Стратегическая модель психологического консультирования семьи

Как пишет К-Томм (1982 г.), «клиенты не понимают, что концептуальная структура - это карта, но не земля», т.е. не понимают, что их концептуальная структура не является реальностью, и не одобряют точку зрения, что эта структура устанавливает определенное количество объяснений реальности, которых в другой структуре могло бы быть больше или меньше и которые были бы иными. Их ограничивают преднамеренность, логичность, характерные для их концептуальной структуры, и отсутствие альтернативных структур.

П. Делл дополняет понимание концептуальной структуры следующими терминами - логика и парадокс. «Почему мы используем понятие парадокса?- пишет он (1984 г.). - Вопрос, подобный этому, очень сложен. Ведь то, что нелогично и парадоксально в одной структуре, в другой будет совершенно логичным и привычным». (Например, консультируемый жалуется на депрессию, которая на Западе считается проблемой, - это логично. Психолог видит депрессию как сообщение об отношениях в семье консультируемого - это логично в концептуальной структуре психолога. Психолог предлагает на консультацию пригласить жену клиента - это логично в концептуальной структуре психолога и парадокс в структуре клиента, жалующегося на свою депрессию).

Благодаря такому взгляду на проблемы консультируемых и контекст становится ясно, почему представители стратегической модели консультирования семьи много внимания уделяли парадоксам. Этим особенно интересовалась так называемая Миланская группа: С.Палазоли, Л-Босколо, Дж-Цекхин и Дж-Прата. В своей первой совместной работе они описывают ряд парадоксов, связанных с консультированием семьи. «Семья приходит на Консультацию, - пишут они (1978 г.), - чтобы измениться, но каждый член семьи в отдельности не хочет изменяться». (Например, семья сообщает, что один из ее членов имеет проблемы - алкоголик, наркоман, преступник и должен измениться, вместе с тем семья утверждает, что как целое она дружная и меняться все должны).

Указанные авторы отмечают, что невозможно изменить семью частично, не изменяя ее как целое, что нельзя сохранить стабильность и добиться изменений. Поэтому они предлагают парадокс пожелания семьи преодолеть с помощью контрпарадокса психологов: «хотя мы как психологи являемся побудителями изменений, однако мы считаем, что вы не должны изменяться». Понятно, что суть консультации не в том, чтобы семья и психолог сказали эти слова это сжатый договор об отсутствии изменений в контексте изменений. Для того чтобы они были реализованы, психолог должен исполнить роль катализатора - активизировать процессы изменения семьи, формирование установок на появление нового поведения и создание новой модели поведения.

В этой модели проблемы, которые можно условно назвать осмыслением (осознание взаимоотношений между членами семьи, объяснение их поступков и т.п.), считаются проблемами взаимодействия, предполагается, что помощь должна быть направлена не на индивида, не на его внутренние проблемы, а на изменение способов взаимодействия. В связи с этим нужно создать для семьи возможности выбыть и изучить альтернативы изменений, почувствовать себя свободной. Путь к этому - выход из лингвистического плена, новое, необычное для семейной концептуальной структуры, подчас парадоксальное формулирование проблем (например, вместо фразы «ребенок мешает взрослым» возможно обобщение «ребенку не хватает внимания»; из такого обобщения следовало бы логичное предположение, что ребенок должен чаще требовать внимания, т.е. мешать). В этой модели помощи семье придерживаются установки: изменения в семейных отношениях происходят благодаря изменениям в значениях, которые приписываются тому или другому поведению. При изменении значений изменяется и поведение, а обоюдное изменение значения и поведения приводит к изменениям семейных отношений. Новые значения психолог внедряет в семью через расширение ее концептуальной структуры. Здесь он руководствуется установкой, что все происходящее является нормальным и нужным для семьи (например, подросток начал плохо учиться; парадоксальная интерпретация психолога опирается на установку, что происходящее нужно семье: очень хорошо, что решили вообще не учиться, это дало возможность родителям обсудить с вами важный вопрос, вы выбрали хороший способ помочь семье).

Другое средство, помогающее изменению значений и поведения, - предложенные психологам и принятые семьей ритуалы. Каждая семья имеет характерные для нее паттерны поведения, через которые выражаются общность семьи, недовольство родителей детьми или что-либо подобное. Психолог может включить в эту привычную систему ритуалов новые, значение которым придает сама семья. Рецепты предлагаемых психологом ритуалов должны быть точными, в них четко оговаривается, кто, где и когда что-то сделает (Например, отец и мать, приняв как можно более таинственный вид, не сообщив, куда собрались и когда вернутся, уходят из дому. Или: четверым членам семьи предлагается на один час изолироваться от окружающего мира, т.е. выключить телефон, запереть дверь на ключ. Затем каждый член семьи по 15 минут высказывает свои пожелания. Он также может в течение данного времени молчать. Его нельзя ни спрашивать, ни прерывать. Во время ритуала на столе стоят часы» и никто не превышает свои 15 минут). Задача психолога - сделать так, чтобы предложение им ритуалы оценивались как эксперимент, испытание новых значений и альтернатив, а не как обязательное для семьи поведение. Поэтому психолог принимает на себя ответственность за успех и смысл ритуала и оберегает членов семьи от возможных конфронтаций при выполнении, предложенных действий.

Модель Миланская группы выделяется среда подовых тем, что здесь с семьей работает группа психологов. Кроме того, в ней предусмотрены определенные правила первого телефонного разговора с консультируемой семьей. В этом разговоре психолог старается остаться нейтральным, избегает фраз и слов, которые могут быть поняты как заключение коалиции между психологом и беседующим с ним, направленной против другого члена семьи; стремится, чтобы проблема была определена не как индивидуальная, а как межличностная (например, муж жалуется на раздражительность жены; психолог спрашивает: «Когда из-за ее раздражительности начались разногласия между вами?», а не «Когда она стала раздражительной?»). При работе по этой модели предусматривается около десяти встреч с семьей. После половины встреч делается месячный перерыв, во время которого должны бы проявиться изменения в ней. В начале встречи 5-20 минут группа психологов обсуждает проблемы семьи и предлагает ей объясняющие гипотезы. Затем в течение 50-90 минут один психолог проводит интервью с семьей, а другие члены группы наблюдают (для наблюдения иногда используют видеотехнику или прозрачное только с одной стороны зеркало). В дальнейшем 15-40 минут группа психологов дискутирует по поводу семьи и работы психолога-интервьюера. Она мажет дискутировать в присутствии семьи или без нее. Позднее группа психологов предлагает рекомендации психологу, работающему с семьей, который за 5-15 минут сообщает их семье. Еще 5-15 минут отводится на обозрение встречи, производимое группой психологов.

Считается, что группа психологов легче, чем один психолог, сохраняет нейтральность, способна выдвинуть больше гипотез и легко их отвергнуть. Кроме того, группа психологов может более эффективно поддержать каждого члена семьи, создать для него условия, помогающие спонтанной оценке своего и чужого поведения.

Гипотезы, которые предлагает группа психологов, должны объяснять, как семья включает в систему своих отношений симптом, по поводу которого консультируется. Предполагается, что симптом нужен семье. Поэтому члены семьи не оцениваются, их поведение не критикуется, же характеризуется как важное. Это проделывается со всеми членами семьи (например, семья обратилась в консультацию по поводу пьянства отца; психологу при анализе поведения всех членов семьи как важного становятся ясным поведение матери и сына, которое побуждает или тормозит пьянство). При подобном обсуждении поведения членов семьи уже нет надобности так или иначе его оценивать. Семья сама начинает сомневаться в своих обусловленных концептуальной структурой выводах, сама задает вопросы психологу и себе.

Другой известный представитель модели стратегического консультирования семьи - Дж.Галёй. В 1976 году он учредил Институт семейной терапии в Вашингтоне (США). В своих работах он, как и другие приверженцы стратегической модели, акцентировал парадоксы социокультурного типа, в особенности парадоксы контроля. «Два человека,- пишет ДжГалей (1984 г.), - постоянно сталкиваются с проблемами: а) какие сообщения или какой тип поведения присущи их отношениям, 6) какой тип контроля характерен для их отношений и кто его осуществляет. Ни один не может избежать этих проблем, не может избежать борьбы в стремлении контролировать отношения». Дж. Галей указывает, что в практической психологии известны парадокс поведения - ни один человек не может не совершать поступков и действий, коммуникационный парадокс - ни один не может не коммуницировать, и предлагает к этим парадоксам добавить парадокс контроля - ни один человек не может не контролировать, не пытаться оказывать влияние на другого. По его мнению, это не является патологией, ибо так делают все, но «когда кто-то добивается контроля, его отрицая, то поведение этого человека симптоматично».

Из этих утверждений вытекает еще несколько парадоксов и понятие симптоматичного, т.е. подлежащего изменению, поведения. Парадокс, что контроль оценивается неоднозначно (например, наркоман думает, что его поведение свободно, а психолог замечает, что поведение наркомана зависит от потребности в наркотиках). Парадокс, что невозможно контролировать ничегонеделания, так как невозможно заставить перестать делать то, чего человек не может начать делать (например, нельзя контролировать не учение ребенка, можно контролировать учение).

Из упомянутых и неупомянутых парадоксов следует некоторые этические обязательства, которые, по мнению Дж.Галея, важны при консультировании семьи. Так как семья - уникальное образование, имеет самобытную иерархическую и контрольную системы, то психолог ответствен не только за консультируемого, но и за тех, кто после изменения возможностей контроля у консультируемого будет под его воздействием. Поэтому контроль психолога в отношении семьи, его директивы должны поддерживать уникальность 'семьи и вместе с тем побуждать ее к созданию новой иерархии и новой системы контроля. При работе в данном направлении психологу менее важно знать, почему семья такая или иная (во всех случаях он признает ее уникальность и право быть таковой, каковой она является), но важно знать, что в ней происходит, и считать это надобным, необходимым. Объяснение этой надобности помогает семье понять себя и формировать новое поведение. Однако семья может новую информацию включить в существующую оценочную систему и вести себя по старому образцу. С этой целью семья использует несколько способов защиты старых образцов поведения: пытается решать проблему, которая не является проблемой, так как имеет единственное решение; решает проблему не того уровня; отрицает существование проблемы.

Все способы ухода от решения проблемы могут быть иллюстрированы следующим примером. Отца отстраняют, а позднее он и сам отстраняется от семейных дел. В такой семье есть утопающая в различных делах мать и ребенок, который не учится, не слушается, убегает из дому. Отец воспитывает ребенка, изредка интересуясь его поведением и наказывая, а мать думает, что компенсирует отцовскую строгость, еще больше потакая ребенку. Списанные отношения могут долго продолжаться. Их перспектива - отец находит любовницу, мать сближается со своей матерью и образует с ней коалицию против отца. И так отношения не изменятся. Все это и не может измениться, пока в иерархической и контрольной системе отец характеризуется как отстраняющийся, мать - как вечно занятая делами, ребенок - как плохой. Подобные определения проблему и ответственность проецируют на других и предусматривают, что те другие должны измениться. Попытки изменяться в случае, когда не признается факт, что одна роль контролирует другую, бывают успешными очень редко. Модель стратегического консультирования предлагает прервать бесконечную игру в семье. Ее можно прервать с помощью нелогичных предложений, парадоксов. Например, посоветовать отцу еще больше отстраниться, матери стать еще более деятельной, ребенку - еще более противным.

Дж. Галей считает, что психологу важно правильно понять проблему семьи и поведение ее членов. Этому как будто очевидному утверждению он придает своеобразное содержание. Дж Галей указывает, что цель семьи - устранить симптом и цели психолога -разрушить модель семейной коммуникации через изменение степени контроля, могут не совпадать (например, семья хочет, чтобы ребенок был менее агрессивным; психолог меняет контроль ребенка; но семья не просила, чтобы отец стал менее авторитарным). Для характеристики поведения членов семьи, с точки зрения Дж. Галея, часто не подходят слова «здоровое», «патологическое» и т.п. Он предлагает воспринимать их не как больных, а как застрявших в определенном шаблоне поведения. В зависимости от глубины застревания психолог подбирает способы воздействия на семью. Не так глубоко застрявшие способны принять новую информацию, с помощью психолога могут увидеть, что различаются между собой, имеют неодинаковые потребности, и сделать выводы. Однако таких семей немного, большая часть консультируемых семей застряла более глубоко, поэтому при воздействии на них применяются парадоксы. Они особенно действенны, когда семейные шаблоны многократно повторялись или в семейных отношениях преобладают эмоции.

К парадоксальным приказам или запретам психолог обращается тогда, когда считает; что сознательные усилия членов семьи преодолеть привычные, спонтанные способ шаблонного поведения, выйти из круга привычных оценок являются неэффективными. При таких обстоятельствах может быть использован так называемый целенаправленный стресс (например, консультируемый изложил сомнительные утверждения, психолог хвалит его за находчивую ложь; консультируемый говорит, что положение ухудшается, психолог соглашается и говорит, что оно стало безвыходным). Если целенаправленный стресс применяется вовремя и надлежащим образом, консультируемые начинают ему сопротивляться, психолог же не пытается это сопротивление уменьшить, а побуждает его и так приближает изменения.

Ни комментарии, вызывающие целенаправленный стресс, ни парадоксальные директивы не подлежат толкованию. Консультируемые их не могут воспринять как логичные (например, запрещения на изменения). Руководствуясь этими директивами, действуя в ситуации целенаправленного стресса, консультируемый сам создает новую систему значений и поведения, новую систему иерархии и контроля, которая будет такой же уникальной, как и существовавшая. Значит, заслуживает столько же уважения. Поэтому утверждать, что та или иная система здоровая или патологическая, психолог не может его позиции, патологией является неспособность изменяться, т.е. ригидно повторяющийся ряд поступков.

По Дж. Галею, в целях обеспечения успешности стратегического консультирования семьи необходимо исполнить несколько условий. Психолог обязан добиваться, чтобы все члены семьи участвовали на консультационных встречах (дети в возрасте до девяти лет могут не приглашаться). Это важно для контроля (возможно, после изменения кто-либо из членов семьи чувствует себя еще хуже), включения всех членов семьи в изменение значимых для них отношений, более точной оценки семейной иерархии и контроля. Чтобы контроль был лучше, с семьей работает только один психолог.

Желательно, чтобы каждая встреча с семьей состояла из пяти частей. Первая - ангажирование. Вовремя ангажирования в систему психологического воздействия вовлекаются все участвующие, но встрече члены семьи. Психолог помогает им раскрепоститься. Это особенно важно, так как нередко часть членов семьи не знает, что они делают на консультации. Однако каждый из них нужен, поэтому психолог заботится о каждом и подчеркивает его значимость. Вторая часть - определение проблемы. В это время психолог представляется, разъясняет свою работу и свою роль, почему пригласил всех членов семьи, выслушивает, как каждый понимает проблему семьи. В ходе представления психолог не допускает возникновения дискуссий и добивается, чтобы проблема воспринималась не как проблема одного члена семьи, а как касающаяся всех. Третья часть - взаимодействие. Здесь члены семьи уже обсуждают проблему между собой, а психолог пассивно наблюдает и вместе с тем влияет на дискуссию - стремится, чтобы она была откровенной, чтобы раскрылись сила, контроль, иерархия. Четвертая часть встречи посвящается сообщению об ожидаемых сдвигах (например, пожелание, чтобы ребенок был хорошим, - неконкретное; пожелание, чтобы он перед едой мыл руки, - приемлемое). Он также добивается, чтобы цель последующих встреч, желательные перемены были охарактеризованы в терминах, описывающих поведение. Завершающая часть начальных встреч - составление плана следующей встречи и сообщение семье директив (не все начальные встречи заканчиваются директивами, однако это желательно).

Директивы являются важной составной частью предложенной Дж-Галеем модели консультирования семьи. Он придерживается мнения, что психолог должен давать семье директивные указания. Директивы преследуют три цели:

-ускоряют изменения, вынуждают семью действовать;

- вовлекают психолога в процесс воздействия на семью и в саму семью на время между встречами;

- вызывают ответную реакцию семьи и снабжают информацией о семейных правилах, иерархии и контроле.

Важно, чтобы директивы, домашние задания получили все участвовавшие во встрече. Директивы могут быть очень простыми (например, напомнить другому члену семьи о его задании). Их цель - вовлечь всех членов семьи в процесс изменения. Операционные директивы - предложения выполнить какие-либо действия. Желательно, чтобы члены семьи их выполняли различно. Такие директивы обычно предусматривают и возможную неудачу. Поэтому иногда психолог, давая указания, еще и в парадоксальной форме утверждает - этого сделать невозможно. Следовательно, в обоих случаях - будут ли выполнены директивы или нет - он сохраняет контроль над семьей.

Метафорические директивы - это задания на операции с символами. Семью к ним надо подготовить, поэтому психолог перед тем, как предложить такие задания для выполнения, говорит на языке метафор, которые символизируют проблему. Такой прием весьма подходит, если какую-либо свою проблему семья избегает дискутировать (например, родителям, которые ставят перед ребенком несогласованные требования, предлагается такое задание - в течение определенного времени (0,5-1 час) дискутировать об оркестре, которым руководят два дирижера, различно интерпретирующие музыку).

Директивы, вызывающие целенаправленный стресс. В данном случае важно точно установить степень трудности. Она не должна быть низкой, но не должна быть и слишком высокой. Кроме того, такая директива должна составить трудности только тому, кому она предназначена, а не третьим лицам (например, консультируемому предлагается быть предупредительным при общении с критически настроенным человеком).

В заключение обзора стратегической модели консультирования семьи следует отметить, что она больше, чем какая-либо другая модель, отличается от принятых в западной культуре. Она отбрасывает такие как бы само собой очевидные предпосылки, что проблемы таятся внутри человека, таятся очень глубоко и при желании решить эти проблемы надо искать их корни. Этой моделью также отвергается и отрицание манипуляции людьми. Подчас с первого взгляда она кажется поверхностной, недостаточно серьезной. Однако, несмотря на все это, она непротиворечива сама по себе, и когда ею пользуется специалист (что, кстати, относится и ко всем другим моделям), оказывается подлинно действенной.