Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 18 глава




Но и те и другие явно отставали от событий, на самом деле происходящих в стране. На некоторых каналах нефтянка уже склонилась в покаянной позе и, сорвав головные уборы, просила прощения, припав к коленям благородного отца семейства, словно на картине «Возвращение блудного сына». Все сильнее звучали голоса в пользу нанотехнологий и в защиту земных недр.

И вдруг над всем этим шумом из белых кучевых облаков мелькнул почти бесплотный юный гений, изгнанный из Осколкова якобы за кражу цветного металла. О чем он вещал, Сторчак так и не понял, поскольку дал о себе знать единственный включенный телефон спецсвязи.

Это опять оказался Симаченко.

— Мне только что сообщили: Князь объявился, — почему-то безрадостно доложил капитан. — Находится в полицейском участке Варны. Я сейчас выезжаю за ним.

— Забирай его, и продолжайте переговоры с партнерами, — хотел отбояриться Смотрящий. — Все остается в силе.

— У них возникли опасения, если не сказать — паника. В связи с его внезапным исчезновением. Нештатная ситуация…

— Ситуация вполне штатная. Так было надо.

— Но партнеры уже выполнили первое условие, — вдруг заявил Симаченко, — и теперь ждут ответного шага!

— Какое условие?

— Доставили кубинского узника в Румынию!

Сторчак обычно осторожничал, даже если разговаривал по защищенной линии связи, но сейчас, зная что операция в Болгарии — всего лишь прикрытие, он умышленно заговорил открытым текстом: утечка могла быть полезной. Партнеры упорно навязывали свои условия, и Смотрящий еще раз отметил гениальность операции прикрытия, придуманной Филиным.

— Кто дал такую команду? — возмутился он. — С кем согласовали?

— Я не знаю! — испугался Симаченко. — Отец Алхимика уже находится в специальной румынской тюрьме. Уже почти сутки. Мне представили убедительные доказательства… Партнеры волнуются!

— Они обязаны доставить его в Осколково!

— Может, Князь распорядился? Говорю же, он был неадекватный!

— Немедленно поезжай к нему и выясни! И предупреди: впредь никакой самодеятельности. Пусть все согласовывает со мной. Узник должен быть перевезен в Россию. Каким образом, партнерам известно.

— Что делать с Княгиней? Искать?

— Пусть ее ищет полиция, — заявил Смотрящий. — Ты отслеживай ситуацию и не вмешивайся.

Оскол, или, точнее сказать, Филин, точно просчитал Корсакова: чем больше тот вносил суеты, неразберихи и паники, тем естественнее выглядело положение дел. И тем спокойнее можно было отработать встречу в новгородском музее.

Однако премьер не звонил, и это молчание все больше вызывало тревогу. Около часа Сторчак пялился в телевизор, пока не узрел на экране еще одно знакомое лицо с фабрики гениев. Впрочем, это мог быть один из тех же молодых людей, которых показывали еще до звонка Симаченко: они походили друг на друга, как китайцы для взгляда европейца.

Богообразный, в светлых кудряшках и с молодой порослью на впалых щеках, гений делился своими открытиями и знаниями, приобретенными в закрытом от мира технопарке Осколково. Он уверял зрителей, что еще недавно пел в переходе на Пушкинской, а сейчас носит прозвище Алхимик. И это он отливал из серебра и золота монеты, запуская их в оборот через палатки быстрого питания…

Сторчак не успел узнать, что еще натворил этот парень, внешне очень сильно похожий на Алхимика, поскольку в кабинет Оскола проник бесстрастный начальник разведки, толкая впереди себя портфель. Он доложил, что агенты в Новгороде переведены в режим он-лайн и доносят — на объекте наблюдения начат ремонт.

— Какой ремонт? — спросил Сторчак, одним глазом косясь на экран.

— Текущий ремонт фасада и территории, — доложил тот. — То есть обустройство парковых дорожек.

— И всё?

— Пока всё. Информация продолжает поступать.

Сторчак отмахнулся, вновь уставился в телевизор и тут вспомнил разговор с премьером.

— Кстати, составьте список особо отличившихся сотрудников, — попросил он, глядя на портфель. — Кто был задействован непосредственно на изучении объекта в Новгороде. А так же тех, кто придумал и развил тему «одухотворенного ряда». И себя не забудьте.

— Зачем? — подозрительно проскрипел портфель.

— Для представления к государственным наградам.

И тут потертая, бесцветная кожа слегка надулась и распрямилась. Филину наверняка было приятно, однако он удалился, с чекистской стойкостью не обронив не слова.

Пока Сторчак разговаривал, картинка на экране изменилась, однако герой, назвавшийся Алхимиком, уже выглядел будто бы иначе — теперь он сидел с гитарой на коленях и пел песню про одинокого волка:

На меня в пять рядов, в пять колец облавы, Но в чужой монастырь со своим уставом Не войти изгоем…

Смотрящий переключил канал — перед камерой опять крупным планом очутился длинноволосый гений, очень похожий на Алхимика. Если не сказать, его двойник. Он держал что-то на ладони.

— То, что вы показываете… это невероятно! — воскликнула симпатичная ведущая с накачанными губками, глядя при этом влюбленно. — Альтернативное топливо из солнца и воздуха?.. А вы не боитесь, что не выдержите конкуренции с традиционными, углеводородными?

— Мы создаем соларис с широким спектром применения, — бойко затараторил гений. — Но несколько моих товарищей работают над его модификациями. Например, конкретно для металлургии. Они отличаются только температурными параметрами, то есть при горении происходит строго дозированное выделение тепла. Это нужно, чтобы получить сталь, медь, алюминий определенного качества.

— Неужели из обыкновенного железа можно получить золото? — ужаснулась ведущая.

— Из железа не обыкновенного, — загадочно улыбнулся двойник Алхимика, — а химически чистого, которого нет в природе. Мы пока только приблизились к разгадке этого перевоплощения. Алхимия поистине может творить чудеса…

Входная дверь открылась всего на пядь, и в щель бочком проник начальник разведки.

— Посмотрите! — Сторчак указал на телевизор. — Вы видите? Что все это значит? Откуда?..

Филин выставил портфель.

— Этот молодой человек из нашей шарашки. Один из тех, кто проворовался…

— Но он называет себя Алхимиком! Очень похож на него! И рассказывает о соларисе!

— Спецмероприятия, — заключил старый чекист. — Чтобы дезавуировать последние события в Осколкове.

— Кто распорядился? С чьей подачи? Он же раскрывает секретные сведения!

— Есть соответствующее предписание на такой случай. Вы же знаете, ситуацию следует довести до абсурда, тогда в обществе ослабнет интерес к проблеме, снимется напряжение…

— Я спрашиваю не о технологиях! — чуть не закричал Смотрящий. — Кто проводит подобные спецмероприятия? Кто дал команду раскрыть деятельность технопарка и выставить на экран этого двойника?

Начальник разведки оставался непоколебимым:

— Соответствующая служба, при форс-мажорных обстоятельствах. Контролируемая утечка информации…

— Чья это служба? Кому подчиняется? Кто контролирует?

— Это закрытая информация.

Последние слова подрубили Сторчака.

— Я уже ничего не понимаю… Кто управляет всеми процессами? Кто здесь главный?

— Вы, — суконным голосом заверил Филин. — А на подобные инсинуации не обращайте внимания. Воспринимайте их как подушку безопасности в автомобиле. Она существует независимо от вашего знания о ней, срабатывает в нужный момент. И всего один раз.

Смотрящий потряс головой.

— Ладно, идите…

— Но я пришел доложить обстановку на объекте в Новгороде…

— Так докладывайте! — Сторчак выключил телевизор.

— По последним донесениям источников, на объекте строят причал и лестницу, — привычным тусклым голосом проговорил начальник разведки. — А также основательно благоустраивают прилегающую территорию. Прием посетителей временно остановлен, у ворот дежурит милиция.

Смысл его плоских слов доходил с трудом, и когда наконец коснулся сознания, Сторчак вскочил:

— Слушайте, вы можете объяснить, что там происходит?

— Могу. На объекте идет ремонт. И строительство пристани. К берегу подтащили военный понтон. Работы проводятся в авральном режиме.

— Кто это все строит? Опять закрытая информация?

— Нет. Строят таджики.

— Я хотел спросить: кто распорядился? Почему именно сегодня? Выясните и доложите!

— Это известно. Распорядился лично губернатор. Об этом знает весь Великий Новгород.

— Потемкинская деревня! Вы понимаете, что этого делать нельзя? Я же предупреждал!..

— Не понимаю, — тупо сказал Филин. — Я принимаю информацию. И докладываю вам.

Сторчак перебрал выключенные телефоны на столе и немного успокоился.

— Хорошо… Как ваши источники объясняют, с чего вдруг губернатор затеял ремонт? Как все это подается?

— Как забота государства о сохранении памятника истории и культуры. Но наши источники выяснили настоящую причину. В музее ждут китайскую делегацию, наводят марафет.

— Что?!..

— Так отвечают сотрудники музея. Прибудет важное лицо из Китая. Ответный визит самого́ генерального секретаря. А принимать будет сам «новгородский посадник».

— Это что, шутка?

— Информация подлежит проверке. Но подготовка серьезная, на высшем уровне. Точно установить, кто приезжает конкретно, пока не представляется возможным. Появится визуальный контакт — установим.

— Устанавливайте же скорее! Мне важно знать, китайцы это или… кто-то другой!

— Вас понял.

Только сейчас Смотрящий сообразил, что ожидание китайской делегации — это, возможно, прикрытие, изобретенное лично младшим Холиком. Дурацкое, неуклюжее и совершенно ненужное, ибо еще больше привлечет внимание к музею.

И в тот же миг ужаснулся: а если произошла накладка и на самом деле прибывает китайская делегация? Вместе с директором?

Эх, Корсакова бы сейчас!

Начальник разведки уже протискивался бочком обратно в щель, словно таракан, и готов был исчезнуть — в кабинете оставался лишь его портфель, когда Сторчак спохватился:

— А известно, где сейчас «новгородский посадник»?

Филин посмотрел на часы:

— Двадцать семь минут назад вошел на объект. При себе имел небольшую дорожную сумку. Из здания никуда не выходил.

— Что же сразу не доложили?

— Вы приказали информировать только относительно ожидаемых в музее гостей. То есть о китайцах.

Сторчак даже не рассердился на его умышленную тупость.

— Надо под любым предлогом выяснить, ждет ли он китайскую делегацию. И вообще кого он ждет. Вы можете дать задание своим агентам войти и спросить?

— Не могу, — уверенно заявил старый чекист.

— Я понимаю — конспирация, нельзя раскрываться… Но это очень важно! Придумайте комбинацию! Причину!

— Все равно не могу. Оба информатора передвигаются в инвалидных колясках. Они ветераны-нелегалы, весьма престарелые люди. Ведут наблюдение с помощью приборов. И еще они не говорят по-русски.

— Почему? — совсем уж глупо спросил Сторчак.

— Потому что не знают языка. Это иностранцы, жертвы ваших реформ. Их когда-то вывезли из-за рубежа посольским грузом.

Смотрящий сам прикрыл за ним дверь и упал в кресло перед телевизором.

Церковер хвастался, что однажды достал экспериментальную мебель из Японии. В стране Восходящего Солнца изобрели сиденье для уставшей начальствующей задницы: если резко опуститься в такое кресло, включается механический прибор, создающий впечатление невесомости. Земное притяжение исчезало всего только на минуту, дольше пока не получалось, но по уверению Оскола, этого вполне хватало, чтобы полностью расслабить мышцы таза — ту часть тела, откуда поступает кровь в детородные органы и головной мозг. И сразу, мол, думается легче…

Сколько бы раз Сторчак ни садился в его кресло, ни разу не испытывал ничего подобного, возможно потому что было чужое. И сейчас тяжесть земного притяжения навалилась на плечи, голова загудела. Он схватился за телефон, однако помощник младшего Холика механическим голосом сообщил, что шеф будет недоступен в течение шести часов, и эта новость еще сильнее придавила к земле.

Всё! О возможной накладке даже не предупредить. Вероятно, премьер вылетел в Новгород и предусмотрительно ушел со связи, чтобы никоим образом не выдать своего местонахождения.

И тут перед глазами возник портфель Филина и мгновенно озарила догадка — вот где хранятся все секреты Осколкова: тайные списки важности разведопераций, штатное расписание агентуры, пароли, явки. И вообще всяческая информация, касающаяся управления. «Ядерный чемоданчик»! Там все, что он искал в сейфе Оскола!

Чтобы стать хозяином в зоне Д и получить власть, надо завладеть ее тайнами. А он пока здесь — министр без портфеля…

Эта мысль уже не отпускала ни на мгновение, надо было во что бы то ни стало отнять портфель. Добровольно начальник разведки его не отдаст, а выкручивать силой — несолидно, да и примчатся на помощь. В зоне все подчинено аналитикам, вплоть до внутренней охраны. Можно позвать внешнюю, но придется слишком долго объяснять задачу, да и то, будет ли толк?

По телевизору шел уже какой-то сериал, а по всем другим каналам — сплошь реклама.

И вдруг взгляд зацепился за кадры, транслируемые из международного аэропорта: самолет с иероглифами на борту, по трапу спускается желтолицый человек, за ним еще двое, и все похожи, как братья… Внизу их встречают, но никаких комментариев!

Даже если делегацию повезут в Новгород на машине, ему вперед не поспеть…

Смотрящий сам вошел в комнату начальника разведки, и тот по привычке перевернул на столе бумажку и притянул к себе портфель.

— Почему не докладываете?

Плоский, фанерный человек выгнул неповоротливую от застольной работы шею.

— Нет свежей информации.

— Сейчас только прибыла какая-то делегация! Репортаж из аэропорта!

— Я отслеживаю обстановку в Новгороде. По вашему приказу. Следить за делегациями не было команды.

— И что там происходит?

— Парк вокруг объекта наводнила негласная охрана, — скучно вымолвил Филин. — Два катера стерегут причал. Очень трудно вести наблюдение.

— А это, вы считаете, не информация?

— Нет развивающейся динамики. Пока ничего не происходит.

— Да черт вас разберет с вашей терминологией! — озлился Сторчак, не сводя глаз с портфеля. — Докладывайте всё!

— На причале Новгорода приготовлена тщательно охраняемая яхта.

— Ну вот же!

— Она стоит со вчерашнего вечера. И еще неизвестно, куда пойдет, с кем…

— Прошу вас, — сдержанно проговорил Смотрящий, — вызовите мою машину к подъезду.

— Если в Новгород, то не успеете, — предупредил Филин. — К тому же пробки…

— Что вы предлагаете?

— На площадке дежурит геликоптер, — мгновенно нашелся Филин. — Импортный, французского производства. Скорость до трехсот километров в час. И запаса топлива хватит.

— Но он предназначен, чтобы эвакуировать больного…

— Я сейчас распоряжусь, — неожиданно вызвался начальник разведки.

— Окажите услугу!

Сторчак рассчитывал, что Филин оставит портфель в кабинете и пойдет договариваться. Но он не оставил — подхватил за вытянутую, изветшавшую ручку и устремился к выходу.

Кукуруза на опытных нивах бывшего НИИ зернобобовых выросла высокой, и уже наливались початки. Из окна кабинета Оскола было хорошо видно, как скорый на ногу ас экономической разведки легкой трусцой пробежал по бетонной дорожке к коттеджу, оттуда свернул на тропинку к вертолетной площадке и сразу скрылся в зарослях царицы полей. Сторчак тотчас же покинул зону Д и направился следом, намереваясь перехватить Филина подальше от глаз охраны.

Расчет оказался верным: вертолет уже раскручивал винты, когда Смотрящий встретился с Филиным на узкой тропинке среди кукурузы.

— Машина на старте, — доложил тот, уступая дорогу. И впервые на картонном лице появилась гримаса, напоминающая улыбку. Обвисшая, грузная от бумаг, его вечная ноша оттягивала тощую руку и почти доставала земли.

— Благодарю за службу. — Сторчак неожиданно с силой толкнул этот профиль человека и ловко подхватил тяжелый портфель.

Плоский Филин как-то ребром повалился в кукурузу и легко отпустил ручку.

И уже не оглядываясь, как настоящий щипач, Смотрящий выбежал на бетонную площадку и с ходу заскочил в открытую кабину. Пилот, зафиксировав пассажирскую дверцу, тотчас поднял машину в воздух. Начальник разведки почему-то не поднимал тревоги — стоял на тропинке и глядел из-под руки на взлетающий вертолет, солнце било ему в глаза. Потом будто даже помахал вслед, только непонятно, грозился или желал счастливого пути: геликоптер делал разворот и одновременно набирал высоту.

Сторчак поставил портфель на колени и стал возиться с замком. Впереди было два часа полета, времени вполне достаточно, чтобы проникнуть во все самые заповедные тайны, тем более он давно уже привык коротать время в авиатранспорте, работая с документами. Фиксаторы замка были настолько расшатаны, что почти вываливались из гнезд, однако никак не поддавались. Пилот заметил это, достал откуда-то отвертку и молча подал — Смотрящий ковырнул запор и откинул крышку «ядерного чемоданчика» Оскола.

В тот же миг перед глазами вспыхнуло ослепительно белое солнце и наконец-то возникло ощущение невесомости. Разорванный пополам, геликоптер вспыхнул и, словно комета, стал медленно падать на землю…

 

 

Он отчетливо помнил, что с ним происходило, до мелких деталей, слов, движений, и одновременно не мог отделаться от ощущения, что все это было не с ним. Это не он бегал по городу в поисках белых роз, не он сначала стоял на коленях, вымаливая их у директора резиденции, а когда не дали — ринулся в розарий и самовольно стал рвать цветы с куста. Вокруг стояли люди и пытались объяснить, что эти розы — искусственные, и их не нужно срывать, да и невозможно, стебли у них из колючей проволоки, покрытой зеленым полиуретаном. Марат их не слушал, драл изо всех сил, срывая кожу шипами, и только изломал куст. Потом приехала полиция и тоже объясняла, что розы в дендрарии ненастоящие, мол, русские отдыхающие все время норовят сорвать цветы, поэтому администрации пришлось однажды заменить их на пластмассовые, защищенные от вандализма.

Он не мог этого сделать в принципе, ни при каких обстоятельствах! Все, что сотворилось, сотворил другой человек, двойник, некая параллельная составляющая его души и разума, ничего общего не имеющая с реальностью. Только вот изодранные шипами, распухшие руки до сей поры горели и саднили, не позволяя шевелить пальцами.

Его самообладание, способное обмануть детектор лжи, дало сбой, подвело впервые в жизни. После имитации покушения Сторчак решил себя обезопасить, в строжайшей тайне прокатил начальника службы охраны через полиграф и был обескуражен отрицательным результатом — выходило, Корсаков не устанавливал заряда, не нажимал на кнопку и не высаживал целый автоматный магазин по взорванному «мерседесу». Это сделал кто-то другой! Еще тогда Марат заметил, как шеф стал от него закрываться, не давать щепетильных поручений, прекратил советоваться по личным вопросам, иногда и вовсе утаивал некоторые свои встречи. А Корсаков ждал как раз обратного результата — полного доверия…

Этот двойник так же внезапно исчез, как и появился, оставив его одного с воспоминаниями вчерашнего дня. Он не был так пьян, чтобы творить небывалые, невероятные глупости, да и во хмелю Марат никогда не терял чувства контроля, чем втайне гордился наравне со способностью вводить в заблуждение умный, чуткий компьютер. Однако будучи трезвым и вменяемым, он почему-то ринулся с розами на аллею кактусов и там ходил около получаса, кричал и звал Роксану, при этом ни разу не чихнув, и даже глаза не слезились и не краснели. Он помнил, как его схватила полиция, причем тот же самый наряд, что выезжал на пляж, когда он подрался с французами, помнил, как привезли в участок, где был составлен протокол для суда. Помнил даже щадящую формулировку, свидетельствующую о его трезвости, но сильном душевном волнении, граничащем с состоянием аффекта, в котором якобы он и совершал хулиганские действия — с корнем рвал искусственные розы на территории королевской резиденции.

И все равно из полиции его отправили в клинику Варны, где дежурный врач подтвердил ранее установленный диагноз и посоветовал не волноваться так по поводу исчезновения жены, поскольку Болгария — страна маленькая, компактная, и здесь очень трудно потеряться человеку. Де-мол, полиция и служба государственной безопасности непременно ее отыщут и доставят в Белый домик, а ему лучше остаться до утра в клинике, под наблюдением. Марат этого не захотел, настоял, чтоб отвезли домой, и по дороге еще, в медицинской машине, сознание отключилось напрочь.

Из памяти, словно ломоть штукатурки, вывалился кусок жизни — от момента, как возвращался вечером из клиники, до минуты, когда пришел в себя и обнаружил, что уже утро, а он сидит на железнодорожных рельсах, зарастающих травой, растопырив изодранные пальцы. Не проснулся, а именно пришел в себя и совершенно не помнит, что было в эти ночные часы.

Вылетело все — как сюда попал, что делал, отчего исчез двойник и вернулись нормальное состояние и ощущение действительности. Он как-то сразу подумал о затмении разума, но затмением сначала посчитал не беспамятство, а как раз наоборот — осознанную часть, когда он носился по Балчику в поисках белых роз. Привыкший к ежесекундному анализу своих действий, он мысленно отлистал время назад и попытался установить мгновение, когда и с чего все это началось.

…Он сидел в шезлонге у бассейна, а «герцогиня» купалась обнаженной и своими танцами провоцировала его на мужские поступки.

…Он смотрел и чувствовал полное к ней равнодушие, потому что голова была занята другим…

А чем?!

Да! Это же случилось сразу после того, как «партнеры»-разведчики ушли, и он мысленно перелопачивал состоявшийся с ними разговор. И анализровал свое поведение — не допустил ли ошибок…

В это время Симаченко в ботаническом саду ловил Роксану, вздумавшую затеять с ним игру в прятки. И отношение к ней было соответствующим — раздраженным до злости, потому как достала уже своими закидонами. Именно так и думал!

С какой стати вдруг бросился искать для нее розы, если хотел отомстить за подлую измену с Алхимиком? Когда щелкнуло? В какой миг все переменилось? Почему началось наваждение?..

Стоп! Он прикатил столик-бар и выпил вина. Потом коньяку. Хотел разогреть сексуальное желание…

А получилось, разогрел голову. Вино было отравлено! Симаченко зарядил психотропик. Только под воздействием такого яда могло начаться затмение разума. Потом провал, который должен был стереть из памяти все предыдущие действия. Именно так и работает эта гадость! Спасла могучая способность к самоконтролю, ничего не стерлось…

Но спасла ли?! Что, если за период провала памяти его выпотрошили? Сознание отключилось в машине медпомощи, врач был подозрительный, увещевал как-то странно… Почему оказался не дома, а на железнодорожных путях, причем каких-то заброшенных, в незнакомом месте? Да и вообще, Болгария ли это? Растительность очень уж напоминает подмосковную… И сколько здесь пробыл? Ночь или дольше?..

Марат с трудом поднялся. Ноги сводило судорогой, во всем теле ощущалась странная ломота, желание потянуться, словно после долгого сна, и немного кружилась голова. На рельсах лежали разбросанные белые розы, и он совершенно не помнил, откуда они тут взялись. Белые головки цветов почернели и почти высохли, а листья гремели, как жестяные, если тронуть ногой.

Он посмотрел по сторонам, наугад выбрал направление — ему все равно было куда идти, место незнакомое, — и пошел по зарастающим травой шпалам. И вдруг за сеткой кустарников обнаружил белое, покрытое снегом, поле на склоне холма. Конечно, по-утреннему было прохладно, но чтобы вот так лежал снег…

В голове промелькнула догадка, что́ это могло быть, перед глазами на секунду полыхнули искры, словно от нокаутирующего удара, и все пропало. Тем не менее Корсаков сбежал с насыпи, продрался сквозь густой терновник и очутился на краю гигантского розария. Насколько хватал глаз, всюду росли ухоженные, со взрыхленной землей у корневищ, белые розы, причем какие ему требовались — с голубовато-снежным отливом. И это опять показалось наваждением: быть такого не могло! Вчера бегал и найти не мог, а сегодня очнулся и оказался в целом поле белых роз! Неужели и здесь очутился, чтобы нарвать букет?..

И может, нарвал? Те, что лежали на рельсах?

Корсаков недоверчиво пощупал цветы, хотел сломить один стебель, но пальцы не сгибались, уколы и глубокие царапины покраснели, несмотря на обработку йодом, и взялись мокнущими коростами. Далеко не свежими, не вчерашними…

И тут он вспомнил: Роксана говорила, что Болгария — страна роз, здесь из них получают розовое масло…

Хорошо хоть очнулся все-таки в Болгарии…

Корсаков вернулся на железную дорогу, ощупал карманы. Если он оставлял барсетку дома, то бумажник с деньгами и документами, сотовый телефон перекладывал в карманы. Сейчас же ничего не обнаружил, хотя точно помнил, что брал с собой, когда отправлялся в резиденцию королевы. Оставил только барсетку, куда вложил решение Верховного суда о признании права на Белый домик.

Значит, кроме всего, еще и ограбили!

— Приду и убью! — вслух подумал он о Симаченко.

И далее уже шел, полный решимости, едва не срываясь на бег, и все еще озирался в сторону розового поля.

За поворотом дороги показались строения, похожие на склады, какая-то промзона советских времен. От быстрой ходьбы тело обрело привычную упругость, и вместе с тем как-то упорядочились мысли. По крайней мере, розовая плантация более не казалась призраком, и главное сейчас было вернуться в Белый домик: там остался чемодан, в котором зашит еще один комплект документов на другое имя, всё вплоть до медицинской страховки — это на случай отъезда в Канаду. Но сначала надо окончательно разобраться с капитаном и вырвать у него старый паспорт с бумажником, где была пластиковая карточка с крупной суммой.

Вообще, что происходит? Почему соглядатаи, посланные Церковером, допустили подобное? Ведь обязаны были все время держать его под наблюдением, следовать всюду по пятам, что бы с ним ни происходило! Неизвестно, какие у них инструкции, но по логике вещей они обязаны отследить его похождения и на худой конец вмешаться, если ему грозит опасность, или как-то подействовать на ситуацию. В любом случае, видя его неадекватное поведение, должны были не допустить, чтобы кто-то с помощью психотропика выуживал у него информацию.

Оказывается, и от таких топтунов можно уйти. Нет никого кругом! В том числе и местных жителей, а промзона, похоже, и вовсе заброшена…

Железная дорога утыкалась в тупик, зато здесь же начиналась асфальтовая, змеящаяся по белому розарию. И только спускаясь с холма, Марат наконец увидел город, а за ним синюю морскую даль — да это же Варна, краны в порту! То есть его высадили из медицинской машины где-то за городом или вообще выбросили, отняв бумажник и телефон. Помнится, водитель был чернявый, цыганистый, похожий на румына, глаза хитрые, вороватые…

— Найду, сволочь! — клятвенно пообещал Марат.

Варна вроде бы казалась близкой, но он шел больше часа, прежде чем очутился в пригороде, на дороге в Балчик. Соваться в автобус без денег нечего было и думать — тут Европа, зайцем не проедешь, не пустят, — попутные же машины никак не останавливались, хоть заголосуйся. Наконец удалось остановить такси и объясниться на английском, пообещать, что он заплатит по приезде в Балчик, и водитель сначала согласился, однако потом как-то придирчиво и странно посмотрел на Корсакова и попросил освободить салон.

— У меня дом в Балчике! — Он силился еще доказать свою состоятельность. — Недвижимость, понимаешь? Белый домик, недалеко от резиденции королевы. Я русский! Братка, вспомни Шипку, будь человеком!

Тот понятливо кивал и указывал на дверцу. Вступать в конфликт, когда ты в чужой стране и без единого документа в кармане, было рискованно — отвезет и сдаст в полицию, тут у них это принято. А в полиции протокол на него уже есть, и наверняка внесли в компьютер…

Марат вышел из машины и стал ловить другую, а этот таксист отъехал немного вперед и встал на обочине, словно дразнил, подлец!

— Я с вами со всеми разберусь! — пообещал Корсаков. — Что за народ? А еще говорят, русских любят. Турок на вас нет…

Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем подвернулась попутка — остановился серый «фольксваген» с затемненными стеклами.

— Братка, довези в Балчик… — начал Марат и договорить не успел.

Из задних дверей выскочили сразу двое и прижали его к машине.

— Господин Корсаков? — спросил один по-русски. — Прошу в машину! — И показал удостоверение уголовной полиции.

Довольный таксист уже спешил к ним, указывая пальцем на Марата:

— Это он! Я узнал его!..

— Что случилось? — спросил Корсаков, чувствуя себя неуютно.

— Вы в розыске, господин Корсаков! — заявил полицейский. — Нам необходимо проследовать в участок и составить протокол.

— С какой стати? — слабо возмутился он. — Кто меня разыскивает? Почему?

— Вас разыскивает уголовная полиция. Прошу!

Первой мыслью, подсекающей ноги, было: что-то произошло, что-то он совершил, когда было затмение сознания. Может, расправился с Симаченко? В беспамятном состоянии, под воздействием психотропика? А что еще мог натворить?..

— Без адвоката разговаривать не буду! — вспомнил Марат о своих правах. — И еще требую консула!

— Зачем вам адвокат? — тупо спросил полицейский. — Вам пока не нужен адвокат. Мы составим протокол. Консул уже извещен…

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...