Лига справедливости Ким Минсока

http://ficbook.net/readfic/3505360

Автор: чье-то я (http://ficbook.net/authors/1006266)
Соавторы: Taeminny (http://ficbook.net/authors/490785)
Фэндом: EXO - K/M
Персонажи: Лухан/Минсок
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), PWP, AU
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Мини, 15 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Лухан возвращается к своей супер-охуенно-увлекательной-игре, а Минсок к созерцанию обоев на стене и перебиранию в голове всех матных ругательств, иногда это успокаивает, правда. Выебет он там какого-то говнаря за компом за какую-то херню – меня, меня выеби уже, слышишь, гондон?

Посвящение:
всем задротам (а еще Belonelynomore и суперконь)

Примечания автора:
авторы сами конченные задроты, играющие вместе, поэтому вот _это_ родили тоже вместе, пока покоряли мир онлайн-игрушки

- Так, я на мид, ребят. Cмогу с Акали законтрить Физза.

Минсок заканчивает проверять сайты типа «Cyworld» и «Naver» и сворачивает браузер, чтобы добить злоебучий раунд в любимой игре лопни-на-время-ебучие-шарики, пока Лухан со своими друзьями – вообще-то пидорасами гнойными, как считает Минсок – в голосе проебывает свободное время за едва ли не дымящимся компьютером. И стул у него под жопой тощей, наверное, по градусу Цельсия бьет рекорды последних душных летних дней.

- Да бля-я-я-ять.

Минсок отводит планшет от лица и смотрит на сгорбленную спину, мысленно отвешивая белобрысой тупой башке в огромных наушниках сильнейший подзатыльник. У Лухана искривление, проблемы со зрением и хуевая работа психологом с вечной бумажной волокитой, но по вечерам он зависает в онлайн-игрушках и мастерски игнорирует все недовольство Минсока, его попытки разбить системник или отключить интернет. Тогда чокнутые дружки Лухана придут к ним домой с новым компьютером и посоветуют провайдера, у которого не случаются обрывы в самые ответственные моменты «я-на-мид-законтрить-физза-тупые-ублюдки-что-вы-делаете».

- Ты заебал, - Минсок закатывает глаза на очередное ругательство и мечтает оказаться на пару метров ближе, чтоб дотянуться большим пальцем на ноге до горящего выключателя пилота. – Мог бы прерваться ненадолго и пожрать хотя бы. А еще лучше – со мной поговорить.

Говорить Лухан, судя по всему, разучился, когда ушел в свой игровой запой неделю назад. И существовать, как все нормальные люди, тоже. Из-за подработки Минсока и полноценной ебли Лухана у них остается совсем мало времени побыть вместе, а если наложить игры на события последних дней, то они существуют каждый в своих мирах: Минсок приходит чуть раньше, готовит есть по мере своих возможностей, смотрит дебильные сериалы, а Лухан залетает в квартиру и сразу несется к компьютеру, ложась спать чуть ли не перед самой работой. И все. Хотя они как бы пара и им как бы положено контактировать не только по утрам с борьбой за последнюю ложку кофе в банке, но и чуть-чуть по-другому.

Говорить и трахаться, например. Минсок сам по себе не очень разговорчивый, но блядские игры Лухана пробуждают в нем голодного до любой капли внимания зверя, способного разорвать в клочья всех, кто напомнит про отношения и прочие их прелести.

- Какой же ты долбоеб, господи!

Минсок в очередной раз закатывает глаза и, отшвырнув планшет в сторону, бурчит, что единственный долбоеб сейчас сидит за компьютером. На часах давно за одиннадцать, и тут уже или ложиться спать, или все-таки принять необходимую дозу успокоительного в виде дерьмового растворенного в кипятке порошка и дождаться, пока Лухан соизволит хотя бы лечь рядом. О чем-то большем, видимо, стоит забыть навсегда, потому что утренний душ вряд ли прополоскает Лухану его заплесневелые мозги, а Минсок вряд ли сможет показательно уйти и хлопнуть дверью. В Китае широебиться одному не позволяет чувство самосохранения и здравый смысл.

На кухне Минсок уныло смотрит в окно, и стоит только услышать очередное гневное изречение Лухана из серии «криворукие-раки-куда-вы-прете-дебилы», как внутри все тянет от накатившего гнева. Сам, блять, криворукий рак, мог же хоть на день отвлечься от свой дебильной игры, от своих дружков, таких же аутистов, и посмотреть, что Минсок за гребаный час давится второй кружкой этой мерзости в ожидании хоть какой-то активности в свою сторону. Нафиг, спрашивается, Минсок тогда вообще ехал в Пекин и искал себе другой институт, вместо того, к которому готовился со школы, чтобы вот так вот сидеть тут в четырех стенах и слушать высеры изо рта Лухана? Охуенная жизнь, лучше не придумать.

Этот сраный сатанинский язык и так давался ему с трудом, переезд от друзей и родителей тоже штука не из приятных, но это же Лухан, как тут отказаться-то было, Лухан, блять, который забыл за первые полгода общения и еще несколько месяцев дебильных ухаживаний – и как только время находил, интересно? – забыл указать, что он зомбированный на игры для имбецилов задрот.

Кофе помогает, надо сказать, не очень-то, он тащится в кровать, на ходу заглядывая Лухану через плечо, с облегчением видя, что игра, судя по всему, закончилась и сейчас они просто рассматривают героев в лаунчере. Хороший знак того, что засыпать Минсоку все-таки повезет в объятьях Лухана, а не под его…

- Давайте еще одну каточку, рано же ведь, хочу сыграть на топе.

Блять.

- Я тебе сейчас сыграю и на топе и не на топе, - Минсок из последних сил удерживает свое тело в переделах кровати и накрывает подушкой голову. Раз уж звезды, отвечающие за идиллию в отношениях, так хуево располагаются на небе, можно попробовать выспаться на всю жизнь вперед.

Или нельзя, ведь Лухану не играется молча и тихо: он клацает мышкой, бьет по клавиатуре и не забывает поносить всех, кто ходит двумя на этом свете. Минсок не помнит, чего это он вообще запал на безнадежного, скатившегося в самый низ социальной лестницы кретина из Китая. Не помнит, зачем согласился – этого глиста за компьютером хочется задушить, а не обнять и обласкать. Терпеливый Минсок уже подходит к той самой грани, за которой или все, пиздец, приехали, или…

- Еще раз полезешь под башню, я тебя выебу.

- Я тебя выебу, слышишь?! – Минсок бросает подушку в сторону Лухана и натягивает одеяло по самые уши, олицетворяя собой всю доброту этой вселенной. Другой человек бы давно предпринял какие-то меры, а Минсок тянет и ждет, пока до сознания и совести Лухана доползет все его мудачество, и они вдвоем заживут счастливо и без всяких там рисованных монстров. Доползает до него лишь способность орать посреди ночи и шуметь всем, что находится в радиусе действия загребущих клешней. Внутренние спокойствие не приходит, подушка валяется на полу, а анус Лухана явно мучает нечто похуже геморроя:

- Ну щас он у меня отсосет, слышите? От-со-сет, ха, - тут Лухан вдруг отодвигает мизинчиком один наушник с уха и оборачивается: - Ты что-то сказал?

- Выебу. Тебя. Пидараса. Немедленно.

- Ну прости, крошка, я быстро, не злись.

- Нахуй иди.

Гордость Минсока ущемлена просто до невозможности, потому что тут уже все - крайняя степень рака мозга, раз даже грубость и прилетевшая куда-то в плечо гребаного задрота подушка не помогают. Лухан возвращается к своей супер-охуенно-увлекательной-игре, а Минсок к созерцанию обоев на стене и перебиранию в голове всех матных ругательств, иногда это успокаивает, правда. Выебет он там какого-то говнаря за компом за какую-то херню – меня, меня выеби уже, слышишь, гондон?

- Сейчас красный бафф возьму и они все у меня соснут.

- Лухан, блять, давай я у тебя уже сосну и мы пойдем спать, если тебе так приперло, потому что я хочу спать? – Минсок почти что ноет это и поворачивается к Лухану, надеясь, что китайская морда хотя бы оглянется на его голос и тогда он ему покажет фигуру из трех пальцев.

- Ультуй, ну! – мышка грохочет об стол, Минсок закатывает глаза и поджимает губы.

- Ну все, блять, сука.

Он отшвыривает одеяло в сторону, слезает с кровати и почти несется к Лухану, а потом со всей силы хлопает того по плечу. Лухан – о, наконец-то, неужели, аллилуйя – отворачивается от экрана и удивленно смотрит на Минсока, пока в наушниках какой-то очередной ДЦПшник не орет что-то про затупы Лухана. И как по мановению волшебной палочки бесстыжий пидор сразу возвращается к игре, забывая про весь мир и про одного такого Ким Минсока – самого доброго, терпеливого и готового страну сменить ради вот такого дерьма.

- Кот отвлек, сорь.

Кот, блять?!

Охуеть просто. Кот. Рыженький такой, небось.

Минсок стоит над душой Лухана, надеясь, что совесть у него проснется, чтобы еще разочек, хотя бы на 30 секунд, отвлечься от игры и все-таки выяснить, за что именно ему попало и почему-так-радикально, но Лухан уже весь там, в своей блядской игре. А у Минсока горит внутри пламя ненависти и хочется убивать, что он и делает, с силой ударяя по клавиатуре и заставляя экран стать ненавистным черно-белым. Лухан, охуев до крайней степени, смотрит на тикающий таймер до того момента, как его персонаж воскреснет, а потом с взглядом хули-блять-ты-делаешь медленно поворачивается к Минсоку.

