Европейские школы современной геополитики.

Современная европейская школа геополитики начала формироваться на основе национальных школ после объединения (1957) сначала шести стран Европы: Франции, ФРГ, Италии, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга (из крупных государств туда не вошла Великобритания), затем девяти (1973), когда в нее вступили Великобритания, Дания, Ирландия, а затем двенадцати и наконец пятнадцати стран. Намечен прием новых членов, поэтому структура Европейского союза еще не сложилась. Понятно, что в этих условиях можно говорить только о становлении европейской геополитической школы, хотя геополитики западноевропейских стран начали сотрудничать сразу после Второй мировой войны.

В современной европейской геополитике явно просматриваются два течения, которые, если опираться на политические позиции их участников, можно определить как левоцентристское и правоцентристское. Например, Франция. Здесь выпускаются два геополитических журнала. «Геродот» возглавляет Ив Лакост, занимающий сам смешанную левомарксистскую и либерально-центристскую позицию. Другой журнал, «Геополитика», выпускает созданный в 1982 г. Международный институт геополитики. Его возглавляет Мари-Франс Гаро, бывшая советником у президента Помпиду, занимающая правоцентристские, голлистские позиции.

Типичным европейским геополитиком с точки зрения европейской интеграции является Мануэль Кастельс, который родился и окончил университет в Испании, защищал диссертацию и начал преподавательскую деятельность во Франции, затем работал в Испании, Голландии, России, Южной и Северной Америке, Юго-Восточной Азии.

Кастельс считает, что для современной цивилизации наиболее характерны следующие тенденции: нарастание глобальной информационной и технологической революции; формирование информационного общества с новой социальной структурой; становление глобальной экономики.

Глобальная экономика, по Кастельсу, представляет собой систему потоков, в первую очередь информационных и финансовых. Потоки концентрируются в узловых центрах этой системы — крупных городах-мегаполисах. Так формируется сетевая структура глобальной экономики, состоящая из «пространства потоков» и «узлов» - крупнейших финансово-экономических центров, которая начинает играть более важную роль, чем традиционное, физическое «пространство мест», контролируемое государствами. В городах социальные отношения определяет новая информационно-технократическая элита, которая мыслит пространством потоков, а не пространством мест. Из географических регионов ведущую роль в мире «пространства потоков» играют Европа и Северная Америка, к которым подключилась Япония. Страны Юго-Восточной Азии, следующие курсом Японии, имеют возможность влиться в глобальную экономику или в «пространство потоков». Хуже дело обстоит у Латинской Америки, балансирующей на грани маргинализации, еще хуже — у Африки, находящейся в бедственном положении. Путь интеграции России в глобальное пространство протекает тоже весьма сложно, считает Кастельс.

В поисках разрешения противоречий британский геополитик Питер Тейлор пришел к выводу о необходимости выработки нового принципа пространственного отображения мира наряду с традиционным географическим. Разработанная им матрица связей между городами является конкретизацией идей Кастельса. В своих исследованиях («Путь современного мира от мировой гегемонии к безысходному положению», 1996) Тейлор опирается на теории «мир-системы» И. Валерстайна. Он оперирует понятиями «ядро», «периферия» и «полупериферия». Критериями отнесения той или иной страны к ядру или периферии мировой системы выступает ее подключенноетъ к мировым социально-экономическим и политическим процессам и интенсивность их протекания в данной стране. Страна, занимающая центральное место и использующая все выгоды своего положения, становится гегемоном[6]. Гегемония развивается по определенным закономерностям, образуя цикл из трех периодов: формирование, укрепление, угасание. Угасание неизбежно, так как конкуренты могут использовать все технические и производственные достижения лидера. С точки зрения Тейлора, циклы гегемонии обладают следующими особенностями: процесс передачи лидерства, как правило, имеет мирный харак­тер, поскольку восходящая гегемония обычно вступает в коалицию с угасающей гегемонией в качестве младшего партнера; системное господство страны-гегемона предполагает создание мировой сетевой инфраструктуры; утверждение гегемонии, как правило, связано с завершением тридцатилетнего цикла мировых войн, приводивших к изменению ба­ланса сил в мире.

Другим типом господства, по Тейлору, является формальный или неформальный империализм, под которым он понимает «отношения господства-подчинения» между странами ядра и периферии. Формальный империализм предполагает юрисдикцию над периферийной страной, неформальный — только неформальный контроль потоков и инф­раструктуры.

Французский демограф и геополитик Жан-Клод Шенэ в статье «Демография и стратегия: закат Запада» демонстрирует роль демографической составляющей в современной геополитике, определяя демографию как «политическую арифметику» или «судьбу нации». С 1700 по 1995 г. численность населения Северной и Южной Америки, Сибири и Океании возросла с 22 до 900 млн человек.

Двадцатый век в соответствии с предсказаниями А. де Токвиля стал веком периферийных по отношению к Старому Свету регионов: Америки и России. Их выход на мировую геополитическую арену был во многом обусловлен демографическим взрывом. Население США увеличилось с 1 млн (1750) до 265 млн человек (1995). Число жителей России за 200 лет (1700-1900) увеличилось в 5 раз и достигло 100 млн человек. При этом рождаемость в России в начале XX в. была наивысшей в мире.

Однако с конца XIX в. в Западной Европе отмечается неуклонный спад рождаемости и замедление прироста населения, в то время как в начале XX в. начался демографический подъем в странах третьего мира. Численность населения Европы в 1995 г. равнялась лишь 20% от мировой, а в 2030 г. она, вероятно, составит уже менее 10%. Это не может не отразиться на международных отношениях. Период европейского господства, делает вывод Ж.-К. Шенэ, заканчивается. Упадок Запада, делает вывод Шенэ, не имеет фатального характера. У западной цивилизации есть немало возможностей преодолеть негативные геополитические тенденции. Среди этих возможностей он выделяет три основных:

1.Подъем рождаемости. Особую тревогу среди западноевропейских

стран вызывает состояние рождаемости в странах Средиземноморья (Италия, Испания), в которых смертность превышает рождаемость в 2-3 раза.

2.Трансатлантическое и транссредиземноморское сотрудничество. Европа может компенсировать свои недостатки путем

укрепления связей со своим историческим продолжением на

американской стороне Атлантики, более конкурентноспособной, чем Европа. Второй возможностью выжить в борьбе цивилизаций Шенэ называет сотрудничество со странами Ближнего Востока и Северной Африки.

3.Выработка новой реалистической и созидательной идеологии.

Крах марксизма не означает безупречность либерализма, который тоже имеет слабые стороны. Наиболее подходящей для Европы Шенэ считает шведскую или немецкую модель общества, которая, по его мнению, оптимально примиряет требования свободы и равенства. Между избыточной ролью государства (социализм) и его недостаточной ролью (либерализм) существует оптимальное для современной Европы общественное устройство — социальный либерализм.