Глава IV. Усовершенствование существовавшей тактической системы в IV столетии до нашей эры.

Хотя Пелопонесская война носила изменчивый и затяжной характер, все же она не выработала новых форм военного искусства. Новое, что принесла она Элладе, - это появление профессиональных солдат. Еще и раньше Греция знала профессиональных бойцов в лице наемников; тираны, как Поликрат Самосский или Пизистрат Афинский16, держали при себе телохранителей, на которых опиралась их власть; Поликрат имел даже, по преданию, небольшое войско из 1 000 лучников17. Цари Египта и Лидии содержали сильные армии из греческих наемников. Но это не было еще общим явлением; настоящее наемничество, ставшее существенным моментом греческой национальной жизни и греческой истории, порождено было лишь Пелопоннесской войной. И отныне мы должны считаться не только с массой рядовых солдат, - на сцену выступают также как особое новое сословие вожди этих наемников, профессиональные офицеры.

Переход образуют такие военачальники, как афиняне Демосфен и Ламах или спартанцы Брасид, Гилипп, Лисандр. Когда вскоре после окончания Пелопоннесской войны персидский царевич Кир, наместник Малой Азии, восстал против своего брата, царя Артаксеркса, он имел возможность нанять не более и не менее, как 1 3000 греческих солдат под начальством опытного командного состава как высшего, так и низшего.

Постепенный переход от гражданского ополчения к наемным войскам имел, конечно, последствием усовершенствование военных упражнений и более интенсивное их применение; или, пожалуй, это можно выразить иначе: военное обучение спартанцев распространилось и на прочие греческие армии. "Спартанское войско, - говорит Фукидид (VI, 66),-почти сплошь состояло из командиров" (άρχοντες α ’ρχο `ντων- начальников над начальниками), и, согласно автору "Государства лакедемонян", спартанское военное обучение основывалось на том, что каждый солдат следовал за своим "взводным командиром" (эномотархом); благодаря этому легко можно было производить самые сложные эволюции.

Отдельные стадии развития этих упражнений мы не можем теперь указать, но самое это развитие лежит в природе вещей, и некоторые эпизоды похода "десяти тысяч" ясно показывают нам, что здесь был достигнут значительный прогресс. Организационные подразделения войсковых частей оказываются в состоянии двигаться, если необходимо, как самостоятельные тактические единицы, а общая спайка, которая достигается только путем интенсивного военного обучения, настолько сильна, что гоплиты решились однажды, в сражении с Фарнабазом, пойти в атаку на персидскую конницу, хотя сами они имели лишь горсточку всадников для прикрытия своих флангов (Анаб., VI, 330). Взамен конницы на расстоянии 30 м за фалангой было расположено уступами несколько эшелонов по 200 чел. гоплитов в каждом. Таким образом, недостаток в коннице уравновешивался повышением воинских качеств пехоты.

Мы там находим также применение совсем нового боевого приема. Колхидяне заперли "десяти тысячам" дорогу, заняв перед ними широкую горную позицию. Натиск обычной сомкнутой фалангой был неосуществим, так как в этой сильно пересеченной местности фаланга во время продвижения неминуемо должна была разорваться. И вот по совету Ксенофонта было образовано 80 мелких колонн, по 100 чел. в каждой, которые построены были очень глубоко, - вероятно, по 20 человек в глубину и по 5 в ширину, - и на довольно значительных интервалах. Таким образом, каждая колонна могла самостоятельно выбирать удобную дорогу, а крайние из них охватывали неприятельские фланги. Пельтасты наступали тремя группами (два крыла и центр) вместе с гоплитами. Против греческой фаланги нельзя было бы так идти; уже не говоря о перемежающемся расположении гоплитов и пельтастов, сами по себе разрозненные гоплитские колонны не могли бы выдержать натиска сомкнутой фаланги тяжеловооруженных воинов: голова каждой отдельной колонны при столкновении фронтов оказалась бы с обеих сторон зажатой и раздавленной, и, таким образом, все колонны центра были бы разбиты, прежде чем направленные в обход колонны успели бы нанести удар неприятельским флангам. Массивный сомкнутый фронт, конечно, сильнее прерывчатого. Однако против варваров, которые полагались больше на выгодность своей горной позиции, чем на свое оружие, и не имели к тому же достаточно твердого руководства, чтобы в должное мгновение сомкнутым строем пойти в атаку, - против такого противника и в таких условиях местности маленькие глубокие колонны на довольно больших интервалах представляли правильную тактическую форму. Колхидяне не отважились вклиниться в интервалы, опасаясь, что соседние колонны нападут на них с тыла и отрежут от остального войска. Гениальная импровизация Ксенофонта достигла цели, но она не явилась и не сделалась, как думают обычно, новой фазой в развитии принципов греческой тактики.

Особенно большие преимущества открыло наемничество оружию пельтастов. Хороший пельтаст стоил больше гоплита. Фаланга имеет у себя наряду с хорошим и плохого бойца, слабо обученного и не очень храброго, она держит его в своих прочных рамках и использует как некоторую единицу. Пельтаст же, если он не подлинно доблестный воин, не представляет собой вообще никакой ценности. Пельтаст, если ему пришлось уступить перед превосходным оружием гоплита, должен вовремя (в этом все дело - вовремя!) снова двинуться на врага. Для этого от каждого отдельного воина требуется большая стойкость, а командир должен пользоваться величайшим доверием своих людей и очень твердо держать их в руках. Офицер, который этого достиг, может сделать с ними очень многое. Именно такие офицеры, прошедшие школу войны и умеющие муштровать своих людей, и выступают теперь на сцену.

Особенно прославился афинский начальник наемных войск Ификрат своими огромными успехами благодаря использованию пельтастов. Этот род оружия, который до тех пор считали полуварварским, он перенес на собственно греческую почву и снабдил им наемников-эллинов, усовершенствовав при этом как вооружение, так и снаряжение. Длинный меч вместо короткого клинка и наряду с дротиками длинное копье - оба эти оружия, давшие пельтасту возможность вступать в рукопашный бой с гоплитами, были, весьма вероятно, введены Ификратом. Но главным были не эти изобретения (которые, строго говоря, вовсе и не были изобретениями); все дело - в той замечательной дисциплине, которую, по сообщению Непота, Ификрат ввел в своих войсках. Она-то и дала ему возможность так успешно применять в деле легкую пехоту, которой до тех пор не придавали почти никакой цены. Из страха перед пельтастами Ификрата, рассказывает нам Ксенофонт (Hell., IV, 4, 16), аркадские гоплиты не посмели бы выйти за городскую стену. Но перед лакедемонскими гоплитами, которые высылали вперед свои младшие по возрасту разряды, пельтасты сами трепетали и не смели приблизиться на полет копья. Следовательно, молодые лакедемонские гоплиты были так хорошо натренированы в беге, что могли догнать пельтастов, несмотря на свои тяжелые доспехи.

Но когда одна лакедемонская мора, слишком положившись на свои силы, попробовала раз пройти близ Коринфа, Ификрат напал на нее при Лехеоне со значительно большими силами и совершенно истребил ее; при этом его пельтасты все время ее обстреливали, а когда она сама переходила в атаку, отступали к своим гоплитам, которые подходили сзади.

Конный отряд, пришедший лакедемонянам на помощь, был слишком слаб и ничего не мог сделать. Ксенофонт упрекает его в вялом образе действий (Hell., IV, 5).

Победу, аналогичную лехеонской, Ификрат одержал со своими пельтастами при Абидосе; он напал врасплох на лакедемонских гоплитов, когда те, растянувшись длинной линией, спускались по горному склону (Ксенофонт, Hell., IV, 8, 37).

Когда вскоре после этого подобному же нападению подвергся в Акарнании Агезилай, ему удалось при поддержке конницы провести атаку, нанести большие потери неприятельским пельтастам, обратить в бегство служивших им опорою гоплитов и таким образом расчистить себе путь для дальнейшего марша (Hell., V, 6).

Фракийские и северогреческие пельтасты, выступавшие наемниками в более раннюю эпоху, были, вероятно, вооружены не совсем однообразно; каждому отдельному бойцу предоставлялось обзаводиться по его личному усмотрению длинным или коротким мечом, поножами или сапогами, а то и просто сандалиями. Только регулярная служба в наемных войсках под командой греческих полководцев, вроде Ификрата, выработала единообразный в военном смысле тип вооружения.

Относительно конницы нам не известно, сделала ли и она за это время какой-либо прогресс. Она культивировалась главным образом беотянами, которые выработали также и смешанный тип борьбы, прибавив к всадникам быстроногих легковооруженных пехотинцев, так называемых гамиппов18.

Агезилай в своей азиатской войне, читаем мы у Ксенофонта, признал, что в открытом поле ему без всадников ничего не достичь, и сформировал конницу19. Сам Ксенофонт посвятил ей два сочинения, но об этом нам удобнее будет говорить в следующей книге, в связи с военным делом у македонян.

Существенных успехов достигли греки за этот период в осадном искусстве. Уже в древнейшей египетской и ассирийской стенной живописи и рельефах мы можем распознать осадные машины; но греки даже во время Пелопоннесской войны были совсем неискусны в этом деле. Правда, еще Перикл при осаде Самоса велел построить военные машины, и пелопоннесцы при осаде Платеи сделали несколько попыток взять городок посредством искусственного наводнения, таранов и поджога; но в конце концов, не достигнув цели со всеми этими средствами, они прибегли к старому способу окружения осажденного города валом и голодом принудили осажденных к сдаче. Настоящему осадному искусству греки, по-видимому, впервые научились в Сицилии, у карфагенян, которые осаждали и взяли Селинунт, Гимеру, Гелу и Акрагант при посредстве подкопов, башен и таранов (409 - 405 гг. до н. э.)20. Сиракузский тиран Дионисий Старший был великим машиностроителем, а из Сицилии это искусство проникло и в древнюю Грецию.

Около того же времени в Сиракузах изобретены были также и метательные машины - катапульта и петробола, а триера заменена пентерой. По рассказу Диодора21, Дионисий собрал в Сиракузах искуснейших техников со всего света, лично заботился о рабочих, поощрял их, награждал усердных и способных и приглашал их к своему столу. И они действительно прилагали к делу все свои силы и изобретали новые образцы стенобитных и метательных машин22.

1. У спартанцев мы находим очень развитую систему подразделения войска, которая, однако, часто преобразовывалась, а потому нам трудно теперь восстановить ее с уверенностью во всех частностях. Лохи распадались на пентакостии, пентакостии на эномотии, насчитывавшие от 32 до 36 человек23. Несомненно, и в этих мельчайших частях проводилось военное обучение.

2. Непот рассказывает, что Ификрат преобразовал гоплитов в пельтастов и вообще первым создал этот вид оружия. Это могло быть верно только в отношении Афин, где до тех пор не было пельтастов, которых считали пережитком варварства. Однако благодаря систематическому развитию этот род оружия настолько усовершенствовался, что получил признание даже среди афинских граждан. Впрочем, набросанное Непотом изображение ификратовых пельтастов очень недостаточно. Он совсем не упоминает дротиков, а только длинное копье и длинный меч. Судя по этим признакам, можно было бы подумать, что пельтасты приспособлены были исключительно для рукопашного боя; Рюстов и Кёхли, действительно, понимали реформу Ификрата в том смысле, что он создал новый промежуточный род пехоты. Но это воззрение справедливо отвергал еще Берг, а затем также Н. Droysen (S. 26) и Ad. Bauer (§ 42). Никогда в практике военных событий не выступает на сцену подобная средняя пехота; решающим оружием остаются, как и были, гоплиты. Вопрос лишь в том, действительно ли удлиненное копье и удлиненный меч, в соединении с легким предохранительным вооружением (холщевый панцирь, сапоги вместо поножей - "ификратиды"), были изобретены Ификратом или еще и до него являлись обычной экипировкой пельтаста.