 |
ЭПИЗОД 2. Поздний день того же дня. Двор клуба. На лавочке Алексей. Входит Попов, присаживается рядом.
|
|
|
|
КАРМАНОВ – его тесть
АЛЕКСЕЙ – его ученик
СТРИЖ
Действие 1.
СЦЕНА 1. Деревня. Лето. Утро. Дом Поповых. Здесь Попов, Фрося – у окошка и Надежда за стиркой.
ПОПОВ. Болезнетворная жизнь наша, болезнетворная. И где кормилец?
ФРОСЯ. Тебе поилец нужен. Жвачку дочери не на что купить, мучаюсь без радостей.
ПОПОВ. Как с отцом разговариваешь, кулёма! Сидишь? Сиди! В окно глядишь? Гляди! А с отцом не смей дискутировать, пока он тебе слова не давал. Без спросу можно только про любовь к отцу. У тебя сестрёнки - малолетки, их кормить нечем, а ей жвачку подавай. Надежда, зачем молчишь! Зачем не учишь дочь с родным родителем правильно беседовать? Сил нет встать, пойди сюда близко, в ухо дам.
ФРОСЯ. За что ей опять в ухо-то? Уже и так, как у слона сегодня.
ПОПОВ. Не отвлекайся от окна. Выглядывай, давай.
ФРОСЯ (глядит в окно). О, Лёха Семяшкин, чурбан, такая жарень, а он в сапогах.
ПОПОВ. Голова, голова... мозг болеет. Устал я. Пойти отдохнуть разве?
ФРОСЯ. Лёшка-то Семяшкин на лавку сел, как раз напротив, надо же.
ПОПОВ. И чего?
ФРОСЯ. Чего-чего?
ПОПОВ. Ну, ты говоришь: сел?
ФРОСЯ. Сел. И чего?
ПОПОВ. Это я у тебя, дурище, спрашиваю: Лёшка сел на лавку и чего?
ФРОСЯ. Как чего? Когда сядут, чего потом бывает?
ПОПОВ. Так бывает: один сядет и сидит, а другой не то, что сидеть, даже просто присесть не может, так ему горько. Сядешь, потом не встать. Только в лёжку жить можно. Болезнетворная жизнь, болезнетворная! Вот умру, и что вы без меня делать станете? Дед придёт, чтоб позвала. Пошёл, полежу как-нибудь. (Уходит.)
ФРОСЯ. А чем папка может заработать, песнями с плясками в клубе? Ткни пальцем, рассыплется, труха. Дать в лоб, чтоб выучил, что кормят семью дед с бабкой по женской линии.
|
|
|
НАДЕЖДА. С отцом так не разговаривай, совестно слышать. Будто другим мужикам есть, где работать. Хоть завклуб, хоть механизатор, - один беспросвет. Мужику в лоб дать теперь любая баба может, изошли мужики на слякоть. А ты попробуй не по-бабски подойти к вопросу, а по-женски, как предки заказывали: покорись! Потом пожалей его. Жалей и жалей, покуда терпения хватит, чуть подольше пожалеешь, глядь, а из сердца, откуда не возьмись, любовь выползла, гадина. И люби из последних сил. Развестись любая дура может, а ты попробуй-ка потерпеть. Каждой женщине дано терпеть до последнего, только Бог облегчает жизнь: прибирает мужиков раньше баб, благодарит, можно сказать, за труды тяжкие, вот тогда и вздохни с облегчением, и живи дальше с гордостью, вот, мол, я какая!
ФРОСЯ. Мам, я замуж не собираюсь, не за кого тут, и в город ехать не на что, так что не лечи мне моё мировоззрение.
НАДЕЖДА. Покорятся надо, как не покорятся, кабы все бабы и женщины разом вдарили своим мужьям по лбам, что ж тогда останется на земле?
ФРОСЯ (глядит в окно). Мам, только, чтоб батя не слышал, пенсия идёт.
НАДЕЖДА. Дождались.
ФРОСЯ. Мам, ты мне на жвачку денег дашь?
НАДЕЖДА. Мне бы твои заботы, дам-дам. Уснул и ладно, не шуми.
Входит Карманов.
КАРМАНОВ. Здорово, девки. Спит хозяин или уже двинул на алкогольный промысел?
ФРОСЯ. Ага, пойдёт он из дому в такой день, когда пенсии носят. Дрыхнет.
КАРМАНОВ. Деньги не дам, пока Лёвка из дому не уйдёт, из меня не выбьет. Ты, Надежда, стала доброй, а с твоей красивой мордой, да со всеми остальными зазывными частями туловища характер иметь надо твёрдый. (Подаёт платок и жвачку.) На, платок, дочь… Фрось, на, жуй.
ФРОСЯ. Жвачка! Уррра! Ой, тссс...
НАДЕЖДА. Платочек! Пап, с ума сошёл такие подарки делать, столько денег! Как мама?
КАРМАНОВ. Примерь, доча.
НАДЕЖДА (надела платок). Ну, как?
КАРМАНОВ. А, Фрось, глянь на мамку, вот облицовочка!
|
|
|
ФРОСЯ. Тебя спрашивают, как бабушка?
КАРМАНОВ. А что ей, вашей бабушке, помирает себе с каждым днём всё увереннее, как все. Помрёт, обязательно помрёт, на одну пенсию меньше получать будем, потом - я, куда денемся.
Входит Попов.
КАРМАНОВ. Вот и Лёвушка.
ФРОСЯ (глядит в окно). К Чупровым родственники приехали, что ли?
КАРМАНОВ. Нет, это социалистическая экспедиция по району ездит, доктора, артисты, дармоеды с анкетами… по домам лазают. Осенью выборы.
ПОПОВ. Эта уже жвачку мусолит, сейчас харя треснет, а эта вообще в платке новом. Какой праздничный платок! Что за праздник, Евлогий Пантелеич?
КАРМАНОВ. Петров день. Порядочные мужики к полевым работам готовятся, а другие все почему-то в одном нашем селе живут.
ПОПОВ. К сенокосу я буду готов, а сегодня здоровье шалит, давай, батя, оздоравливай.
КАРМАНОВ. Ты будешь готов, конечно, ты всегда готов. Пенсию задерживают.
ФРОСЯ (глядит в окно). Не к нам ли женщина идёт? Точно, к нам.
ПОПОВ. Денег нет!?
КАРМАНОВ (глядит в окно). Из экспедиции краля.
ФРОСЯ. На курорт вырядилась, что ли.
ПОПОВ. Надь, скажи отцу-то, пусть не шутит.
НАДЕЖДА. Что я-то? Я что?
ПОПОВ. Жвачка с тряпкой есть, а пенсии нет?
КАРМАНОВ. Причёску видали такую? Волосья крашенные, белые, взбиты круче ленинских мозгов. Самое интересное, как она со своей копной силоса на черепе к народу в избу входить станет, в глубоком поклоне или карачками, а главное, передом или таки задом?
ПОПОВ. Умалчиваешь ответ? Пантелеич, борзеешь!
Входит Стриж.
КАРМАНОВ. Заведующий клубом, а какие выражения потребляет. А ничего, получилось, смотри-ка, вошла, всего-то притолоку чуть покосило. Так я продолжаю, Лёва...
СТРИЖ. Здравствуйте! Извините, что по-простому, я сама, корнями, тоже деревенская…
КАРМАНОВ. У нас в деревне, когда старшие говорят, молодые граждане помалкивают.
СТРИЖ. Извините, конечно.
КАРМАНОВ. Слушай сюда, Лёвчик…
СТРИЖ. Я депутат областного совета.
КАРМАНОВ. А по профессии штукатур-маляр.
СТРИЖ. Точно! А как вы догадались?
КАРМАНОВ. Кто же ещё может так своё собственное лицо отциклевать.
ПОПОВ. Дед, ты мне зубы не заговаривай! Я ж умру без денег!
КАРМАНОВ. Откуда у людей могут быть деньги, если у государства нет средств на пенсионное обеспечение?
|
|
|
СТРИЖ. Что касается пенсий, наша область в лице её замечательного губернатора, ещё не разу не задерживала выплат по пенсионному обеспечению и детских пособий, в отличие от соседних и прочих территориальных образований. Я знаю наверняка, что деньги в селе, люди с утра всё получили, может быть, накладка вышла конкретно с вашим семейством, так давайте сходим в сельсовет, разберёмся. Для решения всех проблем народа и прибыла в глубинку к вам наша экспедиция. И вообще, я хочу сказать, дорогие селяне, что я уполномочена говорить с вами...
КАРМАНОВ. Уже всё сказала, помело.
ПОПОВ. Дед, ты меня обманул!
ФРОСЯ (глядит в окно). Дедушка, дедушка, смотри!
КАРМАНОВ. Что там? (Глядит в окно.)
ФРОСЯ. Смотри, Лёшка Семяшкин!
КАРМАНОВ. Да ну! И чего?
ФРОСЯ. Чего-чего?
КАРМАНОВ. Ну, ты говоришь: Лёшка Семяшкин?
ФРОСЯ. Ну. И чего?
НАДЕЖДА. Чего-чего! Тебя дедушка спрашивает: чего? А ты отвечаешь: чего. Ты со старшими тут брось чегокать, отвечай, когда спрашивают, - чего?
ПОПОВ. Значит, пенсию не получил, дорогой тестюшка? Ладно тогда. Надежда, снимай красоту, продам. Надо же на что-то кормить семью, без красоты обойдёшься. Давай платок, говорю! (Отбирает платок.) Евлогий Пантелеевич, платок ведь можно и оставить вашей дочери, насовсем, на память. Может без базара, отстегнёшь финансов, а?
КАРМАНОВ. Нет. Пропойца интеллигентская.
НАДЕЖДА. Верни платок.
ПОПОВ. Интеллигенция, говоришь? А ты прав, старик. Пусть снаружи я босяк, зато нутряной мой мир нежный и хрупкий, за ним ухаживать надо, как за розами в горшке, удобрять, любоваться и поливать. Да-да, поливать! Без воды процветает одна верблюжья колючка, и та в наших палестинах не растёт.
КАРМАНОВ. Ну, так и поливай организм водой, розочка ты наша, из колодезя.
ПОПОВ. Значит, здоровье моё ты, дед, решил вконец износить?
КАРМАНОВ. Денег тебе не дам никогда.
ПОПОВ. Невероятно каверзный вы пережиток, гражданин Карманов. О, я догадывался, кого беру в жёны, и не ошибся, но мне и в мозг не приходило, кого она приведёт в мою семью в виде тестя. Какая подлая планида. А платок придётся пропить. Я может и не хотел бы производить данного сомнительного поступка, может даже и совсем завязал бы даже выпивать, но вы меня растрогали вдрызг. Категорически пропью. Бывайте. (Уходит.)
|
|
|
НАДЕЖДА. Покрасовалась.
КАРМАНОВ. Возьми деньги, Надь, спрячь аккуратнее. (Отдаёт деньги.)
НАДЕЖДА (берёт деньги, прячет). Спасибо, пап, спасибо. Спрячу. Платок жалко!
ФРОСЯ. Скажите, женщина, люди вас избрали, значит, умная, сколько будет стоить, если такой платок, как у мамы только что был, продать? Вы в бутылках вина посчитайте, а?
СТРИЖ. Да как же я могла сообразить, что у вас тут своя специфическая жизнь.
ФРОСЯ. Так и нечего было входить, разве кто звал?
КАРМАНОВ. Пойду я, девки.
СТРИЖ. Постойте! Я чувствую свою вину перед вами, дайте же мне загладиться.
КАРМАНОВ. Бери ты свою вину и гладь, в пути… завернуть только не во что.
СТРИЖ. Но я же правду сказала относительно своевременности выплат пенсий и детских пособий! Я сюда приехала за тем, чтобы правду говорить и правду слышать!
КАРМАНОВ. Правду хочешь? Давненько поджидали, глаз не смыкали…
НАДЕЖДА. Пап, не надо.
ФРОСЯ. Дедушка, скажи ей!
НАДЕЖДА. Перестанешь ты, сатана, взрослых задирать! Вымахала, так и страх забыла?
ФРОСЯ. А что, кто-то хочет меня, может быть, ремнём отходить попробовать?
КАРМАНОВ. Ладно, девки, ну её.
СТРИЖ. Я не стану сердиться, а вы выслушайте меня. Мне надо сказать всё, что я должна сказать. Минуточку внимания. Сейчас, когда на часах человечества время показывает без трёх минут двухтысячелетие, экономическое положение в нашей стране, конечно, очень и очень тяжелое, телевизор смотрите же. Что такое, мужчина! С ним женщина разговаривает, депутат, а он - задом, стыдно!
КАРМАНОВ. Ну, повернулся, легче тебе от моего переда? Припёрлась в село, дурында столичная, в красном болоневом спортивном костюме, в кроссовках, вся в золоте, в волосах… денежная. Ты соображаешь, куда приехала, к кому! На тебе всего столько баловства, сколько вся наша деревня за год на всех инвестициях не заработает. Самой-то не стыдно?
СТРИЖ. Я всё моё тяжелым трудом заработала! Я такая же северянка, как вы, так же вкалывала всю свою девичью жизнь! Что ж теперь во цвете лет нельзя в волосах повыёживаться!? А золотые украшения на заработную плату куплены, на кровные. Гляди, старик, на руки мои гляди, говорю! Отсюда, из этих рук, из этих ладоней, из этих пальцев, из этих мозолей кровь лилась в кассу-аппарат городского универмага, ювелирного отдела, прямо в блюдечко кассирши… в блюдечко. А у кассирши ручки, которыми она мои кровные средства из блюдечка ссыпала, холёные были, в ямочках...
|
|
|
НАДЕЖДА. Да что вы плачете... папа, перестань! Наша она, наша!
КАРМАНОВ. Сопли развесили по мордам, на жалость бьёте, козы, а как сейчас разобраться, где свои, где чужие... хорош реветь. Всё! Я решил. Будем рожать Надьке третьего ребёнка. Чтоб получилась из неё многодетная мать, а лучше сразу трёх ещё, до кучи, больше сдадим государству детей, больше выручим денег.
ФРОСЯ. Деда, ну ты воображала…
КАРМАНОВ. Надька, ты меня поняла? Чтоб сегодня же мы всей семьей начали отсчёт девяти месяцев, а депутат, пока здесь, пусть заранее подготавливает необходимые для детских пособий бумаги, справки. Согласен на преждевременные роды, потому что нужда, выпестуем.
НАДЕЖДА. Пап, ты простой, как забор, ей-бо, откуда я тебе возьму детей?
СТРИЖ. Ну, вы ж ещё с мужем не старые, а я со своей стороны, конечно, помогу.
ФРОСЯ. Каким местом?
НАДЕЖДА. Если вы, женщина, были бы мужиком, тогда да... импотент он уже. Господи, о чём говорим вслух!
ФРОСЯ. Вот так, дед, живи вечно. (Глядит в окно.) Дурак какой-то Лёшка, сидит и сидит... бестолочь. Может быть, и не импотент, мам, может быть, просто пьяное бессилие. Психика!
СТРИЖ (глядит в окно). Что за Лёшка?
КАРМАНОВ. Однако, ситуация.
СТРИЖ. Скажите, пожалуйста, а вот, так сказать, вы не против стать матерью в принципе? Смогли бы решиться, хоть бы и от другого?
НАДЕЖДА. Глупости не говорите.
КАРМАНОВ. Не глупости, а жизненная необходимость.
СТРИЖ. А что, если бы полюбили? Другого!
КАРМАНОВ. Не задрипанного Лёвку, а, скажем, вполне приличного, работоспособного во всех отношениях мужчинку, да молоденького?
СТРИЖ. Полюбила бы и баста?
КАРМАНОВ. Есть у вас в экспедиции люди мужского рода?
СТРИЖ. Откуда… там артисты, врачи про романтику ещё в медицинском позабыли.
НАДЕЖДА. Полюбила бы, тогда и говорила бы. А детей надо иметь только от мужа, вот такая я чёткая женщина.
КАРМАНОВ. А ну, возверни деньги! Ну-ка, ну-ка! (Забирает деньги у Надежды.) Вот так. А теперь, чёткая женщина, расскажи, на что дальше жить собираешься?
ФРОСЯ. Мать, что ли, виновата в папкином организме? Эх, экспедиция, вот, чего возить людям надо: женихов, невест, а вы тут с анкетами бродите.
СТРИЖ. Нет, ну, если у вас нет особенных возражений, я попытаюсь вам помочь, для того я и приехала сюда в свой законный заслуженный отпуск, чтоб помогать людям в решении их насущных проблем. Давайте так, я договорюсь с тем молодым человеком, что на скамейке бездельничает, выступлю вроде как бы свахой? И пока хозяин в отлучке, можно было бы скоренько сходить в сельсовет. Устрою всё в смысле обряда бракосочетания и для одновременного заочного развода с предыдущим гражданином, изъявшим у вас платок для его дальнейшего пропития в ущерб семейному благополучию. В конце концов, я законодательная власть в губернии! Он и ахнуть не успеет, хмырь разлапистый, как окажется в наказании за преступление в отношении любви своей супруги! После чего, начиная с сегодняшнего дня, вы натурально можете начинать отсчёт девяти месяцев, или сколько там случится.
