 |
Однажды я не встал за друга
|
|
|
|
Однажды я не встал за друга,
Хоть знал, что он не виноват.
Я видел — другу было туго,
Но против друга был мой брат.
В тяжелой схватке бились двое.
Удары сыпались, как град.
Казалось, я дерусь с собою:
Ведь брат мне — друг, а друг мне — брат.
У брата — кровь, у друга — тоже.
От боли слепнет взор очей,
Как будто руки палачей
С меня живьем сдирают кожу.
Уходит жизнь, и нет возврата.
Но вечна боль былого дня:
Мой друг меня избил — не брата,
И брат — не друга, а меня!
* * *
Мне очень жаль, но я — подранок,
Я износился не на шутку.
И по ночам я глажу рану,
Прося пощады на минутку.
И боль не сразу, но уходит.
И засыпает, как девица.
И только ум бессонно бродит,
Листая дней моих страницы.
Шепчу себе: «Зачем родился?
Зачем так много нагрешил?
Зачем стихами расплатился,
За истязания души?»
Шепчу и вновь тревожу рану.
Потом молюсь, сомкнувши веки:
«Спасибо Богу! Я — подранок.
Другим больней. Они калеки…»
* * *
Кому на радость, а кому на горе,
Оставив шрам в фарватере,
Я вышел из Черного моря,
Словно из чрева матери.
И море с тех пор все ласковей,
И чайки над ним белей.
И тельник мой, вдрызг затасканный,
Все ближе душе моей…
Но стонет дружок мой Боря —
Его я когда-то спас.
Кричит: «Ты приносишь горе!» —
И щурит подбитый глаз.
Ах, Боря! Что глаз твой — мелко!
Побьют нас еще не раз.
Тащи-ка, дружок, похмелку —
Помянем мы этот глаз.
Вон тезка твой — тоже с зелья —
Мне в душу всадил синяк.
Мой Крым отстегнул с похмелья,
Святыню — за просто так.
Теперь я, как тот калека,
Пью много и не напьюсь.
Ну, как же! На склоне века
Опять обобрали Русь.
|
|
|
И море теперь — не море
И город-герой — не наш…
Наделал твой тезка горя,
Утешив хмельную блажь.
Что глаз твой — деды из праха
От боли такой встают…
Эх!… Будет кому-то плаха
И пуще той «Пущи» кнут!
КОСМОПОЛИТ
Деду Федору не спится —
На душе покоя нет:
Угодил он за границу
В свои восемьдесят лет.
Поделили Русь на царства
По живому и сплеча.
Вот и пьет теперь лекарства
Или с горя — первача.
Дом отрезан Украиной,
Хлев попал на Беларусь,
Грядка лука — за овином —
Вот и вся держава — Русь.
Хоть скули, хоть вой от срама.
Сердце Федора болит.
Был он русский! Русский самый!
А теперь — космополит.
БРОДИТ СТРАННИК ПО ДИКОМУ ПОЛЮ
Бродит странник по дикому полю.
Нет над ним ни звезды, ни луны.
Только волки голодные воют,
Да копытами бьют кабаны.
Бродит странник по дикому полю.
Он из рабской страны убежал.
Он мечтал получить себе волю,
Только, где эта воля, не знал.
За плечами — пустая котомка.
За спиной — только черная тьма.
Ищет странник свободу в потемках,
А она за ним ходит сама.
Ждет она, когда странник очнется.
Он устал, и от голода слаб.
Он присядет — она улыбнется,
И поймет он, что больше не раб.
И тогда загорится зарница,
Светом белом в созвездье ума.
И утихнут кабан и волчица,
И отступит кромешная тьма.
В диком поле никто не поможет.
Странник, молча по кругу идет.
Если раб стать свободным не может,
Что бежать? Все равно пропадет.
РЕКВИЕМ
Бог послал мне светлый лучик.
Мне творить бы да творить.
