 |
История десятая. День всех влюбленных
|
|
|
|
К Валентинову дню готовились со всей возможной серьезностью. Все-таки коллектив больше женский, романтически настроенный, верящий в чистую, большую любовь до гроба.
Именно поэтому в каждом отделе рекламно-производственного холдинга «Валентин» (да ёб же ж твою мать) были развешаны специальные ящички для валентинок. Ящички были розового цвета, с ленточками и бантиками, сделанные местными мастерицами из отдела дизайна собственноручно.
Но дело ящичками не ограничилось. Были еще плакаты, все на заданную тематику, в отделах звучали старые песни о главном, девушки принарядились по случаю предстоящего праздника. Даже заказчики, и те с ума посходили – всем подавай что-нибудь романтичное, красивое, милое и про настоящую любовь.
- Здесь главное – знать вкусы любимого человека, - со знанием дела вещала Антонина за обедом накануне праздничного дня. – Иначе с подарком можно промахнуться…
Толик терпел. Он старался мысленно отвлечься и думать о чем-то постороннем, но сидящий напротив Иван все время хихикал. Толику вдруг резко захотелось, чтобы толерантность к геям в его стране никогда не наступила. Вот бы они с Максимом прятались ото всех, как шпионы, никто бы о них не знал… и Антонина не давала бы советы, и Иван не хихикал, как идиот. И девушки из соседних отделов не смотрели бы на него, как на плюшевого мишку, которого срочно надо затискать. Какой он, в жопу, плюшевый мишка? Он брутальный мужик. У него косая сажень в плечах… почти. И бицепсы. И на голове короткий ежик. И ноги волосатые, да!
Только это совсем не мешало остальным втирать ему про любовь.
Даже Максим Дмитриевич (хотя почему даже? В первую очередь) сидел в кабинете с блаженным видом, медитируя над какой-то очередной бумажкой.
|
|
|
- Привет, - радостно воскликнул он при виде своего секретаря.
Толик хмыкнул. Наверняка сейчас сделает из его прихода повод не работать.
- Как хорошо, что ты пришел!
- Давай подписывай быстрее, - не повелся Толик.
Рука Максима замерла над листочком.
- Тоооль…
- Мне провести с тобой еще одну воспитательную беседу? – строго спросил Толик, подходя ближе.
- Нет-нет! – Максим тут же сдался и зачиркал ручкой.
Толик одобрительно кивнул, бумаги забрал и уже хотел выйти, но голос начальника его остановил.
- Толь, задержись, пожалуйста.
Толик задержался, присел в кресло напротив и вопросительно уставился на Максима. Тот откашлялся. Переложил с одного места на другое какой-то листок бумаги. Покраснел. Поднял на него глаза. Снова опустил.
- Что ты хочешь сказать? – не выдержал Толик.
- Ээээ… ну… я, в общем… хотел спросить, - Максим поднял жалобный взгляд на Толика и замолчал.
Прошло несколько секунд. Толик не понял.
- О чем спросить-то?
Максим вздрогнул.
- Эээ…
- Да говори уже.
- Что ты завтра делаешь?
Толик снова не понял.
- А что завтра? Завтра четверг. Работаю, как всегда.
- Ну… завтра же Валентинов день, - Максим порозовел до кончиков ушей.
- Ну да. И что?
- Давай, Толь… давай его вместе отметим?
Толик разглядывал своего начальника и диву давался. Сидит, стесняется, как девушка на выданье, водит пальчиком по краю стола. А ведь мужику уже за тридцатник!
- Ну, если ты хочешь… только, Макс, давай без всей этой романтической хуйни, ладно? Посидим дома, выпьем пива, может, кино посмотрим. И в койку.
Максим покраснел еще сильнее и закивал.
- Если это все, то я пошел работать.
Толик вышел, краем уха улавливая шепот – Максим пошел с рыбками совещаться. Наверное, хочет запороть ему праздник… черт возьми.
***
Валентинов день Толик проклял.
С самого утра к нему косяком потянулись сотрудники с поздравлениями, наставлениями и пожеланиями. Это было ужасно. Все в холдинге знали, что он гей. Если раньше у него была хоть какая-то надежда, что кто-то не знает, то теперь и она исчезла. Все. Жизнь кончена, решил про себя Толик, садясь за компьютер с намерением отвлечься от насущных проблем работой. На приходящих рявкал не хуже злой собаки, так что к обеду (то есть к моменту появления начальства) распугал всех.
|
|
|
Поэтому Максима Дмитриевича в приемной он встретил злобным взглядом и гробовым молчанием в ответ на радостное приветствие. Максим, надо отдать ему должное, сразу просек, что что-то не так, и прошмыгнул к себе в кабинет.
Пробыл в кабинете он недолго – ровно столько, сколько было нужно, чтобы снять с себя верхнюю одежду и оставить сумку. Затем отбыл на свой ежедневный обход территории.
Толик уже через полчаса слышал шумные поздравления, песни и пляски, шутки и прибаутки. Мда. Кому-то весело.
Его же съедала тоска. Толик, конечно, не думал, что все будут делать вид, что не знают об отношениях своего начальника с секретарем. Но вот так открыто выражать одобрение… уму непостижимо. Он нахмурился. Тут какое-то явное противоречие.
С одной стороны, он, вроде как, гей (снова поморщился). Или не гей? Ему же нравится всего один мужчина в этом смысле (да-да, только один, он ведь пытался представить себя с кем-то еще и не смог – было дело). А так ему всегда девушки нравились (только сейчас с этим напряженка, да). И что его пугало больше всего в том, что он гей? Что другие узнают и не одобрят? Забьют насмерть?
Так вот, пожалуйста, другие знают и одобряют. И не то что бить не думают, думают забросать валентинками в честь этого. И что ему не нравится?
Пожалуй, не нравится ему то, что все лезут в его жизнь. Все, кому не лень (а не лень, как оказалось, всем). А он просто не такой человек, который привык быть на виду. Вот ему и плохо теперь.
Вторая половина дня прошла более спокойно. Толик привел мысли в относительный порядок и ждал, когда же закончится этот трудный день. В половине шестого едва уловимой тенью Максим Дмитриевич проскользнул в свой кабинет и там затаился.
Без четверти шесть в приемную осторожно вошел Иван, огляделся по сторонам и тихо спросил:
- Можно?
Толик кивнул, чтобы не сказать очередную грубость.
|
|
|
- Это тебе, - Иван подбежал к столу, сгрузил кучу валентинок перед охреневшим Толиком и унесся обратно, спасая свою жизнь.
Толик посидел в ступоре с минуту. Потом стал разгребать цветные бумажные сердечки. Одна из них была от Антонины с
пафосной надписью: «Любовь – величайшая тайна в жизни. Желаю разгадать эту тайну». Иван тоже прислал. Несколько валентинок от девчонок из бухгалтерии, отдела дизайна, парочка от менеджеров по работе с клиентами. Один анонимный доброжелатель отправил ему черную валентинку с черепом и надписью: «Любовь зла, полюбишь и мужика».
Остальные… раз, два… девяносто три штуки тоже были анонимные (типа), все подписанные одной рукой с разными пожеланиями вроде: «Любви», «Счастья», «Здоровья» и проч. Каждая из них содержала в себе такое простое, односложное пожелание, и каждая была подписана «М.»
Толик, считавший себя настоящим мужиком, не способным на сантименты, вдруг умилился. Ведь это же Максим. Его Максим. Который терпеть не может писать ручкой...
- Поедем домой? – Максим, оказывается, стоял рядом уже какое-то время и робко смотрел на него.
Толик кивнул, под пристальным взглядом собрал все девяносто три валентинки и сложил в свою сумку. Не надо, чтобы кто-то их видел. И не потому что стыдно, когда о тебе все знают… а потому что личное. Только их с Максимом дело.
***
Несмотря на все сопротивление Толика, вечер вышел романтичным. Они расположились в квартире Максима на полу в зале, перед телевизором, который показывал им какую-то глупую комедию. Пили пиво и закусывали сыром-косичкой. Сидели близко-близко, соприкасаясь плечами, чувствуя тепло друг друга. И Толик млел.
- Сегодня особенный день, - сказал Максим, когда пошли титры.
Толик умиротворенно кивнул. Несмотря на все закидоны любовника, находиться с ним рядом было… хорошо. Уютно. Приятно. Желанно.
- Сегодня ровно четыре года моему холдингу.
Толик вскинулся.
- Что? Серьезно?
- Да, - Максим улыбнулся. – Поэтому и название такое – «Валентин».
- Ого… это… я не знал.
- Теперь знаешь. И еще… - Максим замялся на мгновение. – Знаю, ты не хотел… но я все равно приготовил тебе подарок.
|
|
|
Максим нерешительно вынул из-под дивана подарочный пакетик. Подержал его в руках и густо покраснел.
Толик спохватился, не обращая внимания на оробевшего Максима.
- Я тоже тебе приготовил!
Он сбегал в прихожую, где из сумки достал свой подарок, и торжественно вручил его Максиму.
- Держи! От всей души!
Максим на время забыл обо всем и стал его разворачивать. Маленькая яркая коробочка открылась, и глаза его заблестели.
- Это… это… Тоооль!
- Да, - усмехнулся Толик. – Это называется «факсимиле». Теперь ты можешь на меня молиться.
Тут Максим не удержался, полез целоваться, и они предались разврату прямо на полу гостиной.
Что касается подарка для Толика… Толик в жизни не наденет эти красные стринги, он так и сказал Максиму. И пригрозил, что наденет их ему на голову, если тот будет настаивать.
Примечание к части
Да-да, я знаю, что до Дня всех влюбленных еще целый месяц! Но это же не я! Это все они виноваты... а мне вообще на работу... через четыре часа. Блин.
Часть пятая
Предупреждение: здесь есть немного гета. Но доза не смертельная.
|
|
|
