 |
Глава девятнадцатая
|
|
|
|
2017й год
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Несмотря на угрозу нападения «Недовольных», города, существующие, либо отстроенные заново, имеющие хорошие экономические связи и условия для роста [в период Возрождения] всё меньше и меньше хотели зависеть от ОМП, РОА, или Управления Возрождением и Реконструкцией. События 2012 года [Дождь Смерти Зентрейди] заставили всех крайне настороженно относиться к группам, которые заявляли, что могут говорить за всё Человечество. Как когда-то пытался делать уже несуществующий Совет Штаба Обороны Земли.
Сепаратизм был в порядке вещей. За исключением Южных Земель, где Анатоль Леонард начал позиционировать себя в качестве своего рода «короля Артура», обещая избавить землю от Зла и объединить многочисленные города-государства, а также наступление Золотого Века. Но, как познал на своём опыте «Южный Крест», Круглые Столы редко долго работают. В конечном счёте, в Южные Земли вернулся феодализм, установив декорации для хаоса, который воцарился перед вторжением Инвидов.
С. Дж. Фисчер. «Легион Света: история Армии Южного Креста»
Невосприимчивый к красотам неимоверно пышного, пронизанного реками сердца континента, который он надеялся когда-нибудь сделать своим доменом, Анатоль Леонард смотрел вниз, на верхушки деревьев, со своего троноподобного командирского кресла в гондоле громадного «дирижабля», и с удивлением и негодованием отмечал, насколько его будущее царство усеяно кратерами и усыпано обломками разбитых инопланетных кораблей. Неудивительно, что у «Недовольных» было столько оружия и расходников, или что они были в состоянии построить машины террора типа «Стингеров», ракеты которого убили 271 человека в Загерстауне всего месяц назад.
|
|
|
Быстрые взгляды из левого и правого иллюминаторов снова подтвердили, что три других ультратехнических дирижаблеподобных «бегемота», сопровождающих Леонарда, идут вровень со своим лидером. Где-то внизу, за складками и волнами рельефа и растительности, лежала их цель: место, где «Стервятники» собирали свои машины.
– Сэр, бортовой компьютер установил на карте соответствие координат от разведспутника, – доложил командир воздушного корабля. – Наши спутниковые координаты синхронизированы с отметкой. Цель в 25О на северо-северо-восток. – Он указал рукой в нужную сторону. – Примерно за тем гребнем. Должны ли мы объявить себя, или зайти втихую?
– Объявить себя как? – недоумённо переспросил Леонард.
Мускулистый бородатый капитан намекающее усмехнулся:
– Сэр, я вспомнил старый фильм, где вертолёт атаковал цель под музыку Вагнера «Полёт валькирий»[66].
Леонард не ответил на усмешку капитана. Когда уже на протяжении двухсот километров эскадра не встречала никакого сопротивления, росла тревога, что «Стервятники» специально заманивают их, как РОА Кайрона в 2013м году во время операции по спасению похищенных Минмей и Линна Кайла.
– Мы не в кино, капитан. Либо они нападут на нас до конца этого часа, либо мы застали их врасплох. Если первое, то они появятся совсем скоро, а если второе – то мы должны в полной мере воспользоваться их разгильдяйством. Никаких «объявлений». И никакой пощады, когда Вы получите приказ открыть огонь.
– Есть, сэр.
– «Никакой пощады»? – переспросил профессор Занд громким голосом со своего места в задней части гондолы. – Разумно ли это, учитывая, сколько полезного могли бы мы узнать от пленных? Может, Вы не знаете, но у меня большой опыт допроса Зентрейди. Не в этой области, правда, но в данном случае могут быть применены те же самые лабораторные методы. В любом случае, кто знает, насколько продвинулись «Стервятники» в деле использования машин и Протокультуры. И нам будет полезно это узнать, Вы не находите?
|
|
|
Леонард, недовольно нахмурившись, оглянулся на Занда:
– Не употребляйте при мне это богомерзкое слово, профессор. Я считаю это столь же оскорбительным, как упоминание Бога всуе. Как бы я хотел, чтоб техника Южного Креста работала на чём-нибудь другом, а не на этой инопланетной гадости… – Он кивнул подбородком на Занда. – Может, Вы сможете сварганить для нас что-то Человеческое?
Занд натянуто улыбнулся. Он потел в своём помятом костюме, его костлявые руки сжимали мягкие подлокотники кресла.
– Я попробую, сэр.
Леонард снова повернулся вперёд, скрывая страдальческий взгляд и недовольную гримасу. Он всегда считал, что от учёных мало пользы. Тем более, таких учёных, как Занд, который, говоря по правде, поначалу навёл на него жуть. За тёмными очками Занд скрывал такие же лишённые белков глаза, как у Эмиля Ланга, с которым Леонард никогда не встречался вживую, но был наслышан. Эти академики что, моду такую завели? Занд был на борту по просьбе Иосифа Петри, который пребывал в восторге от познаний профессора в области кибернетики и Роботехнологии. Но больше, однако, в качестве одолжения Эдвардсу. Этот «полулицый» двойной агент предоставил им данные спутниковой разведки о предполагаемом местоположении лагеря «Стервятников» и об планирующемся по этому месту карательном ударе РОА.
Основной причиной для Леонарда настаивать на безпощадной атаке была «работа на имидж» – расчёт, что Люди будут видеть в нём более простое и надёжное решение неотвратимого возмездия по сравнению с конкурентом-РОА. Он опасался, что Селойя Депарра и ребёнок могут оказаться на объекте. Была очень высокая вероятность, что Селойя может присоединиться к «Стервятникам». Но он не мог позволить этому повлиять на своё решение. Атака должна продемонстрировать миру разницу между РОА и «Южным Крестом» в политике борьбы с терроризмом. В отместку за «резню в Куябе» РОА микронизовала население Протектората. Армия Южного Креста просто бы ликвидировала их. РОА разводила слюнтяйство по гражданским правам и проводила публичные слушания, а «Южный Крест» сам был и судьёй, и присяжными. А теперь, пока Загерстаун продолжает быть на слуху, все увидят, что Анатоль Леонард месть в долгий ящик не откладывает.
|
|
|
– Сэр, у нас визуальный контакт с целью, – объявил капитан, указывая на большую поляну, выходящую на берега извилистой реки. – Признаков активности противника не наблюдается. Наши корабли ничто не облучает.
– На экран, – приказал Леонард.
Видеокамеры «дирижабля» заскользили по неровной линии складов, хижин и тяжелых машин – кранов, бульдозеров и экскаваторов.
– Похоже на старую разработку золотоносного дна, – прокомментировал капитан.
Леонард кивнул.
– Можете открывать огонь, капитан. Давайте посмотрим, сможем ли мы разбудить их.
Вскоре стая ракет обрушилась на поляну, пробивая зияющие отверстия в стенках складов и разнося в щепки хозяйственные постройки. Вода плескала мутными цунами на берег, кран-экскаватор опрокинулся в реку, рушились толстые деревья. Но не было ни ответного огня, ни Зентрейди – даже когда Леонард приказал прекратить стрельбу.
Поляна была маловата для полноценной посадки. «Дирижабль» завис на минимально возможной высоте, коммандос «Южного Креста» в бронежилетах из углеродного волокна на нейлоновых верёвках спустились вниз и одно за другим досмотрели все здания. Камера оператора отряда передавала изображение на экраны эскадры в режиме реального времени.
Через несколько минут оператор камеры был подозван к одному из складов, где полковник – худая чернокожая женщина в светло-оливковом берете – расхаживала перед лишённым створок дверным проёмом.
– Сэр, все здания досмотрены, – начала она. Она сделала четверть оборота вправо, чтобы указать внутрь склада. – Тут внутри двадцать два «Стингера» в различных степенях готовности.
Леонард самолично уселся перед связным терминалом:
– А где, чёрт возьми, пришельцы, полковник?
Полковник кивнула на флигель с краю поляны, над которым нависали ветви ободранных осколками деревьев:
– Там, сэр.
Леонард бросил взгляд на Занда:
|
|
|
– Думаю, у Вас появился шанс допросить их, профессор.
– Только не их, сэр, – перебила полковник. – Все семнадцать совершили ритуальное самоубийство.
Леонард помолчал, потом положил руки на толстую талию и расхохотался.
– Ну, тем лучше для них. Они избавили нас от необходимости марать об них руки.
В прихожей дачного дома Гюнтера Рейнхардта Рик принялся счищать щёткой снег с куртки и топать форменными сапогами до колен. Его нос был красным, он шмыгал, а в волосах застряли льдинки. Рейнхардт подошёл с чашкой кофе, которую Рик с благодарностью принял.
– Там не меньше полутора метров намело, – оборонил Рик между глотками. – Расчищены только основные дороги. Едва добрался.
– Мотоков застрял, так что его не будет, – сказал Рейнхардт. – Но Ланг и Обстат здесь.
– А Карутерс и Мэйстрофф?
– От них ни слова. Они ничего не знают.
– Отлично. Будем надеяться, что так и будет в дальнейшем.
Построенная из брёвен, с основанием из валунов, дача находилась в лесистой долине в холмах над Монументом. Рик проследовал за лысеющим генералом через несколько дверей в комнату, похожую на логово, где перед согревающим очагом расслаблялись Ланг и Обстат. По легенде, все пришли играть в покер.
– Зато, Рик, – сказал Ланг, угадывая его мысли, – в такой вечер даже журналисты сидят по домам.
Ланг был прав: Рик не мог вспомнить, когда в крайний раз он мог выйти из своей квартиры, не прорвавшись через осаду хотя бы нескольких представителей пишущей братии, которые домогались его мнения на какое-либо событие. История, как РОА облажалась с оцеплением Протектората, стала расхожим поводом для злых анекдотов. Потом Загерстаун, а теперь атака Леонарда на базу «Стервятников» в Амазонии.
Обстат поднялся со стула и с многозначительным видом протянул руку.
– Я так понимаю, тебя можно поздравить, генерал.
– Спасибо, – сказал Рик, пожимая всем руки.
– Есть официальная дата? – спросил Ланг.
– Сразу после Рождества. Даже если мне придётся отправлять наверх кольцо курьерской службой.
– Мои наилучшие пожелания адмиралу Хейс, – рассмеялся Обстат.
– Я обязательно передам их ей, как увижу. Когда бы это ни случилось.
– Вы назначили дату свадьбы? – спросил Ланг.
– Если так пойдёт дальше, то, наверное, придётся подождать до Тироли.
– Вам надо подумать провести женитьбу на борту КСК-3, как она будет готова, – сказал Рейнхардт. – Сделать что-то вроде крестин.
– Представляю, как набросятся на это СМИ! – снова рассмеялся Обстат.
– Цена славы… – вздохнул Рейнхардт. Он подошел к книжной полке, отпер дверцу в искусно замаскированную нишу и изучил данные с монитора внутри. – До сих пор наши ошибки не приводили к фатальным последствиям, господа. Я не к тому, что мы должны начать немедленно…
|
|
|
– Нет, мы должны приступить к работе, – сказал Рик. – Личные вопросы могут подождать.
– Откуда начнём? – спросил Обстат.
– С Протектората, – ответил Рик. – Есть ли информация, каким образом «Стальной ветер» узнал, что надо ударить с юга?
– Насколько нам известно, это была просто слепая удача, – покачал головой Обстат. – Мэйстрофф отрицает, что у него были какие-то особые причины снимать «Разрушителей» с той части оцепления. Я не представляю, каким образом он будет приводить этот аргумент в свою защиту.
– Если предположить, что Мэйстрофф намеренно оповестил «Стальной ветер» о снятии оцепления, – сказал Рейнхардт, – он, вероятно, рассчитывал на полномасштабные массовые беспорядки населения. Бунт дал бы ему повод применить «Экскалибуры».
– Его вообще нельзя было ставить на эту должность, – подал досадливую реплику Рик.
– Это Милбурн подсуетился, – заметил Рейнхардт.
– Да, они смотрятся «сладкой парочкой», – съязвил Рик, и взглянул на Обстата. – Владели ли Милбурн и Мэйстрофф информацией о местоположении базы «Стервятников»?
– Да. Вместе с Мораном, Стинсоном, Карутерсом, Эдвардсом, и ещё примерно двадцатью другими лицами.
– Эдвардс, Томас Райли? – переспросил Ланг Обстата.
– Да.
– К сведению. У меня было несколько стычек с Эдвардсом на острове, когда он добывал информацию для Всемирного Объединительного Альянса.
– И Рой Фоккер рассказывал мне подобные истории об Эдвардсе, – покивал головой Рик.
Рейнхардт огладил бороду и повернулся к Обстату:
– Могут ли Эдвардс и Моран быть отстранены от доступа к развединформации, не вызывая подозрений?
– Будет легче скармливать им ложные сведения и посмотреть, что будет делать Леонард, – предложил Рик.
– С Мораном, возможно, такое сработает, – ответил Ланг. – Но с Эдвардсом такой номер не пройдёт. Будет безопасней вообще убрать его из лиц, имеющих доступ.
– Сделаем, – сказал Обстат. – И Милбурна?
– И Милбурна тоже, – сказал Рейнхардт. – И Мэйстроффа, и Карутерса, если будет возможно.
Рик в недоумении помотал головой:
– Какие у них могут быть причины идти к Леонарду с совершенно секретной информацией?
– Возможно, никто такого не делал, – сказал Ланг. – Возможно, Леонарду просто повезло. Прошу прощения, но я считаю, что офицеру по связям с общественностью не стоило жизнерадостно объявлять всему миру, что «Стервятники» окопались в Амазонии.
– Тогда по этой теме есть ещё один вопрос, – сказал Рейнхардт. – Дисциплинарные меры для лейтенанта Саммерс.
– Во время пресс-конференции Саммерс не сказала ничего конкретного и полезного для Леонарда, – насмешливо фыркнул Рик. – Она сказала: «Амазония». Сколько там сотен тысяч квадратных километров?
– Ты прав, – признал Рейнхардт. – В таком случае это только подтверждает, что кто-то слил ему данные спутниковой разведки.
– Было ли в самом деле массовое самоубийство, или же Леонард просто казнил Зентрейди? – спросил Ланг.
– По внешним признакам, никаких казней не было, – пожал плечами Рейнхардт. – Но мы можем с уверенностью сказать одно: они напали не на «Стервятников». Среди всех тел только пять – женщины.
– А это значит, что «Стервятники» всё ещё на свободе, – сказал Ланг. – И в любой момент может случится ещё один Загерстаун.
– До тех пор, пока это не произойдёт к югу от сектора Венесуэлы, – пробормотал Рейнхардт.
Ланг посмотрел на Рейнхардта, Рейнхардт и Рик обменялись взглядами.
– Мы постепенно сворачиваем все операции РОА в Южных Землях, – пояснил Рик. – Куябу, аргентинскую – все, кроме базы в Пещерном городе, где капитану Вольффу каким-то образом удалось несколько раз отбиться от диссидентов. Успех «23»-й против «Саванов» и «Кулака» главным образом заслуга Вольффа.
У Ланга был расстроенный вид.
– Другими словами, РОА сдала контроль над Южными Землями Анатолю Леонарду.
Некоторое время все молчали, погруженные в свои мысли. Ветер бил в закрытые окна здания и задувал в печную трубу, тревожа огонь.
– Лучше давайте обговорим план свадьбы Рика и Лисы, – сказал Ланг. – Перед тем, как займёмся саботажниками.
Когда до неё дошли известия об аресте Нилы во Фритауне, Селойя Депарра поняла, что настало время отказаться от старой базы. Позже она услышала по телевидению, что «Стервятники», как окрестили их РОА, предположительно действуют из базы где-то в Амазонии. А ещё раньше она получила предупреждение от деморализованных остатков организации Нилы: некоторых из бывших «Сенбуру» Нила пристраивала в качестве проституток и телохранителей (а заодно осведомительниц), и именно они принесли на Юг известия, что арестованные рассказали о «Зопайлотах».
Селойя оказалась ни удивлена, ни особо встревожена. В конце концов, у «Стервятников» были хорошие перспективы. И ей понравилось, какое имя выбрано для её женской группировки: название зверя-санитара, что питается падалью. В точности такое мнение у неё было о Человеческой расе – то же самое, что разлагающийся труп. Но, хорошо зная Анатоля Леонарда, она осознавала, что он обрыщет каждый квадратный километр джунглей, пока не найдёт их. Вплоть до того, что спалит весь лес, если потребуется. А она не могла допустить, чтоб такое случилось. Не сейчас, когда столько много ещё предстоит сделать.
Что касается «работников» Нилы, то они не пошли на Юг, чтоб избежать длинной руки РОА, но попросили у Селойи прощения за дважды опозоренный Императив: во-первых, они не смогли защитить Нилу и, во-вторых, не сумели как-то устроить смерть своих безвольных товарищей. Селойя предоставила им разрешение исправить их проступки посредством акта ритуального самоубийства[67]. Просто совпадение, что эти семнадцать совершили его утром перед самой атакой Леонарда, а всего лишь накануне лагерь оставила последняя из «Стервятников».
Новая база находилась высоко в предгорьях горного хребта, который бежал вдоль западного побережья Южных Земель. Питаясь влагой облаков и сами похожие на облака, джунгли здесь были ещё пышнее и разнообразнее, чем внизу. С сырого балкона своей комнаты Селойя могла смотреть вниз на верхушки деревьев, на пары яркоцветных птиц в полёте, белые бурлящие пороги горной речки. По утрам туман, оседая на дне долины, заставлял сверкать, словно звёзды, каждый кончик листа или травинки. Даже Хирано, за крайние несколько месяцев научившись говорить предложениями, постоянно надолго оставался на балконе и любовался окрестностями. В самом деле, «Стервятники» всё более и более очаровывались лесом и его обилием животных и насекомых. Ксан Норри особенно нравились осы и пауки. Амазонские индейцы, которые провели «Стервятников» сюда, называли это место «бровью леса».
Селойя не жалела о брошенных и недоделанных «Стингерах». «Саваны» и «Кулаки» сделали «Стингер» устаревшим, позволив попасть ему в руки РОА. Сколько времени потребуется Пенну, или Бронсону, или какому-нибудь другому инженеру вырвать жало у машины, просто перекодировав ответчик «свой-чужой» у всех «Разрушителей» и «ТрансТеков», что сделает «Стингер» лёгкой мишенью, несмотря на его манёвренность и огневую мощь? Что ещё более важно, поставки протокапсул с фабричного спутника прекратились. Теофре Елмикк, по-видимому, оказался более осторожным, чем Нила. Не то чтобы Селойя хоть на мгновение доверяла Елмикку. Как и все мужчины-Зентрейди, он был неспособен мыслить, как Человек, и поэтому был обречён на неудачу, что бы он там о себе ни возомнил. «Саваны» и «Кулаки», «Стальной ветер», «Древоточцы» – все они ослепли от гнева и постоянно влипали куда не надо.
Как, например, крайнее пополнение. Так называемое «Новое единство», из десяти бывших членов «Стального ветра», уцелевших и сбежавших после налёта на Арканзас, и около сорока бывших пленников из Протектората. «Арестанты»: ещё одно слово, которое понравилось Селойе. Ранок Номарр, лидер «Нового единства», был невысоким, покрытым шрамами мужчиной, неуверенным в себе, до сих пор переживающим свою микронизацию – но искренне и чисто ненавидящий всех Людей. Он пришёл в лагерь в долине за несколько дней до ухода группы из него, и всё выпрашивал у Селойи, Марлы и остальных «Стингера».
Он весь истекал ненавистью, когда описывал свои трёхмесячные злоключения в Протекторате, какие трудности пришлось ему преодолевать на пути к лагерю – по Мексиканскому заливу и через открытый океан на том же грузовозе, который перевёз «Стальной ветер» на Север месяцем ранее, путешествие через джунгли, преодоление вброд распухших рек… Как воин дивизии Кайрона, Номарр была гарантированной угрозой для Людей, и Селойя отдала «Новому единству» один «Стингер».
Террор есть террор, какую бы форму он ни принимал.
С оставшимися пятнадцатью «Стингерами» – не считая разбросанных по Южным Землям в собственности одной или другой мужской группировки – Селойя поняла, что ей надо быть более осмотрительной с теми, кому она будет их выдавать. Непростая задача, учитывая, что чуть ли не еженедельно приходила очередная группка с прошением. За исключением тех, из «Нового единства», крайний раз «Стервятники» выдали «Стингер» полностью женской группировке, известной как «Взыскующие». Базирующаяся в Австралии под командованием экс-лейтенанта «Квадроно» Томины Джепп, группировка прессовала успешными набегами регион Юго-Восточной Азии. Но больше всего Селойю заинтересовало известие от Джепп (и благодарность за которое послужило крайним доводом в пользу всё-таки отдать Джепп «Стингера»), что учёный Лазло Занд из дислоцированного в Токио НИЦ Роботек делал осторожные запросы о возможности приобретения «чужеродного артефакта».
Одним «Стингером» больше, одним меньше… Какая разница? Если террор будет продолжаться, «Падальщикам» к весне всё равно надо будет придумывать для Человечества что-то новое и смелое – не обязательно ограничивающееся налётами на города и конвои.
Селойя всегда пыталась заставить себя думать, как Человек. Когда она смотрела на Хирано, она думала о Мирии и её дочери, Дане. Во время оккупации Протектората Мирия часто появлялась на телевидении, провозгласив, что её стремлением было защитить права Зентрейди, хотя она была замужем за Человеком. Но что почувствует Мирия, узнав правду о своей лучшей подруге? Будет ли для неё иметь значение, если она узнает, кто отец Хирано? Будет ли для неё что-то значить, что Селойя жива, или Мирия Парино разложилась под влиянием Человеческого общества больше, чем сама подозревает? Достаточно ли изменились обстоятельства, чтоб она могла считать Селойю одним из врагов?
Мыслить, как Человек, было непросто. И чревато последствиями. Люди прошли через десятки войн, почти столько же, сколько сами Зентрейди, так что, в некотором смысле, идея терроризировать их оружием казалась наивной. Каковы были их самые глубинные страхи и как вытащить эти страхи из Людей наружу? Если бы только был способ использовать «Стингеры», чтоб по-настоящему жалить Людей. Чтобы как-то заразить их всех ужасом.
Ужас как инфекционное заболевание.
Эпидемия ужаса.
– Где ты умудрился так загореть в это время года? – спросил Ланг Занда, как только увидел его.
– Солярий, – сказал Занд, не обратив внимания на предложенный Лангом стул и заняв «оборонительную» позицию у дальней стены.
Они были в офисе Ланга в Токийском НИЦ Роботек. Взяв отпуск в ОМП и убедившись, что работы на фабричном спутнике идут согласно графику, Ланг решил провести неделю или около того в Токио, общаясь со всеми знакомыми. Занд был на вершине из списка людей, с которыми он хотел встретиться. Теперь, смутное безпокойство, которое Ланг ощущал крайние дни при общении с Зандом по телефону, переросло в полноценную тревогу.
– Солярий? – переспросил скептически Ланг.
– Ладно, ладно, если тебе так хочется знать, я сходил на пляж.
– Какой пляж? Тут нет солнечных пляжей на пару тысяч километров в обе стороны.
Занд слегка поправил тёмные очки.
– Я не помню, как оно называлось. Где-то в Таиланде.
Ланг откинулся на спинку стула:
– Поправь меня, если я ошибусь: ты решил, что тебе необходимо взять отпуск, поэтому ты слетал в Таиланд, на пляж, названия которого ты не помнишь, и там получил такую окраску.
– Совершенно верно. Точка в точку.
– Ты путешествовал один?
– Мне нравится путешествовать одному.
Ланг встал и прошелся по комнате. Вдруг без предупреждения он сорвал очки с лица Занда и посмотрел ему в глаза. Как будто он заглянул в зеркало.
Ланг отшатнулся, наткнулся на край стола и опёрся об него рукой.
– Господи Боже, ты сделал это. Ты нашёл способ получить расширение сознания.
Занд вытащил очки из руки Ланга и надел их.
– О чём ты болтаешь? Ты, как и я, прекрасно знаешь, что консоль Зора была разрушена.
Ланг смотрел на него, широко раскрыв глаза.
– Ты нашёл способ. Скажи мне, что ты сделал, Лазло. Не скрывай от меня.
Занд поколебался, потом зловеще ухмыльнулся.
– Ты прав, доктор, я смог найти способ. Хочешь знать детали? Я ввёл себе смесь крови Зентрейди и жидкости из этой машины Инвидов, которую мы нашли. Я был в бессознательном состоянии в течение трех часов. Я чуть не умер. Но поверь, доктор, мой коэффициент интеллекта близок к твоему, и он растёт, каждый день, каждый час. И скоро я буду иметь представление о Формированиях. У меня будут возможности, о которых ты и не мечтал.
Ланг без сил присел на стул и вздохнул.
– Лазло, послушай меня. Ты сам не понимаешь, что натворил. Ты думаешь, что всё это какое-то соревнование? Нет, и ты скоро начнёшь понимать обратную сторону расширения. Голод, который превосходит любую известную зависимость. Моменты безумия… – Ланг сделал паузу, чтобы перевести дух. – Почему ты сперва не переговорил со мной?
– Переговорил с тобой? Переговорил с тобой? Когда именно я должен был сделать это, о Великий и Всемогущий Ланг, который на короткой ноге с ОМП и получающий всю славу и честь? Проектирующий машины, проектирующий звездолёты, всегда в движении то вверх, то вниз, как супергерой… Скажи, доктор, когда я был должен был переговорить с тобой?
– Лазло, – мягко начал Ланг, – Я даже не представлял…
– Конечно, ты не представлял, пока это не стало комплексной проблемой. Но теперь всё. Потому что я больше в тебе не нуждаюсь. У меня есть люди, которые принимают меня таким, какой я есть, а не как какую-то бледную альтернативу Великому Лангу. У меня есть финансирование, у меня есть проекты. У меня есть своя задача, своя судьба, которую я хочу вершить. И, возможно, она не так связана с твоей, как тебе хотелось бы, но я не могу помочь, если кроткий ученик вырос, чтоб основать своё собственное движение, доктор. И мы просто должны подождать и посмотреть, кто из нас станет более влиятельным.
Занд развернулся на каблуках и быстро вышел из комнаты. Ланг поспешил за ним в коридор, но почти сразу отказался от погони, остановился, опёрся на автомат с питьевой водой и начал приводить в порядок свои мысли.
Был ли Занд – вечно рисковый Занд – достаточно силён, чтоб балансировать на бритвенной грани безумия, и выжить? Объективная и любопытствующая часть разума Ланга принадлежала не к миру человеческих эмоций, а Протокультуре и Её Формированиям. Но тот Ланг, который заботился о Лазло Занде, уже оплакивал потерю друга и блестящего коллеги. Занд, вслед за Милбурном и Мораном, присоединился к списку людей, на которых он уже не мог рассчитывать. Остановится ли он когда-нибудь?
Его мысли были прерваны певучим голосом-сопрано, который исполнял одну из его любимых довоенных песен, «День из жизни»[68]. Он пошёл по коридору на голос, миновал несколько боковых проходов, пока не пришёл в лабораторию кибертехники. Там несколько лабораторных специалистов – несколько коротко стриженых мужчин и женщин в мешковатых комбинезонах – дружно подпевали, но вёл партию именно голос-сопрано. Ещё подходя к лаборатории, Ланг догадался, что это был андроид, «ЯНУС-М», хотя он не помнил, чтоб ему вводили в базу данных что-то из классики «Beatles».
Улыбающиеся лица кибертехов обратились к вошедшему Лангу.
– Мы так и думали, что Вы заинтересуетесь, – сказал один из них.
Андроид перестала петь и посмотрела на Ланга. В своем комбинезоне и в парике из настоящих волос «она» не могла выглядеть более реалистично.
– Это было прекрасное пение, Дженис, – сказал «ей» Ланг.
«Живая» машина улыбнулась:
– Я рада, что Вам понравилось, доктор Ланг.
– Мне очень понравилось.
– Это хорошо, потому что в следующий раз Вам придется заплатить за прослушивание.
Техники засмеялись при виде, как вытянулось у Ланга лицо, потом Ланг засмеялся вместе с ними. Он подошел к андроиду и встал перед «ней».
– Дженис, – сказал он, – сканирование сетчатки глаза.
Глаза андроида сразу стали безжизненными:
– Выполнено, доктор Ланг. Ваш запрос?
Замаскированная заглушка в задней части шеи ЯНУС скрывала высокоскоростной инфо-порт. Ланг вставил разъём в порт и изучил на экране планшета крайние изменения.
– Я вижу, кто-то добавил новый файл кода, – сказал Ланг кибертехам, не отрываясь от экрана.
– Люи просто хотела опробовать свою программу ускорения реакции, – молодая женщина застенчиво шагнула вперёд.
Ланг повернулся к ней, и ободряюще улыбнулся:
– Мне это нравится.
Он вытащил разъём из шеи андроида, вытащил из кармана нюену[69] и дал её Дженис:
– Я хочу услышать, как ты закончишь песню.
ЯНУС поклонилась от талии, в японской манере, и в ускоренном темпе продолжила «День из жизни».
Слушая и разглядывая «её», Ланг вдруг вспомнил свой давнишний разговор с Зандом на предмет внедрения агента в клику Милбурн-Mоран для сбора конфиденциальной информации. Занд предложил использовать Линн Минмей, и Ланг возразил, что Минмей слишком бесхитростна. И того шпиона, которым им нужен, они должны создать.
Ланг дослушал «её» пение, потом отошёл в угол комнаты и соединился через планшет со своим секретарём по исследованиям и разработкам.
Через несколько секунд Харуки появилась на экране.
– Да, доктор Ланг?
– Харуки, я хочу, чтобы ты сделала две вещи для меня. Во-первых, мне нужно, чтоб кто-нибудь собрал и оцифровал полное досье и репертуар Линн Минмей. ПОЛНОЕ, обращаю твоё внимание. Берите из любых доступных источников, в том числе моих записей, начиная с января 2010 года. Потом, найдите номер телефакса или электронную почту Шарки… Нет, Самсона О'Тула. – Ланг дополнительно прописал имя в окошке чата. – Он успешный театральный агент, так что я уверен, что он есть в любом списке агентств Монумента или Денвера.
– Я немедленно займусь этим, доктор Ланг.
– И ещё кое-что, Харуки. Когда ты найдёшь номер О'Тула, свяжись с ним и скажи, что я хочу пригласить Минмей и его посетить наш НИЦ в Токио. Я перезвоню ему и расскажу детали. Скажите, что здесь есть кое-кто, с кем Минмей просто обязана познакомиться.
|
|
|
