Обострение кризиса советской экономики

Биография

 

Алексея Николаевича Косыгина называют самым умным и интеллигентным главой правительства за всю послевоенную историю Советского Союза. При этом не обходится и без восхваления «косыгинской» реформы 1965 года, этой первой после войны попытки перевода советской экономики на рыночные рельсы, хотя она тогда и провалилась.

В 60-х гг. Косыгин был для страны реальным человеком, получившим в свои руки сложное хозяйственное наследие Хрущева и пытающимся каким-то образом с этим наследием разобраться.

В 70-х он стал уже некой абстрактной фигурой, плохо различимой в ряду стариков с каменными лицами, выстраивавшихся по праздникам на трибуне мавзолея.

В 80-х, когда его тело уже не покидало окрестностей мавзолея ни в будни, ни даже по ночам, Косыгин вдруг стал великим реформатором и честным, скромным тружеником. Его стали противопоставлять беспринципному гедонисту Брежневу, зашоренному идеологу Суслову, безликим марионеткам Тихонову и Черненко. Серый образ покойного партократа попытались превратить в образ технократа и в духе пришедшей эпохи расцветить хоть какими-то красками.

Косыгин поступил учиться в кооперативный техникум, потому что тогда лозунг Ленина «Кооперация - путь к социализму» воспринимался как откровение, указывающее путь спасения разоренной Гражданской войной страны.

Косыгин действительно появился на свет в семье рабочего-токаря в 1904 г. Во взрослую жизнь паренек вошел уже после Октября, и это, надо признать, стало благоприятным фактором его будущей карьеры. Косыгину не приходилось выбирать политической ориентации. Он сразу двинулся правильным курсом.

В 1919 г., когда над родным Питером веяли вихри враждебные, Алексей ушел в Красную армию (официальная биография отмечает, что добровольцем). Впрочем, повоевать "пятнадцатилетнему капитану" не пришлось. Пару лет он оттрубил в трудовой армии, а с окончанием Гражданской войны демобилизовался и поступил в питерский кооперативный техникум, который окончил в 1924 г.

И здесь, пожалуй, снова ему сопутствовала удача. Он отправился на работу в Сибирь в систему потребкооперации, где мотался по селам, закупая продукты у крестьян, а в свободное время пописывал статейки для местного листка, агитируя народ экономить на праздновании масленицы и вкладывать деньги в крестьянский заем. Там, в Сибири, спустя три года Косыгин стал коммунистом.

Думается, что стать коммунистом в Сибири было гораздо лучше, нежели в Ленинграде, где сначала образовалась зиновьевская оппозиция, а затем сформировался круг соратников Сергея Кирова - этого странного друга-недруга великого вождя. Впоследствии всякий партиец, живший активной политической жизнью в Питере 20-х гг., априори мог находиться под подозрением. Косыгин же оказался чист.

Он вернулся на берега Невы в 1930 г. В это время политический курс опять прояснился и ошибиться в выборе было трудно.

Таким образом, к моменту, когда в советском руководстве образовалось множество вакантных мест, Косыгин обладал просто-таки идеальной биографией. Рабочее происхождение, служба в Красной армии и очевидное неучастие во всех возможных уклонах и ревизионизмах. Однако преимущества неучастия выявились позднее. К началу же 30-х гг. Косыгин явно выглядел неудачником.

Началось свертывание кооперации (о чем он очень сожалел), и в 1930 году Алексей Николаевич возвратился в Ленинград. По окончании текстильного института началась его стремительная карьера: за четыре года он прошел путь от мастера до заместителя председателя Совнаркома СССР и члена ЦК ВКП(б), а после Великой Отечественной войны стал членом Политбюро.

Но вскоре начинаются массовые репрессии. Старые кадры уходят и их необходимо кем-то заменять. Тут Косыгину и улыбнулась удача.

В 1937 г. вчерашний студент – директор ткацкой фабрики. Впрочем, здесь еще нечему удивляться.

На будущий год Косыгин становится заведующим промышленно-транспортным отделом Ленинградского обкома ВКП (б). Вот это уже серьезно. В современной региональной иерархии подобная должность равнозначна должности главы одного из ведущих комитетов городской администрации.

Однако самое удивительное состоит в том, что даже на данном посту, требующем большого хозяйственного опыта, Косыгин не задерживается. В том же 1938 г. он становится председателем Ленгорисполкома, т.е. фактически вторым или третьим лицом в Ленинграде.

Сталинское обновление кадров затронуло, естественно, не только Ленинград, но и Москву. Вакансии быстро появлялись в самом советском правительстве. С января 1939 г. Косыгин перебирается в Москву на должность наркома текстильной промышленности. Еще год спустя он, оставаясь наркомом, получает ранг заместителя председателя правительства.

Чтобы пройти путь от студента до вице-премьера понадобилось столько же времени, сколько на путь от первого курса института до последнего. По темпам этой карьеры легко можно представить себе масштаб репрессий, пронесшихся по прямым проспектам бывшей столицы.

1941 и 1942 годах А.Н. Косыгин, являясь заместителем Председателя СНК СССР, а с июня 1941 года - также заместителем председателя Совета по эвакуации, выполнял важные государственные задания по перемещению из прифронтовых районов страны населения, промышленных предприятий и материальных ресурсов.
В июле 1941 года по решению Государственного Комитета Обороны (ГКО) при Совете по эвакуации была создана специальная группа инспекторов во главе с А. Н. Косыгиным. Под ее контролем во второй половине 1941 года из прифронтовой зоны на восток было вывезено полностью или частично 1523 предприятия, в том числе 1360 крупных.
А. Н. Косыгин непосредственно осуществлял организационно-хозяйственные мероприятия ВКП (б) и советского правительства, направленные на ускорение темпов ввода в строй эвакуированных предприятий и наращивание мощностей заводов, производивших вооружение и военную технику.
С января по июль 1942 года А. Н. Косыгин находился в блокированном немецко-фашистским войсками Ленинграде как уполномоченный ГКО, выполнял титаническую работу по обеспечению снабжения города, участвовал также в работе местных советских и партийных органов и Военного совета Ленинградского фронта. Он непосредственно руководил эвакуацией населения Ленинграда. Весной 1942 года А. Н. Косыгин осуществлял контроль над выполнением постановления «О прокладке трубопровода по дну Ладожского озера».
В последующие годы войны А. Н. Косыгин, как заместитель Председателя СНК СССР, проводил в жизнь решения партии и правительства, занимался разработкой и решением проблем военной экономики, подготовки резервов для Красной Армии, снабжения ее всем необходимым. С июня 1943 года и до марта 1946 года он также замещал пост Председателя СНК РСФСР.

Сталин ценил Косыгина как специалиста, но не считал его крупным государственным деятелем. Как передавал бывший министр путей сообщения И.В. Ковалев, одно время близкий к Сталину, вождь говорил о Косыгине: «Легковик!», имея в виду, очевидно, не только то, что тот возглавлял Министерство легкой промышленности, но и то, что он «легковат» для серьезной государственной работы.

При Хрущеве Косыгин стал первым заместителем председателя Совета Министров СССР и председателем Госплана СССР. Когда в 1964 году Хрущева отправили на пенсию, Первым секретарем ЦК партии стал Брежнев, а Косыгин возглавил Правительство СССР.

Из всех высших руководителей СССР Косыгин был наиболее склонен к идее конвергенции социализма и капитализма, к предложениям «рыночников», считал образцовым уровень жизни на Западе, выступал за продолжение линии ХХ и ХХII съездов партии на либерализацию жизни в стране.

 

 

Обострение кризиса советской экономики

 

Косыгин знал, что страна успешно развивается только на бумаге. На деле планы выполнялись лишь по «валу», ни один из них и близко не был к выполнению в натуральном выражении.

«Вал» - это «валовая продукция» народного хозяйства, исчисляемая по так называемому «заводскому принципу». При таком счете порой одна и та же промежуточная продукция учитывалась и три, и четыре, и пять раз.

Разрыв между «валом» и реальным состоянием экономики становился все более глубоким. Предприятие, стремясь увеличить «вал», могло, например, на дешевенький детский костюмчик пришить бархатный галстучек - цена увеличивалась чуть ли не вдвое. Такие дорогие вещи оставались непроданными (и уничтожались!), и вся система вырождалась в напрасную растрату труда, денег и материальных ресурсов. «Валовая продукция» в стране росла, а нужные людям товары оставались дефицитом.

Единого народного хозяйства в стране на деле не существовало, оно было разорвано на замкнутые хозяйства монополий - ведомств, каждое из которых радело о своих интересах. Поэтому одно министерство везло кирпич со «своих» заводов «из Керчи в Вологду», а другое - «из Вологды в Керчь».

В погоне за улучшением своих ведомственных показателей производители продукции нередко пренебрегали интересами потребителей. Например, рационализаторы шинного завода предложили вместо натурального каучука добавлять в смесь регенерат, благодаря чему себестоимость шины снизилась с 1.000 до 995 рублей. Но покрышка стала пробегать только 30 тысяч километров вместо прежних 40 тысяч, то есть потребитель терял на каждой шине 250 рублей. Но за экономию в 5 рублей премировали, а за убыток в 250 рублей никто не нес ответственности.

Предприятие мало интересовало, будет ли куплена потребителями произведенная им продукция, для этого существовала система органов снабжения и сбыта. В стране росли запасы произведенной, но не реализованной продукции.

Строители стремились выполнять только выгодные работы - копать котлованы и закладывать фундаменты зданий: затраты труда здесь минимальны, а «вал» большой, и уходили от невыгодных отделочных работ, где труда много, а стоимость копеечная. Вырытые котлованы и заложенные фундаменты множились, «незавершенка» росла, а реальные производственные мощности и жилье прирастали медленно.

 

 

Реформа 1965

 

Тут и началась реформа, котрую в СССР называют Косыгинской а на Западе рефромой Либермана, который был «отцом» идеи. Еще в 1962 году в «Правде» появилась его нашумевшая тогда статья «План, прибыль, премия», в которой предлагалось сделать главными критериями эффективности работы предприятия прибыль и рентабельность. В 1962 году Хрущев дал добро на проведение хозяйственного эксперимента в духе концепции Либермана на нескольких предприятиях.

Косыгин увидел в концепции Либермана способ уйти от диктата «вала».

Либерман предлагал отказаться от показателя валовой продукции и как главный критерий оценки работы предприятия установить показатели прибыли и рентабельности производства при обязательном выполнении плановых договорных поставок в натуральном выражении, а значит, и по качеству продукции, и по срокам. Пусть предприятия сами определяют численность своих работников, среднюю зарплату, производительность труда, привлекают для развития производства собственные средства и банковские кредиты, а из прибыли создают фонд материального поощрения.

Сентябрьский (1965 г.) Пленум ЦК КПСС по докладу Косыгина принял решение о проведении реформы в духе концепции Либермана.

Косыгин надеялся, что если вместо «вала» установить показатель реализации продукции, то предприятия перестанут выпускать продукцию, не пользующуюся спросом. Его обнадеживали итоги проводившегося хозяйственного эксперимента, который проводился на Щекинский химический комбинат. Там уволили часть работников, а сэкономленную их зарплату разделили между оставшимися. Еще более удивительный результат был получен в результате «эксперимента в Акчи», в совхозе, где за год производительность труда выросла в несколько раз, а заработка рабочего хватило на покупку автомобиля.

Но достижения предприятий, переведенных в порядке эксперимента на новые условия хозяйствования, были следствием искусственно созданной для них благоприятной среды. Ведь остальные предприятия были по-прежнему связаны десятками плановых показателей, а «передовики», свободные от многих пут, могли «снимать сливки», по сути паразитируя на несовершенстве производственных отношений.

Реформа вводилась в действие группой постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР, распространявших её положения на отдельные отрасли и сектора народного хозяйства. Она представляла собой комплекс из пяти групп мероприятий:

1. Ликвидировались органы территориального хозяйственного управления и планирования — советы народного хозяйства, созданные в 1957 г., предприятия становились основной хозяйственной единицей. Восстанавливалась система отраслевого управления промышленностью, общесоюзные, союзно-республиканские и республиканские министерства и ведомства.

2. Сокращалось количество директивных плановых показателей (с 30 до 9). Действующими оставались показатели по: общему объёму продукции в действующих оптовых ценах; важнейшей продукции в натуральном измерении; общему фонду заработной платы; общей суммы прибыли и рентабельности, выраженной как отношение прибыли к сумме основных фондов и нормируемых оборотных средств; платежам в бюджет и ассигнованиям из бюджета; общему объёму капитальных вложений; заданий по внедрению новой техники; объёму поставок сырья, материалов и оборудования.

3. Расширялась хозяйственная самостоятельность предприятий. Предприятия обязаны были самостоятельно определять детальную номенклатуру и ассортимент продукции, за счёт собственных средств осуществлять инвестиции в производство, устанавливать долговременные договорные связи с поставщиками и потребителями, определять численность персонала, размеры его материального поощрения. За невыполнение договорных обязательств предприятия подвергались финансовым санкциям, усиливалось значение хозяйственного арбитража.

4. Ключевое значение придавалось интегральным показателям экономической эффективности производства — прибыли и рентабельности. За счёт прибыли предприятия получали возможность формировать ряд фондов — фонды развития производства, материального поощрения, социально-культурного назначения, жилищного строительства, др. Использовать фонды предприятия могли по своему усмотрению (разумеется, в рамках существующего законодательства).

5. Ценовая политика: оптовая цена реализации должна была обеспечивать предприятию заданную рентабельность производства. Вводились нормативы длительного действия — не подлежащие пересмотру в течение определённого периода нормы плановой себестоимости продукции.

В сельском хозяйстве закупочные цены на продукцию повышались в 1,5-2 раза, вводилась льготная оплата сверхпланового урожая, снижались цены на запчасти и технику, уменьшились ставки подоходного налога на крестьян.

Новая система народнохозяйственного планирования была закреплена в ст. 16 Конституции СССР 1977 г.:

Экономика СССР составляет единый народнохозяйственный комплекс, охватывающий все звенья общественного производства, распределения и обмена на территории страны. Руководство экономикой осуществляется на основе государственных планов экономического и социального развития, с учётом отраслевого и территориального принципов, при сочетании централизованного управления с хозяйственной самостоятельностью и инициативой предприятий, объединений и других организаций. При этом активно используется хозяйственный расчёт, прибыль, себестоимость, другие экономические рычаги и стимулы.

Результаты реформы

Основные мероприятия реформы были введены в действие на протяжении 8-й пятилетки 1965—1970 гг. К осени 1967 г. по новой системе работали 5,5 тыс. предприятий (1/3 промышленной продукции, 45 % прибыли), к апрелю 1969 г. 32 тыс. предприятий (77 % продукции).

На протяжении пятилетки фиксировались рекордные темпы экономического роста. В 1966—1979 гг. среднегодовые темпы роста национального дохода в СССР составляли 6,1 %. Был осуществлён ряд крупных хозяйственных проектов (создание Единой энергосистемы, внедрение автоматизированных систем управления (АСУ), развитие гражданского автомобилестроения и пр.). Высокими были темпы роста жилищного строительства, развития социальной сферы, финансировавшихся за счёт средств предприятий.

Восьмая пятилетка получила образное название «золотой».

Реформа имела выраженный эффект разового привлечения резервов роста: повысилась скорость обращения в фазе «товар — деньги», увеличилась ритмичность поставок и расчётов, улучшалось использование основных фондов. Предприятия разрабатывали индивидуальные гибкие системы поощрения.

Удивительное дело, не только либералы, но даже искренние приверженцы плановой экономики сейчас разделяют уважительное отношение к Косыгину и его реформе, хотя именно она нанесла сильный удар по основам советского строя, хотя во многом она противоречила системе, сложившейся в СССР.

Реформа была встречена в стране по-разному. Многие хозяйственники увидели в ней возможность неплохо заработать. Другие предрекали развал экономики. А экономика в целом попала «из огня, да в полымя». Предприятия, получив значительную хозяйственную самостоятельность, изыскивали все возможности увеличения прибыли и фонда материального поощрения. У руководства Госплана прибавилось головной боли. Переход на показатель прибыли сразу подтолкнул инфляцию в стране.

Ведь прибыль предприятия могли использовать в основном на увеличение зарплаты. Пустить ее, например, на увеличение производства продукции, на реконструкцию предприятия или на строительство жилья часто было невозможно, потому что в планах не было предусмотрено выделение дополнительных ресурсов ни у поставщиков сырья, ни у строительных организаций. Да и неизвестно было, найдет ли сбыт дополнительно произведенная продукция.

В итоге зарплата стала расти гораздо быстрее, чем производительность труда. Еще более обострилась нехватка товаров, или, как говорят, «вырос отложенный спрос». То, что нельзя было купить товары, даже если есть деньги, вызывало растущее недовольство в народе.

Больше денег стало оставаться у предприятий - меньше поступало их в бюджет государства.

При переходе предприятий на «щекинский метод» высвобождалась рабочая сила, а на создание новых рабочих мест средств не было. Перед страной замаячила угроза безработицы, что тогда казалось советским людям совершенно немыслимым делом.

Словом, куда ни кинь, всюду клин: выгоды от реформы получали руководители предприятий, а все причиненные ею убытки должно было покрывать государство.

 

 

Но чтобы оценить итоги реформы в целом, надо рассмотреть, чем новая система стала отличаться от прежней. В советской экономической системе условием быстрого развития страны был механизм ежегодного снижения цен. В числе плановых заданий предприятию устанавливалась цена выпускаемых изделий, которая покрывала издержки производства и обеспечивала некоторую прибыль (при этом прибыль не была жестко связана с себестоимостью). Руководство и весь коллектив предприятия нацеливались на снижение себестоимости продукции, успехи в этом отношении поощрялись материально.

Допустим, завод выпускает легковые автомобили. Себестоимость автомобиля составляет 5.000 рублей. Доля прибыли от себестоимости, скажем, определена в 20 процентов. Следовательно, прибыль с каждого автомобиля равна 1.000 рублей. А продажная цена автомобиля составит 6.000 рублей. Если бы коллектив завода снизил себестоимость автомобиля в два раза, до 2.500 рублей, то прибыль, как разность между «твердой» на какой-то период ценой и получившейся себестоимостью, достигла бы 3.500 рублей.

Значит, модели экономики добиться увеличения прибыли можно было только двумя путями: через наращивание выпуска продукции по сравнению с планом и через снижение себестоимости.

В конце года фиксировалось новое, сниженное значение себестоимости. К этой величине добавлялась прибыль, и получалась новая, уменьшенная цена продукции. В данном примере это себестоимость 2.500 рублей плюс, допустим, те же 20 процентов от нее в качестве прибыли, итого 3.000 рублей. Значит, потребитель (народное хозяйство) от покупки каждого автомобиля по сравнению с прежней ценой получил бы выгоду в 3.000 рублей. Именно снижение себестоимости продукции создавало возможность снижения цен на нее. Но этот механизм был демонтирован именно в ходе «косыгинской» реформы. Ведь в «брежнево-косыгинской» (либермановской) модели все было наоборот. В ней главное было - получить прибыль (в рублях). Но сама прибыль образовывалась как жесткая процентная доля от себестоимости. И получалась зависимость: чем выше себестоимость, тем больше прибыль. А значит, стремиться надо не к снижению, а к повышению себестоимости.

Значит, снизил коллектив себестоимость автомобиля в два раза - с 5.000 до 2.500 рублей - уменьшилась и его прибыль с 1.000 до 500 рублей вместо 3.500 рублей при прежней модели. В результате: раньше снижение себестоимости и цены поощрялось, а теперь стало материально наказываться. Ясно, что коллектив при новой модели бороться за снижение себестоимости не будет, а значит, исчезла и возможность снижения цен, напротив, они неизбежно стали расти. Потеряли и коллектив завода, и потребитель продукции, и государство, и население. Невыгодно стало совершенствовать производство. Оно неумолимо шло к развалу.

Еще один важный аспект: «Когда снижение себестоимости считалось важнейшей задачей и поощрялось, к решению этой задачи подключался весь коллектив, и премии так или иначе распределялись между всеми».

Так новая модель расколола коллектив предприятия, погасила творческий порыв большинства работников, противопоставила интересы «верхов» и «низов». Все выгоды от «рационализации производства» теперь доставались «верхам», и они направляли деятельность предприятий так, чтобы эти выгоды были как можно большими. Существует мнение, что это была уже неформальная приватизация предприятий их руководством.

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: