 |
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 18 глава
|
|
|
|
— Ну, если тому причиной застой в делах, я готова сильно урезать свои расходы.
— Неужели у тебя хватит сил отказаться от услуг Кристиана Диора? — поддразнил он, глядя на экстравагантный черно-белый с красными полосками жакет на молнии и юбку ему в тон, подол которой, казалось, отгрызли собаки. Стиль шестидесятых. Последний крик моды. Гладкие черные волосы сестры были собраны в пучок, уголки глаз подведены черным карандашом. Раскосые глаза вновь вошли в обиход.
— Унгаро, — поправила она.
Джонатан слабо улыбнулся.
— Бизнес здесь тоже ни при чем.
— Ну... если это не Алекс и не бизнес, то что же? — Она задумчиво постучала длинным ногтем, покрытым красным лаком, по бокалу с минеральной водой, в котором заколыхалась долька лимона. — Ах... прекрасная мисс Джеймс.
— Неплохо. С третьей попытки. Меткости ты не утратила.
Маделин накрыла ладонью руку брата.
— Джонни, почему бы тебе не рассказать обо всем? Я знаю, ты знаток по женской части, но не все женщины укладываются в мужские шаблоны. Похоже, твоя Девон как раз такая.
Он тяжело вздохнул.
— Ты опять попала в «яблочко». Слушай, давай сделаем заказ, поедим, а тем временем я тебе все расскажу... если полезет кусок в горло.
— Что, так скверно?
— Хуже некуда.
Не мучимая угрызениями совести, Маделин заказала утку по-арманьякски, бутылку бургундского и салат из редиски, а Джонатан — тарелку бискайского супа из устриц.
— И это все? — удивилась она, когда блюда поставили на стол.
— Последние два дня я вообще ничего не ел.
— Ох, Джонни... — Время от времени слегка понукая брата, Мэдди спокойно потягивала «пуйи-фюме», а Джонатан рассказывал о том, что случилось с Девон в «Стаффорд-Инне», о Поле Джеймсе, развод с которым чуть не довел ее до нервного срыва, об уязвимости Девон и комплексе неполноценности приемного ребенка, о ее тревожных состояниях и том, почему для Девон было так важно написать эту книгу. Он упомянул и о Майкле Галвестоне, который два с лишним года не давал Девон проходу.
|
|
|
Зная, что сестре можно без опаски доверить любую тайну, он поведал Мэдди все секреты Девон. Она и не думала, то Джонатан способен на такую откровенность. Это лишний раз подчеркивало, какую власть приобрела над ним Девон Джеймс.
— Тебе нравится покровительствовать ей. Ты никогда не испытывал такого чувства к Бекки.
— Бекки и не нуждалась в покровителе.
— А Девон нуждается?
— Может быть.
— И ты тоже.
— Я? Я не слишком подходящий объект для опеки.
— Все мы в ком-то нуждаемся, Джонни.
Возражать было бессмысленно. Вместо этого Джонатан заговорил о роли, которую сыграло в их разрыве его решение промолчать о несчастном случае с Алексом и старом доме, якобы населенном духами. Он признался, что многое из того, в чем обвиняла его Девон, было правдой.
— Черт возьми, я ничем не лучше Галвестона. Хотел обезопасить ее и решил действовать через постель. Думал, так будет легче прибрать ее к рукам.
— И тебе это удалось, — мрачновато вставила Мэдди.
— Да. Она чертовски щедра и доверчива. Ее обижали все кому не лень. Поэтому она научилась сторониться таких ситуаций, чтобы не испытывать боли.
— Говоря о «таких ситуациях», ты имеешь в виду постель сильного, сексуального мужчины?
— Во всем, что касается мужчин, Девон удивительно наивна. Я знал, что одной ночью это не ограничится, но я хотел ее... Да это и входило в мои планы. Она права, я использовал ее. Управлял ей, исподволь убеждая отказаться от своего замысла, хотя прекрасно знал, как он для нее важен. Но хуже всего другое. Если бы я снова оказался в тех же обстоятельствах — скорее всего, поступил бы так же.
|
|
|
Гладкая черная бровь Мэдди взлетела вверх.