Только смерть выбирает лучших.
Буду худшим, но буду жить.
Вот и пью я с утра до ночи.
Без оглядки творю грехи.
И, чтоб больше наделать порчи,
Ночью скрытно пишу стихи.
Я не гений, не черт, не бездарь.
Стих — не Бог весть, какая новь.
Я хочу отодвинуть бездну,
И продлить на земле любовь.
|
|
|
Я люблю все оттенки цвета,
И рассвета прекрасный миг.
Нет, не быть мне большим поэтом,
Я умру, как простой мужик.
Пусть заката язык оближет
Мне лицо. И покончим с тем.
Пусть палящее солнце выжжет
Надпись скромную на кресте.
Небыльем зарастет дорога.
Ветер сдернет мой черный бант.
Я скажу на Суде у Бога,
Почему зарывал талант.
Пусть земляне «промоют» кости.
Пусть не скажут: «Ушел поэт!»
Всем привет от бродяги Кости!
Нищим — самый большой привет!
* * *
Вот книга вышла. Трепета души
Не ощущаю. Нет. Она остыла.
Страницы шелестят, как камыши
В осенний день, тоскливо и уныло.
А ведь была, была в душе весна!
И был полет хмельной над облаками!
И голова кружилась без вина,
Забитая мечтами и стихами.
Горел огонь, работали меха.
Ковались раскаленные страницы.
И строки окрыленного стиха
Слетались на бумагу, словно птицы.
И был размах, и были чудеса…
Но вышел срок, и небо стало серым…
Нет, не взлечу я больше к небесам.
Хоть крылья есть, да нет любви и веры.
Погас огонь. Остыла наковальня.
Пойдите прочь! Стихов здесь не куют!
Здесь — просто кухня. Рядом — просто спальня.
Теперь там спят, а здесь едят и пьют.
СЕДИНА
С сединой мы становимся чище
И светлее, и даже мудрей.
За раздор, за войны пепелище
Платим мы сединою своей.
За любовь, отгоревшую рано,
За потерянных лучших друзей,
За предательство и за обманы
Платим мы сединою своей.
Платим щедро, себя не жалея,
Хороня своих мать и отца.
За предавших Россию злодеев
Платим мы сединой без конца.
Время горести наши залечит.
Отряхнется от воров страна.
Серебром, осыпаясь на плечи,
Станет платой за все седина.
Отойдут, отгремят непогоды,
Но не стихнет сердечная боль.
Седину нам приносят не годы —
Это слез не пророненных соль.
* * *
Когда душа болит всерьез,
И стонет ночь без сновидений,
Ко мне приходит верный пес
И прижимается к коленям.
В ладони сунет мокрый нос.
Вздохнет сочувственно и тяжко.
И вижу я немой вопрос:
«Что, укололо под рубашкой?»
И шлю ему немой ответ:
«Когда ты рядом, нет причины…
Нет, не порадует поэт
Врагов поэзией кончины!»
АВТОГОНКИ
Не шалят, а рвутся нервы!
Стал вторым, а мог быть первым!
|
|
|
Пожалел на повороте:
Я — второй, а он — в почете!
Уступил ему я сто раз!
Я — второй, а он — в почете!
Смерть его на повороте
Я прижал, нажав на тормоз.
Сколько раз за человечность
Я проигрываю гонки.
Приз хватает бессердечность,
Оттолкнув меня в сторонку.
Я — второй, но он — живой!
Может завтра будет тесно,
И сочтется он со мной,
Уступив другому место.
* * *
Смотри! Как ярко светят звезды!
Какое множество огней,
Алмазной россыпью камней
Повисли в небе, словно грозди.
На черном бархате покой —
Какая ширь и бесконечность.
И Млечный путь течет рекой,
Как путь в бессмертие и вечность.
Какой размах и глубина.
Мечта, не знающая плена.
Как взгляд, идущий из Вселенной,
Как эхо пропасти без дна!
Смотри, любуйся, — все открыто!
Дыши Вселенной! Вот она!
Страна без края и без дна,
И вечный зов метеоритов.
* * *
Стой! Загадывать не надо!
Пусть звезда летит свободно.
Если так судьбе угодно,
Ты возьмешь свою награду!
Яркий штрих, неповторимый,
Оцени! Храни навеки!
И продолжи в человеке
Этот миг необратимый.
Во Вселенной малой точкой,
Пусть за сто коротких лет,
Хоть одной полезной строчкой
Отчерти такой же след.
Хоть одной за столько лет!
Стой! Загадывать не надо!
Научись у звездопада
Оставлять бессмертный след.
БЕЗДНА
Уходит день, за ним — другой.
В заботах канет третий.
Жизнь, как река, ушла водой,
А ты и не заметил.
Теперь хоть вой, хоть землю рой —
Кому, какое дело.
Мелькнула жизнь твоя стрелой,
И в бездну улетела.
Эх! Знать бы, что там, в бездне, есть!
И — кто за небесами…
Господь прислал Благую Весть,
А думайте вы сами.
* * *
Уже земля трясется в страхе,
И СПИД гуляет, как чума,
И всадник с сабелькой на взмахе
Летит на брата без ума!
В грязи распластано искусство!
Талант разменян на гроши…
И в сердце русском стало пусто,
И нет покоя для души.
И нам уже не до пророков —
Чутье природное сильней.
Мы, видно, кончим не потопом,
А чем-то более страшней!
|
|
|
* * *
Пришла пора, пропели петухи!
Двадцатый век уходит в бесконечность.
Пришла пора простить другим грехи
И о своих задуматься сердечно.
Короткий век… Ну, что там человек!
Прекрасен мир, в котором обитает!
Прекрасно все! Ты слышишь, человек?!
Что каждый день нас в жизни окружает!
Проснется утром чистая заря,
И свет придет, и день наступит ясный…
Давай же жить не походя, не зря,
Чтоб даже смерть не виделась ужасной!
Давай же жить, и нечего тужить!
Давай любить, и быть любимым людям!
Давай с Вселенной бережно дружить!
Ну, а потом, пусть будет то, что будет…
КТО НАЗОВЕТ МЕНЯ ВЕЛИКИМ?
Кто назовет меня великим
И впишет имя в Имена,
На коих держится страна
С времен меча, стрелы и пики?!
Кто назовет меня великим?!
Вокруг безрадостные лики,
И скорбь и горе наяву.
И вдруг в толпе я слышу крики:
«Поэт! Ты хочешь стать великим?!
Умри за Русь! Я назову!»
Умри за Русь в огне и дыме.
Народ простит тебе грехи
И запоет твои стихи,
И обессмертит твое имя!
МОИ ДРУЗЬЯ
Сидят за праздничным столом
Друзья, как дружная семья.
Пусть предадут меня потом,
Но здесь они — мои друзья.
Звенят бокалы, слышен смех,
Улыбки светятся повсюду…
И я люблю, люблю их всех,
И не ищу средь них Иуду.
И нет причины унывать.
Мы все обнимемся, как братья.
Потом покорно буду ждать
И «поцелуя», и распятья.
И пусть когда-то грянет гром
Суровой правды бытия.
Я пью за то, чтоб их потом
Не осудил, не проклял я.
АПОКАЛИПСИС
Падет последняя звезда
Смертельной, огненной петлей,
И паром вырвется вода
К пустому небу над землей.
Не станет солнца и луны,
Утихнут пение и речи,
И оживут во мраке сны,
Мерцая пламенем, как свечи.
И закружат то там, то тут,
Стремясь к Божественному свету.
И души к пламени прильнут,
Ища пригодную планету.
И вновь — Эдем, и снова — змей.
И вновь, как где-то и когда-то:
Ревнивый Каин — брат-злодей —
Загубит жизнь родного брата.
И ложь отдарится венцом!
И, правда — горем непременно.
И все закончится Концом
Или началом во Вселенной…
Живи, чудак, раз суждено!
Ведь это — высшая награда!
Бери от жизни, что дано,
И не ищи ключи от Ада.
Два раза жизнь не повторишь!
Скажу тебе я откровенно:
Творца ничем не удивишь,
По крайней мере, во Вселенной.
Случится все, что суждено,
И что, должно было случится.
Бери, что Господом дано,
Но не забудь и помолиться.
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Затевают тучи трепку
Деревенькам и полям.
Открывают боги пробки
За здоровье всех землян.
По ухабам колесница
Громыхает в небесах.
|
|
|
Затихают зверь и птица
В перепуганных лесах.
Вспыхнут ярко перекрестки.
Гром ударит, словно плеть.
И сорвется ветер хлесткий
На коне горячем в степь.
Пыль закружится столбами.
Зашумят листвой дубы.
С пересохшими губами
Все живое ждет воды.
Поле ветру поклонится:
«Рви за гриву, не щадя,
Только дай скорей напиться
Драгоценного дождя!»
ГРОЗА.
Прошла гроза, и стало хорошо!
Свежо вокруг, и в мыслях посвежело.
Небесный гром, в небесный мир ушёл,
Как будто горе мимо прогремело.
Голубизной играют небеса!
Сияет солнце в радостной улыбке!
О, Бог ты мой! Какая же краса
Вокруг меня раскинулась в избытке!
Недобрых мыслей тучи унеслись.
И слёз уж нет. Они ушли все в ливень.
И так прекрасна, стала эта жизнь,
Как будто счастлив буду я отныне.
АПРЕЛЬ.
Ужасный выдался апрель -
Свиреп, как зверь.
Срывает форточки с петель -
Лютует ветер.
Вода небесная сошла -
Грозит потопом.
Ночь закусила удила –
Пошла галопом.
Из подворотни слышен вой -
Собака плачет.
Да я и сам едва живой -
Один на даче.
Теперь мне точно не до сна,
Не до покоя.
Ей Богу, спятила весна
От перепоя.
Такую кружит карусель -
По телу зуд.
Нет, братцы, это не апрель,
А Страшный Суд.
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Затевают тучи трепку
Деревенькам и полям.
Открывают боги пробки
За здоровье всех землян.
По ухабам колесница
Громыхает в небесах.
Затихают зверь и птица
В перепуганных лесах.
Вспыхнут ярко перекрестки.
Гром ударит, словно плеть.
И сорвется ветер хлесткий
На коне горячем в степь.
Пыль закружится столбами.
Зашумят листвой дубы.
С пересохшими губами
Все живое ждет воды.
Поле ветру поклонится:
«Рви за гриву, не щадя,
Только дай скорей напиться
Драгоценного дождя!»
ОЖИДАНИЕ
Уже слетаются открытки,
А снега нет.
Видать, зима несет убытки
В другой стране.
Ах, не зима — а просто мука!
Под Новый год
По переулкам бродит скука,
И дождь идет.
Ужели мы так оскудели
В сердцах, в домах,
Что не заходят к нам метели,
И не идет зима?
Про елку что-то не поется,
Не слышен смех.
Никак сквозь тучи не пробьется
Желанный снег!
ПОКРОВ
Пушистый снег лежит на крыше.
Чиста и девственна природа.
А из окна прохлада дышит,
И шепчет: «Выйди на свободу!»
И впрямь, такая там отрада,
Такой божественный покой!
Зачем же в доме, как в засаде,
Сидеть за дверью запертой!
Пойду, очищусь, подобрею.
В сугроб с размаху завалюсь.
Вдохну мороз и опьянею.
Пречистой Деве помолюсь.
Ведь все вокруг — ее затея,
Ее пречистейший Покров.
Бело! Ни грязи, ни злодеев.
Снег, как поэзия без слов.
Пойду! Отдамся на распятье.
Пусть самый чистый, первый снег
Возьмет меня в свои объятья
И обелит меня при всех.
Довольно сплетен, бьющих в спину,
И лжи бессовестной — в глаза!
Паду крестом и так застыну,
И стану чистым, как слеза.
И ничего потом не надо.
Я буду в лучшем из миров…
О, Дева! Дева снегопада!
Возьми меня под свой Покров!
* * *
Серебрится лес —
Видно старится.
Пар идет с небес —
Осень варится.
Полегла трава —
Видно вымерла.
Печь жует дрова —
Ох, и вымерзла!
Где же ты, зима?
Увядание.
Черный дом — тюрьма,
Ожидание.
И когда же снег
Все повыбелит.
И раздастся смех,
Скуку выведет.
Ах, зима-зима,
Раскрасавица.
Терема, дома —
Все понравится.
И займется круг,
И польется квас,
И под пенье вьюг —
Хоровод да пляс.
Только снег застрял,
Да пришел мороз.
Лес стареть устал,
Сединой зарос.
Ах, снежок-снежок,
Поскорей ложись.
Приходи, дружок,
Ох, намаялись!
Печь с утра дымит,
Хаты скрючились.
В голове шумит.
Тучи скучились.
Объявись, дружок,
Ты же соль земли.
Мы тебе лужок
Приготовили.
* * *
Мокрый снег налип на ветки,
На столбы и провода.
И сижу я словно в клетке,
Из квартиры — никуда.
Грязь повсюду, словно тесто.
Сырость съежила дома…
Где ж ты, белая невеста?
Где ж ты, лютая зима?
Где желанные морозы?
Пролетел и Новый год.
А природа только слезы,
Слезы горестные льет.
Грусть, тоска, да ломит кости.
В голове больной туман…
Пью «по маленькой» — от злости,
И кляну тебя, зима.
ЗИМА
Сказали: «Лютая зима
Придет нежданно и до срока».
И вот уже несет сорока
Дурные вести по домам.
И ставни бабы закрывают,
И печи вмиг раскалены,
И кошки спины согревают,
Прильнув к лежанке у стены.
И воют жалобно собаки.
Кабан копытом бьет в хлеву.
И петухи остыли в драке
Услышав страшную молву.
И все затихло, все застыло.
И в страхе съежились дома.
И лес, и поле ждут уныло,
Кода ж появится зима.
И, не дождавшись, ветер взвоет.
Хозяйка выйдет в огород.
Хозяин ставни приоткроет…
И вот же диво! Снег идет!
ОСЕНЬ
Стынет осень. Небо серо.
Лист дождем к земле прижат,
А над озером, за сквером,
Утки дикие кружат.
Покружат, собьются в стаи,
И — в далекие края.
Где ж их родина родная?
Та ли, эта ли земля?
А у нас закружит вьюга,
Скроет неба синеву.
Белоснежная округа
Станет сказкой наяву.
Затрещат в лесах березы,
Зашипят в печи дрова.
Устрашая нас морозом,
Вступит зимушка в права.
Только ей не стоит злиться —
Нам милее отчий край…
Ну а ты, дурная птица,
Коль собралась, — улетай!
ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ
Падают листья на мокрые крыши.
Плачет природа, плачет душа.
Ветер холодный с севера дышит.
Сытые тучи плывут, не спеша.
Серая зрелость, сладкие думы.
Жалость к природе, жалость к себе.
Город простывший, город угрюмый.
Парки и скверы тонут в воде.
Грустные окна, словно с похмелья,
Смотрятся в лужи, как в зеркала.
Было веселье! Было веселье!
Было и сплыло — осень пришла.
Грустная осень, томная осень.
Город, как нищий, кажется мне,
Город, как нищий, жалобно просит
Белую шубу к лютой зиме.
|
|
|
