 |
Знаю, сегодня воскресенье, но мне нужен вечер для девочек. И не в Lion. 7 глава
|
|
|
|
Лучше бы, черт побери, тебе нравилось то, что ты видишь, думаю я, желая, чтоб мы были не здесь, а лучше у нее или у меня, попивая вино. О, все те вещи, которые я мог бы сделать, чтобы попытаться сломать эту стену. Я бы зубами вытаскивал кирпичик за кирпичиком, пока она не стала бы кричать мое имя.
Словно видя непристойные картинки в моей голове, она краснеет и отводит взгляд.
— Ну, ты здесь, что будешь пить? — ее голос слишком уж приветливый. Она вернулась в режим вежливого бармена.
— Сделай мне что-нибудь, — выпрямляясь, говорю я. — Что угодно. Коктейль Брэм МакГрегор.
— Не думаю, что для этого у нас достаточно эго, — говорит она.
Я ухмыляюсь.
— Полагаю, у меня его хватает, да? Хотя, я серьезно. Сделай мне что-нибудь кисленькое.
Она поднимает идеальную бровь.
— Кисленькое? Думала, ты парень, который предпочитает сладенькое.
— Во мне нет ничего сладенького, и ты это знаешь.
Но судя по тому, как она на меня смотрит, могу сказать, что она с этим не согласна.
— Может быть, сладкий шот, — приходит она к выводу, разглядывая мое лицо словно головоломку. — Но он определенно будет острым.
— Хорошо, детка. — Говорю я. — Сделай свой лучший шот.
Несмотря на то, что за мной уже образовалась небольшая очередь (другой бармен это Джеймс, и он выглядит занятым), Никола не торопится, пытаясь понять, каков на вкус Брэм МакГрегор. Так хочется, чтоб она узнала этот вкус. Я видел ее милый, розовый язычок, думаю, она может отлично отхлестать меня. Говорю ей, что она должна добавить немного соли для вкуса, и клянусь, ее щеки становятся малиновыми.
Когда она, наконец, заканчивает, то пододвигает напиток ко мне.
— Вот это я называю Брэм МакГрегор. В основном пряный, с каплей сладкого и соленого.
|
|
|
Я беру бокал, и наши пальцы соприкасаются. Иду в наступление.
— Утром я обнаружил у себя чайник. Когда ты его вернула и как ты вошла?
Вопрос застает ее врасплох, судя по тому, какой застенчивой и сконфуженной она выглядит, я знаю, она сделала это, пока я себя ублажал.
— Сразу как вернулась домой, — быстро говорит она и сразу смотрит на следующего в очереди. — Я думала, ты спал, поэтому просто вошла и оставила его на кухне.
Чушь собачья. Но я не мучаю ее, даже если б я предположил, что она видела, как я дрочу, она стала бы все отрицать – она сделает что угодно, лишь бы уйти от этого разговора.
Поскольку она обслуживает следующего клиента, я кладу полтинник в банку для чаевых и делаю глоток своего напитка. Брэм МакГрегор, безусловно, восхитителен. На самом деле он охрененно хорош.
Я оставляю ее в покое, осматриваюсь в поисках свободного стула и нахожу один рядом ни с кем иным, как Линденом, который сидит в конце бара и болтает с Джеймсом, смешивающим мартини.
— Придурок, — говорит Линден, когда видит, как я направляюсь к нему. Наш обычный обмен любезностями. — Какого черта ты здесь делаешь?
Я пожимаю плечами.
— Скучно. — Я смотрю на Джеймса и передаю ему напиток. — Ты должен это попробовать.
Сережка в брови Джеймса поднимается вверх.
— Что это?
— Твой новый бармен сделал это, — говорю я ему. — Попробуй.
Джеймс пробует, а потом, наклонив голову, рассматривает бокал.
— Не плохо.
— Он называется Брэм МакГрегор, — говорю я ему.
— Конечно же, — со стоном говорит Линден.
Я продолжаю.
— Ты должен повысить девушке зарплату. Если кто-то способен сделать так быстро что-то настолько вкусное, за него определенно стоит держаться.