- Простите, ребят, обнаглевший кот по клаве прошелся. Секундочку. – Выдержке Минсока позавидует даже Хатико-или-кто-там-еще, потому что он стоит и даже ждет, пока его ублюдок прикроет микрофон рукой. – Это что было вообще?

- Это было воскрешение твоей совести. Или мозгов, не знаю, до чего достучаться проще? – Минсок разворачивает компьютерное кресло к себе, но Лухан упрямо делает то же самое, только в сторону монитора – минута до воскрешения почти подходит к концу и друзья возмущаются, мол, какой охуевший кот там у тебя, однако, покажи ему, кто в доме хозяин. – Сколько тебя ждать еще?

- Да скоро уже, можешь пока кофе сделать, - Лухан вслед Минсока клянется, что это говно вот-вот закончится, только кофе, пожалуйста, и еще немного терпения. О, Минсок готов показать этой шкуре все свое имеющееся в запасе терпение, точнее, его отсутствие, пока яростно колотит в чашке кофе из почти пустой банки. Как обычно. У них даже в холодильнике места свободного больше, чем на компьютерном столе, где можно найти последнюю пачку чипсов и пустую тарелку из-под рамена, который елся… три дня назад?

Минсок специально обходит стороной обитель Лухана и верит, что когда-нибудь он умрет в своем сраче или одумается, опомнится, вернется к реальной жизни и к нему, Минсоку, где-то в глубине своей души любящему эту гадкую китайскую морду. Он сидит на кухне и пьет тошнотворный кофе, добивая поганые шарики. Этот уровень все никак не поддается, чашка быстро пустеет, и по шкале от одного до десяти Минсок зол на все сто, а Лухан все еще играет, орет про выебать-сосать-твари и явно нарывается на что-то очень нехорошее. Все эти выкрики заставляют проснувшегося в Минсоке зверя применить иную стратегию, раз уж этот говноед не реагирует ни на какие более-менее адекватные вещи. Значит нужно играть по-крупному и намного жестче. Хотя насчет жестче - это уже с какой стороны посмотреть, да, Минсок ощущает прилив внутренней уверенности и возвращается в спальню.

- Что ты… - начинает Лухан, пока Минсок отодвигает поганый стул, чтобы освободить себе немного места.

- Заткнись и играй, - Минсок смело забирается под стол и едва ли не получает коленкой в глаз. У его высочества, видите ли, руки до клавиатуры и мышки не дотягиваются.

Минсок решает, что Лухан переживет это неудобство, поэтому злостно отодвигает стул обратно и дергает шнурки на домашних шортах, собираясь отомстить за все то время, что провел в гордом одиночестве за сериалами.

Лухан не знает, куда смотреть, то ли на Минсока, который с хищным взглядом борется с резинкой штанов и трусов, то ли на экран, где вот-вот начнется самый замес и без Лухана не справятся же, гребаные раки.

- Минсок, уйди. – Лухан делает слабую попытку и буквально на секунду отрывает руку от мышки, чтобы попробовать отпихнуть от себя Минсока, но долг вынуждает снова вернуться к игре, а пальцы Минсока очень не вовремя добираются до стратегически важного места. – Минсок, пожалуйста, ну.

На мольбы Лухана Минсок лишь пожимает плечами – сам напросился, хренов задрот – и слегка сжимает член в ладони, вяленький еще, но это поправимо, уж навыки позволяют. Лухан дергается, шипит в микрофон что-то про наглого кота, который мешается, а потом выдыхает возмущенное «ну блять», чувствуя, что Минсок решил пустить в ход губы, а это полный пиздец, потому что минет – это гребаный конек Ким Минсока в постели и вообще конек всех коньков на этой планете. И его член играет, видимо, за противоположную команду, потому что отзывается на прикосновения мягких губ уж слишком рьяно, радуя вошедшего во вкус Минсока увеличением в размерах. Лухан даже начинает сопеть в микрофон и отвлекаться на рыжую макушку меж собственных ног, ругаясь матом через слово и далеко не на тех рачил, с которыми так усердно играет. А на одного такого особенного, который вдруг залез под стол и спустил его трусы, чтобы продемонстрировать нрав или что он там собирался, Лухану не понять, Лухану становится хорошо и плохо одновременно.

Минсок ехидно ухмыляется, видя, что член Лухана в его руках совсем не прочь получить свою долю ласки, прижимается к нему губами у самого основания и плавно ведет вверх рукой, повторяя это же движение губами. Лухан слегка дергается, пытаясь уйти от таких мешающих именно в данный момент и именно приятных прикосновений, но Минсок вовремя успевает ухватить его за бедра и прижать к стулу, тем временем обхватывая головку губами. Вкус, может, и не очень, но его безумно радует, как Лухан то пытается отпихнуть его, убирая на секунды руки от мышки, то теряется в своих намерениях и давит на затылок сильнее, заставляя Минсока опуститься ниже. А Минсок в принципе и не против, поэтому все же отпускает бедра Лухана, одной рукой снова сжимает основание почти уже до конца возбужденного члена и вбирает в рот столько, сколько вообще способен.

Приоритеты Лухана, судя по всему, колеблются от Минсока к игре и обратно, потому что друзья-криворукие-уроды спрашивают, что за нахрен происходит и почему он так тупит, а Лухан уже почти откровенно сопит им в ответ и втирает про наглого кота, который дерет ему ноги.

Кот, так кот. Дерет не ноги, а душу и кое-что интересненькое, надо было такого раньше заводить.

Минсок выпускает член из своего красного и развратного рта – этот рот Лухан любит и ненавидит сейчас одинаково сильно, – но останавливаться не собирается, во всяком случае пока, поэтому продолжает водить по скользкому от смазки стволу руками и размашисто вылизывать языком нежную эластичную кожу сверху-вниз, в темноте под столом сверкая хитрыми довольными глазищами. Лухан с терзаемым выражением – будто ему собираются всадить кол в сердце во имя сатаны – на лице дергается, когда Минсок дует на головку, прежде чем снова взять ее в рот, а потом выстанывает громкое «ну Минсо-о-ок» и дергает бедрами вверх, намекая, что пора бы или закончить, или... кончить? Минсок вместе с дурацкими движениями головы вверх-вниз решает, что одного минета этому говнюку мало, раз его руки до сих пор не на затылке-шее-теле Минсока, а на клавиатуре, поэтому запускает свои под футболку, начиная оглаживать матовую кожу живота и спины. Тощий говнюк уже еле сидит, но игра же идет, не отвлечься, поэтому делает лишь то, что возможно, а именно – елозит задницей на скрипящем кресле, пытаясь протолкнуть член Минсоку глубже в глотку и при этом не пропустить ту секунду, когда нужно будет кинуть ульту.

Лухан не полностью сечет происходящее на экране, а Минсок все никак не останавливается, посасывает и вылизывает его, как конфетку со вкусом мяты – это его любимые, между прочим, поэтому усердия ему не занимать. И как же Минсоку доставляет сбивчивая ругань сверху, «да-кот-что-я-сделаю-Мин-блять», собственная рука на члене Лухана и его заметно сбившееся дыхание. Давно надо было сделать это, чтобы знал, пидарас, как с нервами чужими заигрывать.

Минсок издевается над Луханом в буквальном смысле этого слова, потому что снова отстраняется и слизывает слюну с губ, не прекращая медленных и таких простых движений ладони. У Лухана, оказывается, даже мышцы на животе имеются под слоем наеденного за эти задротские дни жирка, Минсок отодвигает стул еще дальше и игнорирует возмущенный вопль, задирая футболку чуть ли не до самой груди с миленько торчащими сосками. Он не собирался заходить так далеко – всего лишь проучить Лухана, – но, глядя, как Лухан теряется в удовольствии и желании доиграть, голову посещают дикие мысли все-таки выключить кнопку на пилотке и затащить Лухана на кровать. Или на какую-нибудь более-менее похожую на горизонталь поверхность, чтоб устроить страстные скачки часа на два. Это уж как сил хватит.

Минсок усердно выцеловывает грудь Лухана, пока тот яростно долбит по клавишам клавиатуры, а после перебирается на шею и, слегка покусывая нежную кожу, тянется к подбородку, размашисто лизнув и его.

- Кажется, я слышу твоего котенка, Лухан, - доносится голос из наушника, - он что, залез на тебя?

- Да-а-а, залез… с-с-с-сука! Мин, уйди, прекрати, хватит! – Лухан неведомым образом умудряется все-таки отключить микрофон, чтобы никто из знакомых и друзей не слышал далее интимных подробностей его пидорской жизни, пока Минсок перебирается обратно на пол. Минсок внизу, у его ног, удовлетворен почти до предела и показательно медленно берет член в рот, не сводя взгляда с покрасневшего от возбуждения и отчаяния – или злости? – лица Лухана. – Если не остановишься сейчас же, я тебя убью. Нет, выебу, а потом убью, чтоб…

Минсок пытается угукнуть и даже закатить глаза, но это несколько мешает процессу, он оставляет все разборки и сарказм на потом и откровенно сосет. Так, что Лухан улетает и улетает надолго, пока Минсок не сжимает его член у основания и не выпускает из плена распухших губ с влажным звуком:

- Все, дальше сам разберешься. Спокойной ночи.

И действительно уходит спать, бросая Лухана со стояком и кровавым «defeat» экране.

