 |
Формирование «образа врага»
|
|
|
|
Особенности работы медиатора в восстановительном подходе
Коновалов Антон Юрьевич
научный сотрудник ГБОУ ВПО МГППУ;
Руководитель направления
«Школьные службы примирения»
МОЦ «Судебно-правовая реформа».
Www.школьные-службы-примирения.рф
Возвращение к человеческому общению после конфликта
Столкновение различных мнений и позиций в обществе происходит постоянно: в бизнесе, в спорте, за внимание противоположного пола, за поступление в вуз, за хорошее место работы и пр. Далеко не всегда это приводит к конфликтам и столкновениям, поскольку «социальную ткань»[1] нашего общества связывает способность людей предполагать, как может развиваться взаимодействие, и согласовывать с другими свои действия, цели и ценности. Частично взаимодействие регулируется законами, правилами общежития, традициями. Это дает возможность людям понимать психологическое состояние других и не конфликтовать с окружающими, а корректировать взаимодействие относительно поведения друг друга. Причем «понимать» не обязательно означает «принимать» и соглашаться. Если мы видим агрессивно настроенного подвыпившего человека, то стараемся обойти его либо не ввязываться в разговор. Если ребенок капризничает, то мы стараемся его отвлечь или уложить спать. Если другой человек находится в неуравновешенном состоянии и совершает неадекватные действия, мы можем не «судить его строго» и не принимать его резкие слова на свой счет и так далее. Таким образом, понимание действий других и коммуникация с ними помогает избегать негативных последствий конфликтов и травмирующего взаимодействия.
Дети сначала под защитой родителей, потом самостоятельно осваивают способы конструктивного реагирования или выхода из психологически травмирующих состояний (через юмор, поддержку друзей, извинение, психотерапию и т. д.). В большинстве случаев «поругались-помирились» решается без участия внешних специалистов и без разрушительных последствий, особенно в детской среде. И многие дети справляются сами. Но некоторым детям в силу личных особенностей, недостаточного воспитания со стороны родителей или иных сложившихся обстоятельств не удается освоить способы конструктивного реагирования на конфликты, и нужно им помочь в этом.
|
|
|
Часто в конфликтных и криминальных ситуациях людям не удается понять и согласиться с действиями других или повлиять на них. Люди под действием эмоций, накопившегося раздражения и других факторов теряют способность к пониманию своих действий и действий другого, способность к нормальному взаимодействию. В результате причиняется вред другим - и «социальная ткань» разрушается. Наиболее сильно вред одному, а чаще обоим, приносят криминальные ситуации и затянувшиеся конфликтные отношения, травмирующее влияние которых люди долго не могут преодолеть. Вернуться к нормальным человеческим отношениям - не то же самое, что помочь договориться в споре или конфликте: формально договориться можно, даже оставаясь врагами или продолжая испытывать неприязнь. С другой стороны, нормальные человеческие отношения не обязательно означают дружбу или всепрощение. Они предполагают, что никто из участников произошедшей конфликтной ситуации больше не чувствует себя ущемленным или несправедливо обиженным, не припоминает случившееся другому (или в разговоре с окружающими), никто не считает другого «врагом» или нехорошим человеком, с которым невозможно общаться и договариваться. В их общении нет недомолвок и мешающих барьеров, все сами придерживаются достигнутых договоренностей и т.д.
|
|
|
Разобраться в своих отношениях, вернуть себе способность к их нормализации, изменению и развитию могут только сами люди. Вряд ли можно «пришить другой кусочек социальной ткани взамен оторванного», вряд ли можно причиненный вред и отношения полноценно исправить без участия другой стороны. Однако в конфликте с его участниками происходит несколько взаимно дополняющих негативных процессов, препятствующих урегулированию отношений. Поэтому нужен сторонний человек, который создает пространство, в котором люди смогут вновь вернуть себе контроль над происходящими в их жизни конфликтными взаимоотношениями. Этим человеком может быть кто-то из близких и уважаемых людей, но если такой не находится, то можно прибегнуть к помощи ведущего программ восстановительного разрешения конфликтов и криминальных ситуаций[2].
Что мешает людям самим найти выход их конфликтной ситуации
Формирование «образа врага»
Вследствие нанесенной конфликтом/правонарушением психологической травмы, негативных эмоций и предубеждений у людей теряется способность адекватно анализировать конфликтную ситуацию с разных сторон, в том числе со стороны родителей, педагогов, одноклассников. Во время конфликта другая сторона воспринимается как носитель проблемы, которому невозможно (и потому бесполезно) что-либо объяснить, а значит надо заставить. В крайней степени ожесточенности человек считает что он «в праве» применить к «врагу» любые методы вплоть до требования исключить из школы или даже применить насилие для восстановления справедливости, поскольку считает другие воздействия на "нелюдя" бесполезными. При особенно острых конфликтах стороны могут дойти до причинения такого вреда, которого они в спокойной жизни вряд ли могли бы вообразить[3]. Филип Зимбардо, автор известного Стэнфордского эксперимента[4], приводит термин "дегуманизация" как «один из основных процессов, заставляющих обычных, нормальных людей добровольно или даже с энтузиазмом творить зло»: «…дегуманизируя других людей, мы превращаем их в объекты, не считаем их людьми. Считая, что некоторые люди или группы не относятся к человечеству, мы отказываемся от моральных принципов, обычно управляющих нашим отношением к другим людям. "Поступай с другими как хочешь". С дегуманизированным объектом легко обращаться бездушно или жестоко, игнорировать его требования и просьбы, использовать его в своих интересах или даже убить, если он нас раздражает». [5]
|
|
|
На мой взгляд, процесс формирования «образа врага» можно условно поделить на четыре стадии.
На первой стадии («приклеивание ярлыков») человек, назовем его Андрей, не понимает причины действий другого, допустим, Бориса, и начинает приписывать ему эти причины исходя из своего представления о ситуации[6]. Обычно эти причины рассматриваются Андреем как внутренние негативные качества Бориса. Например, что он «злой», или «неорганизованный», или «тупой», или «хулиган» и т.д. Нарастает недовольство и другие отрицательные эмоции. Способность адекватно и реалистично понимать ситуацию снижается. Если между ними нет проясняющей коммуникации, то напряжение и непонимание нарастает.
На второй стадии («генерализация негативных качеств») все действия Бориса начинают трактоваться Андреем как явное или скрытое стремление причинить ему вред: «он во всем так», «он всегда так», «он со всеми так»… Даже направленные на урегулирование конфликта действия Бориса трактуются Андреем как манипуляция, провоцирование и т.п. Предыдущие позитивные действия Бориса не воспринимаются Андреем либо рассматриваются исключительно в контексте скрытого злого умысла, который теперь проявился. В итоге, тотальное недоверие во всем и «черно-белое» восприятие ситуации. Человек привлекает к себе поддерживающих его точку зрения людей и отвергает носителей иных взглядов, что часто приводит к появлению враждующих группировок с полярными взглядами и эскалации конфликта. Если кто-то третий заявляет о своей нейтральности, то это может восприниматься с недоверием как скрытая защита другой стороны.
На третьей стадии («изгнание») у Андрея формируется образ Бориса как человека, которому нельзя ничего объяснить, и потому от него нужно избавиться (удалить в другую школу, в колонию, в другой город и т.д.). Происходит отождествление человека с проблемой и «приклеивание ярлыков». Андрей старается привлечь внешнюю силу: полицию, властные органы и пр. для наказания того, кого он считает «обидчиком».
|
|
|
На четвертой стадии («уничтожение») Андрей перестает видеть в Борисе человеческое. Поскольку Андрей считает Бориса врагом, то он чувствует себя «в праве» применить к нему любые действия, включая насилие. Даже если это насилие не приведет к выходу из проблемной ситуации и может оказаться разрушительным и для Андрея, но он оправдывает это идеями возмездия, справедливости, избавления других от «чудовища» и т.п. (стратегия проигрыш-проигрыш). При этом Андрей часто не замечает разрушительного влияния агрессивной позиции на свою психику и свое будущее (например, вероятность уголовного наказания).
Интересно, что по отношению к другим людям Андрей может быть очень внимательным и добрым человеком, однако по отношению конкретно к Борису он готов на разрушительные действия. Разумеется, как правило, вторая сторона (Борис) не смотрит спокойно на разворачивающиеся вокруг него военные действия и отвечает тем же. Причем каждый объясняет свои действия из своей «точки» начала конфликта как ответ на действия другого и каждый считает себя правым и жертвой агрессии другого.
|
|
|