— Ну, я стараюсь дать ей больше смен, — объясняет Джеймс, — но это не так уж легко, у меня ведь полный штат. Я нанял ее, чтобы помочь, но не уверен, что еще могу сделать.
— Уволь кого-нибудь, — предлагаю я.
|
|
|
— Брэм, — предупреждает Линден. — Не вмешивайся в чужой бизнес. Тебе за своим собственным надо следить, брат.
— Ну, Дженни не совсем справляется, — признается Джеймс. — Хочу сказать, она надежная и исполнительная, да, но чем больше она работает здесь, тем больше считает, что мужчины ответственны за гибель цивилизации. Я не могу с ней обсудить что-то, если только речь не идет о каком-нибудь странном направлении феминизма.
— Ну, она ведь работает здесь, — замечает Линден. — Ты не можешь винить ее в этом.
— Как я уже сказал, уволь ее, — говорю я.
— Я немного подожду, — говорит Джеймс. — Не хочу показаться придурком, но я не знаю, насколько надежны матери-одиночки.
По непонятной причине этот комментарий заставляет кровь в венах застыть, наполняя их ядом, словно чернила кальмара.
— Она надежная, — говорю я грозным голосом.
Он смотрит таким взглядом, словно вообще не воспринимает меня всерьез. Пора бы мне уже к этому привыкнуть.
— Она не платит тебе за жилье. Так что даже сравнивать нечего. Слушай, мне нравится Никола, думаю, она великолепна, но что, если что-то случится с ее ребенком? Все мы знаем, что она больна. С ней может что-то случиться, и тогда Николе придется встать и уйти.
— Ну, если ты смотришь на это так, то у Джен или как там ее зовут, может по дороге на работу колесо спустить, или она может отравиться, или, блин, просто прогуляет денек. Любой может. Наличие чертова ребенка не делает тебя менее надежным. Разве ты не думаешь, что ей нужна эта проклятая работа?
— Полегче, братишка, — говорит Линден, положив руку мне на плечо. — Пей свой напиток тщеславия и расслабься. Джеймс просто размышляет. Он поможет Николе, чем сможет, правда Джеймс?
Джеймс кивает головой, выглядя слегка обеспокоенным, как будто думает, что я собираюсь ударить его или что-то подобное.
— Определенно. Я помогу. — Затем он отступает и исчезает за барной стойкой.
— А его легко напугать, правда? — спрашиваю я Линдена.
— Порой да, — со вздохом говорит он, а затем допивает свое Anchor Steam. Он проницательно смотрит на меня. — А что ты на самом деле здесь делаешь?
Я пожимаю плечами и делаю глоток, не показывая, что у меня во рту все горит. Внезапно мне приходит идея потушить пожар кубиком льда, а затем мои мысли возвращаются к Николе, интересно, будет ли она извиваться, если вылить острый напиток на ее грудь, а затем сразу же провести по ней холодным языком.
|
|
|
— О да, я вижу, — говорит Линден, и я сразу же возвращаю внимание к нему.
— Что?
Он указывает подбородком в сторону Николы.
— Ты здесь из-за нее.
— Полагаю, хочу увидеть, будет ли она когда-нибудь в состоянии платить мне аренду.
На лице брата появляется медленная улыбка, и он недоверчиво качает головой.
— Нет, не поэтому. Думаю, ты бы позволил жить ей там вечно и без какой-либо платы.
— Ну и что с того? — бросаю я, но боюсь, возможно, он прав.
— Что случилось с моим братом, который переехал на Запад, желая вложить свои бабки и сделать себе имя, выйти из тени родителей?
— Я все еще такой, ты недоумок, — говорю я, ненавидя, что порой он так ловко может вывести меня из себя. Не помогает и то, что мы оба можем ранить друга, лишь упоминая имя матери или отца. — Нет ничего плохого в том, чтоб попытаться быть добрым самаритянином. Ты же сам всегда твердил мне, что я эгоистичный мужлан, который ничего не делает. Теперь я занялся кое-чем, и так получилось, что это доброе дело.
