Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Эвтаназия для умирающих отраслей




В. Если вы правы и мы столкнулись с базисным переструктурированием экономики, то что мы можем сделать для того, чтобы сделать переход плавным?

О. Говоря о долгой перспективе, мы, возможно, должны будем примириться с фактом, что каждый не сможет иметь работу, если под ней мы подразумеваем формальную, оплачиваемую, производительную работу. В конечном счете мы, возможно, должны будем изучить “протребление”, способы, посредством которых люди могут производить прежде всего для себя, а не для продажи или обмена. Существуют способы, которыми мы можем радикально увеличить производительность протребления, обеспечивая протребителей новыми инструментами и материалами, социальной и политической поддержкой, наряду с некоторыми формами денежной поддержки. В настоящий момент подобная политика выглядит утопичной, но очень скоро она станет главной проблемой политической повестки дня. Между тем существуют более обычные дела, требующие своего осуществления. К сожалению, мы не делаем даже их. Возьмите картеровскую администрацию в середине 80-х годов или британскую лейбористскую партию, когда она пребывала у власти, или левые, или либеральные партии в любой из этих стран. Они в основном игнорировали новые отрасли промышленности Третьей волны и направляли свои усилия на поддержание и сохранение старой экономики Второй волны. В США мы пытались спасти “Крайслер”. В Великобритании мы квазинационализировались—“Бритиш Лейлэнд”. Во Франции, ФРГ и других западноевропейских странах мы делали то же самое — мы пытались сохранить в неприкосновенности счастье менеджеров, профсоюзов и акционеров этих традиционных отраслей промышленности. Это глупая экономика. Она слепа к процессу переструктурирования, который сейчас происходит. И это пустая трата человеческих жизней и усилий. В какой-то момент дебатов по поводу “Лейлэнда” я подсчитал, что британское правительство желает потратить сумму, эквивалентную сумме семилетней зарплаты каждого работающего полный день рабочего “Лейлэнда” только для того, чтобы сохранить позиции “Лейлзнда” в автомобильном бизнесе. Мне кажется, что, получив подобные деньги вместе с обучением, новой технологией и другими видами поддержки, эти рабочие смогли бы реорганизовать свою жизнь и общины в течение семилетнего периода так, чтобы уже больше не зависеть от производства автомобилей. Британия могла бы создать новые, более здоровые отрасли промышленности и общины.

В. По существу, вы предлагаете, чтобы мы сознательно руководили процессом старения умирающих отраслей, а также перехода к новым альтернативам Третьей волны. Идет ли речь о правительственной политике, а не о свободной игре рыночных сил, своего рода осторожной эвтаназии для отмирающих отраслей?

О. Да. Мы должны быть предельно избирательны даже в случае временной поддержки, но я вижу некоторые исключения. К примеру, если закрытие промышленности приведет к разрушению внутреннего региона, мы можем предоставить ей пятилетний буферный период для смягчения возможных последствий. Мы можем захотеть сохранить некоторые компании и по другим причинам, скажем как основу для быстрого расширения производства в случае национального или интернационального чрезвычайного положения. Я не могу сказать, что США, к примеру, могут позволить себе оказаться полностью зависимыми от мирового рынка в области сталелитейной промышленности или тяжелого машиностроения. Я был бы глупцом, предположив это. Итак, мы можем иметь желание сохранить некоторые специфические компании или отрасли, исходя из социальных или других причин. Я знаю большую часть аргументов против этой политики — они не все бессмысленны. Сторонники свободного рынка правы, когда высказывают сомнение относительно того, что политические решения сколько-нибудь лучше тех, которые принимаются в контексте частно-экономического интереса. Взгляните на французско-британское решение построить “Конкорд”. Поглядите на выбрасывание конгрессом миллиардов долларов на синтетическое топливо как мировую цену за крохи нефти. Как только инвестиционные решения становятся политическими, каждая заинтересованная группа включается в его принятие самым интенсивным образом. Более того, индустриальная политика работает наилучшим образом, когда у страны есть ясная модель, которой следует придерживаться, как, например, у Японии после второй мировой войны. Сейчас принимать решения значительно труднее. К сожалению, упование на невидимую помощь также не приносит результата.

В. Это бросает прямой вызов свободному рынку, не так ли?

О. Я не являюсь чистым приверженцем рынка. Я действительно считаю, что свободный рынок (который на деле никогда не бывает свободным) является великолепной регулятивной системой,. имеющей то огромное преимущество, что она по крайней мере в какой-то степени отделяет экономическую власть от политической власти. Рынок является также способом децентрализовать многие экономические решения. Я считаю, что мы можем гораздо более изобретательно, чем до сих пор, использовать рыночные механизмы для того, чтобы справляться с такими социальными проблемами, как безработица, упадок городов, забота о престарелых, загрязнение и т. д. Но любая система имеет границы — это часть определения всякой системы. Наши подходы к рынку не должны быть теологическими. Рынок не религия, он является орудием. И никакое орудие не выполняет всех задач. Сталкиваясь сегодня с безработицей, мы не должны колебаться и творчески использовать общественные фонды для того, чтобы поэтапно устранить некоторые отрасли Второй волны. Цель должна заключаться не в том, чтобы сохранить их функционирующими, не расплачиваться с рабочими и менеджерами, а положить начало процессу промышленного и регионального преобразования. Ключевое значение имеет преобразование, а не поддержка. Я не дал бы ни единого доллара для поддержки приходящей в упадок отрасли до тех пор, пока отрасль не согласится составить план перехода от ее нынешних технологий и продуктов к существенно новым продуктам и новым технологиям, а также планы по переучиванию своих менеджеров и рабочие. В недавном опросе “Бизнес уик” задал вопрос, будет ли позволено нынешним умирающим отраслям “выплыть или потонуть”. Журнал радостно сообщает, что большинство американцев (56%) предпочитают свободный рынок, подход “выплыть или потонуть” “выводящей из трудностей” поддержке. Этот или-или подход является упрощенным. То, что сейчас требуется, — это не слепая поддержка, помогающая выжить в новых условиях политика, и не менее неуместная милостыня. Необходима помощь в преобразованиях. Преобразование не является новой идеей. В конце второй мировой войны, когда мы хотели перейти в США от экономики военного времени к экономике мирного времени, было проведено много важных дискуссий по поводу того, как осуществить этот переход. Не так давно, когда служащим “Лукас эйрспейс” в Великобритании было сказано, что они будут уволены из-за сокращения военных заказов, они составили свои собственные планы для выпуска альтернативных изделий, которые могли быть выпущены с более или менее схожей технологией и тем же составом рабочей силы. Как я понимаю, они составили детальные планы для перехода к производству машин для перевозки людей и медицинской электроники. В этой фирме возникла ситуация взаимных обвинений между инертным профсоюзом и столь же инертной компанией. Все это поучительно. Эта ситуация указывает на самые разнообразные возможности. Она подчеркивает то обстоятельство, что планирование, преобразование, для того чтобы они были эффективны, не могут быть осуществлены корпорацией. Нужна стратегия, совместно разработанная промышленностью, профсоюзами, служащими (представленными не только своим профсоюзом), наряду с представителями поставщиков и потребителей, а также общественных представителей тех сообществ, в рамках которых фирма функционирует. Переход должен стать ключевым словом в нашем экономическом словаре в ближайшем будущем.

В. В каком-то смысле вы предлагаете, чтобы все заинтересованные стороны принимали участие в процессе перехода — не только владельцы и менеджеры, но и рабочие, протребители и жители. Однако сегодня мы все чаще и чаще слышим разговор о смыкании большого бизнеса и большого правительства для планирования политики в области промышленности. Все ваше творчество демонстрирует неоднозначное отношение к политике. С одной стороны, начиная с книги “Столкновение с будущим” вы призывали к долгосрочному стратегическому мышлению. Но вы также подчеркиваете значение децентрализации и разнообразия. Нет ли противоречия в вашей мысли?

