мудрено. Пулькой от СКС сбить на лету утку нужно уметь. Но больно красиво они летели – я бы тоже выстрелил.

– А почему ты всё время в перчатках? – спросил меня Аркадий, явно стараясь для Александра. Саша не стал бы при Володе спрашивать вторично – хотя бы из вежливости показывать свое недоверие этот человек не стал бы.

– Мне на конкурс надо – руки берегу. – Как я мог подвести друга и испортить свой имидж? Со спины я видел, что Вова улыбнулся.

– На какой конкурс? – Аркадий делал контрольный замер.

– В Сан Ремо хочу, на рояле поиграть. Я играю немного. Начальная музыкальная школа. Так для души. – Начиная со второго предложения я не врал (хотя и в первом не врал – кто не хочет в Сан Ремо поиграть на рояле?), и именно это утвердило меня в глазах наших попутчиков, как человека скромного и не хвастливого. – Да я-то ладно. Вон Вова в Барселону должен ехать на Олимпиаду. Уже скоро – в июле.

– В смысле? – переспросили меня одновременно Аркадий и Саша.

– Он спортивный врач. Наш боксер из Усолья Альберт Пакеев – его подопечный – Россию выиграл, на Олимпиаду едет. Вова, как его врач, тоже едет. Тренер и врач по положению едут вместе со спортсменом, – я точно не врал, платя другу его же монетой.

Теперь нимб болтался и над Вовой. Аркадий, Саша и их рулевой Владимир что-то гоняли про себя, поглядывая на нас. Уже причаливая к берегу, Александр произнес: «Цену себе знают», а Аркадий добавил: «Жду в гости в Байкальском» и оставил адрес. Мы поблагодарили, попрощались и пошли вверх по склону над Куркулой, которая, кстати, была настолько мелкой при впадении в Байкал, что пройти её в брод не составило бы нам труда – зря боялись. Видимо ещё не тают в горах снега и река ещё мелкая. Но с высоты склона красивая. Особенно когда по мелководному перекату ходят твои друзья со спиннингами и не перестают удивляться: «Какие люди встречаются на берегах Байкала!» Улыбнувшись, мы свернули по лесной летней дороге в сторону наших оставшихся странствий.

На этом веселье закончилось и начались мытарства. Проплутав часа три по тропам Котельниковского в поисках нужной дороги на село Байкальское, злые, промокшие в какой-то мелкой речушке, набрели на полуразрушенное зимовье. Пока искали воду, чавкая болотной жижей, пока готовили обед, погода испортилась. Небо потемнело, и дорога, уходящая в чащу густого леса, пугала своей темнотой и неизвестностью. Вроде по карте и описаниям Брянского это именно та дорога, но кто его знает, действительно ли та. Другой нет, пойдем по этой, там видно будет. И пошли.

Сверху что-то огромное свалилось на голову. Ухнув, на широких крыльях сова улетела вперед по дороге. Сердце стучало громче, чем дятлы в лесу.

– Сволочь! Чуть не укусила – Вова доставал ружьё из рюкзака.

– Красивая. Вот так Миша выпрыгнет из петельки – чухнуть не успеем, – я переложил сигнальный факел в правый карман.

Утомительное это дело – старая пустая такелажная дорога. Корни, сучья, заросли, сырость. И все время вверх, вверх. Кривляется по распадкам, но неизменно вверх. Худеет и стирается с каждым пройденным километром и в конце уже трудно разобрать дорога это или нет. У горной реки разбегается в стороны. Куда идти не ясно. Ясно, что надо сесть перекусить и подумать. Чей-то бывший бивак, кострище, груда жердей. Пожрём – сориентируемся. Разводим костер. Привал.

Есть ещё пара часов до темноты, пойдем, может наткнемся на зимовьё. Ночевать в таком лесу в палатке не охота – наверняка медведи где-то рядом. Решив идти по левой дороге (ну не может дорога начинаться каменной россыпью, что нагромождена за рекой), мы двинулись в поисках ночлега.

В 20.00 остановились передохнуть на вершине конной тропы (она разветвлялась – необходимо было найти нужную). Здесь кто-то делал лагерь, и, говоря о ночёвке на верху, Петрович, видимо, имел в виду это место.

Ну нет – у нас было ещё 2 часа, и мы пошли. Вначале по болоту, затем вверх по какой-то тропе, и потом она потерялась. Нашлась другая на вершине сопки, которая вывела нас на трелёвочную дорогу. Ура! – Нашли. И в путь. Здесь Вову взяло сомнение, что я веду в нужную сторону. Но я точно знал куда идти.

Высокая трава, болота, какие-то тропки на вершинах холмов. Чёрти чё! Куда идти. Воды нет. Жажда. Темнеет. Всё! Идем до упора, пока не нейдем воду. Там и заночуем. Дорога окончательно потеряна – искать будем завтра, сегодня нужно место для ночевки. Два часа петляли по сопкам, пока не услышали журчание воды где-то глубоко под ногами в камнях. Кажется, есть вода. Спустимся по ниже, наверняка подземный ручей впадает в реку. Так спускаясь по камням, прислушиваясь, уже в полной темноте мы оказались на берегу речки, на том же месте, где перекусывали три часа назад. Вернулись к нему именно по россыпи камней, что была за рекой. Вот те раз! Я думал только в книгах пишут, что заблудившись, делаешь круг и выходишь на то же место, с которого начал. Смешно сказать, но это именно то место. Негодованию не было придела, и если б не река, давшая возможность утолить жажду и наполнить котелок, если б не знакомое (чёрт его дери) место, на котором ещё не остыл наш костер, я бы сошёл с ума. На часах 22.43! Три часа идём по кругу, это километров десять! Господи! Совсем забыл. Куркула – по-эвенкийски – аркан. Вот, брат, шланганули, переправились через реку на лодке, попали в аркан. Духи бурятские – они дело знают туго.

Поставив в свете костра палатку, огородив её жердями и бревнами (слабая защита от медведя, но выбора нет, хоть так), мы сели ужинать. По крайней мере, мы знаем куда с утра идти. Отметив на карте круг нашей вечерней прогулки, под шум налетевшего дождя мы залезли в палатку.

08.06.92

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...