ФРОСЯ. Лёшка Семяшкин станет мне папкой!? Не пьёт, не курит, поёт, танцует, по поведению всегда пятёрки имел. В своей семье никому не нужен, поскребыш. Они и не заметят, что Лёшка живёт уже не с ними, а заметят, обрадуются, меньше ртов в доме. Отмыть, одеть... и вообще, чего зря сидеть-то? Хватит рассиживаться, пускай делом займётся. Маман, соглашайся!
НАДЕЖДА. Да что творится, что делается! Фроська! Папа! Обалдели, что ли!
СТРИЖ. Ну, берёте свахой? Безвозмездно.
КАРМАНОВ. Большинством голосов предложение принято. Вперёд, экспедиция!
НАДЕЖДА. Женщина, не смейте!
СТРИЖ. Как не понимать собственного счастья? И вообще, может быть, ещё ничего не получится, попробуем хотя бы.
НАДЕЖДА. Остановись! Стыдно же!
КАРМАНОВ. Иди-иди, милая, мы тут разберёмся, убедим её, как следует, ремень при мне, в случае чего вожжами так отпарю, с радостью за любое личное ярмо проголосует.
СТРИЖ. Не подведите же, а то я справлю дело, а вы - задний ход. С Богом! (Уходит.)
НАДЕЖДА. И пошла ведь, сучка! Вы чего со мной творите? Отец! Тормози комедию!
КАРМАНОВ. Комедия – не трагедия, все останутся живы, а наши непременно победят. Или Лёвка в угаре однажды тебя обязательно прибьёт.
ФРОСЯ. Если бы только её и меня, а-то ведь и младших покоцает. Мам, не так разве?
НАДЕЖДА. Так, доченька, так, да я не корова безответная, которую взяли и без её спросу отвели под быка. Он же тебе ровесник, мне же стыдно будет по улице пройтись об руку.
КАРМАНОВ. Некогда вам с ним по улице ходить, надо обстоятельства обеспечивать. А вот возьми и помри мать, за ней я, слава Богу, подохну, чтоб не видеть окружающую действительность? Мало тебе наглядных примеров, как мужик всю семью выбивает, или как семьи остаются без кормильцев-пенсионеров?
ФРОСЯ (глядит в окно). Подошла! Я думала, сдрейфит, манекен столичный...
НАДЕЖДА. Подошла? (Глядит в окно.) Ой, стыдно как! Полюбила бы, тогда можно бы...
КАРМАНОВ (глядит в окно). Неужели получится? Что ж она ему говорит? Деньги возьми, Надь, возьми. (Отдаёт деньги.) Эх, если бы моя бабка с самого начала полюбила меня, а не под старость, сколько мы расплодили бы тружеников села, ни за что не побирались бы сегодня. А так - одна дочь, и та вышла замуж за культуру, нет бы за мозги. Рок. Все мы по жизни рокеры.
НАДЕЖДА. Я, конечно, ради прокорма детей на все согласная, но как же без любви?
КАРМАНОВ. Идут! Сюда идут! От, дела…
Входят Стриж и Алексей.
СТРИЖ. А вот и мы!
КАРМАНОВ. Короче, до чего вы там договорились?
СТРИЖ. Алексей Семёнович, дорогой, согласны ли вы жениться? Соберитесь с мыслями, если вы их ещё не просидели на лавке, и отвечайте на поставленный вам кардинальный вопрос: согласны ли вы жениться на рабе Божьей Фросе?
ФРОСЯ и НАДЕЖДА (вместе). Что!?!
КАРМАНОВ. Слышь, экспедиция, повтори кардинальный вопрос, только внятно?
СТРИЖ. Я спросила Алексея, согласен ли он жениться на Фросе.
КАРМАНОВ. На ком!?!
СТРИЖ. А чего?
КАРМАНОВ. Чего-чего?
СТРИЖ. Чего?
КАРМАНОВ. Не «чего», крашенная, а «кого»! Кого замуж выдаёшь, противная! Фроська - это она, а она - это Надежда!
АЛЕКСЕЙ. А чего Надежда-то? Тётя Надя, ты, что ли, замуж сватаешься! А как Лев Евфстафьевич? А я думаю, чего вдруг Фроська … а тут вон чего!
НАДЕЖДА. Дочегокались. Что, Лёшка, как насчёт Фроси, берёшь?
АЛЕКСЕЙ. В смысле?
НАДЕЖДА. В смысле, осилишь, спрашиваю?
АЛЕКСЕЙ. Так ведь не она же уже замуж собирается?
НАДЕЖДА. Соберётся. Соглашайся, лучше будет, тебя теперь отсюда никто живым не выпустит, только женатым и прямо в сельсовет. Не хватало мне сплетен по деревне. Короче, пока не станешь нашим родственником, отсюда ни ногой.
ФРОСЯ. А меня кто-нибудь спросил?
НАДЕЖДА. А меня, кто спрашивал?
КАРМАНОВ. Девки, цыц! Перекур. Ты ничего не хочешь сказать, экспедиция?
СТРИЖ. Сами виноваты, не успела в дом войти, как на меня сразу всех собак спустили, всяко обозвали, а надо было познакомиться спервоначалу, представиться. И не перепутала бы тогда мать с дочкой. С другой стороны, Алексей Семёнович мог бы и не пойти на первый вариант?
КАРМАНОВ. Но-но-но!
НАДЕЖДА. Как не пойти! А ты пробовала!?
ФРОСЯ. Лёшка, отвечай.
АЛЕКСЕЙ. Можно я сяду?
ФРОСЯ. Садись там. Да сапоги сними... видеть пыльно.
АЛЕКСЕЙ (отставляет сапоги). Тёть Надь, мне обратно обуться? Не плачьте, чего я вам сделал, Поповы!
КАРМАНОВ. Пауза! Я её сейчас заполнять буду, насыщенно. Экспедиция, ты тренировалась до выезда в сельские районы? Ты ж за правдой выехала к нам, чем запоминать-то её собиралась? Причесоном? Не представились, вишь ли. А мы, как друг к другу обращались в твоём присутствии, шифрами разве? Ладно, теперь всех присутствующих усвоила? Сама-то представься, законодательная ты наша структура, чтоб мы твердо знали, кого поминать добрым словом в случае трагического финала. Я понятно выражаю свои народные мысли? Ась? Не слышу?
СТРИЖ. Да хватит уже! Звать меня: Изольда. Изольда Стриж. Стриж - это фамилия
ФРОСЯ. Так вы - Стриж, что в газетах материалы публикуете!?
КАРМАНОВ. Журналистка?!!
НАДЕЖДА. Как Стриж, та самая!?
СТРИЖ. Та самая. Приятно, когда народ тебя знает, не зря живу.
НАДЕЖДА. Не могу больше, смотреть больно, ноженьки мои босенькие, ноженьки... Пойдём в ту комнату, Лёша, я тебе носки дам, одежду, с приличного ещё Льва Евфстафьевича, в пору должно быть, идём. (Уходит с Алексеем.)
ФРОСЯ. Лёшке такую, как мамка моя, нужна, чтоб и женой, и матерью была, а, дед?
КАРМАНОВ. Да иди ты со своими свадьбами, такой человек в доме, а она тут: мамки, лёшки, фроськи, лёвки... Значит, вы та самая, знаменитая Стриж! Как по отцу-то?
СТРИЖ. Как вам сказать...
КАРМАНОВ. Как есть, так и скажи.
СТРИЖ. Иосифовна.
КАРМАНОВ. Грузинка, что ли?
СТРИЖ. Почему грузинка?
КАРМАНОВ. Сталин грузином был, а звали Иосифом. Разве не так?
СТРИЖ. Иосиф - еврейское имя.
КАРМАНОВ. Иди ты! Надо же! Чуял же, не может быть, чтоб грузин православную страну на кол засадил, а если он такой вот Иосиф, тогда, конечно, мог, запросто. Да ты не переживай, Иосиф, конечно, не Иван, но родному родителю простить нужно.
СТРИЖ. Иван тоже еврейское имя.
КАРМАНОВ. Иди ты! Надо же! Чуял же, не может быть, чтоб страна всю свою жизнь на колу сидела и хоть бы хны. А если мы все такие же Иваны, как он Иосиф, тогда конечно, можем и посидеть покорно, запросто. Спасибо, Изольда Иосифовна. Умная ты баба, знающая, только тут ты напутала. Ещё бы, вся жизнь на стройке, а тут государственная экспедиция.
Входит Надежда.
НАДЕЖДА. Переодевается. Носкам, как обрадовался! Расчёску дала. А, Фрося?
ФРОСЯ. Я за него замуж не пойду, он мне в школе надоел, в доме пусть живёт, а чтоб круглые сутки видеть его рожу в голом виде - на фиг.
НАДЕЖДА. Некуда деваться, доченька, на мне он не женится.
СТРИЖ. А чего ж вы так грустно вздыхаете?
НАДЕЖДА. Я-то? Разве?
СТРИЖ. И покраснела! Влюбилась?
ФРОСЯ. Мам, точно, ты чего светишься-то?
КАРМАНОВ. Надька, сука, ну-ка, погляди мне в мои прозорливые очи... ну, ты даёшь, Иосифовна! Глаз - алмаз, на лету подметки стрижёшь, заметила! Надь, Надька... Надежда, колись!
НАДЕЖДА. Как увидела его босиком, когда сапоги снял, так и захлестнуло, жалостенькие такие ножки и сам такой жалостенький. Не доглядела, передержала жалость в нутрях, любовь и выползи, тварь, теперь вот. Бестолочью была, так без толку и помру. Ох, ты ж, Господи, в Лёвкином костюме, как живой!
Входит Алексей.
АЛЕКСЕЙ. Мне бы тапки бы, носки бы чистые, не запачкать об пол бы.
КАРМАНОВ. Здесь вымыто, хозяевов не обижай.
СТРИЖ. А вас не узнать, Алексей! Вот, что означит одеться в глаженые штаны, сразу стал воспитанным человеком.
КАРМАНОВ. Пришёл, приоделся, но на поставленный вопрос, где вразумительный ответ?
СТРИЖ. Алексей Семёнович, вам слово.
ФРОСЯ. Мне самой такой нужен! Лёха, я согласная за тебя выйти.
КАРМАНОВ. Цыть!
НАДЕЖДА. Эх, доченька.
Входит Попов.
АЛЕКСЕЙ. Здравствуйте, Лев Евфстафьевич, ещё раз.
ПОПОВ. Не перебивать! Я тверёзый. У Чупровых я только что был, там экспедиция закусывает в гостях, анкеты заполняют. Чупровы, сволочи, мне даже не предложили выпить. Городские-то заверещали, мол, угощайся, хозяева мне поднесли стакаш, а там вода! Встретился между ними мне старый знакомый по кульку, то есть по культурно-просветительному училищу областному. В экспедиции баянист заболел, в город эвакуировали, аж самолётом, вот, как нашего брата власть оберегает. А сегодня у них два концерта.
СТРИЖ. Правда. Неужели сможете саккомпанировать?
ФРОСЯ. Ну, чего мелешь-то, тётя, мой папка так саккомпанирует…
КАРМАНОВ. Цыть! Не мешай отцу разговаривать вслух.
ПОПОВ. Да знаю я, вас в мой дом, товарищ, специально направили, чего прикидываться, и чтоб клуб приготовил к вечернему шоу, и на аккомпанемент раскрутить, хотя бы на этот вечер, а там, глядишь, и на всю поездку, аж четырнадцать дней по деревням и сёлам, за деньги. Мне в красках раскрасили вашу красоту, сказали, её ни с кем не перепутать. Да не в вас сейчас дело, уважаемая. Я покидаю тебя, семья моя, присоединяюсь аккомпаниатором к социальной экспедиции. А потом прямиком в наркологию, в город, лечиться от алкоголизма.
ФРОСЯ. Молодец папка! Ради семьи на всё готовый! Мужик!
ПОПОВ. Вот так. Сюда я больше не вернусь, потому что здесь всё лечение отправиться насмарку, запью с тоски и безделья. И вообще, я ж городской. Вас не оставлю и уже с первой получки переправлю пятьдесят процентов заработка, что намерен проделывать и в дальнейшем. Я им на их баяне сыграл, так они аж, особенно врачихи, запрыгали от удовольствия и обещали, от имени губернатора, определить меня на лечение бесплатно. Бог послал мне экспедицию, Бог! Он помнит раба Своего Льва Попова.
СТРИЖ. Бог и губернатор края! Надо полностью оглашать список благодетелей. До встречи в экспедиции, Лев Евфстафьевич, подружимся.
НАДЕЖДА. Лев, не дури, когда человек решит стать человеком, ему не надо менять местожительство, семью рушить - последнее дело, Лёва.
ПОПОВ. А если я напьюсь и поубиваю вас всех насмерть? Где гарантии, что так не произойдет сегодня же вечером? О, Лёшка! Не сообразил, что ты это ты, здесь. Рад тебя видеть... в моём костюме? Всё правильно, верно всё, замечательные люди - моя семья, они знают моё к тебе душевное расположение и преподнесли такой необходимый и великолепный подарок в день твоего рождения. Я тебя, Лёшка, тоже поздравляю и присоединяюсь к подарку, а мне концертный костюм в экспедиции выдадут, у них униформа, однообразие. Дед, одобряешь?
КАРМАНОВ. Да как тебе сказать, Лев Евфстафьевич, дело такое... у нас в селе выживают сильнейшие, то не город с его социализмом для малохольных, может и выкарабкаешься.
ПОПОВ. Подкованный у нас дед.
НАДЕЖДА. Одумайся, Лев!
ФРОСЯ. А знаешь, пап, чего мы здесь обсуждаем, собравшись?
КАРМАНОВ. Фроська!
СТРИЖ. Идёмте, Лев Евфстафьевич, уже завтра мы должны быть в другом районе, отъезд сразу после вечернего выступления, а вас ещё надо поставить на довольствие, одеть...
ФРОСЯ. Пап, они хотят твою жену выдать замуж за моего Лёшку!
НАДЕЖДА. Неправда! Что ты несёшь?! Алексей к тебе пришел, к тебе, дура!
ПОПОВ. Ага! Вот, что! Мою жену у меня при всех? Порубаю! Где топор!? В костюмчик мой вырядили! В сельсовет собрались!? Всех перебью!!! (Уходит в комнаты.)
ФРОСЯ. Пап, куда ты! Что ж я наделала!
КАРМАНОВ. Наделала-наделала… кучу наделала, теперь всё, каюк.
СТРИЖ. Не позволю!
НАДЕЖДА. Тебя-то, кто спросит? Беги уж лучше, пока не поздно.
АЛЕКСЕЙ. У вас есть под рукой одеколон, лосьон, пятновыводитель?
ФРОСЯ. Огуречный лосьон!
АЛЕКСЕЙ. Давай. (Принимает флакон.)
Входит Попов, с топором.
ФРОСЯ. Папочка, не надо!
АЛЕКСЕЙ. Лев Евфстафьвич! Вспомни, ты - культурный работник! Не губи свою душу! Держи, Лев Евфстафьевич. Постой рубать, на-ко, выпей лосьончику, может, передумаешь стать человекоубийцей. Выпей, потом решишь: быть или не быть. Никто не станет с тобой драться, сюда ставлю флакон, а сам отхожу. (Ставит флакон.) Приди в себя! Вернись, учитель! Если сможешь. Если есть в тебе ещё мощь, а она была!
ПОПОВ (опустил топор). Не понял, а почему ты ко мне на «ты» обращаешься? Что, забоялись? Жизнь пятерых человек в один фанфурик оценили. Давай. (Берёт флакон.)
АЛЕКСЕЙ. Ты сам такую цену выставил, не вали с больной головы на пять здоровых.
ПОПОВ. Алексей! Слышь, Стриж, как здесь со мной разговаривают? На «ты»! Возьми меня отсюда, Стриж! Давай улетим, птица счастья, уноси меня прочь! Топор да лосьон, больше и помянуть обо мне людям нечего. (Бросает топор.) Дед, отнеси потом топор на место, Фроська, забери своё пойло, провокатор, чуть отца убийцей не заделала. (Ставит флакон на мебель.) Я согласен на развод. Живите, как хотите, а меня считайте умершим. И ничего я с собой не возьму. Надя... Надежда Евлогиевна, вы не подумайте, то не я тебе жизнь поломал, не я тебя бил, унижал, то всё - алкоголизм мой неуправляемый, болезнь эпохи. В новом тысячелетии всё будет по-другому, осталось-то три года. Жаль, что мы уже не дети, не-то пожили бы. Так что, просто не бери в голову обо мне. Пойду.
НАДЕЖДА. Баян.
ПОПОВ. Что?
НАДЕЖДА. Баян не забудь, на чём аккомпанировать будешь.
ПОПОВ. Верно. (Берёт баян.) Блеск у тебя в глазах, как в юности светлый, вернулся. Чего бы? Рада, что уезжаю. Рада? Все рады. А платок твой вот он, у меня. Просто себе оставлю, на память, вот, Надежда, как я к тебе отношусь. Довели культуру до ручки, ни жить красиво не дают, ни толком спиться. Прощайте все. (Уходит.)
КАРМАНОВ. Лёш... Алексей Семёнович, молоток ты! Какой кризис преодолел! Фрось, вы ж с ним в одной школе учились, а какая разница. Головой думать надо, а не жвачку жевать.
ФРОСЯ. Ага, я за всех виновата!
СТРИЖ. Спасибо, Алексей Семёнович, за то, что вы всех нас спасли от криминала. Цель нашей экспедиции: помощь людям в обретении душевного и физического здоровья, то есть в кратчайшие сроки найти себя.
АЛЕКСЕЙ. Что за платок?
НАДЕЖДА. Отец мне подарил сегодня… а муж отобрал.
АЛЕКСЕЙ. Красивый?
ФРОСЯ. Мне – жвачку, ей – платок.
НАДЕЖДА. Не перебивай мать!
ФРОСЯ. Ишь, как взвилась, я тебя такой не знала. Что-то стряслось с сердцем, а?
КАРМАНОВ. Как он его окоротил! Молодец.
СТРИЖ. Я могу помочь вам, Алексей, поверьте старшему и опытному товарищу, что ваш путь - дорога вверх! Из вас получится крупный руководитель! Алексей, давайте, я вас увезу.
ФРОСЯ. Так и знала, сама решила прикарманить нашего последнего кобелька.
КАРМАНОВ. Заткнись немедленно!
СТРИЖ. Охолонись, морковка! Я уже пять лет на пенсии, у меня семья, как тюрьма, а ты меня вон, в чём упрекаешь. Эх.
КАРМАНОВ. Чего-чего?
СТРИЖ. Чего?
КАРМАНОВ. Ты того!
СТРИЖ. Чего того?
КАРМАНОВ. Ты ж мне ровесница, что ли?
СТРИЖ. Не знаю, сам считай.
КАРМАНОВ. Пять лет на пенсии! Из штукатуров-маляров в знаменитые газетчики выбиться – это не прогулка по грибы, а она выглядит, как и не жила никогда, хоть сейчас встречай из роддома. Да ты ж вровень с Надеждой моей выглядишь!
СТРИЖ. Ничего, поглядим, что останется к отъезду из вашего населённого пункта, небось, сравняемся морщинами по всему телу. И не обо мне речь.
АЛЕКСЕЙ. Никому не скажу, что здесь было, не бойтесь. Пойду.
НАДЕЖДА. Иди, Лёша.
АЛЕКСЕЙ. Мне костюм переодеть бы?
НАДЕЖДА. Оставь себе, навсегда.
АЛЕКСЕЙ. Правда? Спасибо.
ФРОСЯ. В нём хоть на мужика похож.
НАДЕЖДА. Он и так мужик.
АЛЕКСЕЙ. Правда?
КАРМАНОВ. Только народ засомневается, откуда на Лёхе приличный прикид взялся?
НАДЕЖДА. Пусть. Алексей, правду скажешь, мол, Поповы на день рождения подарили.
ФРОСЯ. В баню только сходи тут же, сегодня суббота, даже твои, Семяшкины, натопили.
СТРИЖ. Хоть сейчас под венец!
АЛЕКСЕЙ. Какому женскому полу я такой нужен, правда? Пойду. (Уходит.)
КАРМАНОВ. Однако, ситуация у нас, бабы. Ситуация! Прямее сказать, ситуёвина. Думаю, выразил общее мнение на сложившуюся кульминацию разыгравшейся сдуру драмы.
НАДЕЖДА. Всё, конец. Пойду, бельё развешу. (Уходит.)
СТРИЖ. Я ничего не поняла. Так я помогла вам здесь или не помогла?
КАРМАНОВ. Уважаю я вас, Изольда Батьковна, чрезмерно, однако, шли бы вы.
СТРИЖ. Ну, хорошо, я пойду. Только мне же надо знать точно, за кого вы осенью станете голосовать на выборах губернатора?
ФРОСЯ. До свидания, женщина.
СТРИЖ. Тогда я к вам ещё зайду, за ответом, мне же надо точно знать, что вы проголосуете за ныне действующего губернатора. Иначе, что я здесь делаю?
ФРОСЯ (глядит в окно). Дедушка, ты топор ещё не отнёс?
КАРМАНОВ. Да вон он, пойду домой, вынесу.
СТРИЖ. Топор? Ну, до новых встреч. Вот, я вам бланки анкет оставляю, тут с запасом, мало ли друзья заглянут, родственники, а вечером, после концерта, зайду, забрать перед отъездом. (Кладёт на стол бумаги, достав их из-за пазухи.) Всех благ… всех благ. (Уходит.)
КАРМАНОВ. У груди носит бумажки, где кресту греться положено, а крест напоказ, с золотыми безделушками вывесила снаружи спортивной кофты… бардак. Возьму с собой, однако, заполним со старухой, кроссворды нам не по зубам, одни дёсны остались, в самый раз для анкет. (Забирает два бланка.) Ну, что там, внученька, в окне видно?
ФРОСЯ. Пыль да деревня, с лесом. Жизнь, дедушка. Наша жизнь.
КАРМАНОВ. Безрадостное созерцание, должно быть.
ФРОСЯ. Обыкновенное. Всегдашнее. Для радости живём, что ли.
КАРМАНОВ. Для чего ж?
ФРОСЯ. А для жизни. Так и живём, чтоб жить.
КАРМАНОВ. Точно. Верно ты сказала, быть бы тебе главным редактором.
ФРОСЯ. Не поеду в город. Не хочу. Лёшку хочу!
КАРМАНОВ. Приспичило. Где топор-то?
ФРОСЯ. Дедушка, ты что!
КАРМАНОВ. Не бойсь, просто я пошёл домой. Там веселее, никаких тебе сюрпризов, сплошные последние дни на этом свете, сиди да радуйся. Жуй себе, жуй. (Берёт топор, уходит.)
ФРОСЯ. Жую, жую. Только я теперь не только жвачку, я ещё Лёшку жевать хочу. И буду!
Входит Надежда.
НАДЕЖДА. Кукуешь?
ФРОСЯ. Это ты, маман, кукуешь, а у меня вся жизнь ещё моя. И Лёшка со мной будет.
НАДЕЖДА. Ты, доченька, решилась по-своему теперь всей семьи нашей судьбу кроить, без спросу, без согласия родительского… без любви?
ФРОСЯ. Про любовь романсы не пойте, ага?
НАДЕЖДА. Кому ты нужна, непутёвая, целыми днями в окно пялишься, палец о палец ударить не хочешь по хозяйству.
ФРОСЯ. А ты на что. У тебя одни дочки, будет сынок. Или всё-таки попала заноза в темечко, прижало пацана с собой уложить, потешиться на старости?
НАДЕЖДА. Отец уезжает, в доме я теперь голова. Столоваться будешь отдельно. И готовить сама. И обстирываться. Продукты первый месяц буду выделять, дальше сама кормись, чем хочешь. Ясно? А хочешь Лёшку получить, пожалуйста, только жить пойдёшь к мужу, к Семяшкиным значит. Поглядим, так ли уж ума не надо, когда здоровье есть.
ФРОСЯ. Ух, ты… напугала. Разговаривает ещё… убью, чтоб знала.
НАДЕЖДА. Хорошо. Ты меня убьёшь, младшеньких дед с бабкой заберут, а ты, что делать придумаешь? То же самое, что я тебе уже рассказала, самой придётся выживать. А на какие шиши? Старики тебя, бугаиху, тянуть откажутся, и вся деревня их поддержит. Опять придётся к Семяшкиным проситься, но у них своя орава, и лишний проглот им ни к чему. Всё уяснила?
ФРОСЯ. Да забирай ты себе своего Лёшку, пожалуйста. Ну, я вам устрою совместное проживание, будь здоров! Сначала, сегодня же, с девками выловим твой предмет любви и весь его предмет выпотрошим в кустах, а потом оторвём и выбросим свиньям, те слопают. И вся любовь!
НАДЕЖДА. Тронешь парня, с тобой произойдёт ещё страшнее: кормить буду справно, только вопрос: чем буду прикармливать? И хоронить тебя, отравленную, не стану, выброшу. Вся в отца по натуре, дрянь. Его терпела, тебя не стану. Я тебе жизнь дала, я её и хозяйничать буду. Всё, Евфросинья Львовна, теперь бойтесь меня всякую минуту. Жуёшь?
ФРОСЯ. Мама! Прости меня. Поняла всё! Что я должна сделать, прикажи, только прости!
НАДЕЖДА. В город проваливай, или так же торчи в окне, но чтоб я тебя не слышала ни в грубостях, ни в пакостях! С завтрашнего дня вся стирка на тебе. К обеду сегодня в клуб сходишь, за отцом, пусть домой придёт кушать, нечего по чужим людям подъедаться. Всё уяснила? Жуёшь? Жуй, доча, жуй. (Уходит.)
ФРОСЯ. Мамочка моя! Вскрылась натура, только батя за порог… от какого ж пиночета столько лет закрывал он меня своей чахлой грудью! Запьёшь тут. Папочка мой хороший…
ЭПИЗОД 2. Поздний день того же дня. Двор клуба. На лавочке Алексей. Входит Попов, присаживается рядом.
ПОПОВ. Похоже, видеть меня хотел, Алексей?
АЛЕКСЕЙ. Показалось вам.
ПОПОВ. Чего ж торчал всю репетицию в зале, глаз не отрывал, как будто не мог на артисточек городских пялиться? Ох, и молчун же ты невыносимый!
АЛЕКСЕЙ. Плохо вам, Лев Евфстафьевич.
ПОПОВ. О моей семье ни слова, понял!
АЛЕКСЕЙ. Не про то я. Про здоровье ваше. У меня день рождения. Проставляться надо.
ПОПОВ. Ты что, в бане уже был? Ишь, распарился… свеженький. Выезд в Ивантеевку аж через три часа, сто раз поспать можно. А что, у тебя есть, чем проставиться?
АЛЕКСЕЙ. Есть. Вы ж мне, как отец душевный, вон, сколько чему выучили в искусстве сцены, и сплясать могу, и спеть, и на баяне хоть на слух ловлю, хоть по нотам. Должен я вам.
ПОПОВ. А что толку с твоих талантов в деревне, в город тебе надо. Тебе, не мне.
АЛЕКСЕЙ. Вам сегодня пить нельзя. Концерты, аж два.
ПОПОВ. Да не трави душу!
АЛЕКСЕЙ. Ещё сколько дней не пригубить, пока экспедиция кончится.
ПОПОВ. Гад, ты чего добиваешься!
АЛЕКСЕЙ. Должен я вам, а больше не увидимся. (Достаёт флакон одеколона.) Вот, фанфурик, возьмите, потом отметите конец гастролей.
ПОПОВ. А чего ты не в костюме, или отобрали мои бабы?
АЛЕКСЕЙ. Не отбирали. Так возьмёте, нет ли?
ПОПОВ. Пойду к себе, в кабинет, чайку попью.
АЛЕКСЕЙ. Фроська ваша идёт. Не берёте, не надо.
ПОПОВ. Давай! (Берёт флакон, прячет.) Когда искушение в кармане, а ты не искушаешься, уважать себя начинаешь накрепко.
АЛЕКСЕЙ. Могу ещё один дать.
ПОПОВ. Ишь, как раздобрел!
АЛЕКСЕЙ. В обмен на платок вашей супруги.
ПОПОВ. Что!?!
Входит Фрося.
ФРОСЯ. Пап, тебя мама зовёт обедать.
ПОПОВ. Не надо мне твоей мамы, никого вас не надо. У меня сейчас после репетиции вдохновение гостюет, из-за вас исчезнет ещё. Не пойду. И на концерт, в двадцать один ноль-ноль, можете не при<
|
|
|