О. В конце книги “Столкновение с будущим” я постарался объяснить разницу между централизованным, сверху донизу бюрократическим планированием в промышленном стиле и более открытым, демократическим, децентрализованным стилем, который я назвал “предвосхищающей демократией”. По мере того как углубляется экономический кризис, усиливается поддержка и действие стратегического планирования. Но я не могу сказать, что мне нравится направление, в котором мы, как мне кажется, движемся. Разговаривая с членами советов и высшими управляющими наших крупнейших корпораций, я наблюдаю все больше признаки необходимости планирования, и при этом не ограничиваемого только рамками корпораций. В США, к примеру, все интенсивней обсуждается японская, западногерманская или американская системы планирования (я усматриваю в этом иронию, поскольку эти страны также испытывают значительные трудности, и то, что выдается за прогрессивное мышление, является на деле лишь чередованием устаревших моделей). Тем не менее сегодня американская пресса заполнена высказываниями финансистов, экономистов, радикальных теоретиков и функционеров многонациональных компаний, провозглашающих “благодетельность” сотрудничества бизнеса и правительства. Иногда более широко мыслящие и опытные менеджеры говорят, что профсоюзы также должны быть приглашены для участия в процессе планирования. Эти темы, несомненно, получат поддержку в Вашингтоне независимо от того, какая администрация у власти. Крупные компании хотят этого, правительство хочет этого независимо от того, говорит оно об этом или нет, и профсоюзы, бедный третий, когда дойдет до дела, также захотят быть приглашенными к столу. И хотя это может означать некоторый прогресс в сопоставлении с теми глупостями, что преобладают сегодня, все это пугает меня, поскольку является разновидностью какой-то внутренней трехсторонности. На деле это старый “корпоратизм”, с которым носились фашисты в 20-е годы. В этой модели многое является ложным и опасным. Во-первых, я думаю, что она не сможет работать в национальном масштабе, в той сложной, демассифицированной экономике, которую мы создаем. Во-вторых, она совершенно неосновательно предполагает, что если вы собираете вместе компании и профсоюзы (которые в США представляют менее четверти всех трудящихся и при этом совершенно недемократическим образом), а также правительство, то каждый будет “представлен”. В действительности никто не чувствует себя “представленным” и менее всего представленным этими гигантскими институтами. Третья проблема является еще более глубокой. Она заключается в том, что, когда вы приводите в действие эту трехстороннюю систему взаимодействия, она становится в высшей степени консервативной силой. Она тяготеет к тому, чтобы требовать поддержки для статус-кво, для всего существующего. Компании в какой-то слабой отрасли, изготовляющей какие-то безделицы, хотят сохраниться. Профсоюзы хотят рабочие места и членские взносы, поэтому они хотят изготовлять эти безделицы, даже если мир уже не нуждается в них. А правительство не хочет ввязываться в драку с этими двумя, если ее можно избежать. И фабрика по изготовлению безделиц продолжает существовать до, бесконечности и становится тормозом для экономики. Вот почему, если суждено быть планированию, оно должно быть раздроблено, в процесс должно быть включено гораздо большее количество групп — от потребителей, поставщиков и общественных организаций до, вполне возможно, расовых, этнических, мужских и женских, профессиональных и других групп. А базисное планирование должно осуществляться на локальном, областном и региональном уровнях, а не в национальном масштабе. Оно должно быть долгосрочным, а не только краткосрочным и должно учитывать все виды неэкономических факторов, такие, как экология и качество труда. Но, сказав все это, честным будет признать, что никто не знает, как хорошо сделать это, не утонув в бумагах. Было много локальных экспериментов. Некоторые являются обещающими. Новые средства коммуникаций, такие, как кабельные, сулят новые творческие возможности. Но мы не решили проблему того, как составлять и постоянно составлять заново нужные представительные органы, как легитимизировать их, как увязать всю эту процедуру с бюджетом и налогообложением (без чего эта вся процедура остается лишь умозрительной). Короче, мы должны изобрести методы и институты для действительно предвосхищающей демократии. Я не могу претендовать на то, что имею ответы на все вопросы и, кроме того, налицо противоречие. Однако одно для меня ясно. Мы не можем идти назад. Мы должны сделать основной упор на развитие сектора Третьей волны, даже если это означает серьезную борьбу с отраслями промышленности и профсоюзами Второй волны. Я полагаю, что нам потребуется использование избирательных налоговых кредитов и набор других средств для того, чтобы ускорить экспансию новых отраслей. Нам следует больше поощрять научно-исследовательские работы, обеспечивать ссудами небольшие предприятия в новых отраслях. Поместить микрокомпьютеры с инструкторами в каждой классной комнате, а также на витрины магазинов в каждом гетто. Радикальный пересмотр системы образования и сохранение, а не утеря контроля над окружающей средой — эти меры опосредованно принесут пользу отраслям Третьей волны и ускорят переход, потому что новые отрасли, за определенными исключениями, являются в тенденции более чистыми и энергосберегающими, чем старые. Чтобы пережить кризис, нам понадобится все, что у нас есть, для перехода. В дополнение к указанным мерам и массовому переучиванию нам могут понадобиться субсидии — непосредственные или направляемые через частный сектор для радикально расширенного сектора сервиса. Не только для таких вещей, как очищение окружающей среды, но и для сервиса в сфере базисных человеческих потребностей. Забота о престарелых, к примеру, станет делом первостепенной важности по мере того, как стареет население, причем не только в США, но и в других странах также, таких, как Япония. Это на деле создает определенные возможности. Так как многие люди, оставшиеся без работы в массовом производящем секторе, не могут легко переучиться для работы в отраслях Третьей волны, то значительная часть из них могла бы преуспевать в сфере сервиса Третьей волны. В добавок к этому нам потребуются изобретательные подходы к развитию сообщества — как помочь сообществу, к примеру, какого-нибудь заводского города совершить переход и сделаться центром сервиса или высокотехнологичной экономики. Я лично всемерно выступаю за использование, насколько это возможно, частного сектора для реализации этих целей. Но независимо от того, осуществляются ли они в государственном или частном секторе, эти меры должны быть осуществлены, если мы не хотим столкнуться с отчаянием как массовым явлением, не говоря уже о насилии. Многое можно было бы предпринять для того, чтобы сделать плавным наш переход к экономике Третьей волны. Нам лучше начать сейчас. Роботы приходят на помощь?

В. Вы говорите, что время старых отраслей прошло. Но разве не могут они переделать себя на основе новой технологии? Разве это не то, что некоторые крупные компании пытаются делать?

О. Роботизируя свои заводы, к примеру? Да, конечно, гибкие, изобретательные компании окажутся в состоянии перетащить себя в новую экономику, и я знаю много, очень много компаний, которые пытаются делать это как раз сейчас. Но для этого требуется значительно большее, чем просто роботы. Это не просто технологические затруднения, потому что проблема устаревания не является просто технологической. В принципе предприятия Второй волны могут перевести себя в жизнеспособные предприятия Третьей волны посредством снижения своей зависимости от ручного труда и увеличения использования умственного. Ведь это то, ради чего существует роботизация и автоматизация. Точно так же, как мы ранее замещали энергию физическим трудом, мы сейчас начинаем замещать и то и другое информацией (в ее самом широком смысле). Ho для того, чтобы успешно осуществить трансформацию, компании и отрасли должны делать и многое другое. Они должны переструктурироваться в организационном отношении. Они должны научиться обращаться со своими служащими как с личностями. Они должны индивидуализировать свою продукцию и процесс распределения. Они должны заключать больше контрактов, должны подвергнуть переоценке вертикальную интеграцию — она во все большей степени становится стратегией поражения. Они должны перейти к более дробной структуре, к большему участию со стороны служащих. Для выживания понадобится очень много всего, а не только роботы.

В. А как обстоит дело с теми рабочими, которых все это оставляет за бортом, с теми, кого заменяют роботы, с теми, кто непосредственно не готов встроиться в это новое общество, которое вы описываете?

О. Мне кажется, что принцип морали тут ясен. Вы являетесь большой компанией и при этом испытываете трудности? Как руководители, почему вы не предвидели трудности и не устранили их вовремя? Ведь вам платят за это. Почему вы ждали до тех пор, пока малолитражные зарубежные машины не захватили ваш рынок? (Даже если большие машины были в ближайшей перспективе выгоднее, даже если цены на бензин были низкими, все равно признаки этого были видны уже много лет.) Почему вы позволили устареть вашему оборудованию, почему вы упустили технологическое лидерство? Или почему вы не начали производить новые продукты и услуги? Ваши рабочие не виноваты в ваших сегодняшних трудностях. А на вас лежит ответственность перед ними. 50-летний рабочий в текстильной или автомобильной промышленности, проработавший 18 лет в компании, вложил много сил в производство. Такого нельзя просто уволить. Если компания собирается перестраиваться, то на ней лежит ответственность, чтобы помочь своим людям также перестроиться.

B. Это прекрасная этика, но как обстоит дело с экономикой в данной ситуации? Чем в худшем положении находится компания тем меньше вероятность того, что она будет помогать своим служащим, даже если бы захотела сделать это.

О. Если у компании нет ресурсов для этих целей, то она является банкротом в функциональном отношении и к ней следует относиться как к таковому. Претензия служащих на переучивание должна рассматриваться как законный эквивалент претензии заимодавца на уплату долга. Это как неоплаченная заработная плата. Если компания не в состоянии платить, то она нуждается, вероятно, в общественных фондах или поддержке. Иногда эта поддержка требует не только всемерного правительственного участия. Полезными оказываются займы, страхования и другие механизмы. Но какую бы поддержку ни оказывало правительство, она не должна быть милостыней. Она должна быть частью осуществляемого плана перехода, и, если высшие исполнители не смогут это делать, они должны понести персональную ответственность. Я считаю омерзительным, когда президент гибнущей компании требует у профсоюза сокращения заработной платы для того, чтобы спасти компанию, но поднимает свое собственное жалованье, несмотря на то что его доходы и без того составляют более 400 тысяч долларов в год. Я не осуждаю в принципе стремление администрации к обогащению, даже непристойному обогащению. Но она должна вознаграждаться за успех, а не за неудачи. Наши представления о капиталовложении и реконструкции должны измениться применительно к экономике Третьей волны. На каждый доллар, который мы вкладываем в новые машины должно приходиться несколько долларов, вкладываемых в человеческий капитал — в обучение, образование, переселение, социальную реабилитацию, культурную адаптацию. Любое капиталовложение в традиционные отрасли потребует соответствующего капиталовложения в новые отрасли. Сколько из этих затрат придется на компании, а сколько на общественность, будет неодинаковым в разных странах и, без сомнения, будет результатом жесткой политики и экономической борьбы. Но суть дела остается прежней: последовательная трансформация отрасли за отраслью. А там, где возможно, — трансформация людей, а не только машин.

В. Вы критикуете “спасающий” подход для умирающих отраслей.

О. Без какой-либо стратегии перехода он является тоской по прошлому. Он бесполезен расточителен.

В. А что вы думаете относительно подхода на основе принципа свободного рынка?

О. Я уже говорил, что он еще хуже. В нем отсутствует даже очарование благих намерений. Он основывается на полностью неправильном понимании новой экономики. Он предполагает, что так как старые отрасли умирают и рабочие увольняются, то должны возникать новые и поглощать излишек рабочей силы. Подход предполагает, что экономический механизм может быть использован для сохранения безработицы на современном уровне, снижения требований повышения заработной платы по крайней мере до уровня роста производства, без одновременного создания социальных беспорядков, которые потрясут страну. Подход предполагает также, что некоторое смещение правильной денежной, налоговой или расходной политики создаст условия, стимулирующие развитие экономики настолько, что большинство безработных получит обратно свои старые рабочие места или; новые места в более новых отраслях. Но этого не случится. Многие из старых рабочих мест ушли в мир иной. И наивно предполагать,. что каким-то образом все эти миллионы уволенных текстильных рабочих, литейщиков, сталеплавильщиков, рабочих автомобильной,. каучуковой, швейной отраслей найдут работу в компьютерной промышленности, в коммуникациях, в генной инженерии или в какой-либо еще из отраслей экономики Третьей волны. Политика невмешательства столь же идиотична, как и слепая политика спасения старых секторов. Обе являются выражением тоски по прошлому. Подход, основанный на принципе невмешательства, предполагает что рабочие взаимозаменимы. Он предполагает, что виды профессий, необходимые в секторе Третьей волны, аналогичны типам профессий в секторе Второй волны, то же самое можно сказать о типах самих рабочих, их установках, жизненных стилях и ценностях. Это представление о рабочей силе устарело. Происходящее нуждается в содействии. Что-то должно произойти для того, чтобы сектор Третьей волны поглотил безработных сектора Второй волны. Даже если предположить, что чистое количество рабочих мест не уменьшается, все равно эти миллионы людей должны быть переучены и адаптированы, прежде чем они смогут быть использованы в новых отраслях.Предполагать, что процесс переоснащения произойдет сам собой, по волшебству, без дополнительных усилий в области образования, обучения и других областях, означает верить в волшебство.

В. Но согласится ли правительство, находящееся под пятой большого бизнеса на такую политику? В свете политических тенденций в США и других странах не является ли то, что вы предлагаете, возможным только в том случае, если народные движения будут за него бороться?

О. Проблема не в большом бизнесе. Конечно, политическая борьба необходима. Но проблема состоит в том, что интересы, связанные со Второй волной (включая корпоративные, правительственные и интересы рабочих профсоюзов), противостоят силам Третьей волны (которые включают некоторых членов профсоюзов, некоторые общественные группы— протребителей, энвайрон-менталистов, регионалистов и т. д.). Существует основа для того, к чему может быть применено название “Коалиция Третьей волны”, организованная вокруг идеи человеческой и промышленной трансформации и обновления. Конечно, проблема, которой мы должны обеспечить определенную поддержку, — это образование и обучение. И это возвращает нас к тому, о чем я говорил ранее. Необходимы массовые усилия по переструктурированию производительных сил через обучение, переучивание и даже более серьезное обучение. Обучение обещает быть одной из самых крупных отраслей Третьей волны. Оно даже станет важной экспортной отраслью. И вновь, когда я говорю “обучение”, я не имею в виду только специфические механические рабочие навыки, подобные нажиманию на клавиши. Я имею в виду то, что мы еще не знаем, как делать должным образом: помогать людям в переходе к совершенно новому образу жизни. Назовем ли мы это обучением или образованием или как-либо еще — не имеет особого значения. Имеет значение то, что этот тип поддержки в переходе необходим, если мы не хотим разрушить общество. Даже если мы знаем, как сделать это, я не верю, что это может быть сделано только частным сектором. Тем не менее мы должны попробовать тысячу различных подходов и должны интенсивно субсидировать обучение в частном секторе посредством налогов и других мер. Мы должны также радикально переосмыслить нашу систему образования. Тем не менее даже при этих условиях, судя по всему, будут серьезные проблемы социальной дезинтеграции и беспорядков.

Работа как анахронизм

В. Мы рассмотрели большое количество проблем. Можете ли вы суммировать основное в форме рекомендаций к действию?

О. 1. Понятие “работа” является анахронизмом, продуктом промышленной революции. Так как индустриальная эра заканчивается, понятие работы должно или со временем исчезнуть, или они, должно быть реалистически переинтерпретировано путем включения в него многих видов деятельности, которые являются производительными, но не оплачиваются. Необходимо переосмысление таких терминов, как “рабочее место”, “занятость” “безработица”.

2. Начать сейчас подготовку планов перехода для всех находящихся в угрожающем положении отраслей Второй волны. “Базисные” отрасли, какими мы их делаем, уже никогда больше опять не будут базисными.

3. Способствование росту новых базисных отраслей: телекоммуникациям, биотехнологии, океанической инженерии, программированию, информатике, электронике и т.д.

4. Изобретение и распространение служб, являющихся новой основой и ключом к будущей занятости. Фокусирование на человеческих проблемах: старости, здоровье, одиночестве, воспитании детей. (Этот сектор может быть изъят из ведения государственной бюрократии и передан децентрализованному предпринимательскому сектору, основывающемуся на небольших объединениях, обслуживающих микрорынки и состоящих из небольших предприятий, благотворительных организаций, кооперативных сообществ и общественных агентств.)

5. Постоянное обучение. В самом деле, обучение само по себе может быть крупным работодателем, так же как и гигантским потребителем видеооборудования, компьютеров, игр, фильмов и другой продукции, которая также обеспечивает работой.

6. Кардинально изменить систему массового образования. Современные школы выпускают слишком много рабочих фабричного стиля для работ, которые уже не будут существовать. Разнообразить. Индивидуализировать. Децентрализировать. Меньше местных школ. Больше образования дома. Большая вовлеченность родителей. Больше творчества, меньше зубрежки. (Именно рутинная работа исчезнет быстрее всего.)

7. Даже при всех этих мерах большое количество людей не найдет новой работы. Но они могут быть производящими, если мы поможем им производить необходимые ценные блага и услуги вне рамок рынка труда. Это означает проектирование новых изделий, материалов, инструментов, даже новых сельскохозяйственных культур, которые они могут производить для себя при наличии инструкций и служб поддержки. “Протребители”, или сектор самообслуживания, могут облегчить нагрузку сектора обмена, одновременно с этим делая возможным приличную жизнь для миллионов.

8. И наконец, минимальный гарантированный доход. (Даже протребители нуждаются в некотором денежном доходе. Перевод выплат не может осуществляться по обычным каналам. Они должны быть организованы кар негативные подоходные налоги, или они могут распространяться децентрализованным приватизированным образом через семьи, церкви, школы, бизнес, местные управления и сотни других каналов — так, чтобы уменьшить роль централизационной бюрократии и сосредоточение власти. Только если мы соединим более традиционные способы действия удачным образом в одно совместное усилие, мы сможем начать преодолевать кризис безработицы. Как только мы откажемся от старого, узкого понятия производства и поймем, что миллионы участвуют в этом преодолении, чтобы сделать его возможным — даже если они сами не имеют формальной работы, — мы заложим моральную основу для полностью новой, гуманной системы вознаграждений, которая соответствует новым перспективам новой экономики Третьей волны.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...