 |
Скрещенные пути и скрещенные мечи 9 глава
|
|
|
|
- В Лускане, и я туда направляюсь, - ответствовал Браелин.
- Тогда поехали с нами, - выпалил Реджис. К нему обратилось множество удивленных глаз. Реджис только что пригласил незнакомого дроу в их бивак. Такой жест редко оказывался хорошей идеей.
Дзирт внимательно посмотрел на новичка и повернулся к Кэтти-бри, которая просто пожала плечами. – Присоединяйся, - сказал он Браелину. – В это время года дорога опасна. Нам пригодится лишний меч. - Он посмотрел налево, на один упавший клинок, затем на право, на второй. – Или два.
Вскоре после этого они поехали дальше.
- Рамблебелли победил эльфа дроу! - сказал Бренор, когда Браелин, наконец, оказался за пределами слышимости.
- Так зовут моего пони, - ответил Реджис, спокойно и со всей серьезностью.
- Ага, а как тогда твое имя? – спросил смеющийся дворф.
Реджис расправил плечи. – Паук, - промолвил он. - Да, Паук Паррафин из Морада Тополино.
- Ага, язык сломаешь.
- А как насчет тебя? – спросил хафлинг.
- Был известен как Реджинальд Круглый Щит, из Адбарских Круглых Щитов, - ответствовал Бренор. - Некоторые называли меня Малыш Арр Арр, но если ты назовешь меня так, то знай, я дам тебе в глаз! - Он топнул тяжелым сапогом по подножке фургона и заявил, - Меня зовут Бренор, и никак иначе. Бренор Боевой Топор из Мифрил Халла!
- А ты Рукия, - Реджис сказал Кэтти-бри, которая сейчас ехала на своем скакуне по другую сторону повозки от него и его пони. - Дочь Нирая и Кавиты из Десаи, выросла на равнинах Нетерила. - Она рассказывала ему истории, конечно, в долгие дни прошлой зимы.
- Я была ею, - поправила она. – А теперь я та, кем всегда была.
- Что насчет тебя, мальчик, - Бренор спросил Вульфгара. – Ты нам не рассказывал. Кем ты был?
|
|
|
- Хрольф, сын Алфарина, из племени Лося, - ответствовал Вульфгар.
- Значит, родился среди своего народа, - промолвил Бренор. - Ах, в этом тебе повезло!
Реджис кивнул, но когда он вспомнил о великом пути, который привел его обратно к друзьям, он подумал о красивой Донноле Тополино, Дедушке, Дорегардо и Ухмыляющихся Пони, он понял, что не может согласиться с оценкой Бренора.
***
- Верховный Капитан Курт, - Реджис сообщил четырем своим спутникам, когда они заметили, что рыжеволосый человек приближается к их биваку недалеко от северных пределов Лускана. Вместе с Браелином Дженкуеем, они совершили небогатое событиями путешествие из Долины Ледяного Ветра и через Хребет Мира. Пятеро спутников расположились за пределами города, послав Браелина за Джарлаксом.
- Верховный капитан? Тогда он, скорее всего, не один, - промолвил Бренор. - Ты думаешь, что крыса-дроу нас обманул, эльф?
Дзирт покачал головой, но остальные отметили, что он выглядел действительно озадаченным. Он видел этого человека двадцать лет назад, но, казалось, что рыжий малый не состарился ни на один день.
- Рад нашей встрече и добро пожаловать, Господин Паррафин, - поприветствовал Верховный Капитан Курт, поклонившись Реджису. - Или вы предпочитаете, чтобы вас называли Паук?
Реджис приподнял берет.
- Серена шлет привет.
- Взаимно, - ответствовал Реджис.
- Бениаго? - спросил Дзирт, ибо он, конечно, вспомнил имя. Прошло уже почти два десятилетия, но для Дзирта, который спал волшебным сном в Ируладуне, восемнадцать лет в Фаэруне, прошло как всего лишь несколько десятидневок.
- Рад новой встрече, Мастер До'Урден, - ответил Бениаго, но шепотом, и он посмотрел вокруг и показал им жестом вести себя тихо.
- Уже Верховный Капитан?
Человек пожал плечами. - Переживи свое начальство, и мир твой, да?
- Особенно для друзей Джарлакса, я полагаю.
- Бениаго усмехнулся и пожал плечами. - Ваши другие друзья прошли здесь десять дней тому назад, - промолвил он.
|
|
|
- Другие друзья? – спросила Кэтти-бри.
- Энтрери и эти странные, - сказал Бренор, видевший действительно необычное трио, странного кривого тифлинга, неистовую дворфу и серокожего человека в монашеской мантии, на боковой стороне Пирамиды Кельвина в ту ночь, когда они воссоединились с Дзиртом.
- Они направлялись…? - спросил Дзирт, кивнув Реджису, дабы подтвердить предположение Бренора.
Человек неловко поежился, и Дзирт с Кэтти-бри, безусловно, это уловили. – Кто знает? Я пришел, чтобы сказать вам... - он замолчал и посмотрел вокруг.
- Где наши манеры? – спросил Дзирт. - Еды и питья для нашего гостя.
- Пожалуйста, - сказал Вульфгар позади них, все повернулись к нему и увидели, что он переставляет большие камни, на которых они сидели, чтобы сделать еще одно сиденье. Легкость, с которой Вульфгар поднимал эти камни, отбросила Дзирта назад во времени, ибо человек, видимо, ничего не потерял из своей сверхъестественной силы в этом втором воплощении.
Они собрались вокруг костра, и Дзирт призвал Гвенвивар, чтобы она убедилась, что они, на самом деле, одни.
- Должен ли я предупредить ее о ваших товарищах? - спросил Дзирт.
- Я пришел в одиночку и ненадолго, - ответствовал Бениаго. Он всмотрелся во тьму и снова выглядел встревоженным. - Я пришел сюда лишь из-за вашей... взаимной дружбы с одним из моих союзников.
- Джарл...? - начал спрашивать Дзирт, но Бениаго поднял руку, словно он не хотел, чтобы это имя произносили вслух. Только тогда Дзирт начать понимать всю серьезность встречи.
- Тот, кого вы ищете не в Лускане, - пояснил Бениаго, его голос стал еще тише. – Я полагаю, что он еще вернется. Вам не следует идти сюда. И при этом вы не должны никому говорить, что путешествовали с Браелином. Ради него, прошу вас.
Неожиданная просьба, и еще более неожиданная скромность Верховного Капитана Корабля Курта, и, значит, можно сказать, правителя Лускана, заставила Дзирта вернуться на свое сиденье.
- Ешьте, - предложил Вульфгар, показывая на миску тушеного мяса, но Бениаго покачал головой и встал.
- Удачи вам, куда бы вы ни направлялись.
- Мы едем... - начал Бренор, но Бениаго его оборвал, решительно взмахнув рукой. Затем рыжеволосый человек поклонился и растворился в ночи.
|
|
|
- Ну, это было интересно, - сказал Бренор, когда он ушел.
Реджис посмотрел на Дзирта.
- Тиаго Бэнр, - заметил Дзирт, все еще шепотом, и хафлинг кивнул, а Кэтти-бри сказала, - О, - и также кивнула, по-видимому, уловив суть.
- О чем это вы? - потребовал ответа Бренор.
- Я думаю, что за Дзиртом следует больше проблем, чем сражение с демоном у ворот Брин Шандера, - промолвил Реджис.
- Сражение с демоном? – спросил Бренор.
Вульфгар хихикнул. – Какую простую жизнь я оставил позади, - пожаловался он.
- Итак, Энтрери был здесь, а Джарлакс ушел, но собирается вернуться, - промолвила Кэтти-бри. - Ты говорил, что он знает тайный путь в Гонтлгрим, но, я полагаю, для нас он потерян.
- У меня есть карта, - промолвил Бренор. - Мы туда попадем.
- Но не сразу, - сказал Дзирт, глядя на девушку, которая когда-то была его женой.
- Длинная Седловина, - согласилась Кэтти-бри.
- Возможно, мы должны использовать наши новые имена, - предложил Реджис. - И найти псевдоним для Дзирта.
- Нет! - возразил Бренор и топнул сапогом. - Я слишком долго уже носил это имя.
- За нами могут охотиться…
- Тогда пусть приходят, - сказал дворф, и уже не шепотом. - Меня зовут Король Бренор, для всех, кто спросит, и Король Бренор, для всех, кто не спросит.
- Насколько мы можем доверять этому Бениаго? - спросил Вульфгар. Дзирт ответил ему уклончивым взглядом, и громадный варвар встал и начал снова сворачивать свою скатку и загружать фургон.
Вскоре после этого они поехали по полям в восточном направлении. Сразу после начала поездки, Бренор запел, печальную песнь о потере, величие и эпохе, которая уже не вернется, песню Делзун о Гонтлгриме.
Этой ночью не было не луны, ни облаков, в ясных небесах мерцал миллион звезд и серый водоворот далекой галактической туманности, в одной из накладывающихся астрономических сфер, Реджис назвал это полосатым небом. Это была одна из тех ночей, когда небо, казалось, доставало до самой земли, поднимая душу и воображение, как когда Дзирт бывал в тихой темноте на вершине Подъема Бренора на Пирамиде Кельвина.
|
|
|
Это была ночь, когда бродяга-дроу чувствовал себя крошечным, но, в то же время, большой частью чего-то древнего, вечного и безбрежного, как его фантазии. И теплого, как любовь между этими пятью друзьями, окружающими его в повозке, включая Гвенвивар, ибо он не мог заставить себя отпустить ее обратно в Астральный дом.
На самом деле, в такую ночь, как эта, Дзирту казалось, как будто дом Гвенвивар пришел к ним.
Да, хорошо быть дома, решил Дзирт.
И этот катящийся фургон, подпрыгивающий по сельскохозяйственным угодьям к востоку от Лускана, был домом, ибо дом не был местом, о нет, он был связью, которая была сильна, как никогда.
ЧАСТЬ ДВА
СКРЕЩЕННЫЕ ПУТИ И СКРЕЩЕННЫЕ МЕЧИ
Меня преследует выражение лица Бренора и слова Кэтти-бри. - Бремя, которое ты несешь, затуманивает твой взгляд, - она сказала мне, без оговорок. - Ибо то, что ты видишь в себе, ты надеешься найти в других, в орках и даже гоблинах.
Это сказала только она, но выражение лица и искренней кивок Бренора, конечно, говорили о том, что он согласился с оценкой Кэтти-бри. Я хотел поспорить, но обнаружил, что не могу. Мне хотелось на них накричать. Сказать им, что судьба не предопределена природой, что разумное существо может избежать своего наследия, что интеллект мог подавить инстинкт.
Мне хотелось сказать им, что я этого избежал.
И так, в этом окольном рассуждении, ставшим признанием, описание Кэтти-бри моего бремени, в конечном счете, прозвучало для меня правдоподобно. И, таким образом, если бы я не был связан собственным опытом и неуверенностью, которая следует за мной на каждом шагу из Мензоберранзана, даже эти многие десятилетия спустя, выражение моего лица, вероятно, напоминало бы выражение Бренора.
Договор в Ущелье Гарумна был ошибкой? По сей день, я все еще не знаю, но я считаю, сейчас, в свете этого обсуждения, что моя неоднозначная позиция опирается больше на предотвращение страданий дворфов, эльфов и людей Серебряных Пустошей, и меньше на благо для орков. Ибо в своем сердце я подозреваю, что Бренор прав, и что вновь обретенное понимание Кэтти-бри природы орков подтверждается происходящим в Серебряных Пустошах. Королевство Многих Стрел существует, но, как утверждает Бренор, мир, которому оно способствует является фиктивным. И, возможно, я должен признать, что мир только содействует оркам налетчикам и дает им больше свободы, чем, если бы Многих Стрел не существовало.
Тем не менее, со всеми откровениями и прозрениями, это больно, все это, и, очевидно, что решение кажется мне пропастью, слишком большой, чтобы перепрыгнуть. Бренор готов пойти в Мифрил Халл, поднять дворфов и собрать армию, и с этим войском начать открытую войну с Королевством Многих Стрел.
|
|
|
Бренор полон решимости начать войну. Он столь решителен, что он будет стараться не замечать страдания, смерть, болезни и несчастья, которые такой конфликт принесет земле, для того, чтобы, как он выражается, он мог бы исправить ошибку, которую он совершил сто лет назад.
Я не могу начать войну. Даже если я приму то, что заявила Кэтти-бри, даже если бы я верил, что каждое ее слово пришло из уст самой Миликки, я не могу начать войну!
Я не начну, говорю я, и я боюсь, и при этом я не позволю это сделать Бренору. Даже если его слова о природе орков верны, и, вероятно они верны, текущая ситуация все еще, по моему мнению, лучше, чем открытый конфликт, которого он так желает. Быть может, я обязан осторожности своему бремени личного опыта, но Бренор связан виной, дворф хочет попытаться все исправить, в этом он видит свой шанс на искупление.
Это облегчит бремя?
Вероятно, лишь усугубит.
Он стремглав побежит к страданию, для себя, его наследия и всех добрых людей Серебряных Пустошей. Это мои опасения, и, таким образом, как друг, я должен его остановить, если смогу.
Я могу только содрогнуться от перспективы этого курса, ибо я никогда не видел Бренора более решительным, более уверенным в своих шагах. Я должен попытаться его отговорить, но, боюсь, что мы, возможно, дойдем до драки!
Как, на самом деле, я боюсь, своей дороги обратно в Мифрил Халл. Мой последний визит был неприятным, ибо мне больно осознавать, что я, следопыт, открыто работал против дворфов и эльфов в интересах орков. Ради "мира", говорю я себе, но, в конце концов, эта уловка может быть справедливой, если замечание Кэтти-бри и заявление Миликки не соответствуют действительности. Если орков не причислять к разумным существам, рожденным с возможностью выбора пути, то...
Я пойду за Бренором в Мифрил Халл. Если орки налетчики так распространены, как настаивает Бренор, то, я уверен, что найду хорошее применение своим клинкам, и, вероятно, на стороне Бренора, бдительные охотники ударяют без колебания или чувства вины.
Но я не начну войну.
Эта пропасть слишком широка.
Я ошибаюсь, в надежде, что решение будет принято за нас, прежде чем мы вообще приедем? В надежде, что Королевство Многих Стрел безоговорочно подтвердит точку зрения Кэтти-бри?
- Где детская комната! - я слышу ее снова, часто в своих мыслях, с таким давним дворфьим акцентом, и с яростью, подобающей дочери Короля Бренора Боевого Топора. И хотя Кэтти-бри сохраняла этот акцент на протяжении многих лет, и могла с ним бороться, на этот раз ее радость прозвучала болезненно в моих ушах.
А как насчет Нойхайма, гоблина, которого я когда-то знал, он казался порядочным и не заслужил своей суровой судьбы?
Или, на самом деле, я говорю как насчет Дзирта?
Я хочу опровергнуть послание Миликки; однажды я утверждал, что богиня это то, что находится в моем сердце, имя того, что я знал, будет справедливо и правильно. А теперь я так отчаянно хочу это опровергнуть, и все же я не могу. Возможно, это горькая правда Фаэруна, что гоблиноиды и злые великаны просто злые, от природы, а не из-за воспитания.
И вероятно, мое восприятие этой правды было искажено моим собственным решительным побегом с, казалось бы, неизбежного пути, на котором я родился, и должен был по нему следовать, и, возможно, искажено опасными способами.
На самом простом уровне, это послание меня ранило, и эта рана является бременем. Значит, в этом случае, не остается места для оптимизма и настояния на том, что возможно найти добро? Значит ли это, что такому мировоззрению, главной философии моего существования, просто нет места в темноте сердца орка?
Я могу начать войну?
Я иду по этой дороге осторожно, но также и нетерпеливо, ибо я полон противоречий. Я хочу узнать, я должен узнать! Я боюсь узнать.
Увы, многое изменилось, но очень многое остается прежним. Магическая Чума прошла, но неприятности, кажется, всегда идут за нами по пятам. Тем не менее, мы пойдем в глубокий мрак, в Гонтлгрим ради потерянного друга, а потом, если мы выживем, в разгар большого шторма.
При всем этом, был ли я когда-нибудь счастливее?
- Дзирт До’Урден
ПОСЛЕ ЗАКАТА
- Ты не должен был меня останавливать, - прошипела Далия, когда Энтрери вернулся в комнату, которую они делили в Порту Лласт, комната была наверху в трактире под названием Утешение Камнетеса напротив восточных скал укрепленного города. Далия сидела возле единственного окна в комнате, глядя на запад, на доки и океан, возвращенные городу, возращенные в немалой степени из-за действий этой самой группы искателей приключений. Солнце стояло низко на горизонте перед ней, готовое сдаться сумеркам.
- Что, опять? - спросил Энтрери, фыркнув. Он вернулся с позднего ужина с тремя остальными из их компании, с трапезы, которую дующаяся Далия отказался вкусить.
Далия повернулась на стуле, дабы на него посмотреть, ее лицо исказил неумолимый гнев. Она снова носила волосы заплетенными в косу, хотя и давно этого не делала, а ее синяя магическая лицевая вайда казалась особенно сердитой на Энтрери в этот вечер, она немного напоминала охотящуюся кошку, эльфийка повернулась и упрямо наклонила голову. По крайней мере, ему так показалось.
- Как ты думаешь, он последует за нами? - спросила она.
- Нет. - По правде говоря, убийца понятия не имел, пойдет ли за ними Дзирт из Долины Ледяного Ветра, но, в любом случае, его это не особо беспокоило. По крайней мере, не так, как это беспокоило Далию. Вероятно, Дзирт остался в Долине Ледяного Ветра, как и собирался. Он, видимо, зализывал раны и искал какой-то способ спасти свою репутацию среди народа Десяти Городов, понял Энтрери, ибо убийца видел боль на лице Дзирта, когда им было отказано во въезде в Брин Шандер.
Дзирту следовало пойти с ними, полагал Энтрери, если бы даже Далия сделала эту дорогу гораздо труднее.
Или, возможно, Энтрери просто хотел иметь надежного и способного воина-дроу на своей стороне. Эта мысль весьма его удивила.
- Он будет искать мести, - настаивала Далия. – Ты не должен был меня останавливать!
Энтрери рассмеялся.
- Он заслуживает смерти! - выплюнула Далия, она вскочила со своего места и пересекла комнату, чтобы встать перед человеком.
- Мы его предали, помнишь? - ответил Энтрери со смешком. - Но Дзирт простил тебя и не конфликтовал со мной...
- Он отпустил меня, - перебила Далия, как будто это объясняло ее прямое нападение на дроу. Девушка тыкала пальцем в грудь Энтрери, когда она говорила, и это заставило человека весело улыбнуться.
Затем Далия ударила его по лицу.
Но он перехватил ее за запястье и вывернул ей руку болезненным рывком.
- Я не Дзирт До’Урден, - спокойно сказал он. - Если ты на меня нападешь, я буду сопротивляться.
- Мы уже сражались, - напомнила ему Далия.
- Да, но тогда я не понимал твое странное оружие, - ответил убийца, используя тот голос, который охлаждал кровь стольких жертв на протяжении десятилетий, как правило, прямо перед тем, как его клинки выпускали ту же самую кровь. - Теперь я знаю твой стиль и трюки. Если ты меня атакуешь, не сомневаюсь, я тебя убью.
Он отпустил ее запястье, оттолкнув руку в сторону, и Далия отступила на шаг, глядя на него с возмущением, но, в тоже время, заинтриговано. Позади нее, за окном, солнце скрылось, а длинные тени уступили место сумраку.
- Ты этого хочешь? - заключил Энтрери. - Разве это не то, чего ты всегда хотела?
Далия выпрямилась и расправила плечи, но никак не могла найти ответа.
- Потому что ты трусиха? - спросил Энтрери.
Руки девушки инстинктивно потянулись к ее цепам, которые находились у ее левого бедра.
Артемис Энтрери снова улыбнулся, и Далия остановилась.
- Зачем, Далия? - спросил он тихо. - Твой сын вернулся к тебе, и он тебя простил, даже если ты не можешь найти в себе силы простить себя. Как долго ты будешь продолжать то, что ты видишь в зеркале?
- Ты ничего об этом не знаешь.
- Я знаю, что ты пошла вслед за Дзиртом, потому, что он отверг тебя, - ответствовал Энтрери. - А также я знаю твою игру.
Она склонила голову с любопытством, побудив его уточнить.
- Тебе нужно найти любовника, который будет подтверждать то, что ты ненавидишь в себе, - промолвил Энтрери. - И он должен быть достаточно силен, чтобы, когда ты столкнешься с ним, наконец, даровать тебе покой. Наберись храбрости, эльфийка, ибо перед тобой стою я.
Далия отступила на шаг, глядя на Энтрери, и, по-видимому, в недоумении.
- Мы покончим с этим, здесь и сейчас, - заявил Энтрери. - Я уплыву отсюда без тебя.
Далия смутилась и одними губами произнесла - нет, - хотя ей казалось, что, на самом деле, ей не хватило дыхания произнести это слово, и она медленно покачала головой в отрицании.
- Итак, доставай свое оружие, если ты этого хочешь, - сказал Энтрери, и он был уверен, что произнес это легкомысленно. - Я давно потерял счет тем, кого я убил. Одним больше, одним меньше.
Далия продолжала качать головой, и Энтрери казалось, что она может просто растаять, прямо здесь перед ним. В ее глазах собрались слезы, и одна покатилась по щеке. Ее губы шевелились, как будто она пыталась найти, что сказать ему, какое-то отрицание.
К своему большому удовлетворению он не видел гнева.
- Пожалуйста, - наконец сказала она.
Энтрери засмеялся и бессердечно повернулся к двери. Он держал руки возле своего оружия, ожидая нападения.
Далия, действительно, пошла за ним, но не с оружием, она бросилась к нему со слезами, умоляя его остаться. Убийца обернулся и схватил ее, он развернулся, когда они двигались к двери так, чтобы он толкнул ее на дверь, а не наоборот.
- Пожалуйста, - сказала она, дрожа, и Энтрери понял, что она бы упала, если бы он ее не держал.
- Мне надоело слушать о Дзирте, - сказал он ей, а она кивала на каждое слово. - Если ты искренне веришь, что я не сделал тебе одолжения, окончив вашу борьбу на горе, то скажи мне это сейчас.
Мгновение спустя Далия опустила глаза и медленно покачала головой.
Энтрери плотно прижал ее к закрытой двери, расстояние между их лицами было шириной всего в палец. - Ты хочешь, чтобы я привел тебя к нему, и вместе мы закончили бы то, что ты начала? - спросил он. - Тебе было бы приятно убить Дзирта До'Урдена?
Выражение лица Далии говорило о том, что она потрясена прямым вопросом.
- Скажи хоть слово, - поддразнивал он.
- Нет,- сказала она, но спокойно. Она снова покачала головой, но уже уверенно, ибо она выпрямилась у двери. – Нет.
Энтрери еще раз улыбнулся, и, когда она приблизилась, чтобы его поцеловать, он не сопротивлялся.
Артемис Энтрери понял силу и значение прозрения Далии, хотя это было чем-то, что Далия еще не в полной мере поняла.
- Честно говоря, мне потребовалось много лет, чтобы быть в состоянии смотреть в зеркало, - сказал он тихо, немного от нее отстраняясь. - И даже до сих пор, тени скрываются...
Его предложение прервал внезапный взрыв, который встряхнул Утешение Камнетеса до самого основания, бросил Энтрери к Далии, и толкнул их обоих к двери.
Энтрери отскочил назад и закрыл собой Далию. Он распахнул дверь, ворвался в коридор и побежал к лестнице, доставая на ходу оружие. Коридор простирался на двадцать футов до поворота на право, к началу лестницы.
Здание опять затряслось, задрожало от ужасного взрыва. Порыв пламени метнулся по лестнице и ворвался в коридор, где стоял Энтрери. Огонь прокатился и рассеялся, облизав стены до черноты. Из-под этого сгустка появился, целиком скрытый своей тяжелой мантией, Афафренфер, и он сделал низкий кувырок на полу. Он подошел, когда пламя исчезло, и посмотрел на Энтрери.
- Дроу! – закричал он. – Много! Бежим!
И он затерялся в темном конце коридора.
Энтрери шагнул в сторону монаха, но вынужден был отступить в удивлении перед громовыми раскатами с конца коридора, заряды молнии, он знал, сгорали в магической тьме.
Убийца остановился и повернулся, врезавшись в Далию, когда она вышла из комнаты, и он втолкнул ее обратно. Он закрыл за ними дверь и побежал к маленькому окошку.
- Дроу! - крикнул он в ответ Далии, которая все повторяла,
- Что? Что?
- Мы должны выбраться отсюда.
- Эффрон! – закричала она.
Энтрери выбил окно. - Он ушел на прогулку с дворфой, когда я вернулся к тебе, - промолвил он. – Быстрее! - И он схватился за верхний край стекла, а затем встал на филенку. Трактир Утешение Камнетеса стоял напротив восточной стены утеса долины города Порт Лласт, высоко на фундаменте из камня. Здания перед ним были ниже, и когда Энтрери выглянул в это окно, он увидел крыши более низких строений на западе.
Даже в тусклом свете сумерек, Энтрери видел, что боевые действия не ограничивается Утешением Камнетеса. Дальше по улице, человек, шатаясь, вышел из здания и упал лицом вниз на дорогу. На крыльце внизу, завсегдатаи трактира поднялись и побежали, либо попытались, ибо заявление Афафренфера было действительно точным, и кровожадные темные эльфы поймали их и убивали.
Чуть дальше впереди Энтрери заметил другого врага, большего врага, наполовину дроу, наполовину паука. Он провел годы в Мензоберранзане; он знал силу и истинное зло мерзости, известной как драук.
Он покачал головой и полез по стене здания, примерно на десять футов от окна. Он повернулся позвать Далию, и жестом показал, чтобы она следовала за ним. Затем человек продолжил двигаться вперед и оттолкнулся от стены, совершив большой прыжок, легко приземлившись на вершину крыши здания чуть ниже Утешения Камнетеса.
Он повернулся к Далии, думая поймать ее, если ее прыжок не удастся, и только покачал головой, когда он понял, что опасная эльфийка вообще не последовала за ним. Она вылетела из окна, в буквальном смысле, ее волшебный плащ превратил ее в гигантского ворона. Вылетев из окна, она быстро поднялась и приземлилась на крышу трактира.
Энтрери посмотрел вниз. Здание горело, и звуки из общей комнаты на первом этаже говорили ему, что сражение шло полным ходом.
Яркий ослепительный свет грозовой вспышки внезапно заполнил все окна, и полетели обломки древесины от дальней стороны здания, уничтоженной мощным ударом какой-то сильной магии молнии. Оттуда вышло двое мужчин, они шатались и дико дергались, их волосы безумно развевались.
Вслед за ними выскочил дроу, его щит и меч казались сущностями самих звезд, полупрозрачные, но с вкраплением камней, которые сверкали, как алмазные огни в ночном небе. Дроу нанес два удара, и оба человека упали, корчась и умирая.
Артемису Энтрери пришло в голову, что он видел его прежде, хотя, безусловно, дроу тогда не был так замечательно оснащен. Однако, наблюдая за движениями, видя уважение, оказываемое ему другими темными эльфами, выходящими следом за ним, губы Энтрери произнесли имя, имя из темного места и темного времени.
- Тиаго Бэнр. – Он покачал головой. - Прекрасно.
***
- Ух ты, - сказала Амбра, шатаясь и пытаясь удержать равновесие, ибо по всей улице прошло сотрясение от раскатов грома. Она вцепилась в Эффрона для поддержки, схватила его за безжизненную руку, которая бешено моталась у него за спиной.
- Дворфа! - успел выкрикнуть он прежде, чем упал назад.
- Эх, нет, - ответила Амбра, стоя над ним, она протянула одну руку, чтобы помочь ему встать. – Не дворфа.
Потрясенный Эфрон потянулся к предложенной руке дворфы, но остановился, посмотрев на лицо Амбер. Он проследил за ее взглядом через весь переулок, к передней части здания, и, что более важно, к громадному паукообразному существу, стоящему перед зданием.
На его лице дроу была улыбка, чудовище подняло огромное копье и бросило. Оно пролетело высоко над головой Амбер, но так и было задумано, ибо копье тащило сеть, сеть, которая открылась позади него.
- Ба! - воскликнула Амбра, хватаясь за свою булаву и стала размахивать ею справа налево, когда она нырнула вправо. Выпуклым оголовком Крушителя Черепов Серая Амбра ударила по сети, сеть разорвалась и дворфа выкатилась наружу. Серая Амбра позвала Эффрона, хотя была уверена, что ее спутник под сетью, и, когда она поднялась, она увидела, да, действительно, кривой молодой тифлинг сидел на дороге, покрытой тяжелой сетью драука.
- Ба, собака! - взревела дворфа и двинулась вперед, когда драук поднял другое копье и бросил с крыльца. Но вдруг появилась другая фигура, выскочив из сумеречной тени, из-под ног паука, и Амбра взвыла и стала отступать, отчаянно размахивая булавой, она парировала внезапные удары мечей дроу.
- Выходи, мальчик! О, беги! - удалось ей крикнуть, отшатываясь назад, и пытаясь найти какую-то оборонительную позицию против подавляющей атаки воина-дроу.
Мгновением позже, эта задача стала гораздо легче, линия черного огня прокатилась между Амброй и дроу, и, к великому облегчению дворфы, горячий край огня жестоко облизал ее противника. Она увидела, что дроу побежал прочь, хлопая себя, дабы погасить огонь, и повернулась, чтобы поблагодарить Эффрона, и, надеясь, ему помочь, но остановилась прежде, чем сделала хоть шаг.
Там, где был чернокнижник, теперь было облако черного липкого дыма, кружащееся и хлюпающее, как пузырящаяся грязь. И оно увеличивалось, казалось, словно голодный черный ил.
Не зная, что с этим делать, Амбра отступила на другую сторону улицы, побежала укрыться к дому позади.
Она подошла к двери и почти вошла внутрь, когда другой драук неожиданно встретил ее в дверном проеме, покачивая тяжелой дубиной, он ударил Амбер по голове, отбросив ее снова назад, дворфа врезалась в коновязь и тяжело упала на груду бочек с водой, опрокинув их.
***
Он сжался на деревянном полу в магической темноте, его мантия плотно облегала тело, Афафренфер чувствовал жжение и шокирующую силу молнии. Он слышал, что над ним трещат стены и надеялся, что они сломаются, и он сможет пролезть.
Он не мог это проверить, но инстинктивно знал, и не был удивлен, когда обнаружил, что он не один во тьме. В конце концов, это были темные эльфы, которым мрак был по вкусу.
Монах, инстинктивно, быстро встал и даже подскочил, и почувствовал ускользающий удар меча, как и ожидалось, дроу заканчивали то, что начали огненный шар и молния. Афафренфер легко приземлился и ударил руками, левой и правой, и попал в ритм, чувствуя движения вокруг, ожидая нападения.
|
|
|