— Ну да, в добрых делах нет ничего плохого. Я так же, как и все, хочу помочь Николе, особенно ради Стеф. Эти двое очень близки, особенно с тех пор, как мы поженились. Полагаю, когда у тебя появляются дети или ты женишься, ты делаешь еще один шаг в клуб зрелости. Но ты не можешь делать вид, что у тебя нет скрытых мотивов. — Он тычет мне пальцем в лицо. — Ты не можешь притворяться, что тебе интересна благотворительность. Ты теряешь на этом деньги, братишка.
Самое смешное, что мне интересна благотворительность, но нет никакого смысл рассказывать об этом братцу. Так или иначе, он меня не послушает. Не важно, как сильно вы изменились, некоторые люди всегда будут видеть в вас того человека, которым вы были в определенный момент своей жизни. Не думаю, что Линден когда-нибудь перестанет думать обо мне как о развратном мерзавце, каким я был пока он рос. Не думаю, что когда-нибудь перестану думать о нем, как о маленьком говнюке, который крал мои ношенные вещи, чтобы натягивать трусы на голову другим на детской площадке. И неважно, как усердно наша мама пытается бросить пить и вылезти из своей скорлупы, и не важно, как сильно наш отец пытается притвориться, что гордится нами, мы ничего не можем поделать и воспринимаем их так, как уже привыкли.
|
|
|
— Пусть даже и так, — пытаюсь объяснить я. Потом вздыхаю. Это бесполезно. — У нее красивые буфера. — Сдаюсь я и пью обжигающий эликсир.
Но Линден внимательно следит за мной.
— И это все?
Я киваю и начинаю кашлять. Он дает мне воды, я выпиваю половину.
— Спасибо, — говорю я, вытирая губы салфеткой. — И да, это все. Ожидаешь от меня большего?
— Думаю, нет, — отвечает он. Он откидывается на стуле и кивает на входную дверь. — Эй, зацени.
Смотрю через плечо. В бар заходит потрясающая блондинка с длиннющими волосами и глянцевой улыбкой. Она хочет произвести впечатление в своем золотом топе без бретелек, который демонстрирует ложбинку груди и охрененно узкие джинсы.
— Она похожа на твой тип, — замечает Линден.
— Ты пытаешься меня отвлечь? — иронизирую я.
Его взгляд становится серьезным.
— Я уже говорил тебе, Никола не для тебя. Стеф прибьет меня, если вы двое переспите. Она до конца дней будет попрекать меня, и утверждать, что это разрушило наши взаимоотношения. Все всегда сводится к этому. Она постоянно цитирует Друзей, помнишь когда Росс и Рейчел расстались и все для всех изменилось? Это, бл*дь, сводит меня с ума.
— Я ж не чертов Росс, — защищаюсь я. — Джо, может быть.
— Ладно, ну ты понял, о чем я. Она волнуется, чтоб все в компании было хорошо, все ладили, а ты знаешь, если трахнешь Николу, все закончится плохо. Не только для нее, но и для тебя. Что будешь делать с благотворительностью, когда она подожжет твое здание, а?
Я не могу не улыбнуться.
— Думаешь, я так плохо на нее влияю?
— Да ну, это бесполезно, — говорит Линден и щелкает пальцами в сторону Джеймса. — Бармен, повторишь?
Я сижу с Линденом и треплюсь обо всем, пока к нам не подходит Никола.
— Достаточно смелый для еще одного? — спрашивает она. Она что, со мной заигрывает?
Вижу, как Линден встает со своего места, и чувствую облегчение. Последнее, чего я хочу, чтоб он следил за всем, что я говорю ей.
— Если ты предлагаешь, я за. — Подмигивая, отвечаю я. — Это было….Брэмастик.
Она смотрит в потолок.
— Ты невероятен, — говорит она. — Может, в этот раз добавлю меньше сладкого, хотя, клянусь, я не добавляла туда никакой глупости.
— Я стану тем, кем ты захочешь.