 

Лухан воодушевленно несется домой, потому что тиммейты уже заждались, на работе был полный завал весь день, а время терять никак нельзя, ведь до попадания в первый дивизион лиги Челледжеров рукой подать. Уже потом можно будет и передохнуть немного, имея своего неугомонного парня на кровати-кухне-ванной сутками напролет, выпрашивая о прощении за такой свинский игнор. В квартиру Лухан по привычке влетает на всех парах, не глядя пытается повесить сумку на крючок, но она предательски падает вниз, заставляя Лухана проматерить все на свете за задержку на эти смертельно важные секунды, но повесить надо – Минсок вернется – голову открутит. Обувь летит куда-то к стене, да и черт с ней, важно то, что сегодня пятница, а значит играть можно всю ночь и, скорее всего, апнуть дивизию.

Он врывается в комнату на всей скорости и зависает на пороге, едва заметив Минсока, который сидит за его компьютером с запущенной игрой и возит мышкой едва ли не по колену, лениво щелкая куда-то в середину карты.

- Ты что, решил научиться играть? – Лухан недоверчиво озирается по сторонам, ибо где-то точно есть скрытая камера, кто угодно согласен научиться, но не Ким Минсок.

- Ага… решил, чего мне с днищами играть, выбрал сразу ранкед и твою лигу, - Минсок даже не поворачивается на голос пришедшего Лухана и тянется свободной рукой к кружке на столе.

- Это как так… ты же не?.. – Лухана догоняет осознание происходящего, как смерть казненного, он мгновенно оказывается у компьютера и всматривается в ник персонажа, чувствуя, как леденеет от ужаса все внутри. – Только не говори мне… что ты…

- Ага, поиграл за тебя немножко… проигрываю, правда, почему-то, - Минсок громко сербает кофе из чашки и откидывается на спинку кресла, продолжая елозить мышкой по прилипшему к коленке коврику. – Ни черта не понимаю.

- Да потому что у тебя руки должны быть заняты игрой, Минсок! Какого черта ты творишь?! Дай я сяду! – Лухан тянется рукой к мышке, но Минсок оказывается быстрее, ставит чашку на стол и вскакивает с кресла, отходя в сторону.

- Дай я доиграю, я тоже хочу, - Минсок показательно пару раз клацает мышкой, а после переводит взгляд на экран, на котором уже светится хорошо знакомое за сегодняшний день «defeat». – Ну вот, опять проиграл.

- Ким Минсок, молись, чтобы ты что-то перепутал и не слил мне лигу… - Лухань сопит как разъяренный на родео бык и долбит со всей силы по энтеру, выжидая экрана статистики, и охуевает от высветившегося «вы перешли в бронзовую лигу, первая дивизия». Это дно днищ и Минсоку конец дважды – сначала за незаконченный минет, а потом за вот такую вот свинью в красивом мешочке.

- Ой, - Минсок ухмыляется, возвращает мышку на стол и рискует своим существованием на Земле, подходя к Лухану ближе и пальцами зарываясь в растрепанные волосы на затылке. Лухан, все еще витающий где-то в мыслях ну-все-блять-пиздец-столько-времени-в-жопу, слишком легко поддается его рукам. – И почему у тебя такой тупой пароль с моим именем?

- Потому что, - Лухан задерживает дыхание и считает про себя до десяти, чтоб не выбросить компьютер с балкона. А вместе с ним и Минсока. В отличие от железа, Минсока можно целовать, гладить и просить сделать кофе, поэтому Лухан решает повременить с такими уж радикальными действиями. Его все никак не отпускает злость и обида на весь мир: ну почему Минсок не понимает, ну почему это говно занимает столько времени, ну почему нельзя решить все мирным путем? – Ты охуел.

- Да, - Минсок использует свой запрещенный прием – царапает кожу на затылке, сжимает волосы в пальцах и выдыхает на ухо томным голосом. Лухана ведет, но он не подает виду – нечего всяким там гордость тешить после удара ножом в спину. – Я охуел. И ты тоже.

Если бы не игра, Лухан бы решил, что Минсок соблазняет его на что-то очень непристойное и грязное, на деле же – отвлекает от слитой игры и подлизывается. У него статус магистра, блять, потому что получается – как иначе – и Лухан обессиленно сжимает кулаки. Ну что он этому пидарасу сделать может?!

- Но ты охуел больше.

Минсок оказывается сидящим задницей прямо на клавиатуре – Лухан напирает неожиданно и резко, потому что надо срочно что-то делать с Ким Минсоком, иначе он сведет его с ума подобными выходками и просто собой, своими глазами и телом, которое уж точно напрашивается на грубость или ее подобие.

- Ты даже не представляешь, сколько сил и времени ушло у меня на то, что ты умудрился испортить за один день. – Он выдыхает это в самые губы Минсока и выглядит при этом достаточно грозным, да что там выглядит, внутри него попеременные желания убить-выебать скачут как электричество в хреновом сетевом фильтре, и если трахать, то так, чтобы Минсок запомнил это на всю жизнь.

- Не представляю, - соглашается Минсок и тянется навстречу чужим губам, знает, что Лухан не сможет отказать ему в поцелуе. Лухан прост как ребенок, позлится и перестанет, зато Минсок наконец сможет обрести себя не где-то на задворках жизни Лухана, а в самом ее центре, где ему и положено быть, но почему-то все еще не. Это временно.

Лухан не отказывает, не может, не хочет, и губы у Минсока сладкие после растворимого кофе. Но наказать маленького хитрого засранца все еще в его планах. Он кладет руки на бока Минсока, сразу задирая его футболку, и касается теплой кожи, которая настолько маняще-приятная, что выбивает из колеи и мыслей о грозном наказании. Взять себя в руки, когда Минсок умело шурует своим юрким языком по его губам, почти невозможно, но все-таки удается – и Лухан ухмыляется собственной изобретательности. Хитрый гаденыш будет заслуженно наказан.

Минсок даже не удивляется, когда Лухан ухватывается руками за края его футболки, и только поднимает руки вверх, позволяя стянуть ее себя, в голове разве что не звенит победная музыка – ура, до любимого придурка дошло, чем можно заниматься вместо ебнутых игр. И плевать где: на столе, на полу, у стены, на кровати или у черта на куличиках, с презервативом, без, грубо, нежно, да хоть как-нибудь уже. И желательно поскорее.

Футболка летит куда-то в ебеня за спину Лухана, и Минсок от неожиданности охает, когда Лухан рывком стягивает его со стола и подталкивает к кровати, вынуждая упасть на край животом. Колени больно врезаются в пол, Минсок не успевает никак возмутиться или же обернуться, потому что Лухан сзади коварно гыкает и каким-то образом связывает запястья своим толстым кожаным ремнем, который будто специально валялся на полу возле кровати и ждал своего часа. Что ж, дождался, как и Минсок, уткнувшийся носом в покрывало:

- Ты какого…

- Поиграть, значит, захотелось, - Лухан ладонями с расставленными пальцами ведет по голой коже от поясницы до лопаток, надавливая на напряженную спину и сильнее вжимая Минсока в матрац. – На моем, значит, аккаунте. И как тебе игралось?

- Замечательно, пока ты не приперся, - Минсок недовольно ведет плечом и показывает свой независимый и гордый нрав – единственный здесь король он, и почему Лухан до сих пор не облизывает ему пальцы на ногах. Вообще-то никто из них не сторонник фут-фетишей, ладно, это простительно. Но вот так вот пропахивать носом покрывало, стоя на коленях перед кроватью со стянутыми руками, не очень-то и удобно.

Лухан с пошлой улыбкой дарит себе обзор на круглые, бледные и манящие ягодицы: бесцеремонно сдергивает с Минсока шорты с трусами, выбрасывая как можно дальше на всякий случай, в идеале бы навсегда и на другую планету, потому что полностью обнаженный Минсок – это путевка в ад на один конец. И не существует ничего лучше этого в жизни Лухана, простого геймера-работающего-психологом-какого-то-хера-гея.

Грубое обращение с Минсоком не заложено у Лухана в генах, но отшлепать эти ягодицы – смысл существования не только Лухана, но и этой вселенной.

- Это за просранный Челленджер, – и Лухан звонко шлепает ладонью по любимым, нежным половинкам, с чувством сжимая их пальцами до появления красных следов. А потом отпускает и шлепает еще раз, приговаривая: - А это за слитую статистику.

Минсок даже не злится, лишь пытается обернуться с взглядом ты-больной-ублюдок-или-да.

Лухан все продолжает шлепать его по заднице, оставляя красноватые следы, и бурчит после каждого раза о причине, но Минсок перестает слушать еще на четвертом ударе и утыкается носом в грубое покрывало, чувствуя, как ладонь в очередной раз проходится по раздраженной коже. В какой-то момент Лухан перестает его бить и просто начинает поглаживать раскрасневшиеся половинки, словно заглаживая собственную вину перед ними – любимыми – не перед Минсоком, тот сам виноват.

Минсок фыркает, когда Лухан в порыве извинений прикасается к его заднице легким поцелуем, и брыкается, заезжая по носу Лухана поясницей.

- Вот теперь ты явно охуел сильнее. Развяжи руки, мудак тупой.

- Но мы прошли еще не все стадии наказания. Минсок, ты еще не понял, что я очень-очень зол?

- Я понял. Прости, отпусти только.

- Неа, - Лухан снова наклоняется и осыпает спину, поясницу и такие манящие ягодицы поцелуями, а желание Минсока все это прекратить тает. Раз в ход пошли поцелуи, то вполне возможно, что вся эта ерунда с наказанием обнаженного Минсока не пройдет даром, и Лухан наконец воспользуется своим членом по назначению. Ну или хотя бы руками. Или хоть чем-нибудь вообще, но воспользуется и покажет, как это клево – когда у тебя под боком есть человек, с которым когда-то не только можно было обсудить Манчестер Юнайтед, но и потрахаться.

- Если ты думаешь, что у меня от этого встанет…

- Я знаю, от чего у тебя встанет, - Лухан мнет и тискает несчастные ягодицы Минсока, пока они ну совсем не краснеют, а Минсок не начинает недовольно ерзать, поджимая задницу. Но впереди кровать – а это значит, что деваться ему некуда. Разве что тянуться пяткой к обнаглевшей китайской роже, но Минсок не акробат и даже не кто-нибудь еще, поэтому смиренно ждет момента, когда Лухан исполнит одну треть своей мести и сделает хоть что-нибудь более существенное, о чем на полном серьезе заливал своим тупым друзьям во время игр. – А еще я уверен, что ты бегал в душ, когда вернулся домой, и только потом сел гадить мне игру, поэтому…

О, нет, Минсок чуть ли не пищит и сжимает ягодицы, но куда уж ему против уверенных и желающих творить зло рук, что безжалостно раздвигают их в стороны. На поясницу обрушивается град мокрых поцелуев, Лухан без зазрений полудохлой совести ведет языком ниже и творит что-то омерзительное и пошлое.

- Ну Лух-х-х-пидор ты, - Минсок бьется лбом о кровать и понимает, что живым – или по крайней мере не выебанным во все щели – за пределы спальни не выберется. Это даже к лучшему, наверное, потому что не только Минсок умеет пользоваться своим языком, но и Лухан не брезгует пробовать что-то настолько откровенное, кусая и облизывая кожу между напряженных ягодиц. Мало того, он еще дергает Минсока за бедра на себя, чтоб обхватить ладонью член и показать всю серьезность намерений касательно горизонтальных поверхностей и всего с ними сопутствующего.

- Это не я слил себе всю игру, - Лухан отстраняется, чтобы укусить ягодицу и оставить на ней след своих зубов. Пусть Минсок знает, что шутить с такими серьезными вещами себе дороже. – Так что раздвинь ноги немного, мне неудобно.

Минсок бы поборолся за остатки своей гордости, вытекающей жижей сквозь пальцы, но он слишком долго ждал, чтобы сопротивляться и строить из себя целомудренный цветочек. Хуй там был, ага, поэтому Минсок выполняет просьбу-которая-нихера-не-просьба и получает новую порцию поцелуев между ног, что буквально вынуждают задрать задницу еще выше и беспомощно пошевелить пальцами стянутых ремнем рук.

- Даже не думай, что развяжу.

Ну блять.

- Трахнуть бы тебя на сухую, поганца, но ведь твоя попочка этого совсем не заслуживает, она же не виновата в твоих поступках, - дыхание Лухана прожигает все внутри и заставляет Минсока покраснеть в цвет собственной отбитой задницы.

- Заткнись, хватит.

- В чем виновата эта трогательная часть твоего тела, которую хочется любить нежно и ласково? – Лухан делает последний поцелуй и отстраняется, оставляя Минсока так и лежать в этой дохрена неудобной позе. – Как жаль, что я не могу наказать тебя полноценно, слишком многое в тебе этого не заслуживает, кроме…

- Да заткнись уже, блять.

- Грязного рта, который давно бы пора вымыть с мылом.

- Свой вымой, ты себя слышишь когда ты играешь вообще, ты… - Минсок замолкает, потому что Лухан вдруг дергает его за ремень на руках, выпрямляя, и обходит, усаживаясь на кровать и расстегивая ширинку с видом ну-все-детские-шалости-закончились-вперед-на-отработку.

- Будем чистить сподручными средствами.

- Ничего себе у тебя сподручные средства, - фыркает Минсок, смотря, как Лухан стягивает с себя штаны, отправляя их все в те же ебеня к уже сваленной куче одежды.

- Сам-то в душ не ходил, мудак, - Минсок зло смотрит в глаза Лухану, но на чужой член послушно опускается, слегка берет его в рот и морщится от первых неприятных вкусовых ощущений.

- Ты-то все равно наказан.

- А ты мерзкий, - Минсок сплевывает куда-то на пол, а после сразу возвращается к члену Лухана, который и так уже достаточно возбужден, поэтому и сил особо прилагать не нужно, чтобы ощутить полную длину и толщину. Что ж, по крайней мере, секс ему сегодня точно обломится, если Лухан, конечно, не сыграет с Минсоком в ответную злую шутку, но не такой же он говнюк, правда?

Скользить по члену Лухана губами у Минсока уже получается чуть ли не профессионально, ему даже особо не нужны руки, чтобы доставить Лухану требуемое удовольствие, и он возмущенно мычит только, когда Лухан цепляется пальцами за рыжие волосы, насаживая его глубже и резче. Будто ему все можно и обязательно сойдет с рук, как же, Минсок припомнит обязательно в следующий раз, когда не придется хлюпать слюнями и давиться членом во рту.

Минсок может бунтовать только мычанием, которое на Лухана впечатление не производит, поэтому сжимает губы сильнее положенного, надеясь не царапнуть нежную кожу зубами. Член-то в любом случае еще пригодится. Лухан намек понимает, убирает руку от затылка Минсока и улыбается только, когда сердитый Минсок поднимает голову, чтобы зло сверкнуть глазами.

- Понежнее-то никак нельзя?

- Это слово не вписывается в нашу сегодняшнюю культурную программу, - Лухан с намеком кивает куда-то на свой пах и блаженно разглядывает абсолютно голенького и абсолютно возбужденного Минсока у своих ног, оглаживая его красные щеки и подбородок большим пальцем. И никакой мир ему не нужен, никакая звезда с неба, пока Минсок со связанными руками, на коленях и с убийственным взглядом снизу обводит головку кончиком своего невыносимого языка. Из-за того, что Минсок не может взять член в руку, ему приходится тянуться к нему головой и напрягать шею, а для Лухана это становится началом конца, апогеем всего происходящего пиздеца, прощанием с рассудком и прочим ненужным сейчас дерьмом. Именно поэтому Лухан беззастенчиво решает немного помочь Минсоку – хотя ни черта это не помощь – и ведет своим членом ему по раскрытым губам, медленно к уголку, а потом и вовсе по щеке. У Минсока в глазах тысячи ругательств и насмешек, но он по-прежнему молчит, позволяя Лухану вести в их маленькой похотливой игре.

- Открой ротик шире, - просит Лухан низким и хриплым голосом, а Минсок не может не сделать этого – ну, блять, ну как это вообще возможно? Блядский Лухан сбивает все привычные частоты существования одним своим именем и сумасшедшей китайской рожей с одержимыми пугающими глазищами. Минсоку все это до ужаса нравится, но виду он не подает, удерживая на лице то оскорбленно-надменное выражение. Будто ему за деньги соснуть предлагают, зажав в переулке. – И наклонись немного.

- Больше ничего не сделать?

- У тебя, к сожалению, руки чуть-чуть не абоненты в зоне доступа.

Вот гондон, мысленно ругается Минсок и ждет дальнейших издевательств над собой и своей жизнью в целом. Лухан решает покончить с разговорами и, обведя напоследок по контуру красные губы головкой, проталкивает член в послушно открытый рот. Связанные за спиной руки Минсока подстегивают его схватить рыжие волосы и хорошенько выебать грязный влажный рот за все те игровые подставы, за такие вот взгляды снизу-вверх, за такие звуки, издаваемые при особо глубоких толчках в глотку, за все-все-все-что-ты-там-когда-то-делал-или-делаешь-теперь-Ким-Минсок.

Но еще больше Лухану нравится то, что у Минсока стоит. У Минсока, неудобно стоящего на коленях, со связанными руками и занятым ртом. У Минсока, который любит обзывать Лухана всякими разными словечками, а потом вот так вот томно смотреть из-под полуприкрытых век, пока у него между губ двигается напряженный член, а на затылок требовательно давят запутавшиеся в волосах пальцы.

- Ложись, - наконец-то говорит Лухан и помогает Минсоку встать на затекшие ноги.

- Ну точно припомню, пидор, - шикает Минсок и падает на спину, блаженно вытягивая гудящие ноги. – У меня как бы колено.

- А у меня как бы игра и как бы ты сам напросился.

- Ну да, конечно, я винов…

Лухан тянет Минсока под коленками к себе, чтобы погладить обожаемые бедра и раздвинуть ноги пошире. Поиски смазки и презерватива не занимают много времени, удивительно, думает Минсок, припоминая количество потраченных Луханом дней на игру. Не забыл ли он там еще, где что лежит и как этим чем-то пользоваться?

Не забыл.

Минсок мычит после того, как Лухан, особо не церемонясь, вводит в него измазанный в смазке палец, и охает, потому что «понежнее» Лухан действовать явно не собирается. Он резко водит пальцем, Минсок жмурится от дискомфортных ощущений, но все-таки не выдерживает и вскидывает бедра, вынуждая палец выскользнуть, а Лухана удивленно уставиться на неожиданного бунтаря.

- Нежнее, блять, не очень-то приятно спустя вечность твоего задротства ощущать, как ты меня пытаешься пальцем пробуравить.

- Ну прости, детка, - Лухан недовольство Минсока принимает, поэтому перед тем, как повторно войти в него, целует его под коленкой, - я буду аккуратнее.

Хмыкнув на это в ответ, Минсок снова укладывается на кровать и расслабляется. Лухан действительно берет себя в руки, все-таки последнее, чего ему хочется, это сделать Минсоку больно, тем более что тот сейчас выглядит особенно беззащитным.

Растягивать Минсока перед сексом э

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: