Речевой акт и коммуникативный ход

Уже ставшая традиционной категория речевой акт в коммуникативном дискурс-анализе неизбежно подвергается переосмыслению: большинство ис­следователей старается преодолеть недостатки те­ории речевых актов и определить единицу, органично вписывающуюся в про­цесс коммуникации и взаимодействия. Этим не в последнюю очередь обус­ловлен отказ многих авторов от самого термина речевой акт, имея в виду те недостатки теории речевых актов и характерного для нее определения «мини­мальной единицы общения», о которых писала Д. Франк [1986]. В поисках альтернативного варианта У. Эдмондсон выбрал интеракционный акт (interactional act), понимая под ним минимально различимую единицу комму­никативного поведения, речевого и неречевого, не (обязательно) продвигаю­щую общение к достижению коммуникативных целей [Edmondson 1981: 6]. О необходимости включения в определение речевого акта по Сёрлю—Ос­тину действия слушающего по распознаванию именно того намерения, кото-

рое вкладывал в него автор, писали многие [ср.: uptake — Austin 1962:117; Bach, Harnish 1979; Holdcroft 1992; Sbisa 1992; Hörverstehensakt — Henne, Rehbock 1982 и др.]. Этим же отличается подход к определению «коммуникативного акта» Т. ван Дейком, включившего речевой акт говорящего, аудитивный акт слуша­ющего и коммуникативную ситуацию в единую структуру [van Dijk 1981].

Коммуникативные акты реализуются, хотя и не обязательно, посредством иллокутивных актов — таким образом в этой единице сочетаются функцио­нальность элемента, «атома» взаимодействия и иллокутивность: очевидна попытка придать речевому акту интеракционное и даже интерсубъективное содержание. Но и в этой структуре акта не учитывается его функция в отно­шении дискурса.

Коммуникативный акт или последовательность актов, функционально объединенных иерархически доминантной целью в сложный макроакт с точ­ки зрения динамического развития дискурса, включаясь в интеракцию, об­менные отношения общения, конституирует коммуникативный или интер­активный ход (communicative move; interactional move). В отличие от коммуни­кативного акта коммуникативный (интерактивный) ход представляет собой вербальное или невербальное действие одного из участников, минимальный значимый элемент, развивающий взаимодействие, продвигающий общение к достижению общей коммуникативной цели [Coulthard 1977: 69; Edmondson 1981: 6; Owen 1983: 31; Stenström 1994: 36 и др.]. Коммуникативный ход может быть речевым или неречевым. Коммуникативный ход — это функционально-структурная единица. Коммуниктативный ход, в свою очередь, далеко не всегда совпадает с речевым актом: иногда он реализуется с помощью после­довательности речевых актов, сложного макроакта — идея иерархически орга­низованного вокруг целевой доминанты комплекса действий разработана в трудах Ю. Хабермаса и Т. ван Дейка: [Habermas 1981; van Dijk 1977; 1981].

Аналогичным образом в ряде работ различаются речевой акт и дискур­сивный акт [ Sprechakt; Gesprächsakt — Henne, Rehbock 1982: 182]. Дискурсив­ный акт определяется как минимальная коммуникативная единица, речевая или жесто-мимическая по природе, которая в каждом конкретном случае упо­требления в разговоре имеет свою специфическую значимость с точки зрения развития речи как системы действий, коммуникативных планов и стратегий. Речевой акт может служить составной частью (вербальной, просодической) дискурсивного акта. В подобной интерпретации дискурсивный акт практи­чески полностью совпадает с коммуникативным ходом.

Обобщая разные интерпретации категорий акт и ход, можно сказать, что главной отличительной чертой коммуникативного хода является его функ­ция в отношении продолжения, развития дискурса в целом. В связи с этим

различаются инициирующие, продолжающие, поддерживающие, обрамляю­щие, закрывающие, ответные, фокусирующие, метакоммуникативные и дру­гие ходы [ср.: Романов 1988: 100; Зернецкий 1987; Wunderlich 1980: 293—294; Sinclair, Coulthard 1975:28—34; Carlson 1983: 58; Owen 1983: 33; Coulthard 1985: 123ff; Stenström 1994: 36].

Коммуникативный акт сам по себе не выполняет дискурсивной функции. Иллокутивная функция не может отражать всего многообразия задач, кото­рые решает говорящий посредством высказывания в конкретном эпизоде общения. Речевой акт остается виртуально коммуникативной единицей, по­тенциально предназначенной для достижения узкого набора типизированных коммуникативных целей. Полная актуализация речевого акта осуществляет­ся в дискурсе в качестве коммуникативного хода: когда мы что-то утверж­даем, просим, обещаем и т. п., мы тем самым развиваем в определенном на­правлении диалог — соглашаемся, противоречим, уклоняемся, наступаем, за­щищаемся, привлекаем и поддерживаем внимание и т. д.

Репликовый шаг

Реплика (turn) или репликовый шаг [нем. Gesprächs-schritt — Henne, Rehbock 1982] часто фигурирует в каче­стве формально-структурной единицы диалога, доволь­но просто определяемой как фрагмент дискурса одного говорящего, отграни­ченный речью других, т. e. реплика — это все, что сказано (и сделано) между менами коммуникативных ролей, другими словами, — между сменой говоря­щих [Goodwin 1981: 2; ср.: Carlson 1983: 9; Owen 1983; Stenström 1994: 34; Ninio, Snow 1996:23ff и др.].

Некоторыми авторами, к числу которых относится и Чарлз Гудвин, ре­плика признается главной коммуникативной единицей в силу своей потен­циальной двусторонней направленности, в особенности с учетом разнообраз­ных коммуникативных элементов «обратной связи», «маркеров присутствия», сигнализирующих об успешном восприятии реплики адресатом, а также отражающих его реакцию [ back-channel behavior; involvement markers — Goodwin 1981: 13; ср.: Rückmeldungsakt — Henne, Rehbock 1982].

Почему же реплика вправе претендовать на роль основной единицы общения? На то, по мнению Ч. Гудвина, есть несколько причин [Goodwin 1981: 173]:

Во-первых, реплика — это средоточие языковой деятельности человека, ее locus, место рождения предложений, центральный источник происхожде­ния языковых выражений в природе.

Во-вторых, для успешного завершения реплики необходимы совместные усилия обеих сторон — говорящего и слушающего, — в этом Ч. Гудвин видит

элементарное упорядоченное социальное отношение, элемент интерсубъектив­ности, причем данный тип организации оказывается чрезвычайно распрост­раненным: он встречается как в разных обществах и общностях людей, так и в многочисленных институтах внутри общества — от детских игр до деловых переговоров, от официальных диалогов глав государств до интимных бесед влюбленных. Реплика сама по себе является уникальным институтом, изуче­ние которого поможет в создании общей теории генезиса социальных отно­шений.

В-третьих, в рамках реплики участники общения решают социально-куль­турную задачу передачи друг другу, раскрытия значения, смысла и значимо­сти своих высказываний и действий.

Все это так, но уравнять интерактивность реплики и обмена, так же как и функциональный статус самостоятельной реплики и сигналов обратной связи (пусть незаслуженно игнорируемых некоторыми исследователями) по меньшей мере некорректно.

Репликовый шаг по своей структуре может быть простым и сложным (включающим один коммуникативный ход или более); а по направленнос­ти — прогрессивным, инициирующим или же регрессивным, реагирующим, реактивным и т. п. [Романов 1988: 27]. Однако здесь надо бы уточнить: на­правленность репликового шага не является его внутренним качеством. Ре­плика — это лишь формальная единица. Инициативными и реактивными не могут быть ни реплики, ни речевые акты [ср.: Wunderlich 1976]. Это качество принадлежит только коммуникативному ходу и обусловлено его функциональ­ной направленностью [Roulet 1992: 92].

В ряде работ ощущается нечеткость разграничения коммуникативного хода и репликового шага, чему способствует близость понятий ход и шаг в русском языке [ср.: Романов 1988; Зернецкий 1988 и др.]. Здесь следует еще раз отме­тить разные принципы выделения этих единиц (функционально-структурный для хода и формально-структурный для реплики). Репликовый шаг и ком­муникативный ход — единицы разной природы, поэтому они не вступают в системные или иерархические отношения.

Реплика по своему объему не всегда совпадает с актом и ходом [Edmondson 1981: 7], репликовый шаг может содержать несколько коммуникативных хо­дов [ср.: Coulthard 1977: 69; Owen 1983: 32], один или даже менее одного ком­муникативного хода. Критерием для выделения репликового шага служит на первый взгляд простой признак: мена коммуникативных ролей, или, проще говоря, тот самый момент, когда один участник общения прекращает гово­рить, а другой начинает. Почему этот признак выглядит простым лишь на первый взгляд, мы постараемся разобраться в следующем параграфе. Пока

лишь отметим, что при анализе речевого материала встречается немало слу­чаев, когда провести границу между репликами не так уж и просто (одновре­менная речь, варианты с перебиванием и т. п.).

В дополнение к этому отметим также, что репликовый шаг вследствие формальности критерия, на основании которого он выделяется, не так тесно связан с динамикой развития дискурса, как коммуникативный ход. Но с дру­гой стороны, критерий, на основании которого выделяется коммуникатив­ный ход, не столь легко формализовать и унифицировать вследствие некото­рой его субъективности: каждый интерпретатор может по-своему оценить функцию минимального фрагмента речи относительно развития дискурса.

Идея коммуникативного хода, явно восходящая к теоретико-игровым кон­цепциям, привлекает своей динамикой и большим объяснительным потен­циалом в анализе стратегической природы дискурса, в то время как реплико­вый шаг выгодно отличается возможностью объективного, даже «осязаемого» членения речи в лучших традициях дескриптивизма.