Она вздыхает и начинает делать коктейль. Я запоминаю ингредиенты – текила Patrón, сок лайма, трипл сек, настоянный на кайенском перце ликер, чуть апельсинового сока и крошечная капля рассола из банки с маринованными банановыми перцами. Ах, вот что за секретный ингредиент.
|
|
|
Она украшает бокал и стреляет в меня взглядом, какой раньше я не видел, во всяком случае, у нее. Таким умоляющим, щенячьим. Мне нравится. Такое впечатление, что на этот раз ей действительно что-то от меня надо, а то обычно это я пытаюсь ей что-то дать или сделать.
— Итак, — говорит она, голос такой неуверенный. Она протягивает мне коктейль. — Итак, — снова начинает она, — это за счет заведения.
— Это почему?
— Хочу попросить об одолжении.
Мои глаза расширяются.
— Ты? Ты просишь об одолжении? Меня?
Она вот-вот ускользнет. Я быстро протягиваю руку, кладу на ее, сжимаю мягкую кожу.
Но она смотрит на мою руку так, словно ей там не место. Я убираю руку и наклоняюсь вперед, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Прости, — говорю я. — Не хотел тебя дразнить. Что за одолжение? Ты же знаешь, для тебя все что угодно.
Дурак. Не это должно было вылететь из моего рта. Но я просто улыбаюсь, все нормально.
— Так вот, — говорит она, глядя на барную стойку, — Я тут подумала, если ты завтра не занят, не сложно ли тебе отвезти нас с Авой в IKEA? — Она смотрит на меня и быстро продолжает. Такое впечатление, что ей больно даже спрашивать. — Это не займет много времени. Мне просто нужен новый диван, и не думаю, что он влезет в автобус. Да, я могу попробовать, но…
— С радостью, — решительно отвечаю я. — Не проблема. Во сколько ты хочешь выехать? — Мне все равно что Мерседес не совсем подходящая машина для перевозки дивана, даже если тот разобрать, думаю, если необходимо, я всегда могу поменять его на Джип Линдена.
Черты ее лица расслабляются и она улыбается.
— Ты, правда, не против? Я не знаю, во сколько тебе удобно? Я не работаю, так что…
Все знают, что воскресенье в IKEA это сущий кошмар, так что я предлагаю приехать к открытию, пока там стало не слишком людно. Она соглашается и у меня саднит в желудке. Мне надо выпить.
Я все еще улыбаюсь, когда Линден хлопает меня по плечу.
— Брэм, — говорит он, когда я оборачиваюсь. Та блондинка в золотом топе стоит рядом и выжидательно смотрит на меня. — Это Пейдж.
Какого хрена творит мой брат? Не припомню, чтоб он раньше сводил меня с кем-то. Он же знает, что мне это нахрен не надо.
— Привет, Пейдж. — Говорю я, вежливо кивнув, хотя на самом деле я далеко от вежливости.
— Я как раз рассказывал ей о тебе, — продолжает Линден, но я оглядываюсь назад, в бар. Мой коктейль стоит на стойке, а Никола идет к другому концу бара обслужить клиентов. Ерунда. Линден может думать, что все мне испортил, но нет. IKEA ждет меня.
Я поднимаю бокал и делаю глоток – блин, он еще острее, чем первый – и, мысленно вздохнув, я поворачиваюсь к ним. Ну, что ж, раз блондиночка стоит прямо передо мной и выглядит так же мило, как раньше, полагаю терять мне нечего.
— Пейдж, тебе следует попробовать это, — говорю я ей, предлагая напиток. — Давай, рискни.
— Хорошо, — отвечает она и все еще улыбается, но голос у нее слегка нервный.
— Вот, смотри, я выпью первый, — говорю я, делая еще глоток и пытаясь не показать виду, когда мой рот обжигает — Лапочка, мне не надо добавлять рогинпол в твой коктейль, чтоб затащить тебя в постель.
— Океееей, — медленно произносит Линден. — Я, пожалуй, пойду.
Он направляется к туалету, и я киваю на его пустое место.
— Присаживайся и выпей, — говорю я ей. — Но если ты хоть раз кашлянешь, ты проиграла.
