Положение рабов. Стоики и рабство

Положение рабов

Если таково было отраженное влияние рабства на свободное население, то каково же было его прямое влияние на тех, кто находился под его игом, на самих рабов? Положение рабов рисуется в самых мрачных красках. Жестокость рабовладельцев относительно рабов иллюстрируется многими примерами, и только позднее она смягчается. Этому соответствует и правовое или скорее бесправное положение римского раба. По юридическому положению, раб — движимое имущество, продаваемое и покупаемое на рынке. Ренье приводит тариф цен рабов. По этому тарифу лошадь, мул и раб стоят одинаково, по полтора динария за штуку. Раб не имеет тех прав, которые имеет свободный гражданин. Прежде всего, на него не распространяется семейное право: брак раба и рабыни не считается браком, а рассматривается как сожительство (contubernium), причем при продаже раба это сожительство не принимается в расчет и господин имеет право разлучить мужа от жены, детей от матери. Раб не имеет права над своими детьми, не имеет права отказывать наследства. Только в позднейшее время он получает это право посредством искусственного распространения на него наследственного права. Он не имеет права собственности — то, что он имеет, принадлежит его господину. Только в позднейшую эпоху он получает возможность иметь как бы собственность (peculium).

Вследствие этого состояние рабов было чрезвычайно угнетенным. Беспросветное пьянство, разврат и самоубийства являются симптомами этого тяжелого состояния. В рабе настолько отрицается личность, что за ним не признается даже религии. «Рабы не имеют религии или же имеют только чужестранную», — говорил в Сенате при Нероне Кассий[132]. Сенека рассказывает такой случай, что господин за спасение жизни дочери рабом отдает ее ему в жены[133]. Весь город был этим возмущен по той причине, что жена, по понятиям римлян, должна разделять культ и очаг мужа, а раб не имеет ни очага, ни культа. Поэтому брак свободного и раба невозможен. Рабам предоставлялось для своего культа входить в особые религиозные коллегии. Но между свободными и рабами в культе и религии оставалось такое же расстояние, как и во всем остальном: свободный человек обладает и жречеством, и жертвами, и религиозным авторитетом; раб смотрит издалека, если позволено, на торжество национального культа; но он имеет особый культ, обряды и низшие сообщества. Религиозного общения между патрицием и рабом или между свободным и рабом в действительности не существует.

Благодаря положению рабов нередко бывали случаи не только восстаний, но и убийств господина рабами. Сенека приводит поговорку, существовавшую в Риме: totidem hostes quot servi, — т. e. сколько рабов, столько и врагов[134]. Одним из выгодных способов эксплуатации была продажа рабынь в целях проституции, потому что рабыни, за которых можно было бы получить каких–либо 50 сестерций, продавались в целях проституции иногда за 1500 сестерций и более. Сходную роль играла продажа рабов в гладиаторы. Насколько тяжело было настроение гладиаторов, свидетельствует красноречивый рассказ Сенеки, включенный в его проповедь самоубийства[135]. Он говорит, что, если кто хочет лишить себя жизни, найдет способ к этому, и приводит в качестве доказательства ряд примеров. В числе их значатся два следующих. Один гладиатор перед боем, не желая подвергаться смерти от зверей, отпросился в клозет и там палкой, на которой была повешена губка для чистки, лишил себя жизни, воткнув ее в горло. «Неопрятно, — прибавляет Сенека, — но какое величие духа! » В другом случае гладиатор, которого везли на телеге на гладиаторский бой, опускал голову все ниже и ниже, пока она не попала между колес телеги.

В положении рабов с течением времени происходят смягчения. С одной стороны, самое количество рабов сокращается и, начиная с III-го в. по P. X., рабство постепенно вытесняется зависимым состоянием труда, известным под именем колоната. С другой стороны, само законодательство содействует смягчению рабства и ограничению прав рабовладельца над рабами. Император Адриан отменил тот закон, согласно которому, если убит господин, то подлежат смертной казни все рабы, находившиеся в это время в доме. При Адриане было отменено право продажи рабов в гладиаторы и дома терпимости. Это разрешалось лишь при наличности серьезной причины или преступления. Затем было ограничено право отдачи рабов в домашние тюрьмы (ergastula, нечто вроде карцера с тяжелыми работами). Далее законодательство вводит и другие смягчения и ограничения. Параллельно с этой реакцией против рабства в законодательстве наблюдается постепенный поворот против рабства и в общественном мнении.

Стоики и рабство

Великая историческая заслуга подготовления этого переворота в общественном мнении и, таким образом, расчистка пути для влияний христианства принадлежит стоицизму. Стоическая философия со своей проповедью естественного права, в смысле единства и братства всех людей, направляла свое учение и против рабства. И мы встречаем у представителей стоической философии яркое выражение осуждения рабства.

Цицерон говорит о рабстве так: «Мы должны помнить, что справедливость следует соблюдать и относительно низших. Самое низшее социальное положение (infima condition et fortuna) есть положение рабов. Поэтому является не несправедливым предписание, чтобы рассматривать их как наемных рабочих, следовательно, требовать от них работы, но в качестве вознаграждения доставлять им следуемое им» (justa)[136]. Это еще довольно скромное осуждение рабства. Но вот более решительное и принципиальное в суждениях Эпиктета, знаменитого мудреца древнего мира, жившего в конце I и начале II вв. после P. X. и вышедшего из сословия рабов. Образ этого мудреца глубоко запечатлелся в умах античного мира, и уже одно то, что такой мудрец и учитель жизни мог быть рабом, само по себе возвышало в общественном мнении самое положение рабов. Про Эпиктета существует целый ряд рассказов о том, как стоически он переносил свое внешнее положение раба и как он противопоставлял ему достоинство внутренне независимого человека. Однажды Эпафродит, его хозяин, рассердившись, ударил Эпиктета по ноге. «Ты можешь мне сломать ногу», — заметил философ. Тогда Эпафродит ударил своего раба так сильно, что кость действительно переломилась. «Разве я не говорил тебе, что ты можешь сломать мне ногу», — так же спокойно заметил Эпиктет[137]. С тех пор он на всю жизнь остался хром.