Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Психическая подготовка. А что, мы на все руки мастера. . . 6 глава




Плевать, за счет чего выигрывает человек. Я всего лишь хочу обратить ваше драгоценное внимание на тот факт, что порой люди вынуждены компенсировать не­достатки или узость техники тактическими изысками, ставя себя в жесткие тактические рамки. Но любая ско­ванность, даже гениальная, однажды приведет к тому, что боец треснет и развалится.

Примеры? Да их пара миллионов.

Хамед, привыкший кидать руки с проносом и свято верящий в свою позиционную непогрешимость, просто перестал выступать, так его, бедного, подкосило погиб­шее самомнение.

Оскар, рубивший до недавнего времени только левой, в надежде на незаурядную скорость вынужден был кар­динально пересмотреть арсенал и научиться варьировать тактические ходы.

Технично ли бьет Р. Джонс? Нет, но одаренность это­го человека такова, что, как бы он ни лупил, для него это уже техника — отсюда полная тактическая свобода. Ши­рота и проработка арсенала порождают легкость в так­тических решениях, не загоняя все устремления в обду­мывание того, как бы это поудобнее встать, чтобы уда­рить слева в голову... А вот когда хоть слева, хоть справа, да хоть бы и сзади — вот это и есть та самая свобода, в которой боец чувствует себя естественно, как рыба в во­де, — куда хочу, туда и плыву.

Поставленный удар — это удар, результативность ко­торого не зависит от угла, высоты и дальности нанесения. Причем это касается всех — абсолютно всех — ударов. Уметь следует все, хотя бы для того, чтобы это умение вылетало само.

Хотя я согласен и с тем, что коронных приемов мно­го не бывает.

Я абсолютно уверен в правильности теории базово-кустовых методов. Именно в рамках этой теории после занятий боевым ножом наши ребята рвутся в хокутоки, а потом почему-то в стрельбу по нашим программам.

Так вот, если исходить из этой теории, то мы при­дем к следующему выводу. То, что правильно в стрельбе, правильно и в драке.

Стрельба — самый психически напряженный вид спорта, именно подготовленная психика, а не абстракт­ная стрелковая техника позволяет человеку показывать в ней запредельные результаты. Занимаясь стрельбой два­дцать лет, я начал крайне удачно выступать лишь тогда, когда ознакомился с концепцией, а если точнее, с пси­хической установкой «права на промах». Данная концеп­ция вполне укладывается в нашу «минимизацию побу­дительного мотива», а суть ее в том, что я абсолютно имею право на промах. Да хоть бы и в «молоко» пальнул, но это никоим образом не должно меня волновать и довлеть над моими побуждениями. При потере данно­го опасения в сознании остается лишь желание получить удовольствие от стрельбы, которое для продвинутого спортсмена заключается в «ровной мушке» и плавном спуске. Кайф при этом ловишь почти физический, отсю­да и стопроцентный результат, показанный в некоторых моих соревновательных сериях! Смог бы я так разодрать всю «десятку» на мишени, начни я трястись над желае­мым результатом? Нет!

В стрельбе имеется право на промах, в бою же надо говорить о пропущенном ударе.

Вы не имеете права на пропущенный удар в следую­щих случаях.

• Вы ведете оценочный бой, где нокаут не так уж и важен, а четыре пропущенных в голову удара — это уже иппон.

• Вы неправильно позиционируете голову относитель­но груди и плеч, и она призывно торчит, как пере­зрелая вишенка.

• У вас слабая шея, «не держащая удар».

• У вас неподготовленный вестибулярный аппарат.

• Вы не занимались предварительной набивкой кор­пуса, ног и головы, в результате не умеете держать удар.

• Вы не знаете, зачем вы его пропускаете и почему вы стоите на месте, а не наступаете.

Но вы имеете право на пропущенный удар, если, ис­полнившись мужества, наступаете на соперника, отбро­сив активную защиту, как берсерки сбрасывали кольчу­ги и щиты.

Но ведь и защита может быть разной, например, пас­сивной. Суть ее в том, чтобы просто-напросто не обращать внимания на все травмы, не способные всерьез по­влиять на наши боевые качества. Я повторял и не устану повторять: сломанный нос, порванные брови и выбитые зубы не могут повлиять на нашу решимость смести про­тивника и победить в бою.

Однажды я долго думал, что же такого важного могу показать своим ребятам, причем важного на­столько, что это может без лишних заигрываний по­влиять на весь путь развития бойца, и решил, что это должна быть пассивная защита! При ее демон­страции я намеренно старался не перемещаться, не разрывать дистанцию и не маневрировать, лишь вяло пресекал руками наиболее наглые брутальные и безнаказанные действия соперника, об ответных ударах речь вообще не шла.

Моя задача состояла в том, чтобы доказать од­ну простую вещь. Решительного человека нельзя сломить ничем, пока он жив, и уж тем более ка­ким-то там сбитым на сторону носом и расквашен­ными бровями.

Что есть реальный бой? Это желание уничтожить противника. Если же это не получается в первые се­кунды схватки, то противник пытается сломить ва­шу волю массированным нанесением повреждений в ожидании вашего унижения.

Напомню, что унижение противника и есть цель любого конфликта, а смерть — это высшая степень унижения, потому что вы забрали то, что никто доб­ровольно никогда не отдаст и порой готов кушать какашки, лишь бы выжить. Так вот, не имеет этот про­тивный противник никакого права видеть ваше уни­жение и удивлять вас выбитыми у вас же зубами.

 

Подумаешь, эка невидаль. Он, бедный, из кожи вон лезет, чтобы выжить, что вряд ли, потому настоящий боец, пусть окровавленный и бесчувственный, обя­зательно нащупает супостата ручками и учинит над ним нечто пикантное, скажем, «съест ему лицо» умильно щекоча только что разбитыми полученны­ми деснами.

Вот это и есть высшее мужество, мецкей сутэми, тотальная решимость идти до конца.

Я сконструировал данную ситуацию сам для се­бя, без посторонних просьб, чтобы проверить, смо­гу ли удержаться от ответных действий, и легко смог, что раньше не получалось. Ребята знают, подтвер­дят. Надо было выяснить, не потеряю ли визуальный контроль. Не потерял, уж поверьте. Интересно бы­ло, хватит ли выносливости. Хватило, хотя и слегка подустал, конечно. Работка-то ведь была не самая непыльная, били в голову все-таки.

Все получилось как нельзя лучше, мой комплекс пассивной защиты сработал на все сто процентов. Я сумел практически не двигаться и не защищать­ся, принимая удары лицом, раунд за раундом, без особого вреда для здоровья и уж тем более для бое­вых качеств. По просьбе приятеля я тут же встал с ним в танто дзюцу кумитэ (объяснять не буду, лучше приходите, я покажу) и —ты уж прости, дорогой! — за каких то пару минут не оставил от него «камня на камне», безответно и планомерно раздолбив его со счетом восемь-ноль. И это с учетом высочайших ско­ростей, на которых велась схватка, и длины его «кон­струкции», которая на двадцать сантиметров превос­ходит мою. Несмотря на некоторую усталость, хоро­шо работал и по головушке, и по личику.

 

На основе собственного опыта я верю в то, что лю­бой боец получит право на пропущенный удар, верши­ну психической подготовки, если приложит немного усилий!

Наша концепция пассивной защиты срабатывает и в ситуации, когда защищающийся боец эдак раза в пол­тора меньше и легче нападающего.

Пусть ваш вес составляет всего пятьдесят килограм­мов, но, во-первых, в том-то и универсальность атакую­щей стратегической инициативы, что запущенные впе­ред полцентнера в силу приплюсовывания кинетической энергии становятся на долю секунды полутора центне­рами, и если вы обладаете достаточной техникой, то вполне может быть, что еще и ловко попадете. А во-вторых, пассивная защита, не отвлекая от атаки, позво­лит вам не заметить пары выбитых зубов и доделать-таки неприятного «слоника».

Мы действуем именно так. Кто знает нашего Сашу Павлова — ну, того самого, который «драться не умеет, но очень любит», — тот поймет, о чем спич. Не было ни одной драки, именно драки, я это подчеркиваю, в кото­рой ему не разворотили бы фейс, но я не разу не видел, чтобы он проиграл. Кстати, вес его шестьдесят восемь ки­лограммов.

Реально бьющему панчеру защита может и не при­годиться, но пускай она будет, ну вот хотя бы пассивная. Чаще всего она оказывается вынужденным тактическим выкрутасом, но вот решение уйти в пассив должно быть не вынужденным, а именно осознанным.

Подбородок опускаем на грудь и все удары ловим на лоб с широко открытыми от ярости глазами! В итоге ка­юк тем кулакам, и чем сильнее будет лупить вас супо­стат, тем этот самый каюк быстрее придет.

 

Я, будучи эксклюзивным дебилом, проверяю эту мето­ду много лет, и мне она очень нравится, очень. Причем пас­сивная защита хороша именно в связи с активной. Доро­га ложка к обеду, а вилка к ужину, вот и все. Есть время для пассива, есть и для адекватного активного ответа.

Если на вас напала бабушка с ножом в руках, вполне следует сломать этой бабушке ручку и ножик забрать. Опасно входить в положение таких личностей и с пони­манием относиться к чужим маразмам!

Дети с кусками труб в руках в связи с реальной опас­ностью превращаются из милых баловников в «живые цели, появившиеся в секторе ведения огня». Вы прини­маете решение, исходя из обстановки, и действуете в со­ответствии с поставленной задачей.

А вот оказаться в толпе пьяных молокососов — это то же самое, что в колготках лазать по елкам.

Либо мы снимаем колготы, либо не лазаем на елки! В противном случае мы сверкаем рваной задницей на ра­дость нимфеткам.

Поверьте, я ведь и сам в банде шакалил, народу вполне бравого мы тогда порвали — жуть! Причем народец этот и сам мечтал о люлях: то рожи наши им не по вкусу, хотя сейчас и меня бы стошнило от таких физиономий, то ма­том не верещи, то одеты мы не в то. Понимать надо — это же Челябинск, семидесятые годы! Неравнодушный был народец и драчливый — не то что нынешний. Уличная шпана тогда являлась неотъемлемой частью биосферы грязных пригородов рабочей провинции.

Там, где реальный контакт, там и стресс, там и кон­фликт. Важнейший момент в прикладной психологии за­ключается вот в чем: чужие люди не имеют права при­касаться к вам. Я уже говорил об этом, с раннего детст­ва подкорка запоминает позитивные прикосновения близких и негативные — посторонних. Еще раз уточню: если человек сознательно прикасается к вам против ва­шей воли — это насилие, он пытается вас унизить. За этим, скорее всего, последует дальнейшее развитие агрес­сии, следовательно, поползновения подобного рода надо пресекать в зачатке.

Мороз около тридцати, еду в поезде Челябинск— Питер, в вагоне жара жуткая, я в тайских трусах и па-фосной форменной майке, плюс цепи, перстни... Ко­роче, только таблички на груди нет: «Не влезай, убьет», красавец-то я известный. И вот в Кирове вы­скакиваю я в таком виде на перрон, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Туземцы в восторге, у них морды все в инее, а тут дебил в пляжных тапках.

Не успел я толком вздохнуть, как ко мне подхо­дит достаточно рослый бомж и что-то бормочет. На­до сказать, что я всегда подаю всем, кто просит, не задаваясь вопросом: пропьет или все же проест мои денежки благодарный получатель? Так вот, преду­преждая его просьбу, я ему говорю:

— Нет у меня денег, дружок, видишь: я в трусах спортивных, без карманов...

Каково же было мое удивление, когда он вме­сто просьбы схватил меня за левую руку, что-то бор­моча, и начал меня тянуть куда-то. Тапки — очень скользкая штука, а немытые руки пылкого абориге­на — не самая аппетитная штука. Короче, я рванул руку в сторону большого пальца, и алкаш, поскольз­нувшись, упал в сугроб около опоры ЛЭП.

Встает он и говорит:

— Ну, чего ты так?! Я тебе хотел снега свеженького дать — ты же морж, да?!

 

Мелочь, а показательная. Поддайся какой другой че­ловек этому напору, во-первых, в снегу бы искупался без всякого удовольствия, а то еще и цепь золотая пригля­нулась бы кому-нибудь. Никогда не забуду: в новостях по­казали, как двое бомжей «провели» от рынка мужичка с продуктами и зарезали его в проходном дворе. Они взя­ли сто пятьдесят семь рублей.

Для того чтобы не попасть в критическую ситуацию и правильно вести себя в местах скопления сограждан, стоит следовать целому ряду достаточно известных со­ветов.

1. Ваш взгляд должен быть отсутствующим, слегка опущенным вниз. Смотреть следует в грудь подозрительного человека. Это дает самый обширный угол перифе­рического зрения, не вызывая при этом ролевого про­тивостояния, ничто так не вызывает агрессии, как «при­целивание взглядом». При встрече с наглым типом в узком переулочке не отводите сразу глаза в сторону, вне зависимости от его наглых ухмылок и поведения, взгляните в лицо и изучающе опустите взгляд до обуви. По­том уже можно «удовлетворенно» отвести взгляд, сделав лицо максимально бесстрастным. Скорее всего, этот тип подумает, что у него гульфик расстегнут, ботинки грязные или... Короче, раздумий на тему о том, почему вы так явно пренебрегли его вызывающим поведением, будет масса, что и требовалось.

2. Важен правильно подобранный гардероб, минимум либо максимум вызывающих деталей в зависимости от ваших целей и конструируемого типажа собственной личности. Если вы считаете, что вам проще выжить, будучи очкариком, — почему нет? Если вы инженер и член СПС, но вам проще выглядеть крутым парнем — как вам будет угодно. Один старый умный дядька как-то сказал: человек выглядит так, как сам себя представляет. Не могу не согласиться с этой мудрой формулировкой.

3. Наличие средств самообороны столь любовно осве­щено на этих многострадальных страницах, что не ста­ну дублировать тему.

Вербальная сторона процесса тоже должна быть как следует продумана.

Сударыня, когда совсем нерусский человек кричит вам вслед: «Дэвушка, дэвушка», — это он не вам, это у не­го так соратницу по бизнесу зовут. Сударь, если подвы­пивший люмпен окликает вас: «Слышь ты, козел», — это он не вас, это он козла какого-то зовет.

Не оборачивайтесь, не откликайтесь, не разговари­вайте, но и не ускоряйтесь, не создавайте ситуацию «убе­гающей дичи». Советую также, взглянув на часы, резко поменять курс на девяносто градусов. Боковым зрением вы будете видеть происходящее и обоснуете собственный уход. «Ах, совсем забыл, у меня же дела».

Если вас схватили за руку в общественном месте, не допускайте никакой паники и не вырывайтесь, если только, конечно, вы не собираетесь с большим чувст­вом поправить здоровье агрессору, что с удовольствием иной раз делаю я. Для снижения напряжения вполне достаточно, не вырывая руки, произнести ледяным то­ном: «Фамилия?!»

Эта находка была случайной, но работает она удиви­тельно четко, вот только после вопроса следует замолчать. Если гад вас не отпустит, что маловероятно, тогда следу­ет орать и принимать прочие меры для освобождения, если отпустит, опять-таки взглянуть на часы и развер­нуться на девяносто градусов, но не бегом.

При этом обещание травматической ампутации по­ловых органов злодея неразумно — никогда не обещайте и не начинайте того, что не сможете закончить. На жен­щин этот момент распространяется в той же мере, что и на мужчин.

Был реальный случай, когда один мой товарищ, у которого, кстати, четвертый дан WKF, решил при­ударить за дамой и достаточно навязчиво придер­жал ее за локоть. Дама разворачивается и начина­ет деланно подслеповато щуриться, затем как заго­лосит:

— Павлик, нашелся, Павлик! Сколько лет, как ты мог, Павлик!

Короче, донжуан покраснел, как знамя, и давай от нее тикать. Народ просто животами захворал от хохоту!

 

Правильное поведение в автобусе и подобном транс­порте достигается за счет совершенно конкретных так­тических решений.

Входить надо только в заднюю дверь, а не в среднюю и уж тем более не в первую. Во-первых, так принято, во-вторых, войдя, вы попадаете на заднюю площадку, то есть даже при не очень переполненном транспорте вас видит минимум пассажиров, так как они в силу объективных обстоятельств смотрят вперед.

Сидеть не стоит. Лично я сажусь крайне редко — сра­батывает офицерская привычка, в форме сидеть непри­лично как-то. Ага, сразу нахлынуло былое, и автор неж­но потрогал мозоли от эполетов...

Ну, а если серьезно, то встать в случае чего будет затруднительно, а если потенциальных нападающих бу­дет двое и оба достойного веса, то и крайне затрудни­тельно.

 

Во время боевой подготовки я столкнулся со следую­щей формой задержания. Один из группы захвата «вя­жет» объект, навалившись на него всем весом, но оста­вив для коллеги сектор поражения: затылок, шея, печень и т. д. Другой с максимальной быстротой и силой начи­нает «пробивать цель». Почувствовав, что пробили, ребя­та подхватывают задержанного и вынимают из транс­порта.

Так вот, эта схема работает только при сидячей «це­ли», стоящего человека не так просто «вязать», у него все­гда остается место для маневра, пусть и минимального.

Если все же вам пришлось сесть, тем более с дамой, пропустите ее к окну, пусть на ландшафт глазеет, а сами пристройтесь у прохода.

Сидеть следует слегка вполоборота, желание дамы по­щебетать со спутником учитывать не стоит. Если устро­иться таким образом, тогда сектор периферийного визу­ального контроля расширяется градусов на сорок пять, а то и на все девяносто. Вставать всегда легче грудью к проходу, а не флангом к противнику. Поднимаясь, мож­но взяться двумя руками за спинки своего и впереди стоящего кресла.

Сидеть следует в хвосте салона, глядя в затылки со­ратников по переезду, а не находясь под их микроско­пами. Никогда, ни при каких условиях нельзя вязаться в чью-то частную драку, если, конечно, не бьют даму, ста­рика или ребенка. Дело в том, что узость пространства и качка вполне реально могут свести весь ваш технический арсенал к действию головой и зубами, а этого маловато будет!

Имейте опору за спиной. В идеале в переполненном транспорте следует прижиматься спиной к стене ваго­на, это позволит вам стартануть с применением опоры в случае необходимости и сопротивляться давлению сограждан лишь с одной стороны.

Прижимаясь к стене спиной, вы видите весь «трам­вайный социум», причем с максимальными углами ви­зуального контроля. Зачем это нужно, понятно и без разъяснений.

Продвигаясь к двери, сначала запускайте вперед ру­ку и лишь затем плечо, огибайте препятствия.

Можно провести такой тренинг.

Руководитель находится в голове вагона, обучае­мый — в хвосте. Руководитель поднимает и опускает ру­ку, засекая время, обучаемый должен добраться до него с минимальными затратами времени и матюков в свой адрес, продвижение должно быть «обтекающим» и обя­зательно проходить в одном темпе. Любой сбой чреват остановкой, то есть потерей кинетической энергии.

Крайне важна вербальная окраска передвижения. Хрестоматийным считается тезис: «Господа, осторожней, у меня ведро с краской», но это из области юмора, а вот заявление: «Держите карманника!» вполне позволит вам бежать по головам сочувствующих граждан.

Выяснение чего-либо у человека, сморкнувшегося вам на брюки, — это уже проигрыш. Какая теперь разница, блатной он или не блатной, да хоть в ухо заводной! Лю­бое выяснение отношений и прослушивание арий этого козла, раненного в голову, — это уже насилие над вами. Вы же не покупали билеты на это зрелище и не давали разрешение на концерт в вашу честь.

Если человек извергает в пространство ключевые раз­дражители, слюна летит, изо рта пахнет, то пора дядю бить. А вот тут как раз и зарыт секрет, суть которого в том, что как только вы научитесь бить, то никакие мыс­ли о выяснении степени крутизны и приблатненности объекта в вашу голову уже лезть не будут. К тому же по бандитским рецептам следует сперва сломать и опустить противника, а потом уж и выяснять, кем был опущен­ный... с должным уважением.

Я, как всем известно, весь покрыт «зарисовками и на­тюрмортами». В основе своей это точные копии гравюр, оригиналы которых созданы в период с VII по XVI век. Если спросите, зачем этот гуманоид такое с собой сде­лал, то отвечать не буду — это глубоко личное.

Ага, аж скупая слеза потекла по небритой щеке — на­хлынуло былое...

Но от себя замечу, что тату — это, пожалуй, тоже эле­мент подготовки психики, последнее, что может доба­вить мужик в создание собственного «Я». Если дядя ри­сует на себе дракона, то, видимо, все остальное он рке знает и умеет. Более чем забавно видеть обезжиренного типа, ни дня не отдавшего физкультуре, со зверскими раскрасками на ребристой спине. Сразу понимаешь, что этот будет убивать долго и страшно, потому что быстро и качественно не сумеет, уставать начнет на секунде вто­рой-пятой! А вообще, мне как человеку православному даже как-то неловко за этот тюнинг, но, как говорится, боишься — не делай, сделай — не бойся!

Каратэ для меня — это огромная часть жизни, всякие там карпы и самураи всегда попадают в контекст, вот только мама сильно ругается до сих пор.

Пока конкретный человек сам не осознает мотивы и критерии своей подготовки, он будет вынужден приме­рять «чужие трусы», каковыми являются все устоявшие­ся стили и направления контактной подготовки.

Настоящее мастерство рождается только тогда, когда процесс из стереотипного и шаблонного начинает при­обретать субъективные формы. Надо учесть, что объективная реальность, не зависящая от нашего сознания, бу­дет весьма резво корректировать ход событий пинками и тумаками.

Все новички совершенно по-обезьяньи копируют тре­нера с единственной целью — ему понравиться, реальное повышение боевых возможностей тут и рядом не лежало.

Но начните дубасить новичка с первой секунды его пребывания в зале, и вот уже он вполне самостоятельно дерется. Пусть портки у парня мокрые от страха, но он совершенно не заморачивается трепетной нежностью в отношении тренера и легендарной истории стиля, не све­тится вселенской улыбкой любви ко всему живому и съе­стным припасам.

Да какая в попу разница — в попу разницы нет! — для хулигана, кого ему плющить — последователя внут­ренних изысканий или внешних проявлений, да и име­на патриархов ему до того же места.

Так что деритесь чаще в зале и будете реже драться на улице.

А тренер, если он не откровенная бестолочь, и попра­вит и подскажет, а если и промолчит — не беда. Лучшее с перепугу проявится, а худшее будет моментально на­казано. Ведь драка — это очень по-честному! Она ведет­ся без всякого уважения к древним первоисточникам, конечно же шибко мудрым и весьма полезным.

Несомненное «за» всех времен и народов, неизмен­но голосуемое в пользу драки, в нашем случае заключа­ется в том, что с первых секунд знакомства с некази­стым первоисточником придурковатый ученик, извра­щенец хренов, понимает, что самое главное, чему ему предстоит научиться уже через пару секунд, — так это тому, как весело и с юмором нужно подыхать. После того как он, харкая зубами и писая кровью, научится сражаться, только что вовсе не умея этого, ему, может быть, что-нибудь покажут из нетленного... И тут как по­прет, как попрет!

Но совсем уж плохо то, что вам уж точно не будут навязывать ну, скажем, «лоукик от Лысой Образины», и вам придется самому решать, что же именно для вас мармелад, а что уксус. А не спросите, так и не скажут даже здрасьте... Иди, мля, дерись, мля!

Кто меня видел, трогал и нюхал, тот согласится — как это нет! — что техническая база у нас есть. Как она подходит для всех и каждого — решать всем и каждо­му, но одно совершенно точно. Родилась эта база не по­средством реализации устных восточных преданий и ЦУ, спущенных сверху, а вследствие вполне научной ра­боты, проводимой, к счастью, не только мною. Так что все неприличные телодвижения, придуманные и при­меняемые нами, находятся в одной системной базе. За­поминаем; в одной системной базе! Именно поэтому мы лупим все, что лупят все, и еще то, что «наше», но наше слаще!

Въехать в рай можно только на боевом духе, потому что именно он возбуждает к жизни все те многообраз­ные техники и прочие важные вещи, которые изучают наши ученики. Абстрагированное изучение техник впол­не напоминает занятия латынью, есть такой мертвый язык, которым можно поразить девицу на первом сви­дании, но никак нельзя признаться ей в любви и уж тем более невозможно уговорить ее снять трусы.

Так и с боевой подготовкой. Прежде чем показать, как бить, нужно выяснить, отчего это вы вообще реши­ли кого-то бить, резать или стрелять. Причем чем про­ще и естественнее будут мотивации, тем мощнее сигнал. Это я к тому, что материалы XXVIII съезда КПСС для поражения супостата не катят, а вот кулаком по харе бу­дет в самый раз.

Так что противопоставление техники психике некор­ректно, все это есть абсолютно единая система, порой от­части взаимозаменяемая, но не антагонистическая.

По поводу наших техник я всегда писал и еще раз напомню людям с провалами памяти, что придумать что-либо новое в боевой подготовке совершенно невозмож­но, хотя бы в силу того, что этим слишком долго и слиш­ком усердно занимались слишком многие люди. Дело в другом — в систематизации и биомеханической адапта­ции возможных техник, что мы и делаем.

Бея беда нашего сегодняшнего цеха в том, что боль­шинство моих коллег вполне беззаботно тренируют по­допечных, основываясь на том как тренировали их, на личном опыте, на так называемом наитии, озарении, а если уж сказать совсем просто, по-японски, то на сатори.

Это я к тому, что не проще ли сначала заняться впол­не диалектическим анализом, а затем уже синтезом? Именно так, выделив каждую часть тренировочного про­цесса, легче понять ее значение и самодостаточность для достижения поставленных целей.

Вы опять хотите пример? Вот он: стрельба.

— Что самое важное в стрельбе?

— Стабильность системы мушка-целик!

— А может, ровный спуск?

— Так точно — ровный спуск!

— А как насчет выносливости при выполнении уп­ражнения, а?

— Так точно — выносливость при удержании и про­изводстве спуска!

— Стоп-стоп, а как же алгоритм прицеливания, вы­бор района, переход с грубого на точное?

— Так точно — вот это и есть самое главное!

— Вот ты и попался! А как же быть с полувыдохом, ведь он при неправильном выполнении угробит и спуск, и удержание, и прицеливание, а?

— Так точно — полувыдох, конечно, полувыдох — это самое главное!

— Дурак вы, батенька!

— Так точно — конченый дебил!

Так что же самое важное в стрельбе? Дырка от пули такая простенькая, вот только у всех она появляется в разных местах, у кого-то в «яблочке», а у кого-то в «молоке», хотя, казалось бы, все просто. Взял пистолетик и нажал на спуск, ну как в кино.

 

Вот так и во всем остальном. Все важно.

Работа в «закрытом» пространстве — это, пожалуй, самая интересная часть прикладной подготовки. Лифт, салон автомобиля, темное парадное, защита от удавки — все это имеет свои жесткие тактические особенности и нуждается в предварительном тренинге.

Единственный способ понять, что же все-таки делать в той или иной обстановке, заключается в том, чтобы за­ранее конструировать ситуацию с максимальным при­ближением к реальной.

Вот, допустим, лифт — что может в нем произойти?

Вас догоняют, вы убегаете и запрыгиваете в лифт, зло­дей рвется за вами. Самый простой способ управиться с ним — это оглушить противника встречным ударом, од­новременно выкидывая его из кабины.

Посоветую так называемый штурмовой удар, бьется он двумя руками в голову, не целясь, в том-то и прелесть. Руки должны быть плотно прижаты к корпусу, во-пер­вых, чтобы не выдавать своих намерений, а во-вторых, удар получается жестче, если локти не растопыривать. Я называю эту технику «удары из кармана».

К вам в кабину неожиданно заходит подозрительный попутчик, вы поворачиваетесь к нему лицом и едете на последний этаж. Самое главное — не оказаться спиной к незнакомцу. Если он не выходит и настаивает на том, что должны выйти вы, выходите — почему нет, но лицом к нему, и вполоборота идите на свой этаж, как бы по-идиотски это ни выглядело.

И не бойтесь оскорбить человека явным недоверием. Негативные люди очень заметны — не перепутаете, не волнуйтесь.

 

Если этот тип преградил вам выход из кабины, сове­тую легонечко и непринужденно придержать его руки сверху, с захватом одежды рвануть его на себя и уделать головой в лицо. Рассчитывайте на один раз, то есть бить надо со всей дури. За себя не бойтесь, удар головой, как правило, всегда последний.

Салон автомобиля — тоже опасное место, на вас мо­гут наставить оружие или накинуть удавку.

Сначала об оружии. Допустим, вы за рулем, а злодей сидит рядом. Большинство людей правши, значит, агрес­сор сидеть будет вполоборота. Хрестоматийно вдавите газ в пол, затем тормоз. Правой рукой отведите ствол от се­бя, и тут же должен последовать укус за лицо вражины. Надо не просто укусить, а вырвать клок кожи, лучше с мясом. При условии качественного укуса мыслей о ва­шем убийстве ни у кого уже не возникнет. Один мой зна­комец столь качественно вырвал зубами мужику кусок его тела, что тот сел на задницу и нагадил под себя.

Удавка — штука страшная. Никогда не позволяй­те даже подросткам и женщинам сидеть у вас за спи­ной. Для защиты от удавки используем следующий ал­горитм.

Надо повернуть голову и акцентировать давление удавки на одну из двух ключично-сосцевидных мышц. Это ослабляет давление на вторую сонную артерию.

Не суйте руки под удавку, это только усиливает дав­ление, а хватайте левой рукой правый рукав противни­ка и тяните на себя, в это время вытаскивайте ноги из-под руля — не надо кукситься, сам знаю, что это труд­но! — и начинайте перебирать ими по дверце, стеклу, крыше. В конечном итоге вы делаете кувырок через спи­ну и садитесь между сиденьями сзади, влюбленно глядя в глаза охреневшего неудачника.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...