— Хорошо, — говорит Пейдж, она хочет выглядеть достойно. Она садится, я пододвигаю к ней бокал. Она нюхает его, прежде чем поднять. Прямо перед тем, как сделать глоток, она смотрит на меня. — Подожди, если я закашляю, что тогда будет?
— А этого мы еще не знает, — ровно говорю я, наклоняясь так близко, что мое колено практически касается ее. Это кажется таким простым, взять и снять эту цыпочку. Будет весело раз или два переспать с ней. Но с другой стороны, я ощущаю какое-то покалывание в затылке, оно словно говорит мне, что это не очень хорошая идея. Полагаю, эта та часть мозга, которая не хочет, чтоб я повеселился. Я называю ее Разум.
Я смотрю, как Пейдж делает глоток. Надо отдать ей должное, она даже не вздрогнула. Она с улыбкой глотает. Наверное, мою сперму она проглотит точно так же.
И тут свою голову поднимает Вина, подруга Разума. Не уверен, с чего бы это, у меня в мыслях нет ничего неправильного или необычного. Николе ведь наплевать, что я делаю и с кем я сплю. Я всего лишь ее сосед, арендодатель, и может быть, только может быть – ее друг.
Во всяком случае, на данный момент.
Возможно, именно это и останавливает меня от того, чтобы уйти домой с Пейдж. Ведь существует крохотная возможность что, в конце концов, я могу быть с Николой. Это маловероятно, но мне не хочется рисковать этим, не тогда, когда у меня нет стопроцентной уверенности, что у нас двоих нет шансов, чтобы быть вместе, пусть даже ради горячего траха.
И поэтому оставшуюся часть вечера я болтаю и флиртую с Пейдж, просто ради забавы. Я не вижу Николу, Линдена тоже нет, так что в конце вечера предлагаю ей взять такси вместе. Она с энтузиазмом соглашается, говоря, что я задолжал ей за то, что она так хорошо справилась с напитком.
Но единственное, что я должен Пейдж, так это довезти ее до дома. Когда мы забираемся на заднее сиденье, по тому, как она потирает мою ногу, совершенно очевидно, что она думает по поводу того куда мы едем и что будем делать. Хочу сказать, я ведь говорил ей раньше что-то о том, чтобы переспать, так ведь?
Может быть сегодня именно один из тех первых случаев, когда я продинамил киску. Я говорю таксисту, куда ее отвезти, и когда она выходит из машины, то потрясена тем, что я не выхожу следом.
— Мне завтра утром рано вставать, — объясняю я, это ведь правда, меня ждет IKEA.
Она выглядит злой, не могу ее винить в этом. Но она все ж благодарит меня за поездку и говорит, я должен позвонить ей, когда у меня не будет планов на утро. Хоть раньше она и оставила мне свой номер, у меня и в мыслях нет звонить ей в ближайшее время.
Когда я добираюсь до дома, события прошедшего дня наваливаются на меня. Я чувствую внутри миллион разных нитей и желаний, и эта дикая, зудящая энергия, которая так отчаянно ищет выход. Начинаю думать, возможно, было ошибкой отшить Пейдж, может если б она сейчас отсосала мне, то отвлекла бы меня от разных мыслей. Да кого я обманываю? Я бы точно стал думать о другой, и от этого все стало бы только хуже.
Я слышу, как открывается дверь Николы и сквозь стены слышно, как они с Лизой тихо болтают. Я стою и гадаю, может мне тоже стоит пойти туда. Я практически делаю это. Встаю и иду к двери, кладу руку на ручку двери. Хочу убедиться, что поездка в IKEA в силе. Хочу проверить, в порядке ли она. Хочу сказать спасибо за коктейль. Коснуться ее волос, заправить их ей за ушко и потеряться в ее губах. Хочу знать, какая она на вкус – ее рот, кожа, сладкая маленькая киска. Хочу вкусить своим языком все до последней капли.
Но сегодня мне не хватает смелости. Я остаюсь здесь, у себя. Конечно же, ночь превращается в эпический дрочефест, и на этот раз я веду себя громко. Я не сдерживаюсь, и не включаю музыку. Надеюсь, она слышит меня.
Надеюсь, ей нравится то, что она слышит.
Глава 9
НИКОЛА
Вчера вечером, придя домой, мое настроение было на нуле. Так что не удивительно, что и проснулась я не в духе. Это был именно тот случай, когда сон не стер заботы и тревоги прошедшего дня. Все по-прежнему там, внутри меня, кипит на медленном огне, сама даже не знаю почему.
Ава встает ни свет ни заря, и я уже привыкла вставать в районе семи. Понятия не имею, в силе ли наша поездка в IKEA. Я начала жалеть об этой просьбе с того самого момента, как она вылетела из моего рта.
Особенно сильно я стала жалеть о ней, когда Линден привел Брэму горячую блондиночку, которая тут же завладела его вниманием. Не знаю, почему это меня так сильно беспокоит. Может потому, что на какую-то маленькую, самую жалкую секунду мне показалось, что между нами может что-то быть, что-то большее.
И да, я знаю, что-то большее это плохо. Так будет всегда. Но когда его пальцы прикоснулись к моим, посылая теплые потоки к моим конечностям и вниз по спине, когда его глаза настолько были сосредоточены на мне, что я могла практически видеть молнии в этих серых облаках, я не смогла сдержаться, и хоть на секунду не представить, что бы было, если бы он был моим. В постели, вне ее, неважно где. Но мысли это всего лишь мысли.
К сожалению, он довольно быстро все разрушил. Да и Линден, чтобы удержать Брэма подальше от меня, сделал то же самое. Не могу винить его в этом, может мне даже стоит оценить его заботу. Но в этот раз, в этот проклятый единственный раз, мне так хотелось совершить большие, глупые ошибки.
В уродливом, туманном утреннем свете Сан-Франциско все выглядит по другому. Я пытаюсь подавить гнев, и задаюсь вопросом, интересно отвезет нас сегодня Брэм в IKEA или нет? Прошлой ночью я слышала, как он стонал. Я даже на секунду вышла в коридор, загипнотизированная его стонами, будто собиралась воплотить в жизнь свои фантазии. Но нет, я не постучала, не пошла туда, к нему.
Тут раздается стук в дверь. Я моргаю и пытаюсь понять, это происходит у меня в голове или наяву? Ава, с набитым яичницей ртом говорит.
— Стучат в дверь, мамочка. — У нее загораются глаза. — Может это Санта?
— О, думаю, просто кто-то ошибся, — говорю я себе под нос и встаю, чтобы проверить кто там. Я мельком смотрю на себя в зеркало и понимаю, что в этих своих шортах для сна и маечке, с сальными волосами и кислым выражением лица хуже выглядеть я уже не могу. Я вздыхаю и открываю дверь.
А там стоит сатана, одетый в темные джинсы, Converse и белую рубашку из такого тонкого материала, который точно не стоит одевать в дождь. То есть, я не хотела бы оказаться в такой под дождем, а он пусть носит, ничего страшного.
Он с ног до головы осматривает меня, но в его глазах нет никакого осуждения, лишь небольшой огонек, легкая версия того взгляда, которым он смотрел на меня прошлой ночью.
— Ты ведь помнишь, что у нас свидание, да?
Я смотрю на него. Снова возвращаюсь к защите.
— Это не свидание. Это услуга.
— У меня было много свиданий, которые начинались с услуги. И многие услуги заканчивались свиданиями. — Уголки его губ приподнимаются. — Не возражаешь, если я войду?
Я машу рукой.
— Входи. Я даже кофе еще не выпила.
— Должно быть, ты сверхчеловек, — говорит он, проходя мимо меня пока я закрываю дверь. Он останавливается у стола и поднимает ладонь для Авы.
— Дай пять, малышка.
Она хлопает по ладони и хихикает, а он идет на кухню и начинает готовить кофе так легко и уверенно, будто живет здесь.
— Итак, Ава, — говорит он, стоя спиной к нам. — Как там начинается твоя песня?
— Брэм, нет, — предупреждаю я. Но уже слишком поздно. Она снова кричит.
— Знаешь, — говорю я, повысив голос, чтоб перекричать Аву. — Мне повезло, что один из моих соседей ты. У меня такое чувство, что пожилой мужчина слева от нас в один прекрасный день пожалуется на ее пение.
— Солнышко, он может жаловаться на все, что хочет, главный здесь я.
Он наливает воду, а я не могу удержаться и не спросить.
— Так как все прошло прошлой ночью? — Я стараюсь звучать беззаботно, насколько это возможно, но понимаю, что вообще зря об этом заговорила. Не хочу, чтоб он думал, что мне есть до этого дело. Мне все равно. — Мне просто любопытно, — добавляю я, будто это имеет какое-то значение. Ну, мне, правда, просто любопытно. В этом ведь нет ничего плохого.
— В Lion? — Спрашивает он, встряхивая кофейник, а затем прислоняется к раковине и смотрит на меня. Скрещивает руки на груди, и я делаю все, чтобы не начать их рассматривать.
— Да.
Он наклоняет голову, разглядывая меня.
— Ты была там. Ты мне скажи.
Я облизываю губы, беспечно развожу руками.
— Ты вроде как поладил с той девушкой, которую тебе нашел Линден. Я видела как вы двое вместе уезжали на такси.
— И что сейчас? — спрашивает он. Мне нравится, как он произносит «сейчас» с этим своим акцентом, как «нет», только мягче.
— Ммм, хм, — отвечаю я, жалея что вообще что-то сказала.
— И что ты чувствуешь по этому поводу?
Он что, всерьез спрашивает меня об этом? Я смотрю на него.
— Ничего я не чувствую, может только немного жалости к девушке, которую забудут через пару дней.
Он морщит лоб.
— Ты так думаешь?
— Прекрати отвечать вопросом на вопрос.
Он издает смешок.
— Справедливо. К твоему сведению, это ни к чему не привело. Из бара она отправилась прямиком к себе домой.
Так шум, который я слышала прошлой ночью…Я додумываю недосказанное. Это снова был он один.
— И, — говорит он, выпрямляясь и направляясь ко мне, внезапно его огромное тело будто занимает все пространство квартиры, — чтоб ты знала, свидание с Жюстин закончилось так же.
— Две ночи подряд без секса, — комментирую я.
— Верно, — спокойно говорит он. — Бывает. Обычно такое случается, когда моя голова занята чем-то другим. Зачем трахать кого-то, если ты не можешь перестать думать о ком-то еще?
О черт. Это он обо мне?
Конечно о тебе, быстро говорю я себе. Но все же, даже понимая, что вероятней всего это правда, ни одна часть меня не готова с этим справиться. Брэм отказался переспать с двумя красотками, потому что думает обо мне? Мисс Одинокой мамочке с растяжками и шрамом, одетой сейчас в самую уродливую ночнушку?
Да он шутит. Под тлеющим огнем его пристального взгляда, под этой опасной ухмылкой, это всегда шутки. Брэм шутник, Брэм вечно морочит мне голову.
Он просто обязан шутить.
— Мамочка, — вклиниваясь между нами, вдруг произносит Ава. У меня занимает пару секунд оторвать взгляд от него и сфокусировать на ней.
— Д-да, ангел? — спрашиваю я, удивленная тем, как дрожит мой голос. А еще я удивлена тем, что из всех чувств, бушующих во мне, физические делают ситуацию еще более неуместной.
— Ты говорила, что сегодня мы отправляемся в путешествие, — говорит она. — Куда мы идем?
Правильно. IKEA. Чувствую на себе взгляд Брэма и не смею поднять на него глаза. Не думаю, что готова к правде, не важно, что это за правда.
— Мы поедем в магазин выбирать новый диван, — отвечаю я ей.
Она озадаченно смотрит на диван.
— Но мне нравится наш, — говорит она, нижняя губка дрожит. — Это моя крепость.
Мое сердце тает, я приседаю на корточки рядом с ней, прижимая ее к себе.
— Я знаю, Ава, но мы пойдем туда, чтобы купить новый диван. Может быть даже два. И знаешь что?
— Что? — Тихо спрашивает она.
— Там есть волшебная комната с шариками, — говорю я. — Помнишь, мы с тобой смотрели фильм и видели, как ребенок спрятался под всеми этими шарами. — К сожалению, я говорю ей о фильме Тра́ффик, который, конечно же, я смотрела без нее, но ей это знать не обязательно. — Это так весело. Когда я была ребенком, мне такое нравилось почти так же сильно, как и Рождество.
Теперь она смотрит на меня так, словно я сошла с ума.
— Это правда, — говорит Брэм, она смотрит на него снизу вверх. — Будет очень весело. Ты готова, малышка?
Она настолько влюблена в Брэма, что ее глаза загораются, и она энергично кивает. Я бы позавидовала ему, если бы не чувствовала кое-что другое, особенно там, внизу. Это как пинок – эй, Никола, а он хороший – думаю мне надо положить мою матку, вагину и сердце в какую-то ячейку, ключ от которой будет только у моего мозга.
Он лениво смотрит на меня.
— Ты готова?
Делаю глубокий вдох и бодро улыбаюсь.
— Дай мне что-нибудь одеть и хотя бы причесаться.
— Ты совершенна, детка, — говорит он. – Несмотря на то, что твои соски претендуют на мое внимание.
Я смотрю вниз и вижу, как они упираются в тонкую маечку так, словно пытаются прорваться через препятствие и выбрать наружу. Дерьмо.
Я тут же закрываю их руками и спешу в спальню, мне так хочется отмотать пленку назад и снова начать это утро. А еще так странно кружится голова от того, что произошло раньше.
***
Когда мы въезжаем на стоянку IKEA в Эмеревилле, я удивляюсь, что не все места еще заняты. Опять же, хоть сегодня и воскресенье, еще слишком рано. Я смотрю на часы, на гладкой приборной панели Мерседеса, 9:50, до открытия еще 10 минут. Мне любопытно, это потому что люди среднего возраста пытаются обогнать толпу и сделать свои дела, придя пораньше?
Я смотрю на Брэма, его рука все еще на коробке переключения передач, и на долю секунды я представляю в его волосах седину. Еще больше щетины на его красивом подбородке и морщинки вокруг глаз. Я воображаю и себя и его старше, а Ава уже подросток и сидит на заднем сиденье.
Кажется при подобных мыслях мое сердце увеличивается, ощущается таким целостным, таким полным. И тут оно спотыкается, будто не в силах понять что происходит, я чувствую неловкость от того, что даже на мгновение мои мысли ушли туда. Вот это да, что, черт возьми, на меня нашло?
— Пойдем к входу, — быстро говорю я, открывая дверь и выходя из машины. Точно знаю, что Брэм озадачен моим резким побегом, но мне нужно очистить голову и сосредоточиться на деле. Диван, диван, диван. Шведская мебель. Яма с шариками. Хот-доги за доллар.
К тому времени, как мы доходим до двери, после того, как я вытащила Аву из сиденья, убедилась, что у меня есть нарезанное яблоко, маленький пакетик сока, ручка с инсулином и глюкометр, двери магазины открыты. Тем не менее, там относительно спокойно, и нам повезло, что яма с шариками еще не переполнена детьми. Ава меряет рост, надо убедиться, что она достаточно высокая, чтобы пойти туда и мы оставляем ее с няней. Это дает нам около часа, достаточно времени для того, чтобы осмотреться и потом забрать ее на обед.
Несколько минут я наблюдаю за ней, как она медленно подходит к краю ямы, наблюдая за другими, уже резвящимися там, детьми. Она никогда не стеснялась других детей, на самом деле она не так уж часто оказывается в их обществе. Полагаю, потому что у меня нет друзей с детьми – так бывает, когда вы рожаете рано и вне брака.
Один ребенок, мальчик на несколько дюймов выше, пробирается через шары и останавливается прямо перед ней. Он усмехается, такой беззубый, а затем бросает в нее шарик. Он попадает ей прямо в голову, и я уже готова бежать туда, защитить Аву и как следует отчитать этого маленького говнюка.
|
|
|
