Может, тогда у России были большие перспективы, как у аграрной державы?

Увы, и здесь засада. Участки земли маленькие, механизировать в те времена такое хозяйство невозможно. Министерство торговли и промышленности еще в 1911 г. обратилось в Государственную думу с представлением «О мерах поощрения русского сельскохозяйственного машиностроения», где отметило:

«Плохая обработка земли и малое распространение усовершенствованных сельскохозяйственных орудий являются характерными особенностями земледельческого промысла не только у крестьян, но и у более крупных землевладельцев... Россия находится в начальном фазисе потребления машин для сельского хозяйства».

Развитию отечественного производства более сложных машин могла бы способствовать рассрочка крестьянам-фермерам целевого кредита на 3—7 лет, как предлагалось в законопроекте. Но в ходе его подготовки созданное под председательством товарища министра П.И. Миллера Особое совещание заслушало представителей «заинтересованных сторон», т.е., конечно, помещиков и заводчиков. «Представители сельского хозяйства» высказались в том духе, что рассрочкой кредита крестьянам воспользуются заводчики для поднятия цен на машины, что неминуемо ударит и по карману помещиков. Только некоторые из них соглашались на рассрочку не дольше трех лет.

«Таким образом, — говорится в министерском представлении уже открытым текстом, — охраняя свои привилегии, помещики лишали крестьянство возможности льготной покупки машин. Комиссия согласилась с ними».

Что касается вывоза хлебов, то да, экспорт хлеба из России был огромен. Однако за счет чего это достигалось? Оказывается, за счет форсированного уменьшения запасов хлеба внутри страны. В самом деле, остатки в трёх странах вместе составляли 60 пуд. на душу, а в России 28 пуд. Имея в расчете на 100 душ примерно столько же крупного рогатого скота, как и Западная Европа (29 против 29,5), Россия не импортировала животное масло, но, наоборот, вывозила его в ту же Европу во все возрастающих количествах: с 315,7 тыс. пуд. в 1894 г. до 4452 тыс. пуд. в 1912 г.

При росте поголовья молочного скота на 25% вывоз масла увеличился в 14 раз. Однако русское масло шло по дешевке: в 1901 г. в Лондоне за центнер датского и шведского масла давали по 116—118 шиллингов, а за русское — по 72—96 шилл. «Неприятный запах нашего масла, — отмечал экономист К. Вебер,— это впитанный им запах грязно содержащихся маслоделен...»

Много интересного представляют данные по свиноводству. На 100 жителей в Америке приходилась 61 свинья, в Европе — 21, а в России — всего лишь 9.

В заключение раздела о животноводстве приведем данные о выручке экспортеров от продажи продуктов отрасли за рубеж в 1912 г. С одной стороны, заработали биржевики, а с другой — упало потребление населения, прежде всего производителей этих продуктов — крестьян. Как видим, девиз А.И. Вышнеградского «Недоедим, а вывезем!» был для России свойствен до конца империи.

Начальных школ в России относительно числа жителей было втрое меньше, чем в странах Запада. Число школьников было в 3,2 раза меньше, чем в «просвещенных», и в 2,3 раза меньше, чем в «обездоленных» странах Европы.

Столь же значительно, в 4 и 1,8 раза отставала Россия и по количеству учителей. Только по числу учащихся на одного учителя Россия была впереди «обездоленных» стран.

Начальное образование в России понималось властями чрезвычайно узко, как умение читать, писать, считать и знать наизусть несколько молитв, начиная с «Отче наш». Поэтому подавляющее число начальных школ было одногодичными («одноклассными»). Двухклассных школ было мало (например, в 1903 г. двухклассную школу окончили лишь 9% школьников). Грамота для женщины-крестьянки считалась излишней роскошью, почему девочки и составляли лишь 28,4% всех школьников. Учащихся заставляли зубрить азы, но не учили думать, чтобы легче было управлять этими «грамотными».

Что касается постановки высшего и среднего образования в России, сошлемся на авторитетное мнение предпоследнего российского министра народного просвещения графа П.Н. Игнатьева. Во «всеподданнейшем докладе» от 13 июня 1916 г. он писал царю:

«Изучая далее вопрос... я встретился с явлением, которое грозит затормозить не только общий рост народного образования, но и может послужить препятствием к широкому развитию профессиональных знаний. Явление, это заключается в быстро растущем некомплекте преподавателей общеобразовательных предметов в средних учебных заведениях... По статистическим данным, некомплект этот в некоторых местностях Империи превышает 40% общего числа преподавателей...»

Министр ходатайствовал об увеличении физико-математических и историко-филологических факультетов, т.е. новых университетов, чему противился последний самодержец. Его резолюция на одном из докладов министра народного просвещения:

«Я считаю, что Россия нуждается в открытии высших специальных заведений, а ещё больше в средних технических и сельскохозяйственных школах, но что с неё вполне достаточно существующих университетов. Принять эту резолюцию за руководящее мое указание».

Характерным показателем состояния здравоохранения в любой стране является уровень смертности населения. По этому показателю Россия далеко «опережала» не только передовые, но и наиболее отсталые страны Европы. Особенно велика была смертность от заразных болезней: от них ежегодно умирал каждый двадцатый житель страны:

Отто Бисмарк фон Шенхаузен, создатель Германской империи, победитель и в войнах, и в политике, и в дипломатии:
«Сила революционеров не в идеях их вождей, а в обещании удовлетворить хотя бы небольшую долю умеренных требований, своевременно не реализованных существующей властью».

Министр финансов Российской империи граф Сергей Юльевич Витте:

«Все революции происходят оттого, что правительства вовремя не удовлетворяют назревшие народные потребности. Они происходят потому, что правительства остаются глухи к народным нуждам».

Руководитель временного правительства России А.Ф. Керенский:

«…Россия опоздала со своевременным переворотом сверху (о котором так много говорили и к которому так много готовились), опоздала предотвратить стихийный взрыв государства, не царизма, а именно всего государственного механизма. И нам всем вместе — демократии и буржуазии — пришлось наспех, среди дьявольского урагана страны и анархии налаживать кой-какой самый первобытный аппарат власти».

Сталин:

«Революция имела перед собой таких сравнительно легко преодолимых врагов, как более или менее слабую русскую буржуазию, окончательно деморализированный крестьянскими бунтами класс помещиков и совершенно обанкротившиеся в ходе войны соглашательские партии».

Поменяйте даты и названия стран и вспомните – не отказываются ли наши власти сегодня «удовлетворить хотя бы долю умеренных требований» и «остаются глухи к народным нуждам». И не получится ли, что власть опять опоздает «со своевременным переворотом сверху» — и в результате революционные силы опять будут иметь перед собой не государственную власть, а «совершенно обанкротившиеся соглашательские партии»?