Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Нация стоит несворачиваемой живой глыбой.




Коялович высказывает своё отношение к царю Петру: "Бесспорно Пётр любил свою идеальную Россию и созидал её с такою силою и таким самозабвением, какие свойственны только гениям. Он даже сам считал лучшею стороною своей деятельности то, что постоянно пребывал в работе, конечно, для создаваемой им России. Но что такое был петровский идеал России? ‹…›

Он, ничем не стесняясь, отверг законную жену и поставил на ея место Екатерину. Он погубил своего сына, подорвал даже в принципе правильность престолонаследия и… умирая… бросил Россию на произвол судьбы"[180].

Пётр I отошёл в мир иной на 53 году жизни[181].

Гитлер (1889-1945) тоже умер около того – в 56 лет. Правда, он убил себя, но вряд ли бы протянул дольше. К дню самоубийства фюрер был выработан до предела и поддерживал жизнь различными впрыскиваниями.

Наполеон (1769-1821) умер на 52 году.

Похоже, 52 года-56 лет – это предел жизни для преобразователей, на большее их не хватает.

В итоге великий русский престол заняла бывшая служанка Марта – вдова опочившего самодержца. Женщина – без воспитания, без образования, без каких-либо вообще твёрдых жизненных правил. Такое даже вообразить трудно, а оно произошло…

С. М. Соловьёв, документально воссоздавая картину смерти Петра (1672-1725), замечает вскольз, как бы сквозь зубы, что умирал государь малодушно.

Мы можем уточнить: да, царь не оставил не только закона о престолонаследии, но даже обычного завещания, далее устного. Когда смерть уже прерывала дыхание, Петру подсунули бумагу. Он успел лишь нетвёрдо начертать: всё оставляю… – и далее полезла кривая с кляксами. Он потерял сознание, чтобы уже не пробуждаться к жизни. А ведь речь шла о громадном государстве и одном из самых обширных народах. Россия была оставлена на похотливую служанку Марту!

Вот тебе и рассуждения о благе Отечества, до которых Пётр был столь охоч. Его малодушие сделало Россию во весь ХVIII век и даже начало ХIХ-го игрушкой авантюристов и могло, в общем-то, привести её к необратимому упадку. Россию спас несгибаемый дух народа.

Петровские преобразования превратили Россию в вотчину для иностранцев, подготовили её национальное крушение. Иностранцы время не теряли и сделали немало для принижения русского национального самосознания. Это было, помимо прочего, и чувство самосохранения: проще жить в обезличенной, безродной среде.

Когда со второй половины XIX столетия по нарастающей начались проповеди врагов русской государственности (тайные общества, масонские братства, революционные кружки и партии всех оттенков, "передовые" журналы и "передовые" сочинители), русское самосознание не имело в себе запаса национальных идей для отпора, оно уже находилось на роковом ущербе. Идеи были наработаны, и не одним поколением, но они оказались вымыты напором враждебной мысли – вымыты и почти бесследно растворены. Нож врага проникал в тело России без сопротивления.

Какое-то время Россия ещё держалась крестьянством (до февраля 1917-го), а так всё кончилось бы гораздо раньше.

И вместо заупокойной царю Петру, а заодно и нам, Михаил Осипович Коялович приводит выдержку из лекций профессора Сергеевича:

"Насильственное введение чужих порядков… соединённое с презрением к своему народному наносит… величайших вред…

Относясь с недоверием ко всему русскому, великий преобразователь России и не подозревал… что московский процесс ХVII в. (развитие Руси в ХVIIв. Ю.В.) стоял далеко не во всём ниже современного ему немецкого. Вместо того, чтобы выяснить основные начала нашего старого порядка, развить то, что в нём было хорошего, и положить конец дурному, он начал с того, что смешал почти все (начала. – Ю.В.) выработанные практикой…" [182]

И Сергеевич приводит в пример судопроизводство. Пётр I (1672-1725) попробовал заменить его на немецкое, но оно оказалось хуже. Тогда царь попятился в старое, но было уже поздно, смерть караулила его…

Не лишне будут и напоминания К С. Аксакова:

"История нашей родной земли так самобытна, что разнится с самой первой минуты. Здесь-то, в самом начале, разделяются эти пути, русский и западноевропейский, до той минуты, когда странно и насильственно повстречаются они, когда Россия даёт страшный крюк, кидает родную дорогу и примыкает к западной…

Пути совершенно разные до такой степени, что никогда не могут сойтись между собою, и народы, идущие ими, никогда не согласятся в своих воззрениях. Запад, из состояния рабства переходя в состояние бунта, принимает бунт за свободу, хвалится ею и видит рабство в России… Но пути стали ещё различнее, когда важнейший вопрос для человечества присоединился к ним: вопрос веры… Поняв с принятием христианской веры, что свобода только в духе, Россия постоянно стояла за свою душу, за свою веру…" [183]

Их было трое, Аксаковых, широко известных в русской культуре.

Сергей Тимофеевич Аксаков (1791-1859) и его сыновья Константин Сергеевич (1817-1860) и Иван Сергеевич (1823-1886). Все трое – одарённые литераторы, певцы красоты России и сами красивые люди. Сыновья Сергея Тимофеевича станут вождями славянофильства (славянолюбия). Подлинным литературным шедевром является книга Аксакова-отца "Детские годы Багрова-внука", совершенно не известная нашей средней школе.

В России русские книги не издают, ищут повода их позабыть.

Друзья, не расточайте попусту силы. Жизнь и в самом деле очень коротка. Не отвлекайтесь на вещи нестоящие, суетные – неуклонно идите к цели! Это и будет настоящая жизнь.

Пётр срамил старую Россию на потеху всему белу свету. Мы так до сих пор смеёмся, всё-то нам не уняться, уж больно смешно. Призадержимся на этой особенности царя отдельно. Ведь он Россию преобразовывал. Но как?!

Смертельно калеча старое своё Отечество – землю отцов и пращуров.

С большой охотой нам пособит известный юрист, русский государственный деятель и исследователь народного быта и истории искусств Дмитрий Александрович Ровинский (1824-1895), счастливо не доживший 22 года до великого позорища революций. Девизом Ровинского было "быть прежде всего людьми, а не чиновниками" (из его речи в 1860 году). Он являлся одним из самых ярких бойцов за новый суд. Изучая народный быт, Дмитрий Александрович исколесил едва ли не всю Россию до самых медвежьих уголков.

Вместе с бесценным "Словарём русских гравированных портретов" и отдельно изданным дополнением к нему (обе книги имеются в моей библиотеке) Ровинский составил единственное в своём роде собрание народных картинок, известных под названием лубков. Это пять здоровенных томов только подробных описаний их. Они, голубчики, также стоят в моей библиотеке. К сожалению, самого громадного тома с лубками нет. Он мне тогда (а тем паче сейчас) оказался не по карману. Вообще-то я среди неуважительно-халатного отношения к книгам (оно пошло от революции, от представления интеллигенции как "гнилой прослойки", перекинулось, очень даже заметно, и на книги) сберёг немало славных русских изданий: "подлечил", "одел" и бережно храню почти полвека.

В 1879 году Ровинский за свои труды оказался избран почётным членом петербуржской Академии художеств. Все свои замечательные собрания он завещал Эрмитажу, Румянцевской библиотеке, Публичной библиотеке и Академии художеств. Всё до единой книги, свитка или архивной бумаги Ровинский приобрёл на скромные личные средства. Для России.

Однако обратимся к оценке царя Петра Дмитрием Ровинским.

Что за надругательство над верой учинил Пётр, утвердив устав всешутейшего и всепьянейшего собора (в противовес церковным православным соборам) с позорными процессиями по случаю выбора папы и женитьбы патриарха (а патриарха женить было нельзя, ведь он всегда из монахов, это было заведомо гнусное зубоскальство царя-шутника. – Ю.В.).

"И что это было за ужасное шутовство всешутейшего собора, – возмущался Ровинский, – нечаянно, например, уронять человека в воду в холодное осеннее время; насильно опоять до смерти; в шутку, этак, зашибут до увечья; зубы здоровые повыдергают – шутовство дикое, злое, пошлое и, прежде всего, беспросыпно-пьяное".

Часть писем к Екатерине[184] царь подписывал как "Перть", нередко посвящая в свои постельные забавы с разными девицами, не считая зазорным называть заразных. Случалось, Пётр в своём кругу задирал девице (порой очень известной фамилии) подол и тут же на диване при невольных зрителях покрывал её, ровно скот, после чего карточная игра возобновлялась.

Царь берёг копейку…

Нравы петровской России отличала распущенность. На старинной русской стыдливости и скромности отплясывали польки и жеманные французские танцы.

Пётр рвал не просто больные зубы, а часто и здоровые, навыка ради. Ровинский замечает: "Пётр имел ещё страсть дёргать зубы, без разбора… в кунсткамере сохранялся целый мешок надёрганных им зубов".

Но вернёмся к оскорблённым чувствам Ровинского.

"Самый шутейший из всех членов всeпьянейшего собора был, конечно, сам державный смехотворец "Пётръ протодiаконъ", и как ужасно перемешивались его забавы и шутки с кнутом и виской: сегодня подымает он на дыбу и бьёт кнутом, без всякой надобности, шестнадцатилетних фрейлин; завтра пишет устав всешутейшего собора, по три – по четыре раза собственноручно исправляет и пополняет его, – в промежутках пытает родного сына, а там опять выборы нового папы, крепкое ощупывание (в особом кресле с дырой: на наличие мужских органов. – Ю.В.), опять пьянство, опять насилия…" [185]

Коялович пишет: "Православие в России приросло к русской народности, оно слилось с нею нерасторжимо, оно сущность русской народности"[186]. А Пётр с безумной силой бил по этой сущности "русской народности", будто желал погибели своему народу-племени.

Выше двух метров ростом, что в помещениях и вовсе производило ошеломляющее впечатление, порывистый в движениях, не в редкость уже с утра хмельной, несколько дёргающийся, к тому же часто говорящий не по-русски, Пётр казался антихристом. "Антихрист и есть, – рассуждали о нём простые русские. – А ежели не антихрист, то кто?… Бес! Бес заморский! Рожа бритая. Во рту трубка с табачищем. На ногах какие-то немецкие… ботфорты с каблучищами… Рост – в двери не пролазит! Огромадный! И чуть что – пить, жрать да плясать. Баба у него нерусская, чухна! Через многие руки прошла… Какая же она царица! Гулящая!… Ну чистый бес с бесовкой! Подменили царя в заморских краях! Ей Богу, подменили!… Антихрист!…"

Пожалуй, Пётр I был самым искусным матерщинником в истории России.

Есть Малый загиб Петра. Он состоит из 37 нецензурных слов, связанных смыслом. В загибе нет ни одного пристойного выражения, все – отборная похабщина.

Есть Большой загиб Петра. Он содержит 260 нецензурных слов. Все до единого – площадная ругань самого низкого пошиба, но очень затейливо связанная…

Однако и Малый, и Большой загибы вызывают хохот своей остроумной связанностью. Это не просто брань. Это своего рода краткие "литературные" творения. По преданию, Пётр произносил их без запинок одной непрерывной запальчивой речью.

Пётр I вставал в четыре утра. Обычно во сне он обильно потел. Спал в колпаке, обшитом изнутри полотенцем… Тогда царь вышел в халате. Денщик подал стакан водки с солёным огурцом. Он выпил, заел. Впереди ждали дела. Это врезалось в память человека, который был приглашён к Петру I в столь ранний час. Скорее всего царь опохмелился на глазах своего дипломата, который ждал от царя указаний перед долгой дорогой в Европу, но кто знает, мог и просто "голонуть". На то своя царская воля…

В 1724 году на 8-дневном маскараде, обалдевший от возлияний царь, распорядился, дабы сенаторы не снимали маски не только в часы приёма, но и в общих совместных заседаниях. В этом зловеще проглядывало уже не одно озорство 50-летнего "отца Отечества".

А Меньшикову Пётр одно время писал письма и распоряжения от имени дога, которым владел тот же Меньшиков. Это уже больше из области психиатрии…

За курение табака до Петра I рвали ноздри и спускали "шкуру" кнутом. Кстати, писал Пётр I очень неразборчиво и с изрядным набором ошибок. Историк Бартенев, хранитель царской библиотеки после середины XIX столетия, называл петровское письмо "кривописанием". Это Бартенев сообщил Герцену династический секрет: сын Екатерины II Павел Петрович не Романов, а отпрыск вельможи Салтыкова. Павел I (1754-1801) был зачат так по требованию императрицы Елизаветы Петровны из-за бездетности Петра III (1728-1762), убогого супруга Екатерины Алексеевны, будущей императрицы Екатерины II (1729-1796).

Елизавета Петровна (1709-1761) и велела Екатерине встретиться с Салтыковым для зачатия. Павел Петрович в своём уродстве поразительно смахивал на Салтыкова.

Обо всём этом Екатерина II поведала в своих записках, – оные хранились в Зимнем на правах самых секретных бумаг: Россией после её смерти будет править не Романов. На основе записок Екатерины II издаст свою двухтомную историю её царствования В. А. Бильбасов (этот двухтомник есть в моей библиотеке)[187].

Василий Алексеевич Бильбасов (1838-1904) - русский историк и сочинитель-документалист. Умеренный либерал (значит, всё же чуть чуть, но любил Родину). Окончил Петербуржский университет. В 1867 году защитил докторскую диссертацию. В 1869-1871 годах – профессор Киевского университета. Автор интересных книг, написанных на основе исторических фактов, похоже писал М.Пыляев во второй половине XIX столетия. В букинистических магазинах Москвы в 1950-1960-е годы книги Василия Бильбасова шли задорого, да ещё из-под прилавка.

Его "История Екатерины II" была запрещена в России, погодя проклюнулась в Берлине. Её берлинское издание относится к библиографическим редкостям. Книга настолько богата фактами, документами, а автор настолько владеет литературным русским – двухтомник и поныне не утратил своего значения для всех, кто интересуется русским ХVIII веком.

И замечание Кояловича об убитом Алексеем Орловым Петре III:

"Петр III мало того, что оказался вскоре развратным человеком, проводившим время в возмутительных, открытых оргиях, но оказался жестоким оскорбителем русской народности и даже русской веры. Гольштинцы сделались первыми людьми в русском войске; прусский посланник Гольц управлял Россией… корень зла был… не в русском обществе и народе. Но где же он?…

Силу… ответа легко измерить следующими свидетельствами… Соловьёва (историка. – Ю.В.). Известный проповедник митрополит Амвросий в проповеди на день рождения Елизаветы, сказанной 18 декабря 1741 г., характеризуя только что тогда павшее господство иноземцев в России времени Бирона, [188] между прочим, говорит, что они (именитые иноземцы. – Ю.В.) постоянно заводили речь об учёных людях с тем, чтобы, узнав таковых между русскими, погубить их, но не одними учёными они ограничивали свою адскую тактику… "Был ли кто из русских… например, художник, инженер, архитектор или солдат старый… тут они тысячи способов придумывали, как бы его уловить… под интерес подвесть и таким образом или голову ему отсечь, или послать в такое место, где надобно… умереть от глада (голода. – Ю.В.) – за то одно, что он инженер, что он архитектор… Кратко сказать: всех людей добрых, простосердечных, государству доброжелательных и отечеству весьма нужных и потребных, под разными претекстами (поводами. – Ю.В.) губили, разоряли и вовсе искореняли, а равных себе безбожников, бессовестных грабителей, казны государственной похитителей весьма любили, ублажали, почитали, в ранги великие производили…" [189]

Ну разве не отрывок из широко известной "Послевоенной доктрины" Америки Аллена Даллеса:

"…Мы найдём своих помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания…

Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьём у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства, – словом, всякой безнравственности… Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны…

В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху, незаметно, но деятельно будем способствовать самодурству чиновников, взяточников. Честность и порядочность будем осмеивать – они никому не станут нужны. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх… вражду народов и прежде всего ненависть к русскому народу, – всё это мы будем ловко и незаметно культивировать… и лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит… Однако таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способы оболгать и объявить отбросами общества. Будем… опошлять и уничтожать основы народной нравственности".

Как видим, мало что изменилось с "осьмнадцатого" века в подходе к России. Разве что имена другие. Не стало Бирона или Петра III, зато появились социал-демократы всех цветов радуги до ленинского, красного, включительно, а с ними – даллесы, сионисты, бжезинские, клинтоны, российские демократы во главе с Ельциным – и русского-то в нём только от одного: игры на ложках. Лихо, говорят, выстукивает…

В своём первом манифесте Екатерина II заявляла о том, что правление Петра III привело к такому подрыву православия в России – следовало ожидать самого худшего: "принятие иноверческого закона" (введение вместо православия католичества или протестантизма). Заключение же унизительного мира с Пруссией, уже сломленной Россией в Семилетней войне (1756-1763), отдавало Россию в "совершенное порабощение". Да уж куда больше, коли прусский посланник Гольц распоряжался Россией?…

Коялович подытоживает свои рассуждения:

"Ликование в… России по поводу вступления на престол Екатерины общеизвестны. Смысл всех ликований… был ясен. Все радовались тому, что оскорбления русской народности прекращаются, что отныне будет опять русское направление.

Новая государыня прямо и заявила, что будет охранять и веру, и народность русскую… Таким образом, принцип народности оказался первейшею основою русской государственной жизни… и принцип не отвлечённый, слабо очерченный, а действительный русский принцип" [190] .

Пётр I бросил державу под ноги европейским проходимцам. Начал он со служанки Марты, сделав её императрицей Екатериной I, а затем оставив ей престол России – кровное дело сотен миллионов русских: их гибель, надрыв в тяжких испытаниях, труд и любовь к Родине… Вот тот весьма неблаговидный итог, в который замкнулись дела великого преобразователя по привлечению Европы для устройства нашей страны…

Наряду с положительной оценкой деятельности Петра, о которой нам хорошо известно со школьных лет, бытовала в России и другая, имеющая сторонников (среди современников царя-преобразователя) куда больше, нежели наша, школьная, – так думала тогда почти вся Россия.

Приведу лишь выдержки из труда И. Фоккеротда.

"Но что всего меньше могут сбросить с себя Русские (то есть от чего освободиться. – Ю.В.), это неодолимое отвращение к тем правилам, которые при Петре I введены в Государственное Управление и пламенное желание освободиться от карательного бича иноземцев и видеть восстановление у себя образа правления на прежних основаниях… большинство… взваливает на него самые гнусные распутства, которые стыдно даже и вверить перу, и самые ужасные жестокости… наконец, нежелание его иметь себе помощницей Русскую… Княжну и выбор в жёны-девки из Ливонии…"

"Бог и природа поставили нас в гораздо выгоднейшие обстоятельства, только бы не мутили нашего благоденствия иноземные затеи. Земля наша такая обширная, а нивы такие плодородные… Коли нет у него (русского дворянина. – Ю.В.) вышитого золотом и серебром платья, ни пышных колымаг, ни дорогого убранства покоев, не пьёт он никаких нежных вин, не ест заморского лакомого куска, так за то он тем счастлив, что и не знает всех этих вещей, не чувствует и никакой охоты к ним, а живёт себе на своих природных харчах и напитках так же довольно и здорово, как и чужеземец на своих… Вот когда недруг нападёт на наше отечество… тогда мы обязаны собраться вместе и, подвергнув себя всяким невзгодам, помогать своему Государю оборонять наши пределы. Это всегда мы делали честно, без иноземной помощи… и с таким успехом, что с тех пор, как успокоились смуты, наделанные у нас сто лет тому назад иноземцами же, ни один враг не добыл у нас ни пядени земли. Мы же ещё взяли назад все области, какие отхватили у нас…соседи (при ослаблении Русского государства в смуту. Ю.В.)…

Кроме того, они (цари до Петра I. – Ю.В.) давали нам пользоваться плодами наших трудов, поступали с побеждёнными, как с побеждёнными… на место того Ливонцы чуть у нас на головах не пляшут и пользуются большими льготами, чем мы сами. Так что из всего этого завоевания не выходит нам никакой другой прибыли, кроме чести оберегать чужой народ на свой счёт, да защищать его своею же кровью"…" [191] И ещё для полноты ощущений.

И. Лефорт – это не швейцарский любимец Петра Франц Яковлевич Лефорт (1656-1699), которому царь пожаловал чин генерал-лейтенанта, а погодя – и адмирала флота.

Из письма (донесения) И. Лефорта 1 января 1713 года Флемингу: "Мне кажется нас скоро постигнет несчастье, бедность увеличивается с каждым днём. Улицы (Петербурга. – Ю.В.) полны народом, готовым продать своих детей. Запрещено подавать милостыню нищим…" Из письма-донесения тому же Флемингу 2 сентября 1724 года: "…Царь шестой день не выходит из комнаты и очень нездоров от кутежа, случившегося в Царской мызе, по поводу закладки церкви, причём было выпито три тысячи (курсив Лефорта. – Ю.В.) бутылок вина… Уже близки маскарады, и здесь ни о чём другом не говорят, как об удовольствиях, тогда как народ чуть не плачет. Истощают суммы, назначенные для войска и флота. Так поступает не один царь, но он обязывает к тому и своих подданных… в этом году… не платили ни войскам, ни флоту, ни коллегиям, ни кому бы то ни было (не платили уже 16-18 месяцев. – Ю.В.)… Принуждают жителей Москвы переселиться в Петербург…"[192]

В своём интервью газете "Советский спорт", напечатанном 6 ноября 1998 года за номером 14798, на вопрос: "Вот мы и подошли к тому, что сегодня составляет смысл вашей жизни" – я ответил:

"Вы говорите о политике? Да, так уж получилось – был депутатом Съезда народных депутатов СССР, депутатом Государственной Думы, кандидатом в президенты России. Я представлял национальную точку зрения. Она почётна и уважаема во всех странах мира. Национальное чувство наиболее сильное, оно не даёт народу погибнуть, расползтись. Это одна из самых действенных сил в борьбе, потому что в трудные минуты человечество прибегает к кровному, общему, родовому единению.

Я участвовал в президентской кампании, не располагая никакими средствами, кроме тех, что официально отпустила мне избирательная комиссия. Их хватило бы только на оплату 2 Минут на ОРТ. Это была нечестная игра, граничащая с преступлением. Раздаются роли, раздаются деньги, раздаются проценты. А могучая прежде страна умирает".

По итогам выборов мне официально "отвели" десятые доли процента, а я набрал не менее 10% среди десяти кандидатов. Это и есть демократия? Я горжусь этими "не менее 10%", ибо я боролся с могущественными десятками и даже сотнями миллионов долларов своих соперников; боролся с теми, кто не "слезал" с экрана телевидения; боролся, замолченный всеми средствами массовой информации, личность, весьма неприятная для американского и израильского капитала – и всё равно я набрал миллионы голосов. И это при том, что за неделю до голосования по стране был распространён "Спецвыпуск" с некрологом, что я – умер…

Если бы народ отдал мне на выборах свои голоса, как белорусы Лукашенко, мучения народа прекратились бы в тот же день и уже навсегда. К прискорбию, народ это не понял и теперь рассчитывается, а если бы понял – мы вырвались бы из лап кровососов и разрушителей России. Для этого я и не щадил себя.

Губят народ и такие суждения: "Этот кандидат мне понятен и близок, он наш, но он не наберёт нужного количества процентов, поэтому мы будем голосовать за другого, за X…"

Нет ничего более ошибочного такого подхода. Голосовать следует за того, и только за того, кто с наибольшей полнотой выражает ваши пожелания, ваши убеждения. Всякое прочее голосование недопустимо, ибо подрывает правду и надежды на улучшение жизни. Другой (пусть тот же X) – это уже полуоппортунист, соглашатель. Спрашивается, вы хотите своего кандидата привести к власти или соглашателя? Но не забывайте: соглашательство – это предательство. Именно им клеймены ложнонародные кандидаты на выборах последних лет (вы хоть поинтересуйтесь, откуда у них десятки миллионов долларов на ведение предвыборной кампании и вообще, отчего они столь безбедно живут, эти "народные борцы"? Никто деньги даром не даёт. А раз дали, – значит, за что-то; значит, "народные борцы" уже на привязи у тех, кто даёт деньги. Это и есть подкуп.

Голосуй за того, кто выражает свою волю, только за него.

Голосование за меня со всей решительностью давно уже могло коренным образом изменить обстановку в стране и привести к власти весь могучий клин патриотически мыслящих, преданных России людей. Ничего подобного тому, что происходило после 1996 года, не было бы и в помине. Россия неуклонно продвигалась бы по пути возрождения.

Только подумать: всего одно голосование (в 1996 году) – и судьба Россия оказалась бы решена. Я с таким трудом прорвался в кандидаты на пост президента: это не рассказать, за этим просто кровавый след моей жизни.

Я встал во весь рост среди богачей, встал для своего народа.

Я всем давал понять, для чего я пришёл на выборы. Личная власть меня совершенно не занимала. Народ в один день мог перевернуть свою историю.

Не захотел, полез в ельцинский хомут, принялся искать правду в зюгановском блоке – оный мог победить, но не победил, ибо в верхушке своей боялся победы и подыгрывал режиму. Во всяком случае, будучи осведомлен о всех крупных подтасовках на выборах, смолчал, не стал даже заикаться о них.

 

ГЛАВА XI

 

Снова обращаюсь к истории.

По книге Ровинского:

"Побывав за границей и насмотревшись на тамошние порядки, он (Пётр. Ю.В.) задумал завести и у себя Европу, и притом "как можно поскорее". И вот началась перестановка декораций. Сам он выбрился ещё прежде того, оставив одни усы торчком, подбритые снизу, "усы котцки" (кошачьи), как выражаются старообрядцы… В 1705 году вышел указ: всем в Москве, кроме людей церковного чина, носить с 1-го января до Пасхи, верхнее платье саксонское, а исподнее, камзолы, башмаки и прочее – немецкое. Летом же всем, даже крестьянам, носить одежду французскую. Торговцам запрещено было делать и продавать русское платье и сапоги, и черкесские кафтаны. В этом же году велено всем сбрить бороду и усы, причём однако ж дозволено от этой обязанности откупаться… Откупившие свою бороду обязаны были носить на шее медаль с изображением бороды…" [193]

Надо сказать, что неношение бороды запрещала вера. "Стоглав" не дозволял брить усы и бороду (русская церковь считала, что ересь с бритьём ввели после Константина Ковалина римские "папы со своими епископами в угоду женщинам", то бишь похоти).

Печатью Антихриста называл простой люд клеймо, которое по распоряжению самодержца накладывали новобранцам-рекрутам на руку раскалённым докрасна железом для предупреждения побега.

В оправдание Петра можно привести Наполеона, который тоже некоторое время клеймил новобранцев. Однако в истории русской армии ничего подобного ни в самые ранние, ни в позднейшие времена не наблюдалось. В России клеймили лишь каторжников – рвали ноздри и клеймили[194].

Семнадцатилетний царь Пётр проявил малодушие при стрелецком бунте, затеянном его сводной сестрой правительницей Софьей Алексеевной (1657-1704) в августе 1689 года, но малодушие сие простительно, Пётр был ещё по-щенячьи молод. Однако возмужает он быстро. Времени на юность не было. Престол требовал хозяина.

Правительницей Софья Алексеевна состояла с 1682-го по 1689-й годы, и всё бредила отеческим престолом, и не глупа была, совсем не глупа. Ум у неё был петровский, не мелкий. После смерти своего другого брата – 25-летнего царя Фёдора Алексеевича (1657-1682), крайне болезненного и хилого, – она правила Россией самодержавно от имени своих малолетних царствующих братьев: Ивана да Петра – тоже сыновей царя Алексея Михайловича (1630-1676), но от разных жён: Милославской и Нарышкиной. Для братьев был сработан особый трон на двоих. Они так и садились на торжественных приёмах рядышком в царских детских (до поры до времени) одёжках – бочок к бочку. Иван Алексеевич вскорости тоже преставится в 1696 году, освободив на троне место сбоку от Петра. Отныне Пётр Алексеевич станет править единолично. Самодержец до конца января 1725 года, когда перестанет биться его сердце.

А Софью Пётр заточит в монастырь, где она в 47 лет и упокоится, но прежде многих её сторонников задушат на виселицах. Пётр застенком берёг свою власть.

Трон "на двоих" в целости и сохранности красуется в Оружейной палате – не столь давно разглядывал его своими глазами.

Как уже сказано, проявит малодушие Пётр и на смертном одре, оставив Россию без закона о престолонаследии и не назвав имени своего наследника: вещи, уму непостижимые. И великий русский престол заняла бывшая служанка Марта, особа ума ограниченного и без всякого образования вообще. Просто хмельная и распутная баба, коронованная баба…

Петру она нужна была такая, а вот Россия за что ею была наказана? Два года с лишком хаживала бывшая капральша Раббе в императрицах всея Великая и Малая Руси…

С другой стороны, Пётр выкажет несомненную отвагу в Полтавском сражении (1709), а также незадолго до рокового заболевания – в спасении утопающих при бурном петербуржском наводнении.

"Говорят такое уж тогда было время! – продолжает Ровинский. – Ну и слава Богу, что оно прошло наконец и не вернётся более…

Справедливо сказал ему Кикин перед казнию, что "ум любит простор, а от тебя-де было ему тесно"… Впрочем, тогда было, говорят время на Руси такое: все смотрели назад и думали глупо, один Пётр видел вперёд и думал за всех. Хорошо ещё, что он всё время был занят войной да домашней неурядицей и всешутейшими соборами, – ну, а если бы не это, да вздумалось ему привести в исполнение изображённый им всеужаснейший проект переселения русского народа из окраин в центральные области?!

Да не подумают, что этими словами мы хотим набросить тень на великого преобразователя, – имя его стоит слишком высоко для этого; он так много сделал для славы и могущества своего государства, что никакие пятна не могут помрачить его солнца; мы взглянули на него только со стороны народной картинки, а с этой стороны, надо говорить правду, – заслоняет его отталкивающая жестокость и неразборчивое расходование на жизнь и мясо своих подданных, неоправдываемые даже… тогдашним временем…" [195]

"Домашних неурядиц" и впрямь хватало. Пётр нудно и волокитно разводился с первой женой, преданной ему Евдокией, урождённой Лопухиной. А тут другие напасти: оказывается, его уже не первый год надувает глупая и распутная немка Анна Монс, с которой он так давно блудил. По его разумению, её следовало наказать, а подарки отнять.

Он вёл настоящую борьбу с сыном Алексеем (от Евдокии), покуда, по его распоряжению, тот не был задушен подушкой в каземате Петропавловской крепости капитаном Румянцевым. На похоронах сына Пётр, шагая в погребальной процессии, шутил с дамами.

А доселе, почитай, всё внимание самодержца поглотила бедово-бойкая и крайне нужная ему служанка Марта – неразведённая капральша – будущая Екатерина I (1684-1727), которая родит Петру восьмерых детей (выживет лишь дочь Елизавета) и ухитрится наставить рога "своему Петруше" в самый канун его смертной болезни. И Петру это станет известно. Он очень переживёт измену женщины, которую сделал в 1703 году своей женой (ей было тогда всего 19, ему, Петру, – 31), а в 1724 году – императрицей великой России (Екатерине Алексеевне исполнится в ту пору всего-то сорок). А тогда "полюбовнику" отсекли голову и он, Пётр Великий, взяв Екатерину за локоток, повёл смотреть эту самую голову, выставленную в одной из комнат дворца под стеклянным сосудом, так сказать, для наглядного урока.

Вскоре августейшие супруги примирятся. А тут Петру и смерть.

Они прожили в браке 21 год, и все эти 21 год Екатерина не оставляла супруга. Будучи в положении, она гарцевала верхом едва ли не до последнего дня перед разрешением от бремени. Вынослива была государыня, очень вынослива (а преставится от воспаления лёгких). Тряслась в походных возках, бражничала в самых разгульных пирушках, так что никто и не догадывался об очередной беременности. Она-то ведала: Петрушу лучше не оставлять одного.

Похоже, быстрая кончина самодержца спасла многих от крутых перемен в жизни.

Терпению самодержца наступал конец: он уже не мог мириться и с 6есконечно-"обжорным" лихоимством генералиссимуса Александра Даниловича Меньшикова, – казалось, тот готов был обобрать до нитки весь мир, не только Россию. А ведь Меньшиков был человек недюжинных способностей и храбр, и много "сотвориша" для Петра.

После ареста Меньшикова (1673-1729) по приказу малолетнего Петра II (1715-1730) [196] и ссылки в Берёзово вместе с семьёй наворованное добро вывозили из дворца генералиссимуса десятками возов – и это только одного серебра, изделий из серебра и других чрезвычайно ценных предметов. Гнев Петра I вот-вот должен был низвергнуться на голову "плутейшего" любимца, как, надо полагать, и на голову неверной супруги…

В своём интервью газете "Советский спорт" (6 ноября 1998г.) на вопрос: "Что вы цените в людях, что не прощаете?" – я ответил:

"- Предательство в любой форме. То, что люди продаются, идут на подкуп. Это вызывает у меня омерзение (и беспощадность к ним).

– Вас предавали?

– Да, очень много в жизни. Сейчас я занимаюсь политикой, вижу, как подкупаются люди, партии, лидеры, как даже близкие к тебе люди отворачиваются, если им в другом месте заплатят больше. Ненавижу это!"

Народ не понимал и не любил Петра и по смерти царя по-своему отплатил ему. Запечатлен сей исторический факт в лубке "Как мыши кота хоронили".

"Зато как и ненавидел народ старой веры своего преследователя, называя его антихристом и крокодилом, – рассказывает о лубке Дмитрий Александрович Ровинский, – с какою радостию проводил он его на вечный покой и, несмотря на страх кнута и пытки, сочинил ему шутовскую литью с мышами (лубок. – Ю.В.), которая держалась в народе полтораста лет и… пользовалась особенным почётом и любовью его и выдержала бесчисленное множество изданий…

Картинка разделена на несколько продольных полос, в самом верху надпись: "Небылица в лицах найдена в старых светлицах, обречена в чёрных тряпицах: как мыши кота погребают, недруга своего провожают, последнюю честь с церемонией отдавали. Был престарелый кот казанский, уроженец астраханский, имел разум сибирский (прямой намёк на перечисления в царском титуле. – Ю.В.), а ус сусастерский. Жил, славно ел-пил, плёл лапти (Пётр принуждал крестьян плести лапти. – Ю.В.)

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...