— Понимаю...
— Я рад, что хоть один человек на свете это понимает.
— Джонни, ты исполнял свой долг. За исключением одного — постели. Это ты сделал для себя.
Джонатан не ответил ни слова. Вместо этого он потянулся за бокалом минеральной воды «перье» и сделал большой глоток.
— Сам знаешь, ты не использовал ее. По крайней мере, не таким способом. Ты заботился о Девон... и заботишься до сих пор.
И снова Джонатан не ответил.
— Вопрос не в том, как это случилось, а в том, что ты собираешься делать дальше.
— Я ничего не могу изменить.
— И не изменишь, пока будешь убежден, что Девон может нанести тебе вред. Пока веришь, что обязан защитить сына и всю нашу семью. Ты считаешь, что не имеешь права спать с женщиной — неважно, красива она или нет, — пишущей книгу, которая обливает наш род грязью. Но вдруг она права? Вдруг Флориан Стаффорд действительно такой злодей, каким его считает Девон? Вдруг он на самом деле запер в этом доме души Энни и Бернарда? Мог бы ты жить с этим, Джонни? Зная, как они мучаются?
— Это безумие... Ты не можешь верить в такую чертовщину.
— Ты забыл, что я живу в Англии. Все британцы верят в привидения. Кроме того, я далеко не так прагматична, как ты думаешь. Я верю в Бога и дьявола, в загробную жизнь, в рай и ад, в добро и зло. Если ты тоже веришь в эти понятия, придется согласиться, что пережитое Девон и Алексом вполне возможно.
— С Алексом? Неужели ты можешь всерьез относиться к сказке, которую рассказал перепуганный пятилетний мальчик?
Маделин пожала плечами.
— Не знаю. Это совпадение кажется мне весьма странным.
— Но это произошло в разных домах.
— Верно, однако между ними может существовать некая связь.
— Я не верю этому.
— Ты ведь умеешь медитировать, правда? Разве это не является непременной частью твоих боевых искусств?
— Да, но при чем здесь медитация?
— Объясни мне, зачем это нужно.
— Мы медитируем, чтобы усилить свое «чи» и получить доступ к неисчерпаемому источнику энергии, которая таится в каждом из нас.
— Некоторые называют это духовной энергией.
Джонатан с опаской посмотрел на сестру.
— Кое-кто верит, что душа живет вечно. Она подобна дереву, которое сгорает и превращается в дым, но полностью не исчезает. Если это верно, то... ну... — Она улыбнулась и нежно погладила брата по руке. — Ты начинаешь понимать, что я имею в виду?
|
|
|
— Ты говоришь то же, что и Девон: надо отрешиться от догм.
— Хотя бы для начала, Джонни.
— Но как быть с газетчиками? Рано или поздно они пронюхают о том, что произошло с Девон. Тут же всплывет несчастный случай с Алексом, и они снова вцепятся в него мертвой хваткой. Я не могу позволить им расстроить его и пустить насмарку все, чего удалось добиться докторам.
— И есть какой-нибудь прогресс?
— Насколько я понимаю, почти никакого, но это неважно. По крайней мере, эти люди говорят, что у него есть шанс.
— А у тебя, Джонни? Разве ты не заслужил своего шанса? Эта женщина так много для тебя значит. Ты едва не разрушил то, что вы оба с таким трудом построили, но если ты действительно хочешь вернуть ее, то найдешь способ сделать это, не ставя под удар Алекса.
— Я не знаю... — Он смотрел в пространство; глаза его уставились в какую-то точку над головой Мэдди.
— Подумай об этом. Пусть пройдет время. Если чувство Девон так же сильно, как и твое, она тебя выслушает. А когда придет срок... Тебе лучше знать, что ей сказать.
Джонатан откинулся на спинку кресла.
— Я подумаю, Мэдди. Верь мне. Мне будет трудно думать о чем-нибудь другом.
Маделин только улыбнулась. Джонатан хорошо знал женщин, а Мэдди знала своего брата еще лучше — даже после стольких лет. Натура Джонатана была более глубокой, чем он подозревал. Одно из двух: либо гнев Девон заставит его покончить со своей привязанностью, либо Джонатан заглянет в свою душу и поймет, что это именно та женщина, которая ему нужна.
Ее тоже притягивала Девон Джеймс. У этой женщины была натура борца. Оставалось лишь молиться о том, чтобы Джонатан ошибся, чтобы к этому делу не подключились бульварные газеты и не повредили Алексу.
Мэдди надеялась, что дала брату правильный совет, но сама отнюдь не была в этом уверена.
Девон слышала, как часы пробили два раза. Через час она услышала три удара. За окном стояла ночь; было тихо, если не считать случайного гудка автомобиля, но Девон так и не могла уснуть. Она смотрела в потолок спальни, тщетно размышляя над событиями последних нескольких дней и всей приключившейся с ней историей.
|
|
|
Спасибо тебе, Господи, за Кристи, подумала Девон. Она пришла к подруге сразу после разрыва с Джонатаном и проплакала по меньшей мере два часа. Потом ее приголубили, приласкали и пожалели. Кристи согласилась, что Джонатан ублюдок, но добавила к этому свое неизменное «все мужики — сволочи». При этом не было места фразам типа «я тебе говорила» — одни слова утешения и поддержки.
В последующие дни Девон отводила душу, засев за работу. Гнев и боль поддерживали ее решимость покончить с мыслями о Джонатане и поскорее закончить книгу.
Она вернулась в библиотеку и прочитала каждую заметку в бульварном листке, газете или журнале, в которой сообщалось о пожаре и несчастье с маленьким Алексом. Если бы она не была так занята выяснением отношений с Полом, то еще тогда знала бы о случившемся.
А затем она снова взялась за рассказы о призраках, печатавшиеся в бульварных листках, которых она никогда не покупала. Там тоже упоминалось о «духе», которого видел Алекс, но подробностей не сообщалось. Девон нужно было поговорить с мальчиком и точно выяснить, что он видел.
То, что Джонатан ни за что не позволил бы этого, ее больше не тревожило. Она бы не дала ему снова сорвать ее планы.
К несчастью, когда настали одинокие декабрьские вечера, он чуть было опять не добился своего. Над городом горели рождественские огни, и люди радовались приближению самого веселого зимнего праздника. До разрыва Девон тайно мечтала провести каникулы с Джонатаном. Они бы вместе покупали праздничные подарки для своих родных и, конечно, для маленького Алекса. Она представляла себе, как Джонатан поведет ее любоваться гигантской елкой у Рокфеллер-центра, а потом они пойдут на каток и будут следить за выступлением фигуристов.
А теперь... По ночам она глядела в потолок и пыталась не вспоминать о том, как они занимались любовью в ее постели. Но ее преследовали видения — неистовые, страстные видения того, как целовал ее Джонатан, как его смуглые руки ласкали ее груди. При мысли о том, как Джонатан овладевал ею, она начинала метаться и ворочаться. Тело горело и изнывало от желания.
Она хотела его с той же силой, с какой ненавидела. Джонатан возбудил ее так, как не удавалось ни одному мужчине, и поднял до подлинных высот страсти. Ужас потери заставлял ее стонать и орошать подушку горючими слезами.
Утром она проснулась усталая и разбитая. Только необходимость съездить в Стаффорд и выяснить правду о случившемся в гостинице заставила ее подняться с постели.
|
|
|
В надежде подкрепить силы Девон допила остатки холодного черного кофе, надела тяжелое пальто из верблюжьей шерсти, взяла сумку и вышла за дверь. Внизу дожидалось такси, которое должно было отвезти ее в далекий Стаффорд. По справочному бюро она узнала номер телефона Элвуда Доббса, позвонила ему, и тот согласился встретиться с ней сегодня, в десять часов утра. Ей предстояла трехчасовая поездка, и Девон боялась опоздать, несмотря на ранний час.
Перелистывание записей помогло Девон скоротать время, но когда машина свернула на узкую дорогу к Стаффорду, девушка занервничала. Водитель темно-синего городского такси без труда отыскал неказистый домик Доббса, стоявший на Перл-стрит — неподалеку от обгорелых руин особняка Стаффордов. Не обращая внимания на странную тяжесть в груди, она боролась с желанием остановиться и осмотреть остатки старинного дома.
— Приехали, мисс Джеймс.
Такси остановилось у тротуара, и Девон вышла наружу еще до того, как высокий русоволосый водитель успел выключить зажигание.
— Я ненадолго. — Когда шофер кивком подтвердил, что понял, Девон повернулась и по усыпанной кирпичной крошкой тропинке двинулась к двухэтажному домику с белыми ставнями. Над выступающим крыльцом висела узкая, потрепанная непогодой, не бросающаяся в глаза вывеска: «Элвуд Доббс, умелец на все руки. Вы ломаете — я чиню».
Она улыбнулась. Человеку с таким именем очень подходило его занятие. «Вуд» — дерево, «доббин» — смирная лошадка... Девон поднялась на крыльцо и постучала в дверь с порванной в клочья обшивкой. Ставня висела на одной петле, и ветер тихонько постукивал ею о стену дома. Сапожник ходит без сапог, невольно подумала она. Тут с треском открылась тяжелая деревянная дверь.
— Хелло. Вы мисс Джеймс?
— Да. Можно войти?
— Почему нет? Конечно. — Человек распахнул дверь настежь и сделал шаг назад, чтобы Девон могла пройти в гостиную. В этой комнате, обставленной вышедшими из моды книжными полками красного дерева, на которых пылились пачки старых журналов, было темновато и слегка пахло плесенью. Но Доббс поколдовал над пожелтевшими тюлевыми шторами, и в гостиную проникло несколько слабых солнечных лучей.
— Надеюсь, вы простите меня за беспорядок. При Бетси тут все было по-другому. Теперь, когда жена переступила порог, поддерживать порядок стало тяжеловато. — Элвуд Доббс оказался высоким, слегка сутуловатым мужчиной с редкими седыми волосами и вчерашней щетиной на щеках. Лицо у него было морщинистое, но приятное, а темно-карие глаза смотрели приветливо. Он убрал с потрепанного коричневого дивана стопку газет недельной давности и указал Девон на расчищенное место. Девушка села, все еще не снимая пальто.
— Переступила порог? — Странный способ говорить о смерти любимого человека...
— Конечно. Смерть — это просто переход из одного состояния в другое. По крайней мере, я в это верю. — Доббс поддернул штанины своего поношенного комбинезона и сел в пухлое кресло напротив. Девон улыбнулась ему.
— Очень кстати. Я ведь и приехала именно для того, чтобы поговорить с вами об этом. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов о том, что случилось в ту ночь, когда сгорел особняк Стаффордов.
— Да, вы предупредили меня по телефону. Но... А вы точно не репортер?
— Нет, не репортер.
— Я вообще-то не болтун, но после того случая никто здесь со мной не разговаривает. Малость одиноко, понимаете?
Она и сама неплохо разбиралась в одиночестве.
— Понимаю.
— Вы говорили, что читали об этом в газетах. А что заставило вас приехать?
Тяжесть снова сдавила ей грудь.
— Я испытала нечто подобное в «Стаффорд-Инне». Что-то очень странное и очень страшное. Как ни дико звучит, я верю, что там обитает дух Флориана Стаффорда, и хочу понять, правда ли это.
Элвуд наклонился вперед и положил тонкие руки на колени.
— Вы знаете, что он построил этот дом над могилой покойного сына? Я самолично отыскал плиту с могилы мальчика в фундаменте.
— Вы были один?
Он кивнул.
— Меня позвали переделать ванную. Скажу честно, жутковато было. Только чокнутый мог построить дом над проклятым кладбищем.
— Именно это я и подумала. А вы не слышали, в этом доме еще с кем-нибудь случалось что-то подобное?
— Черт побери, о нем ходили нехорошие слухи с тех пор, как я себя помню. Странный шум, бродячие огни, шаги на лестнице и прочая муть. Но когда туда вселились Ада и Эдгар Микс, казалось, все затихло. Правда, я думаю, что они просто держат язык за зубами. Они без ума от всякого старья. Но хоть озолоти меня, я не согласился бы жить там.
Я тоже, подумала Девон.
— А что вы можете сказать про тот, другой дом? Старый особняк Стаффордов?
— До того, как случился пожар, он пустовал несколько лет. Его нельзя было ни сдать, ни продать. Иногда какая-нибудь семья въезжала туда, но долго не выдерживала. Все обходили это место за версту. Когда туда решила переехать Эстелл Стаффорд-Мередит, в него уже два года не ступала нога человека. Крыша готова была вот-вот провалиться, полы насквозь проели муравьи... Миссис Мередит решила восстановить дом во всей его прежней роскоши. Она ужасно гордилась им. Не меньше ее племянника Джонатана.
— Джонатана? — При этом имени у Девон пересохло во рту.
— Да, мэм. Красивый парень. Несколько раз приезжал в гости, когда я работал там, делая кое-что по просьбе миссис Мередит. Иногда Джонатан приезжал с сынишкой и оставлял его у тетки. Так он сделал и в этот уикэнд. Приехал в пятницу, сказал, что ему надо закончить дела, поручил ребенка тетке и пообещал заехать за ним в воскресенье. Какое-то совещание заставило его задержаться допоздна. Когда он приехал, дом был охвачен пламенем.
— Боже, как он, должно быть, испугался...
— Он вел себя геройски. Кинулся в огонь, вынес мальчика, а затем вернулся за теткой и вытащил ее тоже.
— Вы были там?
— Нет. Дом занялся очень быстро, а к тому времени, как прибыли пожарные машины, было слишком поздно. Вы ведь знаете, у нас в городе нет пожарной команды. Только добровольцы.
— Алекс говорил, что видел что-то в огне. Больше ничего в газетах не сообщается. Вы можете что-нибудь добавить?
— Я верю, что он действительно видел что-то страшное. Когда приехала «скорая помощь», у мальчонки началась истерика. Он кричал, что ему явился какой-то дух, которого не могла видеть тетя.
— А как об этом пронюхали бульварные газеты?
— Один из репортеров пробрался в больницу, несмотря на охранников. Нашел мальчика и поговорил с ним. По крайней мере, так говорила миссис Мередит.
— А что случилось с ней потом? И где она сейчас?
— Тогда она провела ночь в больнице... Надышалась дыма... Но все остальное было в порядке... не в пример бедняжке Алексу. А сейчас она живет здесь, в Стаффорде. На Франт-стрит. Старинный красивый дом. Кроме нее, там живут еще две женщины. За ними присматривают, кормят по часам, но это скорее обычный дом, чем больница. Славное местечко, и Стелл... я хотел сказать, миссис Мередит... там по-настоящему счастлива.
— Я вижу, вы друзья.
— Да, мэм, это так. Я навещаю ее при первой возможности.
Девон поняла, что нельзя пренебрегать представившимся случаем. Ее охватило возбуждение.
— Вы не могли бы взять меня с собой?
— Конечно. Миссис Мередит любит гостей. Я уверен, что это доставит ей удовольствие.
— И когда это можно будет сделать?
— Если вы подождете, пока я побреюсь и надену выходной костюм, то пойдем прямо сейчас.
— Я подожду, мистер Доббс. Спасибо вам.
Он тепло улыбнулся.
— Будьте уверены, старина Эл все делает быстро. Потому ко мне и обращаются. — Элвуд встал с кресла. Его высокая, тощая фигура распрямилась со скрипом, словно вместо суставов у Доббса были ржавые подшипники. Он стремительно вышел в коридор.
К тому времени, когда Элвуд и Девон оказались в машине, они называли друг друга по имени. Давно девушка не чувствовала себя так непринужденно. Элвуд Доббс верил ей. Она не могла дождаться, что скажет Эстелл Стаффорд-Мередит.
— Стелл? Это я, Элвуд.
Она сидела в кресле-качалке с плетеной спинкой, глядя, как ветки лишенного листвы дерева, раскачиваясь на ветру, скребутся в окно гостиной. Она жила в красивом старинном доме викторианского стиля, желтом, с белыми наличниками. Одна из двух других обитавших здесь дам провела гостей в комнату и тут же тихо ретировалась к себе наверх, воспользовавшись для этого прятавшимся в углу маленьким лифтом.
Девон сосредоточенно смотрела на пожилую, но бодрую женщину, сидевшую в качалке. Ярко-красная вышитая тамбуром афганская шаль прикрывала ее колени. Она продолжала смотреть в окно, не показывая виду, что знает о приходе друга, но вскоре повернулась и улыбнулась ему.
— Рада видеть тебя, Эл. Я вижу, ты пришел не один. — Эстелл Стаффорд-Мередит была самой красивой пожилой женщиной, которую когда-либо видела Девон. Блестящие седые кудри обрамляли ее лицо, глаза были иссиня-голубыми. Кожа — когда-то, видимо, смуглая, как у всех представителей клана Стаффордов, — теперь была прозрачной и испещренной венами. На лучившемся добротой лице расцвела теплая, дружелюбная улыбка.
— Стелл, это мисс Джеймс.
— Хелло, мисс Джеймс.
— Мне очень приятно познакомиться с вами, миссис Мередит.
— О Боже, как официально! Большинство людей называет меня просто тетей Стелл.
— А мои друзья зовут меня Девон.
— Стелл, она хочет поговорить с тобой о пожаре.
Эстелл хмыкнула и покачала седовласой головой.
— Это было ужасно, просто ужасно. Я не слишком люблю вспоминать об этом.
— Я знаю, это очень больно, — мягко сказала Девон. — Мистер Доббс почти все рассказал мне. Тем не менее вы могли бы кое-что добавить.
— Я не так уж много помню. Вы же знаете, нас вытащил из огня племянник.
— Да... — Девон беспокойно переступила с ноги на ногу. — Но вы не могли бы припомнить, что предшествовало пожару? Что-то необычное, из ряда вон выходящее?
— Все произошло так быстро... Я не успела толком понять, как это случилось.
Девон подошла вплотную и опустилась на колени рядом со старой женщиной.
— Тетя Стелл, там было что-то странное. Я надеялась поговорить с вами о вашей кузине Энни.
— Энни? С какой стати? — Что-то промелькнуло в глубине ее синих глаз. Не то настороженность, не то гнев. Девон никак не ожидала этого.
— Ну, пусть дамы побеседуют, а я тем временем схожу на кухню и выпью чашку чаю, — сказал Эл.
Он вышел из комнаты, и Девон перевела взгляд на Стелл, выражение лица которой стало чуть ли не воинственным.
— Я изучаю историю рода Стаффордов. — Только честность могла помочь ей добиться успеха. Девон глубоко вздохнула для храбрости. — Но дело не только в Энни. Я заинтересовалась ею из-за темной истории, приключившейся со мной в «Стаффорд-Инне». Это было очень страшно, тетя Стелл. Никто не верит, что это произошло на самом деле, но я обязана выяснить правду.
— Как вы узнали о пожаре?
— Я просмотрела все газеты. Джонатан сказал, что... — Девон бросило в жар, когда она поняла, что проговорилась.
— Джонатан? Так вы Друзья с моим племянником?
Боль резнула сердце и, должно быть, отразилась на лице. Девон попыталась справиться со своими мышцами, но почувствовала, что это не укрылось от глаз пожилой женщины.
— Собственно говоря, да.
Тетя Стелл похлопала по сиденью стоявшего рядом стула. Настороженность ушла из ее глаз.
— Милая, почему бы вам не присесть и не начать все сначала?
Вскоре Девон поверила Эстелл Стаффорд-Мередит многие секреты, рассказала о том, что случилось в доме на Черч-стрит, но намеренно избежала всяких упоминаний об Энни. Когда она закончила, тетя Стелл покачала головой.
— Все, что вы рассказали о Флориане, меня ничуть не удивило. Он был очень жестоким человеком.
— Вам Энни сказала?
Она кивнула.
— Я знаю, что вы были подругами. Я видела ее письмо, адресованное вам.
Стелл устало вздохнула, ее силы начинали слабеть.
— Она была на десять лет старше, но мы были родней, и разница в возрасте не мешала нам дружить... Энни было только тринадцать лет, когда она переехала к Флориану и Мэри. Я тогда была совсем крошкой. Прошло много лет, прежде чем она рассказала мне о прожитом здесь времени.
У Девон участился пульс.
— Так она рассказала?
И вновь тете Стелл пришлось кивнуть.
— Тут с ней дурно обращались. Я думаю, Мэри ревновала к ней Флориана. Заставляла ее работать с утра до вечера... выселила на второй этаж, в комнату для слуг.
— Да, миссис Микс упоминала об этом. — Я и сама это знала.
— Он очень сурово воспитывал ее. Хватался за ремень при каждой возможности. Думаю, он испытывал удовольствие, причиняя боль бедному ребенку. О Боже, как она ненавидела его!
У Девон сдавило грудь. Казалось, в комнате не хватает воздуха. Словно мучили не Энни, а ее самое.
— Насколько я знаю, Флориан был так же помешан на дисциплине, как и его отец.
— То же самое говорила Энни. Она рассказывала, что слышала об этом еще до своего переезда. Люди шептались, что после смерти маленького Берни он слегка помешался. Думаю, Флориан вымещал на ней свой гнев из-за потери сына.
Девон лишь молча кивнула в ответ. К ней вернулось знакомое ощущение — ощущение страдания и боли.
— А что еще он делал? — спросила девушка. Ее хриплый голос был неотличим от шепота.
Индиговые глаза впились в ее лицо. Некоторое время Стелл молчала, а затем в ее взгляде появился тот же страх, следы которого Девон видела раньше.
— Так вы знаете, да?
Девон облизала пересохшие губы.
— Да...
— Как? Как вы могли это узнать?
Слезы навернулись на глаза девушки и побежали по щекам.
— Энни сказала...
— Но это невозможно. Вы не могли знать ее. Для этого вы слишком молоды.
Девон наклонилась к собеседнице.
— Это случилось в гостинице. В ту ночь, когда я была там... она сказала мне...
Рука Стелл прижалась к груди.
— Господи помилуй...
— Можете не верить, но это правда. Я ночевала в гостинице... а она как-то сумела сообщить мне.
Тетя Стелл отвернулась и посмотрела в окно. Лицо ее было мрачным и каким-то отрешенным. Когда она заговорила вновь, голос ее срывался. Слова старухи были полны такой скрытой боли, что у Девон возник комок в горле.
— Она рассказала мне о том, как он в первый раз пришел к ней. Энни была ребенком, ей только-только исполнилось тринадцать. Она боялась его... ужасно боялась. Тем утром он наказал ее, выпорол за какое-то пустяковое отклонение от установленных им правил. Но тут она почувствовала, что речь идет о чем-то худшем, чем порка. — Тетя Стелл принялась беспокойно теребить вышитую шаль. — Он пытался заставить ее молчать, грозил избить, если она не даст ему то, что он хочет. Она боролась, изо всех сил боролась, но он повалил ее на кровать. Она рассказывала, что он порвал на ней ночную рубашку. Это был подарок ее покойного отца. Рубашка была белая, длинная и украшенная особой вышивкой.
Боль в горле стала невыносимой.
— О Боже милосердный...
— Она говорила, что много лет не могла забыть звук рвущейся ткани...
Слезы катились по щекам Девон, оставляя на них мокрые дорожки, а перед глазами стояли ужасные картины, которые она видела той ночью в желтой комнате. Она чувствовала себя свидетелем этого кошмара. Очевидцем его.
— На простынях была кровь, — прошептала она.
— Она была совсем маленькая, — тихо сказала Стелл. — Он все разорвал, когда овладел ею.
Из горла Девон вырвался всхлип.
— Пожалуйста... не надо. Я не могу это слышать.
Тетя Стелл вздохнула и откинулась на спинку кресла.
— Успокойтесь, милая, — сказала она. — Все в прошлом. В конце концов Энни сбежала от него и была счастлива.
— Счастлива? Как она могла быть счастлива? Насколько я знаю, она на всю жизнь осталась одинокой. У нее никогда не было ни мужа, ни детей. Какое там счастье?
Тетя Стелл слегка улыбнулась.
— И тем не менее она была счастлива. Уверяю вас.
Девон не могла поверить этому. Как могла быть счастлива женщина, одиноко прожившая в доме, где она так страдала? Девон достала из сумки носовой платок и вытерла щеки.
— О Боже, он был чудовищем.
— Я думаю, он был не в своем уме. Энни говорила, что часто его поступки не имели смысла, он беспричинно впадал в ярость и был не в состоянии владеть собой. Как только Энни немного выросла, она сбежала отсюда, вернулась в свою закрытую школу и снова поселилась в пустом доме, когда ни Флориана, ни Мэри не было в живых. Как-то она приехала отдать мне визит, мы познакомились и вскоре стали близкими подругами.
— Я не могу слышать о том, что он с ней сделал.
— Милая, я уже сказала, все кончено. Он больше не может причинить ей зло.
Не может ли? — задумалась Девон. Она начала было говорить об этом, но лицо старой женщины вновь стало безмятежным, и Девон не захотелось тревожить ее.
— Я ничего не понимаю. Почему это случилось именно со мной? — вместо этого спросила она. — Понятия не имею, что мне со всем этим делать.
Тетя Стелл наклонилась и похлопала ее по руке.
— Уверена, в свое время вы это узнаете. Пути Господни неисповедимы. Просто делайте то, что считаете нужным, и не позволяйте никому мешать вам.
— Даже Джонатану? Он не хочет, чтобы я вмешивалась в эту историю. Считает, что это может повредить имени Стаффордов, и собирается защищать его.
— Мальчишка. Флориан Стаффорд — не первая и не последняя паршивая овца в этом стаде. Делайте то, что должны. — Она пожала ей руку. — А если у моего племянника осталась хоть капля здравого смысла, он поможет вам.
Девон покачала головой.
— Никогда он на это не пойдет. Он использовал все мыслимые средства, чтобы помешать мне. — В том числе не погнушался лечь со мной в постель.
— Должно быть, это отняло у него немало времени.
— В последние недели мы часто виделись.
— А потом он разозлился и порвал с вами?
Девон вскинула голову.
— Это я разозлилась, когда узнала, что он все скрывал от меня. Я сама порвала с ним.
Тетя Стелл улыбнулась.
— Понятно...
— Я желала бы, чтобы ничего этого не случилось, но так вышло. Я не могу просто взять и забыть об этом.
— И не надо. Только помните, дорогая: если на то будет Господня воля, Он укажет вам путь.
Девон задумалась. Может, Он делает это с самого начала? Она начала говорить что-то еще, но тетя Стелл уже снова смотрела в окно, покачиваясь в кресле взад и вперед.
Девон поднялась и пожала старой женщине руку.
— Наверно, мне лучше уйти, — тихо сказала она. Тетя Стелл ничего не ответила. — Было очень приятно познакомиться.
|
|
|
