 |
Явление третье. Явление четвертое. Явление пятое. Явление шестое
|
|
|
|
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и Фоминишна.
Фоминишна. Угадайте-ко, матушка Аграфена Кондратьевна, кто к нам изволит жаловать?
Аграфена Кондратьевна. Не умею сказать. Да что я тебе, бабка-угадка, что ли, Фоминишна?
Липочка. Отчего ж ты у меня не спросишь, что я, глупее, что ли, вас с маменькой?
Фоминишна. Уж и не знаю, как сказать; на словах-то ты у нас больно прытка, а на деле-то вот и нет тебя. Просила, просила, не токмо чтобы что такое, подари хоть платок, валяются у тебя вороха два без призрения, так все нет, все чужим да чужим.
Аграфена Кондратьевна. Вот уж этого, Фоминишна, я до скончания не разберу.
Липочка. Ишь она! Знать, пивца хлебнула после завтрака, налепила тут чудеса в решете.
Фоминишна. Вестимо так; что смеяться-то? Каково скончание, Аграфена Кондратьевна, бывает и начало хуже конца.
Аграфена Кондратьевна. С тобой не разъедешься! Ты коли уж начнешь толковать, так только ушами хлопай. Кто ж такой там пришел-то?
Липочка. Мужчина али женщина?
Фоминишна. У тебя все мужчины в глазах-то прыгают. Да где ж это-таки видано, что мужчина ходит в чепчике? Вдовье дело -- как следует назвать?
Липочка. Натурально, незамужняя, вдова.
Фоминишна. Стало быть, моя правда? И выходит, что женщина!
Липочка. Эка бестолковая! Да кто женщина-то?
Фоминишна. То-то вот, умна, да не догадлива: некому другому и быть, как не Устинье Наумовне.
Липочка. Ах, маменька, как это кстати!
Аграфена Кондратьевна. Где ж она до сих пор? Веди ее скорей, Фоминишна.
Фоминишна. Сама в секунду явится: остановилась на дворе - с дворником бранится: не скоро калитку отпер.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Устинья Наумовна.
Устинья Наумовна (входя). Уф, фа, фа! Что это у вас, серебряные, лестница-то какая крутая: лезешь, лезешь, насилу вползешь.
|
|
|
Липочка. Ах, да вот и она! Здравствуй, Устинья Наумовна!
Устинья Наумовна. Не больно спеши! Есть и постарше тебя. Вот с маменькой-то покалякаем прежде. (Целуясь. ) Здравствуй, Аграфена Кондратьевна, как встала-ночевала, все ли жива, бралиянтовая?
Аграфена Кондратьевна. Слава создателю! Живу -- хлеб жую; целое утро вот с дочкой балясничала.
Устинья Наумовна. Чай, об нарядах все. (Целуясь с Липочкой. ) Вот и до тебя очередь дошла. Что это ты словно потолстела, изумрудная? Пошли, творец! Чего ж лучше, как не красотой цвести!
Фоминишна. Тьфу ты, греховодница! Еще сглазишь, пожалуй.
Липочка. Ах, какой вздор! Это тебе так показалось, Устинья Наумовна. Я все хирею: то колики, то сердце бьется, как маятник; все как словно тебя подмывает али плывешь по морю, так вот и рябит меланхолия в глазах.
Устинья Наумовна (Фоминишне). Ну, и с тобой, божья старушка, поцелуемся уж кстати. Правда, на дворе ведь здоровались, серебряная, стало быть и губы трепать нечего.
Фоминишна. Как знаешь. Известно, мы не хозяева, лыком шитая мелкота, а и в нас тоже душа, а не пар!
Аграфена Кондратьевна (садясь). Садись, садись, Устинья Наумовна, что как пушка на колесах стоишь! Поди-ко вели нам, Фоминигана, самоварчик согреть.
Устинья Наумовна. Пила, пила, жемчужная; провалиться на месте -- пила и забежала-то так, на минуточку.
Аграфена Кондратьевна. Что ж ты, Фоминишна, проклажаешься? Беги, мать моя, проворнее.
Липочка. Позвольте, маменька, я поскорей сбегаю, видите, какая она неповоротливая.
Фоминишна. Уж не финти, где не спрашивают! А я, матушка Аграфена Кондратьевна, вот что думаю: не пригожее ли будет подать бальсанцу с селедочкой.
Аграфена Кондратьевна. Ну, бальсан бальсаном, а самовар самоваром. Аль тебе жалко чужого добра? Да как поспеет, вели сюда принести.
|
|
|
Фоминишна. Как же уж! Слушаю! (Уходит. )
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же без Фоминишны.
Аграфена Кондратьевна. Ну что, новенького нет ли чего, Устинья Наумовна? Ишь, у меня девка-то стосковалась совсем.
Липочка. И в самом деле, Устинья Наумовна, ты ходишь, ходишь, а толку нет никакого.
Устинья Наумовна. Да ишь ты, с вами не скоро сообразишь, бралиянтовые. Тятенька-то твой ладит за богатого: мне, говорит, хоть Федот от проходных ворот, лишь бы денежки водились, да приданого поменьше ломил. Маменька-то вот, Аграфена Кондратьевна тоже норовит в свое удовольствие: подавай ты ей беспременно купца, да чтобы был жалованный, да лошадей бы хороших держал, да и лоб-то крестил бы по-старинному. У тебя тоже свое на уме. Как на вас угодишь?
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же и Фоминишна, входит, ставит на стол водку с закуской.
Липочка. Не пойду я за купца, ни за что не пойду, -- За тем разве я так воспитана: училась и по-французски, и на фортепьянах, и танцевать! Нет, нет! Где хочешь возьми, а достань благородного.
Аграфена Кондратьевна. Вот ты и толкуй с ней.
Фоминишна. Да что тебе дались эти благородные? Что в них за особенный скус? Голый на голом, да и христианства-то никакого нет: ни в баню не ходит, ни пирогов по праздникам не печет; а ведь хоть и замужем будешь, а надоест тебе соус-то с подливкой.
Липочка. Ты, Фоминишна, родилась между мужиков и ноги протянешь мужичкой. Что мне в твоем купце! Какой он может иметь вес? Где у него амбиция? Мочалка-то его, что ли, мне нужна?
Фоминишна. Не мочалка, а божий волос, сударыня, так-то-с!
Аграфена Кондратьевна. Ведь и тятенька твой не оболваненный какой, и борода-то тоже не обшарканная, да целуешь же ты его как-нибудь.
Липочка. Одно дело тятенька, а другое дело -- муж. Да что вы пристали, маменька? Уж сказала, что не пойду за купца, так и не пойду! Лучше умру сейчас, до конца всю жизнь выплачу: слез недостанет, перцу наемся.
Фоминишна. Никак ты плакать сбираешься? И думать не моги! И тебе как в охоту дразнить, Аграфена Кондратьевна!
Аграфена Кондратьевна. А кто ее дразнит? Сама привередничает.
Устинья Наумовна. Пожалуй, уж коли тебе такой апетит, найдем тебе и благородного. Какого тебе: посолидней али поподжаристей?
|
|
|
Липочка. Ничего и потолще, был бы собою не мал. Конечно, лучше уж рослого, чем какого-нибудь мухортика, И пуще всего, Устинья Наумовна, чтобы не курносого, беспременно чтобы был бы брюнет; ну, понятное дело, чтоб и одет был по-журнальному. (Смотрит в зеркало. ) Ах, господи! а сама-то я нынче вся, как веник, растрепана.
Устинья Наумовна. А есть у меня теперь жених, вот точно такой, как ты, бралиянтовая, расписываешь: и благородный, и рослый, и брюле.
Липочка. Ах, Устинья Наумовна! Совсем не брюле, а брюнет.
Устинья Наумовна. Да, очень мне нужно, на старости лет, язык-то ломать по-твоему: как сказалось, так и живет. И крестьяне есть, и орден на шее; ты вот поди оденься, а мы-с маменькой-то потолкуем об этом деле.
Липочка. Ах, голубушка, Устинья Наумовна, зайди ужо ко мне в комнату: мне нужно поговорить с тобой. Пойдем, Фоминишна.
Фоминишна. Ох, уж ты мне, егоза!
Уходят.
|
|
|
