Вызов либерально-демократический

Одной из главных причин развала СССР многие аналитики считают враждебные действия западных спецслужб, которые на протяжении десятилетий проводили подрывную деятельность, направленную на расшатывание внутренних устоев нашего государства. Это, конечно, правда, однако – далеко не вся. Огромную роль в разрушении Советского Союза, катастрофические последствия которого сегодня в полной мере испытали на себе миллионы наших сограждан, сыграла идеология либерализма. Либерально-демократический соблазн замутил головы многих советских людей, особенно представителей интеллигенции. К сожалению, патриоты не смогли тогда дать своевременный и адекватный ответ на привлекательный идеологический вызов Запада.

Сейчас, когда “демократический” режим показал свой бесчеловечный оскал, многие прозрели. Слова “демократия”, “либерализм”, “рынок” уже вызывают аллергию у миллионов россиян. Однако рептильные журналисты и ангажированные аналитики продолжают объяснять неприятие нашим обществом либерально-демократических ценностей “отсталостью русского народа”. Опять, мол, эти русские исказили великую [c.155] идею, рожденную на Западе. Так в свое время обвиняли Ленина, а затем Сталина в искажении марксизма. Видно, небогат арсенал аргументов у “певцов демократии”, коль скоро запевают они все больше старые песни с давно заезженных пластинок.

Но для объективного исследователя очевидно: подлинные причины неприятия русским человеком либеральных идей коренятся в характере самой либерально-демократической идеологии. Для нашего национального духа неприемлема не только современная форма либерального “потребительского общества”.

Для нас чужд сам мировоззренческий архетип западного либерализма. [c.156]

Идеологическая агрессия Запада

Истоки демократии восходят к античности, где собственно и возник сам термин, который буквально означает “власть народа”. Однако его нынешние апологеты, как правило “забывают” упомянуть, что античная традиция, оказавшая огромное влияние на формирование западной политической культуры, базировалась на строгом юридическом разделении свободных и рабов. Так, крупнейший философ античности Аристотель на первых же страницах своего знаменитого произведения “Политика” доказывает, что “одни люди по природе свободны, другие – рабы, и этим последним быть рабами полезно и справедливо”, и что рабы изначально приспособлены к выполнению физических работ, а свободные – для политической жизни ⁷⁸.

В современной трактовке этот тезис означает, что привилегированный “золотой миллиард” на Западе “по природе свободен” от обязательств перед остальным человечеством, а остальным странам “полезно и справедливо” выполнять роль его сырьевых придатков, резервуаров для [c.156] токсичных отходов и площадок для размещения экологически вредных производств.

Сталкиваясь с такой позицией Запада, сперва совершенно невозможно понять, каким образом он умудряется совмещать ее с бесконечными призывами к соблюдению прав человека и клятвами верности либерально-демократическим ценностям. Но обращение к истории становления западного либерализма легко решает такое недоумение: ведь в представлении античности рабы не являлись людьми в полном смысле этого слова, ибо не были существами политическими. Следовательно, хотя считалось, что власть принадлежит народу, но “народом” являлись только свободные граждане государства-полиса. Не отсюда ли та “двойная мораль”, которая столь характерна для политики Запада в отношении других стран?! Одна демократия для внутреннего пользования, другая – на экспорт!

Два тысячелетия назад христианство произвело кардинальную ломку социального эгоизма античности. Перед лицом всемогущего и всемилостивого Бога свободный и раб уравнивались в правах. Однако современный Запад, несмотря ни на что, унаследовал именно античное понимание демократии. В значительной мере это связано с тем, что становление капитализма совпало в Западной Европе с сильнейшим религиозным кризисом, в результате которого произошел практически полный разрыв с древней христианской традицией. Кроме того, в эпоху Реформации в европейскую политическую мысль проникла иудейская религиозная идея богоизбранности. Из соединения этих – античных и иудейских – мотивов и возникло в конце концов то специфическое западное понимание демократии, суть которого можно обозначить формулой “демократия для избранных”. [c.157]

В ХVIII-ХIХ веках эта изначальная нравственная порочность западного либерализма не проявлялась столь явственно, поскольку оттеснялась на задний план идеями гуманизма и терпимости, которые играли ключевую роль в окончательном отрыве Европы от ее исторической религиозной традиции. Однако к концу XX столетия произошло вырождение классического либерализма ⁷⁹.

Декадентский либерализм конца нынешнего века совершенно “изжил” свойственную классическому либерализму этическую ориентацию. Буржуазный индивидуализм, для которого помимо эгоизма были свойственны такие позитивные качества, как чувство личного достоинства, самодисциплина, инициатива, расчет на собственные силы и т.п. выродился в примитивный потребительский беспредел.

В результате современный либерализм переродился в своего рода “постчеловеческую идеологию”, где стержневой идеей является “ideа fiха” создания такой социально-политической системы, которая в идеале могла бы вовсе обходиться без человеческого участия. Отсюда – доведенный до абсурда культ “правового государства”, которое может “само собой” решать все вопросы и проблемы, опираясь на некий идеально сформулированный свод законов.

При такой постановке проблемы нравственные нормы и моральные принципы отдельной личности не имеют никакого значения. Потому-то современный либерализм и ориентирует человека на потребительское отношение к жизни, пропагандирует низменные страсти, объявляя их “естественными”.

В обществе происходит девальвация основополагающих нравственных качеств – мужества и бескорыстия, веры и милосердия, чести и жертвенности. Этого совершенно сознательно добиваются закулисные дирижеры – [c.158] таким, лишенным всех качеств индивидуальности человеком легко управлять, манипулируя его страстями...

Механизм развала Советского Союза, вся история современной России показывают, что идеологические факторы являются одним из важнейших средств геополитического контроля над пространством. Не будем же наивными: широкое внедрение у нас западных политических и экономических институтов, создание государственной либерально-демократической идеологии, аналогичной западной, нацелено на то, чтобы с помощью либеральных политических и идеологических технологий поставить под контроль все важнейшие общественные и государственные механизмы России. [c.159]

Мировоззрение российского возрождения

Каков же должен быть ответ России на этот вызов Запада? Единственно достойный ответ заключается в скорейшем создании общенациональной и самобытной патриотической идеологии, которая смогла бы противопоставить мнимым ценностям западного либерализма исконные, традиционные духовные ценности российской цивилизации, соединенные со всеми материально-техническими достижениями “постиндустриального” мира.

Мне уже приходилось писать о “четырех ликах современной русской идеи” ⁸⁰. Подводя итог сказанному, отмечу: сегодня в России есть четыре идеи, которые могут претендовать на статус общенациональных.

Первая – идея державная. Наш народ всегда стремился иметь сильное государство. Он как бы нутром чуял, что Россия должна быть именно державой, т.е. страной, удерживающей мир от сползания в пучину хаоса и катастроф. Серьезные ученые и политики уже давно пришли к [c.159] пониманию уникальной роли России в сохранении мирового равновесия. Только выводы из этого понимания делали разные.

Одни – такие, как Хэлфорд Макиндер – утверждали, что огромный континентальный массив Евразии, занимаемый Россией, есть “сердце мира” и “географическая ось истории”, вокруг которой развивается глобальный исторический процесс. Исход борьбы за него решает судьбы мира, поэтому Запад непременно, любыми путями должен ликвидировать “русское господство” над евразийским ядром.

Другие – например, русский царь Александр III или Федор Тютчев, один из основателей русской геополитики, больше известный как гениальный поэт – считали, что сохранение духовной, исторической и геополитической уникальности России как раз и есть необходимое условие для гармоничного развития всего мирового сообщества. Тютчев вообще утверждал, что “в мире есть только две реальные силы: Россия и революция”. При этом под революцией он разумел разрыв с самобытной народной традицией, духовную деградацию и торжество вульгарного рационализма – т.е. основополагающие черты современного западного общества. От того, какая из этих двух сил возьмет верх, убеждал он современников, зависит путь развития всей человеческой цивилизации на долгие десятилетия, если не на века.

Сегодня, конечно, реализация мессианских проектов “глобальной ответственности за судьбы мира” уже не под силу разоренной и обнищавшей России. Сегодня мы остро нуждаемся в исторической передышке, которая позволила бы нашему народу сосредоточиться на решении внутренних проблем и анализе прошлых ошибок.

Но и в этом случае нам не обойтись без державной идеи, ибо теперь уже совершенно ясно, что одоления [c.160] внутренней смуты, прочного умиротворения и процветания российское общество может достигнуть только под сенью эффективного государства, “удерживающего” развитие разрушительных тенденций во всех областях. Такого государства, которое одновременно будет достаточно сильным для того, чтобы конструктивно регулировать общественную жизнь, и достаточно демократичным, чтобы исключить рецидивы насилия.

Социологические опросы свидетельствуют: сегодня подавляющее большинство россиян понимает и остро чувствует необходимость скорейшего восстановления силы и авторитета государственной власти – с тем, чтобы она была способна навести внутренний порядок в стране и вернуть России утерянный престиж во внешнем мире. Без этого невозможно никакое развитие и уж тем более процветание нашего народа, общества и государства – ни материальное, ни духовное.

Вторая идея, особенно активно набирающая силу за последние годы, – идея национальная. Для России – страны, где более 80 процентов составляют этнические русские, это в первую очередь идея спасения самобытной русской цивилизации и возрождения русского народа как станового хребта российской государственности. Между тем, в результате развала СССР и близорукой политики нынешнего российского руководства русский народ разделен искусственными границами, унижен оплевыванием его истории, он просто вырождается.

Долго так продолжаться не может. Сегодня это уже поняли многие из тех, кто еще год-два назад каждое упоминание о “русском вопросе” встречал криками: “шовинизм!” и “империализм!” Ведь весьма вероятное сокращение численности русского населения к середине XXI века до 65-70 миллионов человек сделает практически [c.161] невозможным само существование российского государства в его нынешних границах!

Однако процесс “умирания” России вряд ли удастся удержать под контролем. Уже сейчас наиболее дальновидные аналитики предупреждают, что по мере обострения демографической катастрофы и деградации общественной морали в стране будет неизбежно нарастать вал русского национализма – ответная реакция великого народа на все более явную угрозу своему существованию. Здесь весьма показателен пример прибалтийских республик: чем ниже процент “коренного населения”, тем выше накал ненависти к “оккупантам”.

Кстати, не кто иной, как Генри Киссинджер заявил еще в 1994 году: “Всякий, кто хоть сколько-нибудь серьезно изучал историю России, знает, что именно русский национализм всегда обеспечивал целостность страны и ее способность справляться с многочисленными врагами и бедами. Теперь же русские потеряли созданную ими огромную империю. Можно ли ожидать какой-то иной реакции на это унижение, нежели взрыв национализма?”

Сегодня, пока русские еще составляют подавляющее большинство населения России, мы сохраняем возможность предотвратить грядущие катаклизмы, разработав комплексную программу государственной национальной политики, сформулировав конструктивную идеологию, которая объединит наш народ и направит его энергию в созидательное русло. Если же удельный вес русских в населении, науке, культуре, средствах массовой информации и органах государственного управления будет продолжать сокращаться, то рано или поздно неминуем тот взрыв, о котором говорит Киссинджер. Опыт последних лет недвусмысленно свидетельствует: в ближайшие годы различные партии будут ожесточенно соперничать за право стать [c.162] выразителем национальных интересов русского народа. Тот, кто сумеет этого добиться, станет наиболее перспективной политической силой России в XXI столетии.

Третья актуальная идея – идея социальной справедливости.

Тяга нашего народа к правде и справедливости общеизвестна. Особенно она обострена сейчас, когда в результате безответственных политических игрищ имущественное расслоение общества достигло невиданных размеров. Это сегодня поняли даже самые ярые сторонники “радикальных реформ”. В результате, кажется, не осталось ни одного политика, который бы не поклялся в своей приверженности идеалам социальной справедливости. Непонятно только, почему при таком обилии борцов за народное счастье сам народ продолжает нищать...

Четвертая идея – демократическая. Мы должны, наконец, понять: демократия в России – это всерьез и надолго. Нелепо отрицать, что идеалы гражданских и личных свобод в кратчайшее время обрели у нас благотворную почву и массу горячих сторонников. И слава Богу, ибо только с помощью демократических механизмов сегодня можно практически достигнуть того общественного, соборного согласия по важнейшим вопросам нашего бытия, без которого немыслимо одоление смуты.

Конечно, на пути российского возрождения еще возможны рецидивы авторитаризма и даже диктатуры. Но уже сегодня совершенно ясно: загнать людей обратно в оковы приказного единомыслия никому не удастся. Любая подобная попытка неминуемо окончится крахом в течение весьма непродолжительного времени. Ибо выйти из того всеобъемлющего кризиса, в котором мы сегодня оказались, можно только общими, добровольно объединенными усилиями всех россиян. [c.163]

Соответственно, нам необходимо решительно сменить тот антидемократический образ, который то ли по недомыслию, то ли по недоразумению сложился у патриотической оппозиции за последние годы. Тысячелетняя русская история являет нам многочисленные примеры народовластия – от новгородского вече ХII-ХV веков до казачьего самоуправления начала XX столетия. А рассуждая о благотворности и нравственной высоте русской соборности, смешно не видеть, что установить соборное согласие в обществе “сверху”, минуя демократические механизмы народного волеизъявления, совершенно невозможно. Соборность есть цель, а демократия – механизм ее реализации.

При этом я имею в виду, конечно, настоящую демократию, а не ту политическую карикатуру на нее, которую мы имеем в современной России. В торжестве цивилизованной демократии – предсказуемой и ответственной – заинтересованы сегодня все: правые и левые, западники и почвенники, консерваторы и либералы... [c.164]

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ВОСТОК – ДЕЛО ТОНКОЕ

Наше евразийское географическое положение неизбежно приводит к тому, что мы вплотную сталкиваемся не только с вызовами со стороны Запада, но и со стороны Востока. Причем восточные вызовы не менее сильны и опасны. Речь идет прежде всего о демографическом, экономическом и духовном вызовах, носителями которых являются страны современного Востока.

Роль Востока в мировой политике на протяжении текущего столетия неуклонно возрастает. В начале века в ходу был образ “спящего Востока”. Затем Восток, вдохновленный русской революцией, проснулся, поднял знамя национально-освободительной борьбы и сбросил иго колониализма. К концу XX столетия он превратился в мощную мировую силу. А век грядущий, по прогнозам некоторых ученых, и вовсе может привести к превращению Азии в центр мировой цивилизации. [c.169]

“Да, азиаты мы”?

Россия в значительной степени принадлежит Востоку. В этом нет ничего удивительного. Формирование нашего государства проходило в общении и противоборстве как с Западом, так и с Востоком. Впервые молодое русское государство столкнулось с Востоком в лице половцев и других народов Степи уже на заре своей истории. В период татаро-монгольского ига это взаимодействие стало едва ли не определяющим для исторических судеб Руси. Впоследствии, осознав устойчивую враждебность Запада, которая в полной мере проявилась в период Ливонской войны (1558-1583 гг.), Россия устремилась на Восток, в кратчайшие сроки выйдя к берегам Тихого океана, что и сделало ее крупнейшей азиатской державой.

Однако в ХVIII – первой половине XIX вв., в период нового увлечения Западом, мы опрометчиво повернулись спиной к Востоку. Русскую политику в этот период если и интересовал Восток, то только Ближний. Отрезвление наступило довольно быстро – после Крымской войны 1853-1856 гг., когда фактически вся Европа выступила единым фронтом против России. Именно тогда государственный канцлер Российской империи А.М.Горчаков провозгласил новый принцип русской политики: “Россия сосредотачивается”. [c.169]

Но Россия не только сосредотачивалась, она опять повернулась лицом к Азии. И неспроста как раз во второй половине XIX века окончательно оформились границы нашего государства на Среднем и Дальнем Востоке. Но самым ярким свидетельством поворота к Востоку стало, несомненно, строительство великой Транссибирской железнодорожной магистрали.

В советское время традиция “поворота к Востоку” не только не прервалась, но получила новые импульсы развития. Именно среди народов Востока советская Россия находила союзников для противостояния нажиму и шантажу Запада. В свою очередь, СССР последовательно выступал защитником и покровителем национально-освободительной борьбы народов “третьего мира” против наследия колониализма.

Осознание того фундаментального геополитического факта, что Россия является евразийским государством, оказало огромное влияние на русскую философскую и политическую мысль Х1Х-ХХ веков. Полемика западников и славянофилов (некоторые из них, кстати, называли себя “восточниками”), которая, по сути, проходит через всю историю русской мысли, – наглядное тому подтверждение. Эту особенность очень метко подчеркнул А.И.Герцен, написавший в своих воспоминаниях: “Мы, как Янус или как двуглавый орел, смотрели в разные стороны в то время, как сердце билось одно” ⁸¹.

С поворотом нашей политики к Востоку пробудился интерес к нему и в русской общественной мысли. Наиболее точно это выразил Достоевский. В своем “Дневнике писателя” он провидчески отмечал, что “Россия не в одной только Европе, но и в Азии; потому что русский не только европеец, но и азиат. Мало того: в Азии, может быть, еще больше наших надежд, чем в Европе. Мало того: в грядущих [c.170] судьбах наших, может быть, Азия-то и есть наш главный исход!” ⁸²

Слова Достоевского стали названием сборника, вышедшего в 1921 году и ставшего пограничной вехой в осознании русской мыслью значения Азии для будущих судеб России. Сборник назывался “Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев”. Авторы сборника – экономист П.Н.Савицкий, лингвист и философ Н.С.Трубецкой, искусствовед П.П.Сувчинский, философ и богослов Г.В.Флоровский и их последователи своими идеями надолго задали тон в осмыслении геополитического положения России.

К концу столетия многое в мире изменилось: Восток проснулся. И экономически, и политически он стал другим, обрел историческую инициативу, утерянную в значительной мере благополучным и сытым Западом. Но неизменным осталось одно: Россия, хоть и расчлененная, сохранила свой статус евразийской державы. А это значит, что если мы не хотим потерять историческую перспективу как государство, как самобытная цивилизация и как великий народ – мы должны найти достойные ответы на вызовы Востока. [c.171]

Вызов демографический

В настоящее время человечество стоит накануне мощного демографического взрыва. Тенденция к быстрому росту численности населения планеты ясно обнаружилась со второй половины нынешнего века. В опубликованном в 1987 году докладе Международной комиссии по окружающей среде и развитию отмечается, что в период с 1950 по 1985 гг. население в мире росло ежегодно на 1,9% по сравнению с 0,8% в полстолетия, предшествующие 1950 г. ⁸³ В другом авторитетном документе – докладе Римского клуба, появившемся в 1991 году, приводятся такие данные: “Сегодня население Земли каждые 4-5 дней увеличивается на 1 миллион жителей, то есть ежедневный чистый прирост населения, определяемый как разница между количеством родившихся и умерших, составляет 200 – 250 тыс. человек” ⁸⁴.

Демографические прогнозы показывают, что возрастание численности населения в мире будет особенно быстрым в ближайшие десятилетия. Уже упоминавшийся американский профессор П. Кеннеди приводит три варианта прогноза демографической ситуации к 2025 году. Самая низкая возможная численность населения Земли к тому времени будет равна 7,6 млрд. человек. Средняя цифра составляет 8,5 млрд., а самая высокая – 9,4 млрд. жителей планеты. А ко второй половине грядущего века по разным подсчетам землян будет от 10 до 14,5 млрд. ⁸⁵ Иными [c.172] словами, за ближайшие полстолетия население в мире удвоится или даже почти утроится.

Судя по расчетам, наибольший прирост населения произойдет в странах Азии и Африки. Например, население Нигерии возрастет с 0,1 млрд. человек в 1991 году до 0,3 млрд. человек в 2025 году, а население Индии составит в 2025 году 1,4 млрд. человек ⁸⁶.

Самыми многонаселенными государствами планеты сегодня являются Китай и Индия, в которых проживают соответственно 1,135 млрд. и 835 млн. человек, что составляет около трети всего населения Земли. По прогнозам к 2025 году в каждой из этих стран будет жить почти по 1,5 млрд. человек ⁸⁷. Притом демографические процессы, происходящие в Китае, имеют к России прямое отношение, поскольку мы являемся соседями. Рост численности населения в государстве, граничащем с редко заселенными территориями Сибири и русского Дальнего Востока, создает, независимо от намерений руководства Китайской Народной Республики, мощное демографическое давление на наших границах.

Это давление есть серьезнейший геополитический вызов России, ибо одним из важнейших средств контроля территории является демографический контроль. Ни одно государство не может долго контролировать территорию, население которой, лояльное к Центру, не достаточно для того, чтобы обеспечить ее культурное развитие, экономическое освоение и надежную оборону. Поэтому важнейшей заботой любого правительства, желающего сохранить суверенитет над той или иной территорией, во все времена было заселение этой территории своими гражданами.

На фоне происходящих в мире процессов демографическая ситуация в России выглядит сегодня просто [c.173] катастрофической. Вопиющим преступлением “постсоветского” режима стала политика тихого геноцида, направленная на уменьшение численности русского и других народов России. На состоявшихся в мае 1997 года парламентских слушаниях по теме “Здоровье нации как фактор обеспечения национальной безопасности России” в докладах специалистов были приведены ужасающие данные. С 1987 по 1996 гг., т.е. в период наибольшего разгула либерал-реформаторов, у нас родилось почти на шесть миллионов детей меньше, чем за предыдущие десять “застойных” лет. При этом рождаемость продолжает падать. Зато растет смертность, уже превысившая рождаемость в 1,7 раза.

Более того: ныне каждый третий юноша призывного возраста уже не может служить в армии по состоянию здоровья. В 1985 году – только каждый двадцатый. У 15 процентов призывников имеется “дефицит массы тела”. Как тут не согласиться с оценкой, прозвучавшей в докладе председателя комитета Государственной Думы по охране здоровья Н. Герасименко: “Бездействие государства в этой ситуации равносильно преступлению” ⁸⁸.

Обеспокоенность демографическим кризисом в России набатом звучала на заседаниях IV Всемирного Русского Народного Собора, проходившего в начале мая 1997 года в Москве под председательством Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II. Главная мысль, главная тревога соборян, представлявших самые различные политические течения, лучше всего выражается фразой: русский народ распят “реформами” на кресте. Причем, понятие “русский демографический крест” – это не художественный образ. Оно уже прочно вошло в социологию и реально отражает такую ситуацию, когда рождаемость не растет при постоянном росте смертности ⁸⁹. [c.174]

Оценку демографической ситуации в России как катастрофической дают не только отечественные специалисты, но и западные ученые. Американский демограф К. Хауб прогнозирует уменьшение численности населения России к 2030 году до 123 млн. человек при нарастающей к тому тенденции к старению. По продолжительности жизни он сравнивает нынешнюю Россию с Либерией или с США в начале века. Смертность среди работоспособных мужчин не от естественных причин, составляющая от 25 до 30 %, превышает, по оценке американского ученого, соответствующие показатели в Европе, США и Японии в пять раз! ⁹⁰

Никогда в своей истории в мирное время Россия не несла таких колоссальных человеческих потерь. Специалисты отмечают, что “по мощи ежегодного уничтожения человеческого потенциала российские реформы в два раза превышают силу сталинского режима, сопоставимы с первой мировой войной и уступают лишь интенсивности потерь в период гитлеровского нашествия”⁹¹.

И даже на этом фоне демографическая ситуация на Дальнем Востоке выглядит удручающей. Дальний Восток, располагающийся на территории свыше 4 млн. кв. км и непосредственно граничащий с гигантским Китаем, имеет население чуть более семи с половиной миллионов человек. А вдобавок к тому с началом шоковых “реформ” регион потерял все существовавшие ранее финансовые льготы, поддерживавшие в советские времена постоянный уровень населения.

Сложные климатические условия, отдаленность от центра приводили к тому, что и раньше регион испытывал дефицит населения. Но тогда все же существовала государственная политика, которая позволяла преодолевать эти трудности. Теперь же ворократия, захватавшая власть в [c.175] стране и озабоченная в первую очередь личным обогащением, бросила дальневосточников на произвол судьбы. Факты говорят сами за себя. Так, в период с 1971 по 1990 год 5,6 % приезжавших на Дальний Восток “на заработки” оставались там навсегда. После же 1991 года уезжать из региона стало значительно большее число населения, чем приезжать. В 1994 году туда приехало 254,5 тыс. человек, а покинуло Дальний Восток 370,5 тыс. человек. Всего же население региона с 8 млн. человек в 1992 году сократилось до 7,6 млн. в 1995 году ⁹² и продолжает неумолимо уменьшаться.

Особенно тревожно то, что сокращение численности русского населения на Дальнем Востоке происходит на фоне продолжающегося роста населения в сопредельных странах, особенно в Китае. Ведь несмотря на самые жесткие меры ограничения рождаемости в стране, население Китая ежегодно возрастает на 15 млн. человек ⁹³. А это – в два раза больше, чем все нынешнее население Дальнего Востока России!

Демографический взрыв в развивающихся странах начинает все больше беспокоить и богатые государства Севера. Авторы доклада Римскому клубу особо подчеркивают “усиливающуюся демографическую несбалансированность Севера и Юга” ⁹⁴. Отмечается, что к середине следующего столетия в сегодняшних “промышленно развитых странах” будет проживать менее 20 процентов всего населения Земли. Это неизбежно вызовет массовую миграцию с Юга на Север и Запад.

По сути дела переселение уже началось. Мексиканцы массами нелегально проникают в США. Выходцы из стран Африки и Азии направляются в Европу. Приток иммигрантов в богатые страны Запада уже вызывает все большее ужесточение правил въезда в эти государства. [c.176]

Авторы Римского клуба обсуждают и пути решения демографической проблемы. Они полагают, что в оказании бедным странам разумной помощи глубоко заинтересованы сами богатые государства. Страны Запада должны “экстренно улучшить экономическую ситуацию в слаборазвитых странах и в то же время принять эффективные меры по контролю за численностью населения” ⁹⁵.

Этот доклад был составлен тогда, когда еще существовал Советский Союз, когда наша страна не была разорена рыночным экспериментом. В то время даже подумать о том, что Запад будет решать свои проблемы за счет народов Советского Союза было совершенно невозможно ввиду огромной военной и экономической мощи нашей державы.

Сейчас же почти открыто обсуждается “российский” вариант решения демографических проблем. Как сообщает современный исследователь, некоторые западные аналитики всерьез предлагают направить избыток китайского населения “на мирное и эволюционное освоение недозаселенных ареалов Дальнего Востока в контексте развития экономического сотрудничества между Китаем и Россией”. И хотя “подобные взгляды еще только на пути к уровню открытых публикаций”, они уже “доверительно обсуждаются на семинарах и в частных беседах экспертами и представителями ученого мира” ⁹⁶.

Если этот проект уже вовсю обсуждается в ученом мире как реальная возможность, то можно себе представить, на каком уровне проработки он находится в тех закрытых организациях, которые руководят реальной политикой Запада. Для мировой закулисы этот способ “решения” проблемы демографического перенаселения Китая является самым выгодным. Ведь тут достигаются сразу две цели. [c.177]

Во-первых, Россия, теряя выход к Тихому океану, в конце концов поневоле возвращается к границам Московского княжества, безвозвратно теряя контроль над стратегически важным ядром евразийского континента.

Во-вторых, удается поссорить Россию и Китай – две великие державы, два великих народа, являющихся главными противниками Запада на его пути к мировой гегемонии.

Однако есть все основания надеяться, что по такому сценарию события в обозримом будущем развиваться все же не станут. Залогом такой надежды является прежде всего традиция многовековых добрососедских отношений наших стран. Хотя за прошедшие столетия судьбы двух великих народов складывались по-разному, тем не менее отношения взаимопонимания и взаимопомощи все-таки преобладали. А это – хорошая основа для строительства взаимоотношений на ближайшую историческую перспективу.

Еще в начале нынешнего века, когда Китай был слаб и экономически, и политически, великий русский ученый Д. И. Менделеев отмечал: “Другие народы совсем исчезли или слились с пришельцами в обстоятельствах и условиях менее тяжких, чем китайские. Их не понимают правильно, когда полагают, что это народ по природе косный и принципиально одряхлевший,...забывая, что народ этот раньше европейцев изобрел не только письмена и бумагу, но и печать, что он противник войн, великий и передовой земледел, умеющий обходиться без аристократических привилегий, почитающий мудрецов и ученых, добродушный и верный...”⁹⁷.

Предвидя возможность демографического дисбаланса, Д. И. Менделеев полагал, что при избытке населения китайцы “если куда и пойдут, то не к нам в холодные страны, [c.178] а уж скорей в такие теплые места, как Индия, Зондские острова, Австралия”. Что в общем-то и происходило в двадцатом столетии. Кстати, сравнивая отношения русских к различным народам Восточной Азии, великий ученый отмечал, что, например, японцы вызывают у нас “неприятные воспоминания”, что “для русского коварство и японцы до некоторой степени сливаются”. Со свойственной нашему народу незлопамятностью и незлобивостью Менделеев в самый разгар русско-японской войны, в 1904 году писал, что мы со временем простим японцам, как и туркам, их агрессию. Но, добавлял он, такого отношения к ним, как к китайцам, “никогда не будет в России” ⁹⁸.

В течение XX века русско-китайские отношения колебались в широком диапазоне от дружбы и союза, памятных нам по словам песни “русский с китайцем братья навек”, до открытой вражды и даже вооруженных столкновений на рубеже 60-70-х гг. Однако, как свидетельствуют социологические опросы, дружелюбие в наших отношениях сегодня преобладает.

В 1994-1995 гг. Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Российской Академии Наук проводил опрос населения южной части Дальнего Востока России и китайцев, работающих в регионе. Согласно данным этого опроса, “хорошим” свое отношение к китайцам назвали 32% дальневосточников, “отрицательным” – 23%, “безразличным” – 38%. К Китаю в целом “хорошо” относятся более половины опрошенных, “плохо” – менее 13%. Более половины, 58% дальневосточников, не видят ничего предосудительного в пребывании китайцев на территории России. Но все-таки в той или иной степени существование угрозы китайской экспансии признают почти 2/3 русского населения (64 процента)⁹⁹. [c.179]

Китайцы, опрошенные во Владивостоке, оказались еще более терпимыми к русским (но, возможно, не столь искренними, ибо их статус и местонахождение в момент опроса не принимать во внимание нельзя). Среди опрошенных китайцев к России хорошо относятся от 80 до 86%, к русским хорошо относятся от 58 до 62%. Интересно, что в 1995 году почти 2/3 опрошенных китайцев (64%) оценили отношение к ним со стороны русских как “хорошее” и “удовлетворительное”. Остаться на постоянное место жительство в России пожелали лишь 18% опрошенных китайцев ¹⁰⁰.

В последнее время наметилось политическое сближение России и Китая с перспективой установления между нашими странами стратегического партнерства. И это далеко не случайно. События, происходящие на международной арене, показывают, что Россию и Китай неумолимо сводит вместе единая историческая судьба. Становится очевидным, что на рубеже тысячелетий Запад, получив долгожданный силовой перевес над всем остальным миром, намерен закрепить свое глобальное лидерство и экономическое процветание любыми средствами. Но в нынешней ситуации сделать это можно лишь за счет других стран. Поэтому специалисты не зря предупреждают, что “Россия и Китай – наипервейшие объекты борьбы в стратегии выживания и процветания так называемого "золотого миллиарда"” ¹⁰¹.

Западу крайне необходимо поставить под контроль колоссальные природные богатства России и одновременно выработать эффективную стратегию сдерживания экономического роста и роста потребления в Китае. Вот почему партнерство России и Китая не носит сиюминутного характера. Как отмечает специалист, “совокупность объективных причин ставит и Россию и [c.180] Китай в долгосрочную оппозицию Западу, независимо от того, хотят этого правящие круги двух держав или нет. Причем, характер причин тако

⇐ Предыдущая90919293949596979899Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: