Сверхчувственная действительность

Мне как-то довелось услышать от одного бывшего лесника, которому я целиком доверяю, следующую историю.

Он стоял спиной к отвесному склону горы и прямо перед со­бой рубил ель. Когда ель падала на землю, она повернулась, и он оказался зажатым между деревом и стеной. Он чувствовал, как тяжелый ствол все больше сжимает его грудь, и его охватил страх.

И тут произошло что-то необычайное. Он увидел своего умер­шего деда, который стоял рядом и говорил с ним. Его дед тоже был лесником и умер в похожей ситуации.

Дед просил его теперь приложить все силы, чтобы освобо­диться.

С огромным трудом леснику удалось отжать ствол дерева немного в сторону. Он упал на землю. Лежа, распластавшись на спине, во мху, он заметил, что его грудная клетка сплющена. И теперь он потерял свое «нормальное» сознание. Перед ним, как в панораме, начала раскручиваться вся его жизнь. Образы на­чались с той ситуации, в которой он сейчас находился, и раз­вертывались в обратном направлении, вплоть до его детства. Они были живыми и интенсивными. Он переживал их так, как будто бы в них участвовал.

Когда перед ним предстали ремонтные работы в старом крестьянском доме, в образе появился поразительный элемент. Он «увидел», как на строительстве работают люди в костюмах XVIII столетия. Образы из совершенно другой эпохи вмешались, таким образом, в его видения.

Когда «панорама жизни» достигла образов его самого ран­него детства, все закрутилось в обратном направлении, пока •он не очнулся в своей теперешней ситуации. Он чувствовал себя лучше, и его грудная клетка опять расправилась. Через некото­рое время он смог пойти домой.

Аналогичные случаи описываются людьми, которые, напри­мер, почти утонули в воде, пострадали от тяжелого несчастного случая или упали с большой высоты. Немецкий университетский профессор Юлиус Бале собрал в своей книге о психологии смер­ти «Без страха смерти» (Хемменгофен, 1963), (Julius Bahle «Keine Angst vor dem Sterben») ряд надежных свидетельств о подобного рода случаях. Панорама жизни появляется часто — точно так же, как в приведенном рассказе — в обратном порядке, двигаясь по направлению к детству.

Образы отличаются от обычных представлений о воспомина­ниях как своим зачастую молниеносным протеканием, так и своей чрезвычайной интенсивностью. Одна из опрашиваемых рассказывала:

«Это были не воспоминания, а переживание всего еще один раз. Я все видела так, как это было тогда. Значит, это не было последующим переживанием. Я чувствовала себя в том возра­сте, в котором я это раньше пережила...»

То, что люди в особых ситуациях могут переживать свою "панораму памяти», является, стало быть, хорошо подтвержден­ным феноменом. Но переживания связаны иногда с элементами, которые кажутся прямо-таки загадочными.

Ряд переживаний такого рода описывает американский пси­хиатр Реймонд А. Муди в своей книге «Жизнь после смерти» (Гамбург, 1977) (Raymond A. Moody, «Leben nach dem Tode»).

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

Книга Муди основана на сообщениях о более чем 150 людях, которые находились у порога смерти, но были опять возвраще­ны к жизни. Они рассказывали ему, что они переживали во время своего глубокого бессознательного состояния.

Муди отмечает, что большинство пациентов, вероятно, умер­ли бы примерно двадцать лет назад. Их вернули к земному су­ществованию благодаря современным медицинским мерам, ко­торые стали возможными только в последнее время (впрыски­вание адреналина прямо в сердце, применение аппарата «сердце — легкие» и т. д.).

Оказалось, что многие из опрошенных пациентов пережива­ли иное состояние сознания, чем обычно, — в то время, когда больное или раненое тело находилось в глубокой коме. Некото­рые из сообщений до определенной степени могли быть прове­рены. Так, например, некоторые пациенты позднее рассказыва­ли, что происходило с их телом, когда они лежали на операци­онном столе или были извлечены из-под обрушившейся стены. Их описания подтверждались людьми, которые участвовали в их спасении. Так как подтверждения давались задним числом, их все же нельзя считать — и на это особенно указывает Муди — убедительным доказательством. Тем не менее существует ряд обстоятельств, которые говорят о том, что рассказы пациентов имеют довольно высокую долю правды.

Описания пациентов, у которых можно было бы предполо­жить влияние сильных лекарств, в данной работе исключаются. Все переживания, о которых здесь говорится, — подчеркивает Муди, — происходили в тот момент времени, когда еще не были предприняты никакие медицинские меры. Они не могут, таким образом, считаться следствием таких мероприятий.

Люди, которые ручались за эти сведения, заслуживают до­верия: «Лица, с которыми я беседовал, не психотики. Я нашел их эмоционально уравновешенными, нормальными людьми, яв­ляющимися полезными членами общества. Они работают по своей специальности и занимают важные посты, которые требу­ют от них ответственности. Они живут в стабильных семьях и заботятся о своих друзьях и близких. Можно сказать, что никто из моих собеседников в своей жизни не сталкивался с чем-то необъяснимым более одного раза. И, наконец, самое важное, что эти очевидцы — люди, способные очень точно отличать грезы от реальных переживаний».

Так как эти лица были уравновешенными людьми, то произ­водило сильное впечатление, что они так были взволнованы слу­чившимся. «Я видел, как взрослые люди, зрелые и психически уравновешенные личности, теряли самообладание и заливались слезами, когда они мне рассказывали о событиях, происшедших иногда более тридцати лет назад. В том, что они говорили, я ощущал искренность, человеческое тепло и открытость чувств, которые не могли сообщить никакие письменные отчеты. Поэто­му для меня, ввиду предоставившейся мне возможности (недо­ступной, к сожалению, для большинства), полностью абсурдно любое подозрение, что эти сообщения могли бы быть чистым продуктом фантазии».

В большинстве случаев рассказ начинается с описания, как пациент переживал сильные звуковые феномены — часто как некоторого рода шум или громыхание, а затем очутился в чем-то темном: в некоей «пещере», «трубе», «тоннеле». С другой сторо­ны этого темного поля появлялся постепенно усиливавшийся свет, который сгущался в некоторое существо. Муди так обоб­щает эти описания:

«Несмотря на его необычную форму, никто из очевидцев не выразил даже ни малейшего сомнения, что этот свет есть живое существо, существо света. И не только это: у него есть свой ха­рактер и оно несет несомненный личный отпечаток. Неописуе­мая любовь и теплота струятся к умершему от этого существа. Он чувствует себя полностью охваченным и целиком поглощен­ным им. В присутствии этого существа он ощущает полное со­гласие и защищенность».

Вскоре после своего появления существо начинает «говорить» с умершим и спрашивает, что он пережил во время своего зем­ного существования такого, что достойно быть предъявлено здесь. В качестве формы ответа начинает раскручиваться «пано­рама жизни» — так, как описано выше.

Интересным элементом в этих рассказах являются описания пациентами своего самочувствия на всем протяжении пережи­того состояния. Они чувствовали себя как бы окутанными ка­ким-то другим видом материальности, чем та, которая для нас привычна. И эту пелену они описывают как некоторый «туман», «дым», «цветное облако», «силовое поле».

Сообщения совпадают в том, что духовное (спиритуальное) тело имеет облик или видимые очертания (иногда оно появля­ется в виде шаровидного или бесформенного облака, однако, в основном, в таком же облике, как и физическое тело). Кроме того, его описывают как расчлененное (с конечностями или по­верхностями, соответствующими рукам, ногам, голове и т. д.).

Часто описываемым и интересным феноменом является то, что создается впечатление, будто «силовое поле» без труда мо­жет перейти свои пределы и что оно может существовать вне себя самого. В одном описании об этом сказано так: «Много людей бегали вокруг машины скорой помощи, и вообще была толпа народа. Но каждый раз, когда я смотрел на какого-то определенного человека, чтобы выяснить, о чем же он думает, у меня появлялось чувство, что, словно при помощи объектива с переменным фокусным расстоянием, я могу приблизиться к нему совершенно вплотную и что я оказываюсь на этом месте. И все же мне казалось, что какая-то моя часть — назовем сейчас ее моим сознанием — всегда оставалась там, где я находился, а именно за много метров от моего тела. Когда я хотел увидеть кого-нибудь на некотором расстоянии, то казалось, что часть ме­ня как бы при помощи щупальцев устремляется к нему».

В следующей своей книге «Размышления о жизни после смерти» Муди отмечает, что за это время он соприкоснулся еще с очень многими людьми, пережившими состояние, близкое к смерти. «Я так часто в настоящее время сталкиваюсь со все новыми случаями этих феноменов, что больше не успеваю пере­сказывать их. Как и в предыдущем моем исследовании, так и на этот раз у некоторых* пострадавших была зафиксирована клиническая смерть, в то время как другие очень близко при­близились к смерти, например во время тяжелого несчастного случая». В изобилии нового материала регулярно вновь возни­кали пятнадцать общих элементов, которые были рассмотрены в «Жизни после смерти». 28

«... Мне стало ясно именно то, что многие другие медики – из них самая известная д-р Элизабет Кублер-Росс — были заняты исследованиями в той же самой области и пришли к таким же результатам. Когда д-р Кублер-Росс получила сигнальный экземпляр моей первой книги, она могла бы на самом деле на­писать моему издателю, что она сама может после всего того, что она сделала, издать эту книгу. Она сообщила, что распола­гает сейчас сотнями таких сообщений и готовит теперь еще большую книгу по этой теме. Множество врачей и теологов так­же заверяли меня, что им уже давно были известны отдельные случаи этих феноменов. Они также подозревают, что эти явле­ния должны быть распространены довольно широко.

Когда я прежде читал лекцию на эту тему, то слушатели, которые сами непосредственно столкнулись с феноменом собст­венной смерти, подходили после лекции и хотели поговорить с глазу на глаз. Напротив, в последние месяцы я обращаю вни­мание на совершенно новую открытость и готовность высказать­ся. Иногда кто-нибудь встает и открыто рассказывает сам во время беседы после моего выступления о своих переживаниях... На основе этого и еще многих других аналогичных фактов я могу со спокойной совестью теперь сказать, что этот феномен — что бы он в конце концов ни значил — действительно нечто час­то встречающееся. Да, он распространен так широко, что, по моему убеждению, уже очень скоро не будет возникать вопрос, действительно ли существует такой феномен. Вопрос будет стоять совершенно иначе: что мы можем с этим сделать?»

ДОСТОВЕРНОСТЬ РАССКАЗОВ

Само собой разумеющееся возражение, которое можно при­вести против достоверности этих описаний — это то, что речь здесь идет о галлюцинациях, — т. е. о сенсорных восприятиях (часто зрительные или слуховые переживания), которые вызыва­ются без какого-либо раздражения соответствующих органов чувств. Галлюцинации, как они описываются в общепринятой психологической и психиатрической литературе, могут быть пре­имущественно сведены к чисто физическим причинам: болезнен­ное состояние, отравление, перевозбужденная нервная система.

Но насколько, собственно говоря, правильно такое возраже­ние в этом случае?

Как уже упоминалось, Муди исключил из своего материала все случаи, которые могли быть связаны с действием лекарств или химикатов. Согласно высказываниям пациентов, они не ощущали свою психическую жизнь более зависимой от физиче­ского тела, чем обычно, — что бывает при галлюцинации. На­против, они чувствовали себя «освобожденными» от поврежден­ного физического организма. Можно ли сразу отбросить такие переживания как иллюзорные?

Другое возражение, примерно такого же уровня, состоит в том, что эти переживания могут быть вызваны недостатком кис­лорода в мозгу (церебральная аноксия). Муди, который сам врач, отмечает, что это объяснение «... не замечает, что все назван­ные симптомы — слышание шумов, панорамные воспоминания и встреча со светом — появляются и при переживаниях близости смерти, при которых поступление крови в мозг не прерывалось ни на одну секунду». Он отмечает также, что пациенты имели определенные переживания в состоянии близости к смерти, ког­да еще не наступила явная клиническая смерть. В подобных случаях также проявляются особенности, идентичные тем, при которых такая «смерть» временно наступила. Чтобы судить об истинности этих сообщений, необходимо также учитывать то обстоятельство, что большая часть опрошенных заявила, что их жизнь изменилась благодаря пережитому.

«Многие говорили мне, что ощутили свою жизнь шире и глубже благодаря своему опыту, они стали после этого больше задумываться и больше стали интересоваться крупными фило­софскими проблемами».

Подобный факт кажется, может быть, не столь уж важным. Но по некоторым причинам, и о них мы будем говорить ниже, оп­равдано придание такого большого значения именно этому об­стоятельству.

«ПОДЛИННЫЕ» СВЕРХЧУВСТВЕННЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ

Естественно, что некоторым людям после подобных внут­ренних испытаний трудно критически отстраниться от пережи­того. Время от времени встречаются исключения из этого пра­вила. Писателем, пережившим это состояние и очень хорошо представлявшим себе разницу между галлюцинаторными и «ре­альными» переживаниями, был Рихард Вурмбранд, известный румыно-американский епископ, много лет сидевший после вто­рой мировой войны в тюрьме у себя на родине.

Вурмбранда много раз сильно пытали. Подвесив за руки и за ноги к железной штанге, натянув на голову капюшон, его секли плетью, пока подошвы его ног не были разодраны на кус­ки. За это время ему пришлось познакомиться со всем арсена­лом пыток тайной полиции — все же он не дал показаний, которые у него хотели вынудить.

В своем физически ослабленном состоянии он пережил в оди­ночестве своей камеры множество галлюцинаций, примеры ко­торых он потом описал в книге «С Христом 14 лет в коммуни­стических застенках».

«Перед моими глазами являлись изысканные блюда, постав­ленные на стол, растянувшийся далеко за пределы моей каме­ры. Я видел идущую издалека свою жену. Она несла поднос, доверху наполненный пышущими жаром колбасками. Но я за­ворчал на нее: «И это все? Они же такие маленькие!».

Иногда он переживал во внутренних образах, как произво­дил насилие над теми, кто посадил его в тюрьму, и очень часто «видел» себя в половом акте, производимом различными спо­собами.

Вурмбранд отмечает, что наряду с этими различными иллю­зорными впечатлениями у него были также переживания совсем другого рода. Хотя он был протестантским епископом и в соответствии с этим исповедовал теологические взгляды, совершенно чуждые спиритуальным переживаниям, он приходил иногда в состояния, в которых чувствовал себя более или менее освобож­денным от тела и сталкивался с «духовными сущностями», да­вавшими ему силу и даже здоровье.

Он сам рассказывает, что благодаря встрече со своим «анге­лом-хранителем», он смог пережить улучшение своего физиче­ского состояния (он преодолел туберкулез, который приобрел в тюрьме).

Данные переживания он обобщил следующим образом: «Эти видения помогли мне сохранить жизнь; одно только это доказы­вает уже, что речь здесь идет не о простых галлюцинациях».

Основополагающее отличие между галлюцинациями и «под­линными» сверхчувственными переживаниями заключается, сле­довательно, в том, что последние могут иметь далеко идущее значение для человека и его жизни, в то время, как чисто ил­люзорные переживания не проявляют таких последствий.

Но в каком смысле мы говорим о «подлинных» сверхчувст­венных переживаниях? Ответ на этот вопрос может дать сле­дующее.

ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЯМ

Попытаемся теперь сформулировать одно важное положе­ние: нет ни одного факта и ни одного аргумента, которые могли бы «доказать» истинность подобных описаний (пли привести опровержения). Только из собственного опыта можно приобре­сти уверенность в этой области. Эта книга стремится показать, что возможностей получить такой опыт существует больше, чем мы, как правило, думаем.

Первый шаг на пути к формированию собственного мнения и собственного понимания — согласно Рудольфу Штайнеру — за­ключается в том, чтобы прежде всего воспринять описания «сверхчувственных» переживаний других людей, а также точно и критически их продумать. Таким образом, дальнейшие рассуж­дения должны предоставить материал для такого осознанного размышления, которое будет устанавливаться постепенно... По­этому читателю следует сначала абсолютно непредвзято проду­мать содержание всех глав в целом, прежде чем он займет опре­деленную позицию по этому поводу.

ЭФИРНОЕ СИЛОВОЕ ПОЛЕ

Переживания и опыт, воспроизведенные выше, имеют то об­щее, что они произошли «на пороге смерти». Но что же такое на самом деле смерть?

Кто когда-нибудь с затаенным вниманием следил, что проис­ходит с телом человека в момент смерти и в последующие дни, тот мог получить глубокое, потрясающее впечатление. Тело, ко­торое видят перед собой, было, можно сказать, сотворено и со­хранялось при жизни некоторой невидимой силой. Теперь эта сила, без сомнения, больше не действует. Постепенно появляют­ся восковая бледность, онемение, трупные пятна и другие при­знаки начавшегося физиологического процесса распада. Что же такое это «что-то», что день и ночь на протяжении всей жизни создавало физический организм и препятствовало его распаду?

Читатель, наверное, заметил, что именно это «что-то» было описано в предыдущей главе — хотя и не было более конкретно обозначено определенным названием. Теперь, однако, мы собра­ли так много наблюдений, что можем отважиться образовать название для этих сил, действие которых мы пытаемся изучить.

Штайнер называл их «эфирными». Он утверждает, что их может воспринять тот, кто достаточно интенсивно проработал свою внутреннюю способность восприятия и понимания.

Человек может научиться наблюдать сверхчувственное сило­вое поле, которое обеспечивает его собственное физическое су­ществование. Шаг за шагом, путем последовательной, энергич­ной внутренней работы он может добиться того, чтобы распоз­навать силовые поля, которые действуют в других живых суще­ствах. Если сравнить эфирное силовое поле растения с силовым полем человека, то откроются глубокие различия.

У растения во внешнем облике остаются сохранными опре­деленные органы более ранних стадий развития. Об этом, на­пример, свидетельствуют листья на стебле. У человека дело об­стоит иначе: руки и ноги, которые он имел младенцем, не сохра­няются как дряблый придаток на теле. Они полностью преобра­зуются во время роста и являются в конце концов окончательно сформированными членами во внешнем облике взрослого.

У растения нет намека на то, что оно имеет «память» в соб­ственном смысле слова. В противоположность растению человек сохраняет внутри себя в качестве «воспоминания» то, что он пережил. Если он умирает или близок к смерти, то освобожда­ются следы его переживаний. «Панорама памяти» становится видимой. Тот, кто оказывается при этом перед такой панорамой, в одно мгновение воспринимает собственное эфирное силовое поле, которое действует совершенно особым образом — в тот момент, когда оно собирается освободиться от физического тела.

Если мы решимся на такое предположение, то станут полно­стью понятными различия между нашими обычными образами памяти и образами, переживаемыми в упомянутой «панораме памяти». Вызываемые в повседневной жизни образы воспоми­наний переживаются неясно и очень бледно. Образы же, кото­рые всплывают в панораме памяти, оказываются интенсивными и реальными, так как они переживаются непосредственно — по-видимому, без опосредования физическим телом.

В антропософской литературе эфирное силовое поле обозна­чается названием «эфирное тело». Обозначение имеет недоста­ток, потому что оно дает основание думать о чем-то физическом, хотя в действительности речь идет о «сверхчувственном» фено­мене.

В одном из своих основополагающих произведений, «Очерк тайноведения» (Собр. соч. 13)* Рудольф Штайнер дает следу­ющее описание эфирного силового поля и его действия: «Все органы поддерживаются в их форме и образе течениями и дви­жениями эфирного тела. В основе физического сердца лежит «эфирное сердце», в основе физического мозга — «эфирный мозг» и т. д. Эфирное тело расчленено в самом себе подобно физическому, но только сложнее, и в нем все находится в живом взаимном проникновении там, где в физическом теле имеются обособленные части».

В другой связи Штайнер описывает, как эфирное силовое поле может в определенной степени менять свою форму и «рас­тягиваться» в желаемом человеком направлении, если оно осво­бождается от физического тела.

Совпадение с описаниями пациентов д-ра Муди, как мы по­нимаем, очевидно.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: