Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Инициация коммуникативного акта, не поддающегося отчетливой вербализации




Образом подобных «ошибок на старте» является изве­стная речевая формула пойди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что, обыгрывающаяся, в частности, в одной


из русских народных сказок. Речь, иначе говоря, идет о речевых ситуациях, в которых адресант не имеет, в сущ­ности, никакой коммуникативной стратегии. Он иниции­рует коммуникативный акт, цель которого ему самому не ясна, нарушая таким образом одно из предварительных условий коммуникации. Если в Случае 3 адресант имеет превратные представления о коммуникативном акте, в Случае 4 — превратные представления о средствах, кото­рые ведут к нужной ему цели, то в Случае 5 сама комму­никативная цель оказывается, мягко выражаясь, сомни­тельной.

Хорошо известно, что инициация ряда коммуника­тивных актов вообще не необходима — на сей счет су­ществует хорошее правило: говори только тогда, когда не можешь молчать. Однако в речевой практике весьма часты ситуации, когда говорящий находится на такой ранней стадии формирующихся у него представлений о коммуникативном процессе, что ему — со всей очевид­ностью — лучше было бы вообще не брать на себя рече­вую инициативу.

И дело не в том, что его взгляд на ту или иную рече­вую ситуацию неадекватен,— дело просто в том, что. в данном случае у него вообще отсутствует взгляд как та­ковой. Единственной уместной реакцией на инициацию коммуникативного акта, не поддающегося отчетливой вербализации, является реакция типа: Вы это к чему?

Интересно, что обратной стороной данной «медали» является художественное творчество — прежде всего такие крайние его выражения, как поэзия (и в особенно­сти поэзия абсурда): именно эта область речевого пове­дения предусматривает в качестве обязательной предпо­сылки иррациональность коммуникативных стратегий художника, непереводимость практического речевого опыта в сферу «художественной практики». Например, у Осипа Мандельштама мы можем найти:

<...>Я хотел бы ни о чем Еще раз поговорить<...>


Может быть, не будет большой ошибкой утверждать, что коммуникативный акт, поддающийся отчетливой вербализации, вовсе не должен иметь места, например в поэзии, иначе сама возможность «сказать еще и по-дру­гому» делает обращение к поэтической форме необяза­тельным.

Однако то, что существует в качестве непреложного закона «художественной практики», звучит как антиза­кон применительно к обыденной речевой практике. Здесь принцип куда кривая выведет сигнализирует только и исключительно о возможной потере адресата, если адресат, разумеется, сам не относится к числу тех, кто не ставит перед собой никакой коммуникативной цели. Впрочем, коммуникативная перспектива теряется в случае такой установки и при наличии адресата «еди­номышленника».

В набор обязательных реакций коммуникантов в хо­де речевого взаимодействия включается, что само собой разумеется, и поиск «смысла» данной ситуации обще­ния. Поэтому естественно предполагать, что попытки та­кого рода — уже на старте — будут предприняты адреса­том. В том случае, если ни одна из этих попыток не закончится успешно, можно гарантировать, что комму­никативная ситуация окажется загубленной, не успев, так сказать, начаться. Отсутствие сигналов, которые служили бы адресату ориентирами в коммуникативной стратегии адресанта, делает «почву», на которой строит­ся коммуникация, зыбкой и ненадежной.

В эту же группу ошибок инициации коммуникатив­ных актов входят и случаи, когда коммуникативная цель адресанта просто не может быть вербально эксплициро­вана (словесно выражена) в силу этических или каких-либо других социальных причин (модель тонкий намек на толстые обстоятельства), а также при наличии пре­досудительной коммуникативной стратегии (например, солгать). Если коммуникативная цель обозначена чрез­мерно абстрактно (чем бы при этом ни руководствовал­ся адресант), поиски конкретного смысла взаимодейст-


вия со стороны адресата будут продолжаться до тех пор, пока в ходе общения «предмет» все же не обозначится более или менее отчетливо (или пока не возникнет иллю­зия взаимопонимания).

Однако рассчитывать на то, что адресат сам, без по­мощи адресанта, найдет «нить», все же не стоит. Что ка­сается случаев сознательного использования «техники умалчивания», а также способов дешифровки коммуни­кативных актов подобного рода, то они будут обсуждать­ся в главе «Код».

А вот коммуникативного акта, мотивированного ис­ключительно положением партнера в социальной иерар­хии, в данном случае состояться просто не может: даже самый авторитарный лидер не способен навязать подчи­ненному разговор «о чем придется». Понятно, что в самом худшем случае собеседник просто спровоцирует речевую ситуацию развиваться в нужном ему направлении.

Итак, адресант как лицо, инициирующее коммуни­кативный акт, фактически обязан избежать ошибок инициации для того, чтобы коммуникативный акт мог благополучно осуществиться. В том случае, если им все же допущена одна из ошибок, происходит своего рода «фальстарт». Это название удобно предложить потому, что коммуникативный акт, начатый таким образом, все равно «не засчитывается» в качестве начатого — адре­санту как бы предстоит совершить еще один, правиль­ный, старт, чтобы коммуникативный акт имел возмож­ность развиваться «по правилам».

Тем не менее выше были предложены некоторые возможности «действовать» даже при условии фаль­старта. Безусловно, надежда умирает последней, однако следует все-таки иметь в виду, что объявленные возмож­ности имеют чисто символический характер: речь идет не о том, чтобы далее развертывать прежний коммуни­кативный акт, а скорее, о том, чтобы быстро перестро­иться в предлагаемых условиях, заставив собеседника «забыть» компрометирующий фальстарт.


В соответствии с правилами спортивных соревнова­ний бежать после фальстарта, в общем-то, запрещено. Но, поскольку любая аналогия в чем-то относительна и ограниченна, в условиях речевого общения такая возмож­ность все же существует. Иными словами, адресанту здесь необязательно возвращаться к линии старта и до­жидаться следующего выстрела стартового пистолета — новый старт можно осуществить уже на бегу. И по-види­мому, иногда лучше поступить именно так, поскольку в условиях речевого общения отказаться от только что на­чатого коммуникативного акта означает просто поте­рять речевую инициативу и фактически расписаться в собственном неумении построить коммуникативную стратегию.

Как бы удачно ни складывался коммуникативный акт «после перестройки», реально это уже новый комму­никативный акт в условиях той же самой речевой ситуа­ции. Данное замечание чисто теоретически весьма и весьма существенно: ошибки на старте — это ошибки, которые не дают начатому (т. е. именно данному, что принципиально!) коммуникативному акту осуществить­ся, и их не следует путать с коммуникативными не­удачами по ходу «текущего» коммуникативного акта, который вполне может осуществиться как полноценный и речь о котором впереди.

Проанализированная система просчетов в коммуника­тивных стратегиях может быть, вслед за одним из осново­положников лингвистической прагматики, Дж. Остином, названа «осечками» и квалифицироваться по разряду «на­рушение правил обращения к процедуре» (Дж. Остин, с. 35). В составе таких нарушений Дж. Остин выделял две группы осечек. Для первой группы ему не удалось найти названия (они только что проанализированы нами как на­рушения правил инициации коммуникативного акта), предложенное же им название второй группы — наруше­ния правил применения процедуры. К анализу коммуни­кативных просчетов этого рода — ошибки идентифика­ции коммуникативного акта — мы и приступаем.


Идентификация

Коммуникативного акта

Если мы договорились, что ошибками инициации коммуникативного акта не исчерпывается типология просчетов в коммуникативной стратегии адресанта и что инициатор коммуникативного акта в идеале ответст­вен также за его развитие, т. е. успешное (или, как минимум, нормальное) протекание коммуникативного акта и полноценное его завершение, то примем вот какое пред­положение.

Будем считать, что у нас есть право (социальное или ситуационно обусловленное) инициировать именно дан­ный коммуникативный акт, что нам счастливо удалось из­бежать фальстарта и что речевая интуиция позволила нам «стартовать» более-менее правильно и вовремя. Таким образом, у инициированного нами коммуникативного ак­та есть коммуникативная перспектива, то есть ничто — после удачного старта — пока не мешает нам разверты­вать нашу коммуникативную стратегию в направлении к поставленной ранее коммуникативной цели.

Однако нельзя упускать из виду, что на этом пути, так сказать, в «пространстве и времени» данного комму­никативного акта нас подстерегает множество опаснос­тей. Первая из них как раз и связана с ошибочной иден­тификацией коммуникативного акта.

Ошибки идентификации коммуникативного акта об­разуют не менее обширную группу коммуникативных промахов, которые тоже допустимо систематизировать и представить в виде некоторой типологии. Типология эта могла бы выглядеть следующим, например; образом:

• коммуникативный акт неуместен (модель I);

коммуникативный акт несвоевременен (модель 2);
» коммуникативный акт дисбалансирован (модель 3);

коммуникативный акт дезориентирован (модель 4).

Фактически каждая из моделей реферирует к рече­вым ситуациям, главным признаком которых является


признак нерелевантности, т. е. несоответствия комму­никативного акта условиям речевого взаимодействия. Признак релевантности есть один из самых важных и широко дискутируемых признаков лингвистической прагматики. Происходит это прежде всего потому, что лингвистическая прагматика тесно связана с теорией информации. А в теории информации уже достигнуто единство во взгляде на то, какие критерии можно счи­тать критериями информативности. В качестве таковых обычно перечисляются:

• релевантность;

• небанальность;

• адекватность.

В теории речевых актов с признаком адекватнос­ти/неадекватности связан прежде всего крут про­блем, соотнесенных с референтом (см. гл. 4, «Рефе­рент»), с признаком банальности/небанальности, круг проблем, соотнесенных с фатикой (см. гл. 3, § 7), при­знак же релевантности/нерелевантности широко об­суждается применительно к различным компонентам коммуникативного акта.

Сейчас мы впервые всерьез обращаемся к проблеме релевантности. Поэтому, анализируя коммуникативные просчеты в связи с идентификацией коммуникативного акта, попытаемся выяснить прежде всего, как опознает­ся релевантность, чтобы впоследствии, в главе «Кон­такт», продолжить разговор об этом на уровне максимы релевантности, сформулированной в качестве одного из главных законов благополучного речевого взаимо­действия (см. гл. 3, § 3.3).

Итак, на данном этапе анализа уже не стоит вопроса о речевой инициативе: речевая инициатива, как мы до­говорились, бесспорно и по праву принадлежит адре­санту — дело лишь в том, каким образом он этой иници­ативой распоряжается.

Распорядиться же речевой инициативой корректно тоже отнюдь не так просто, особенно в начале коммуни-


кативного акта, а речь все еще идет именно о начальной его стадии.

Строго говоря, теперь перед инициатором коммуни­кативного акта стоит задача доказать, что он действи­тельно не зря обладает правом инициации речевого вза­имодействия, т. е. что он хорошо представляет себе, каким образом соответствующий коммуникативный акт должен развиваться. Иными словами, ему предстоит продемонстрировать, что предлагаемый им речевой одет релевантен.

Термину релевантность в русском языке нет точного соответствия. Чаще всего его переводят как «умест­ность». Но признак места, зримо присутствующий в русскоязычном варианте термина, способен только сбить с толку, поскольку тогда приходится уточнять, дей­ствительно ли речь идет о «месте», то есть пространст­венных условиях коммуникативного акта, или еще и о чем-либо другом, например о «времени» (уместность во времени), когда коммуникативный акт развертывается, или о «подходящем» собеседнике (уместность адреса­ции), в адрес которого направлен коммуникативный акт, или, наконец, о «надлежащем» содержании (уместность информации) коммуникативного акта. Термин «реле­вантность» полностью покрывает все эти аспекты, не провоцируя никаких ложных ассоциаций. Этаблировать релевантный коммуникативный акт будет означать для нас правильно идентифицировать его характер.

§ 5.1. Модель 1:

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...