Сердцевинная теория X. Маккиндера

Теория британского географа Хэл-форда Маккиндера (1861-1947) – удивительное по долговечности

достижение геополитической мысли. Хотя впервые эта теория была изложена в 1904 г., она продолжает и сейчас сопровождать споры по геополитике. Остановимся на феномене личности этого геополитика. Он родился в г. Гейнсбурге в Англии. Получил образование в Оксфордском университете. Ученый основал Оксфордскую школу географии в 1899 г. С 1903 по 1908 г. был директором Лондонской школы экономики, с 1910 по 1922 г. – консервативный член парламента от Шотландии, а с 1922 по 1947 г. возглавлял несколько комитетов Британской империи. Одна из вех его политической

биографии – работа в качестве британского комиссара по Югу России с 1919 по 1920 г. [Dictionary, 1994, р. 155].

Вся научная деятельность этого геополитика была посвящена объяснению взаимосвязи пространственных отношений и исторической причинности. Маккиндер был пионером новой географии в Великобритании в конце XIX в. Подобно Ратцелю он осознавал особую важность политической географии в мире, в котором доминируют великие державы. Его книга «Британия и Британские моря» (1902) была первой в серии работ по геополитике, где была сделана попытка оценить место Британии в геополитической структуре мира.

Двумя годами позже Маккиндер написал доклад в Королевское географическое общество под названием «Географическая ось истории» (1904). Впервые было сделано то, что не смогли Ратцель и Челлен: был предложен геополитический сценарий мирового масштаба в то время, когда мир оставался европоцентричным [Parker, 1998]. В традиции К. Риттера работа Маккиндера была основана на представлении о том, что мир с географической точки зрения представляет собой единое функционирующее целое, имеющее рациональное объяснение. Впервые ученый предложил представление о существовании повторяющихся взаимосвязей между государствами.

Маккиндер ввел понятие «Columbian Age» («Колумбова эра»), представляющее собой огромный по времени период европейского пространственного расширения и установления мирового господства. Он также осознал, что эта эра подходит к концу, и предполагал, что за этим последует рост других частей света, которые раньше находились в тени европейских морских держав. Центральным местом в его докладе было то, что время доминирования морских держав подходит к концу, в связи с чем континентальные страны нацеливаются на обретение нового (более высокого) геополитического статуса.

Исходным геополитическим положением Маккиндера было утверждение, что мировую историю можно рассматривать как конфронтацию между континентальными и океаническими державами, которую он проследил в пространственно-временном аспекте. Постоянные изменения в равновесии сил лежат в основе сложного комплекса межгосударственных отношений.

В 1904 г. Маккиндер применил данный подход к ситуации, сложившейся в начале XX в., определив в качестве двух основных объектов глобального противостояния Британскую и Российскую империи. В их про-

тивостоянии он видел кульминацию борьбы в «тесном» мировом пространстве. Он опасался, что окончательным исходом данной борьбы станет переход преимущества на сторону континентальных держав. Заметим, что если Ратцель сосредоточивал свое внимание на Германии, то Мак-киндер мыслил шире, поскольку Британия была огромной империей. Он стал первым, кто представил исчерпывающую геополитическую картину мира того времени. Его теория, названная позже теорией Heartland, оказала наибольшее влияние на формирование геополитики в англоязычном мире, а вместе с трудами Ратцеля и Челлена – на последующее развитие немецкой геополитики.

Таким образом, теория хартленда (Сердцевинной земли) была изложена Маккиндером в 1904 г. в докладе «Географическая ось истории». Тогда Маккиндер еще не использовал термин «хартленд». Он был введен в 1915 г. британским географом Дж. Фэйгривом, который, как считается, независимо от Маккиндера пришел к ряду основных сходных идей [Fairgrieve, 1915].

Затем теория хартленда пересматривалась Маккиндером в 1919 г., когда вышел в свет его труд «Демократические идеалы и реальность», а также в 1943 г., когда была им опубликована статья «Завершенность земного шара и обретение мира».

Как видно, ученый разрабатывал свою теорию в один из наиболее критических периодов мировой истории. За четыре десятилетия мир потрясли две мировые войны, Великобритания утратила свою экономическую и политическую гегемонию, уступив ее среди океанических держав США. Под влиянием радикального изменения мироустройства Маккиндер критически пересматривал свои взгляды. Вначале он был одним из ведущих членов Либеральной партии – партии свободной торговли, но в 1903 г. он перешел на протекционистскую позицию, что было вызвано желанием поддержать британскую промышленность перед лицом вызова со стороны Германии, в которой произошел резкий скачок роста тяжелой промышленности.

Считается, что на мировоззрение Маккиндера большое влияние оказала концепция Мэхэна о соотношении морской и континентальной силы. Возможно, однако, позиция Маккиндера была противоположной и основную потенциальную мировую силу он видел в лице Евразии. Ключевое значение Маккиндер придает завершенности формирования геополитической целостности мира к концу XIX- началу XX в. Тем самым он одним из первых заговорил о глобальном стиле мышления, т.е. о поиске причинности на уровне крупных генерализованных и взаимосвязанных структурных пространственных образований, а не только на уровне отношений

между суммой «атомов» международных отношений – государств. Действительно, географические открытия в мире к концу XIX в. были практически завершены. «Считается также, что географию следует свести исключительно к тщательному обзору и философскому синтезу» [Маккиндер, 1995, с. 162].

Земной шар, по Маккиндеру, превратился в замкнутую политическую систему глобального масштаба. «Всякий взрыв общественных сил, вместо того чтобы рассеяться в окружающем неизведанном пространстве и хаосе варварства, отзовется громким эхом на противоположной стороне земного шара, так что в итоге разрушению подвергнутся любые слабые элементы в политическом и экономическом организме Земли» [там же, с. 162]. Следует заметить, что Маккиндер уже говорит об организме Земли, а не организме только отдельного государства. Глобальная целостность, по Маккиндеру, привела к тому, что человечество впервые находится в ситуации, когда можно попытаться установить связь между широкими географическими и историческими обобщениями.

«Впервые мы можем ощущать некоторые реальные пропорции в отношении событий, происходящих на мировой арене, и выявить формулу, которая так или иначе выразит определенные аспекты географической причинности мировой истории. Если нам посчастливится, то эта формула обретет и практическую ценность – с ее помощью можно будет вычислить перспективу развития некоторых конкурирующих сил нынешней международной политической жизни» [там же, с. 163].

Говоря о впервые предоставившейся человечеству возможности генерализации связей между географией Земли и ее историей, Маккиндер отмечает, что он хочет показать историю человечества как часть жизни мирового организма, не впадая в географический детерминизм (материализм). «Инициативу проявляет человек, не природа, но именно природа в большей мере осуществляет регулирование. Мой интерес лежит скорее в области изучения всеобщего физического регулирования, нежели в сфере изучения причин всеобщей истории» [там же].

Согласно модели хартленда, мир делится на два геополитических полушария: континентальное и океаническое (рис. 2). Это бинарное деление мира в своей основе конфронтацион-ное, в чем Маккиндер следует Мэхэну. Иными словами, в историческом плане центры силы в этих двух полушариях Земли могут меняться, однако противостояние неизбежно.

Соотношение сил между полушариями зависит от развития технологии, прежде всего транспортной, которая обладает спо-

Рис. 2. Геополитическая модель X. Маккиндера, 1904 г. (A Strategic Atlas, 1990).

собностью изменять физические свойства пространства Земли. В процессе смены транспортной технологии меняются «осевые области истории». Сначала выделяется Центральная Азия, откуда в свое время (с XIII в.) монголы распространили влияние на Азию и значительную часть Европы благодаря необычайной подвижности своей конницы. Затем, со времени Великих географических открытий (XV-XVI вв.), баланс геополитических сил решительно изменился в пользу приокеанических стран, в первую очередь Великобритании (с XVIII в.).

В начале XX в., считал Маккиндер, Колумбова эра превосходства океанического полушария подходит к концу, а новые транспортные технологии, прежде всего железные дороги, меняют вектор геополитических сил в пользу континентального полушария.

«Еще поколение назад, – пишет Маккиндер, – казалось, что пар и Суэцкий канал увеличили мобильность морских держав в сравнении с сухопутными. Железные дороги играли, главным образом, роль придатка океанической торговли. Но теперь трансконтинентальные железные дороги изменяют положение сухопутных держав, и нигде они не работают с такой эффективностью, как в закрытых центральных районах Евро-Азии, где на обширных просторах не встретишь ни одного подходящего бревна или камня для их постройки. Железные дороги совершают в степи невиданные чудеса, потому что они непосредственно заменили лошадь и верблюда, так что необходимая стадия развития была пропущена.

Российские железные дороги протянулись на 6000 миль с востока на запад. Русская армия в Маньчжурии являет собой замечательное свидетельство мобильной сухопутной мощи, подобно тому как Британия являет в Южной Африке пример морской державы. Конечно, Транссибирская магистраль по-прежнему остается единственной и далеко не безопасной линией связи, однако не закончится еще это столетие, как вся Азия покроется сетью железных дорог. Пространства на территории Российской империи и Монголии столь велики, а их потенциал в отношении населения, зерна, хлопка, топлива и металлов столь высок, что здесь несомненно разовьется свой, пусть несколько отдаленный, огромный экономический мир, недосягаемый для океанической торговли» [там же, с. 168].

Баланс геополитических сил качнулся в сторону сухопутного, континентального полушария.

«Просматривая столь беглым взглядом основные тенденции истории, не видим ли мы воочию нечто постоянное в плане географическом? Разве не является осевым регионом в мировой политике этот обширный район Евро-Азии, недоступный судам, но доступный в древности кочевникам,

который ныне должен быть покрыт сетью дорог? Здесь существовали и продолжают существовать условия многообещающие и тем не менее ограниченные для мобильности военных и промышленных держав. Россия заменяет Монгольскую империю. Ее давление на Финляндию, Скандинавию, Польшу, Турцию, Персию, Индию и Китай заменило собой исходившие из одного центра набеги степняков. В этом мире она занимает центральное стратегическое положение, которое в Европе принадлежит Германии. Она может по всем направлениям, за исключением севера, наносить, а одновременно и получать удары. Да и никакая социальная революция не изменит ее отношение к великим географическим границам ее существования. Трезво понимая пределы своего могущества, правители России расстались с Аляской, ибо для русской политики является фактическим правилом не владеть никакими заморскими территориями, точно так же как для Британии – править на океанских просторах» [там же, с. 169].

Таким образом, одна из главных идей Маккиндера – выделение осевого (сердцевинного) региона планеты, или харт-ленда. Его границы в принципе определялись зоной, недоступной судам морских держав. Точные границы хартленда им не проводились, более того, они менялись автором от работы к работе, но всегда в центре хартленда лежала значительная часть России от Белого и Балтийского морей до Каспия, Байкала и Северо-Восточной Сибири.

В работе «Демократические идеалы и реальность» (1919) территория хартленда была расширена за счет включения в него Тибета и Монголии на востоке и Центрально-Восточной Европы на западе. Новые границы хартленда, объяснял Маккиндср, проводились им с учетом прогресса в развитии сухопутного и воздушного транспорта, роста населения и индустриализации. Важно подчеркнуть, что ученый не давал определенного описания западных границ хартленда. В общих чертах он ссылался на то обстоятельство, что стратегически хартленд на западе включает Балтийское море, Дунай, Черное море. Малую Азию и Армению. Ученый не взял на себя смелость провести фиксированную границу в этом вечно конфликтующем регионе.

В статье 1943 г. он изъял из состава хартленда территорию Восточной Сибири, расположенную восточнее Енисея, назвав эту слабозаселенную территорию «Россией Lenaland» no названию реки Лены. Выделение Lenalanda, богатого природными ресурсами, предполагало включение его в зону берегового пространства, которое может быть использовано морскими державами против хартленда.

В работе «Демократические идеалы и реальность» Маккиндер, критикуя американского президента В. Вильсона и программу «Четырнадцать пунктов», предложил для предотвращения следующей мировой войны

создать блок независимых стран, расположенных между Германией и Россией. Практически это было продиктовано опасением объединения Веймарской Германии, которая просуществовала с февраля 1919 г. до начала 1933 г., с Россией, где победила большевистская революция. Однако этот зыбкий «средний ярус» – Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша, Чехословакия и Румыния, образованный в целях защиты Запада от «большей опасности», был полностью разрушен в 1938-1939 гг. Вторая мировая война, казалось бы, завершилась установлением «справедливых и нерушимых» границ между западной и восточной частями Европы, и ее можно было бы принять за границу хартленда, но на рубеже 1989-1990 гг. эта разделительная линия также была разрушена.

В модели Маккиндера (см. рис. 2) хартленд окружает следующий планетарный пространственный элемент – внутренний полумесяц, который расположен на материковой Европе и в Азии (Германия, Австрия, Турция, Индия и Китай). Именно эти обширные территории как щит защищают хартленд, но могут быть объектом экспансии со стороны морских держав. За внутренним полумесяцем следует внешний полумесяц, включающий Британию, Южную Африку, обе Америки, Японию.

Маккиндер считал, что государства внутреннего и внешнего полумесяца совершают нечто вроде круговращения вокруг осевого государства, которое всегда так или иначе является великим, но имеющим ограниченную мобильность по сравнению с окружающими пограничными и островными державами.

Универсальность открытого закона Маккиндер подтверждал тем, что даже если владельцами хартленда будет не Россия, а, например, Китай, если он с помощью Японии разгромит Российскую империю и захватит ее территорию, за хартлендом останется преимущество местоположения в пределах осевого региона планеты.

Следующим очень важным структурным элементом в модели Маккиндера оказывается сплошной континентальный массив, состоящий из Европы, Азии и Африки и окруженный Мировым океаном. Этот Мировой остров, благодаря своему географическому положению, неизбежно должен был стать главным местом размещения человечества на планете. Отсюда вытекал вывод, что государство, которое занимает господствующее положение на Мировом острове, будет также господствовать и в мире.

Дорога же к господству над Мировым островом лежит через владение хартлендом. Хартленд, писал Маккиндер в 1919г., – это

цитадель Мирового острова, а «шторм» начинается из пределов хартленда. Только хартленд имеет достаточно прочную основу для концентрации силы с целью угрожать свободе мира изнутри цитадели евразийского континента. Морские страны не могут вторгнуться в эту цитадель, а попытки окраинных стран всегда заканчивались неудачами (например, шведского короля Карла XII, Наполеона).

Маккиндер опасался создания в пределах Мирового острова универсального государства, которое бы правило миром. Очевидно, как у Гоббса – государства с абсолютной властью, уподобляемого библейскому чудовищу Левиафану, о котором в книге Иова говорится, что на свете нет ничего сильнее его.

Исходя из своих пространственно-структурных построений, Маккиндер вывел три максимы:

• Кто управляет Восточной Европой, тот управляет хартлендом.

• Кто управляет хартлендом, тот командует Мировым островом.

• Кто управляет Мировым островом, тот командует всем миром.

Исследования Маккиндера служили целям корректировки традиционной британской политики поддержания сил в Европе таким образом, чтобы ни одно континентальное государство не могло угрожать Великобритании. Он, в частности, писал, что Россия может захватить Дарданеллы, прибрать к рукам Османскую империю и выйти к «жемчужине» Британской империи Индии. Чрезвычайно опасно для морских держав допустить также союз России с арабскими странами.

Маккиндер предлагал политику идеологического, мессианского проникновения в пределы хартленда стран океанического полушария с идеями «океанической свободы». В качестве наиболее перспективных в стратегическом плане стран проникновения он называл Турцию и Палестину, обосновывая это возможностью развития транспортных коммуникаций из этих стран в остальную Евразию. Маккиндер видел в двух этих странах форпосты влияния океанического полушария на континентальное.

В статье 1943 г. ученый существенно переработал свою модель. Она отражала союз СССР, США, Великобритании и Франции (рис. 3). Хартленд теперь был тождествен с СССР и объединялся с Северной Атлантикой, включающей «Межконтинентальный океан» (северная часть Атлантического океана) и его «бассейн» в составе Западной Европы и Англо-Америки со странами Карибского бассейна (используется терминология Маккиндера). Это пространство

Рис. 3. Геополитическая модель X. Маккиндера, 1943 г. (A Strategic Atlas, 1990).

он рассматривал как опорный элемент планеты, отделенный от другого опорного элемента и возможного в будущем противовеса первому в составе Индии и Китая. Интересно то, что Маккиндер в этой статье уже не противопоставлял континентальные и морские державы. Действительно, в обеих мировых войнах эти державы вступали во взаимные союзы", которые, правда, оказывались краткосрочными.

В 1943 г. ученым была впервые выдвинута также концепция северного атлаптизма, связанная с недоверием к СССР. При этом он вновь возвращался к своей геополитической идее хартленда, т.е. исходил из детерминации последующих после Второй мировой войны геополитических процессов географическим положением СССР. Прибрежные страны Межконтинентального (Средиземного) океана, отмечал Маккиндер, объединившись, смогут сбалансировать могущество державы, занимающей господствующее положение в пределах хартленда (СССР). Несколько позже эта идея нашла воплощение в стратегии послевоенного периода, в частности в создании блокп НАТО.

Несмотря на волну критики, теория хартленда продолжает играть центральную роль в многочисленных геостратегических исследованиях. Специальные работы анализу этой теории посвятили 3. Бжезинский, К. Грей и Р. С. Клайн. Тезис Маккиндера о неуязвимости хартленда нередко критиковался в связи с появлением дальних баллистических средств доставки ядерного оружия.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: