 |
Изменения в расселении коми
|
|
|
|
Коми народ вплоть до конца 1920-х годов продолжал активно расширять территорию своего расселения. Наибольшие изменения произошли в бассейне Печоры. В середине XIX в. берега Усы и Колвы оставались почти незаселенными (существовали только Усть-Уса и Колва, в которой жили оседлые ненцы), а к 1905 г. там появилось еще три десятка деревень и выселков: Абезь, Адзьва, Макариха и т.д. Была заселена вся Уса до самых верховьев, где возникли выселки Ошвор, Елец и др. Осваивались и притоки Усы: Косью, Роговая, Нерцета, Лемва. В 1905-1917 гг. в этом районе было основано еще 12 выселков. Тогда же, в 1905-1917 гг., проходила колонизация берегов Колвы, где появилось шесть выселков. Большинство переселенцев были коми, которые пришли туда из Ижемской, Красноборской и Кедвавомской волостей; позднее к ним порой присоединялись переходившие к оседлости ненцы.
На берегах Печоры между устьями Ижмы и Колвы во II половине XIX в. ижемцы основали 13 поселений (Кипиево, Захар-Вань и др.), в 1905-1917 гг. - еще девять поселений. В конце XIX - начале XX вв. несколько групп коми-ижемцев переселились в низовья Печоры (в Ермицкую, Бугаевскую и Пустозерскую волости). Восемь населенных пунктов ижемцы основали во второй половине XIX - начале XX вв. на нижней и средней Ижме. В конце XIX - начале XX вв. появились населенные пункты напритоках Печоры (в ее верхнем течении) - Щугоре, Подчерье, Илыче; там поселились верхнепечорские коми.
Немало населенных пунктов в конце XIX - начале XX вв. возникло в верховьях Вычегды (в районе Помоздино и Пожега) и в одном из наиболее глухих уголков края - на Северной Кельтме и ее притоках (Воль, Дема, Оська и др.). Затем коми из этого района выщли к верховьям Камы и основали там три починка с одинаковым названием Тимшор. Активно осваивались верховья Лузы и Летки, где появились Верхолузье, Ула, Тылай и т.д. Коми поселения в начале XX в. имелись даже на берегу р.Кузюг, притока р.Моломы, впадающей в Вятку.
|
|
|
Значительные группы коми переселились за пределы Коми края. В 1853 г. первая коми семья поселилась в низовьях р.Обь в Обдорске (Салехард). Через пять лет к ним присоединилась еще одна, а в 1859 г. - четыре семьи. С 1863 по 1899 гг. почти ежегодно в Обдорск переселялись от одного до пяти семейств (в 1873 г. приехало целых 8 семей, в 1893 г. - 7 семей). На рубеже столетий в 1900-1901 гг. в Обдорске появилось 22 коми семьи. В 1863 г. несколько коми семейств поселились в зауральском городе Березове. С 1875 г. ижемцы стали оседать в селе Мужи, расположенном тоже за Уралом. Поначалу там появилось четыре семьи, в 1879 г. - еще четыре, в 1881 г. - две, 1882 г. - одна и т.д. Больше всего переселенцев прибыло в Мужи в 1891 г. (10 семей), 1897 г. (8), 1898 г. (9), 1899 г. (8), 1901 г. (8). В начале XX в. в Мужах проживало 88 ижемских семей, в Обдорске - 101 семейство. В 1913 г. в Березовском уезде насчитывалось около 500 ижемцев.
Зауральские власти докладывали о переселениях коми-ижемцев на Обь: “Наплыв этой народности в здешний край мы не в силах остановить даже принудительными мерами, так как это движение обуславливается экономическим неблагополучием переселенцев на родине”. Впрочем, тобольский губернатор видел в притоке ижемских коми в Зауралье несомненную пользу: “Самый подходящий элемент будущих переселенцев в этом крае - соседние...выходцы, условия быта которых более или менее тождественны с условиями быта в здешней местности... Теснимые бедностью вследствие усложения условий жизни на родине, зыряне, как свободные переселенцы в этот край, являются вполне подготовленными для поселения в новых местностях, так как предшествующая жизнь научила их бороться за существование, и таким образом могут служить самыми лучшими акклиматизированными колонистами здешнего края”.
|
|
|
Разумеется, поселение коми в Зауралье не обходилось без трудностей. Старейшины ненцев, хантов и манси (народов, считавшихся владельцами земли за Уралом) требовали с коми переселенцев платежи “за право постановки дома”, а также ежегодные денежные взносы со двора, причем “без права пользования какими бы то ни было земельными угодьями”. Для бедной части переселенцев-коми это было весьма затруднительно. Поэтому, как сообщали губернатору чиновники, некоторые “зыряне принуждены вести жизнь бивачную, временно поселяясь в домах тех счастливых земляков, которым удалось обстроиться”.
Местное население выражало недовольство тем, что ижемские оленеводы со своими стадами истощали мох, которым питались олени, отпугивали дичь, что коми охотились и рыбачили в угодьях хантов и манси. Жаловались, что ижемские торговцы при приобретении меха у местных охотников прибегали к обману, спаивали промысловиков, а крупные коми оленеводы переманивали и даже отбивали оленей у местных владельцев. Конечно, такие случаи имели место, но в этом нельзя винить всех коми переселенцев; к тому же сходным образом поступали и представители других народов. “Зыряне везде сильные конкуренты русским торговцам и, естественно, вызывали недовольство и даже антипатию к себе последних. Очень вероятно, что по проискам и подстрекательствам русских торговцев поступают от инородцев те жалобы, последствия которых были бы очень плачевны для зырян, если бы решение местной администрации было проведено в исполнение”, - говорится в одном из исследований начала XX в. Упомянутое “решение” заключалось в попытке полицейских властей выселить всех коми из-за Урала обратно в Коми край. “Но зыряне все-таки оставались на занятых ими местах, - докладывал губернатор в столицу, - надо полагать, ввиду наличности согласия инородцев и отсутствия законных поводов к выселению”. И поныне коми живут в этих местах, сохраняя свой язык и элементы духовной и материальной культуры.
Селились коми и в других местах Сибири. Примерно в 1870 г. выходцы из Кибры, называвшейся также Спасским погостом (совр.Куратово), основали д.Кибер-Спасск на юге нынешней Омской области. В последующее время, к 1893 г., в этом же районе возникла целая группа коми деревень. Куратовы, Юговы, Колеговы, Пельмеговы и другие живут в Кибер-Спасске и сегодня. В 1896 г. группа коми с верхней Вычегды (из Бадъельска, Помоздино и других селений) поселилась на берегу р.Шиш (приток Иртыша), основав село Имшегал. По сей день там очень распространена фамилия Уляшев, есть Мартюшевы, Есевы, Ульныровы, Чувьюровы и другие.
|
|
|
В середине 80-х годов XIX в. группа коми-ижемских оленеводов под влиянием нехватки пастбищ, массовых заболеваний оленей решилась на беспримерное переселение, двинувшись с Печоры на Кольский полуостров. С собой переселенцы взяли многочисленных (несколько тысяч) оленей и самое необходимое имущество. Пройдя вдоль побережья Северного Ледовитого океана и Белого моря, они пересекли по весеннему ненадежному льду Кандалакшский залив и ступили на землю Кольского полуострова. Около двух лет ушло у них на это путешествие и на выбор места жительства. Зимой 1887 г. ижемцы наконец поселились близ Ловозера - древнего селения саамов. Последние поначалу недоверчиво отнеслись к пришельцам. Но коми, пообещав не трогать саамских рыболовных угодий, даря бедноте оленей, добились согласия на свое поселение. В конце XIX - начале XX вв. сюда прибыло много новых ижемских переселенцев. С ростом численности коми на Кольском полуострове там возникли и другие коми селения, часть которых существует и в наше время.
В 1897 г. в Коми крае (в современных границах Республики Коми) насчитывалось около 142 тысяч коми и 14-16 тысяч русских. Примерно 12 тысяч коми проживали в других регионах, более 9 тысяч из них - в Сибири. В 1917-1918 гг. в Коми крае было около 190 тысяч коми и примерно 20 тысяч русских. На территории нынешней республики имелся только один город - Усть-Сысольск. В 1897 г. там жили 4464 чел., в 1916 г. - 6268 (с пригородами); 95% горожан составляли коми.
В начале XX в. российское правительство разрабатывало план переселения в Коми край большого количества русских крестьян из центральных губерний и даже латышей. В 1901-1902 и 1907-1909 гг. несколько специальных экспедиций обследовали верхние Лузу, Летку, Вычегду, Печорский уезд, бассейн Вишеры (в районе Вишеры предполагалось расселить безземельных крестьян, чтобы иметь рабочую силу для нефтяной промышленности, которую планировалось развивать на Ухте). В конечном итоге подобные переселения были признаны невозможными, поскольку даже местные крестьяне не имели в своем владении достаточного количества удобной для ведения сельского хозяйства земли.
|
|
|
Ухтинская нефть
Постепенно все большее внимание российских, иностранных и местных промышленников привлекали природные богатства Коми края. Сибирский промышленник Михаил Константинович Сидоров (1823-1887), много труда вложивший в промышленное развитие Коми края, в 1860-1861 гг. обследовал выходы каменного угля на Илыче, Щугоре, Соплясе, Усе, Сыю, Большом и Малом Аранце (где, кстати, обнаружил графит), стал добиваться в правительстве разрешения на разработку печорского угля, но получил отказ. Тогда он решил продолжить попытки Ф.С.Прядунова и его последователей по налаживанию нефтедобычи на Ухте. Дело продвигалось с трудом: чиновники то разрешали М.К.Сидорову бурить нефть, то запрещали, выделяя то один, то другой участок. В конце концов, настойчивый промышленник добился своего: нанятые им шведские инженеры в 1868 г. пробурили первую в Ухтинском районе скважину (на правом берегу Ухты, напротив устья речки Нефть-Йоль). Было обнаружено восемь нефтеносных и два газоносных слоя, добыто около тысячи пудов нефти. Этой нефтью М.К.Сидоров хотел заправлять свои пароходы, плававшие по Печоре и морю. Образцы нефти он послал для исследований ученому Д.И.Менделееву. Побывавшие на сидоровских нефтепромыслах участники австро-венгерской полярной научной экспедиции объявили, что “их ждет блестящее будущее”. Не тут-то было... Нефтепромышленникам юга не нужны были конкуренты, и они приложили все силы, чтобы не дать Сидорову развернуться. Власти отказали в финансовой поддержке развития нефтеразработки на Ухте, и М.К.Сидоров вынужден был закрыть промысел, твердо сказав напоследок: “Я уверен, что нефтяные месторождения на Севере будут иметь в будущем обширное значение по своему географическому положению”.
По мере ускорения промышленного развития России потребность страны в нефти росла. В поисках новых источников важнейшего сырья вспомнили через некоторое время и про Ухту. В 1889-1891 гг. экспедиция под руководством академика Ф.Н.Чернышева изучала месторождения каменного угля, серы, золота и других полезных ископаемых в бассейне Печоры. Большое внимание уделено было ухтинской нефти. На Ухте заложили несколько опытных нефтяных скважин. Ухтинский район был объявлен заведомо нефтеносным; обсуждались уже и возможности вывозки нефти по рекам (предполагалось для этого даже соединить Печору с Камой и через нее с Волгой) и по дороге, которую следовало специально проложить.
|
|
|
На Ухту потянулись изыскатели: купец А.М.Галин, капитан Ю.А.Воронов, Б.Л. фон Врангель и другие. В 1899 г. на Ухту приехал инженер А.Г.Гансберг, особенно много труда вложивший в разведку нефти в этом районе в начале XX в., в создание нефтепромыслов. Изучением района он занялся сразу по приезде, хотя только в 1905 г. получил участки для добычи нефти. До 1905 г. монопольным правом на разработку ухтинской нефти владел граф Канкрин, каких-либо существенных успехов в сем деле не добившийся. Бакинские нефтепромышленники продолжали тормозить выделение государственных средств на проведение геологоразведочных работ в Ухтинском районе. Частным же лицам трудно было своими силами осуществить подобные мероприятия. Да к тому же далеко не все из приехавших на Ухту собирались всерьез занимться разведочными работами. Иные в условиях начавшегося в стране “нефтяного голода” рассчитывали разбогатеть, арендовав участки в районе предполагаемого месторождения и намереваясь затем продать их.
А.Г.Гансберг оказался одним из энтузиастов, которые на свой страх и риск решили искать нефть. Он основал Варваринский промысел, построил буровую вышку, бурил скважины. В 1909 г. по его инициативе образовалось “Северное нефтепромышленное товарищество А.Г.Гансберг, А.П.Корнилов и К°“, которое вело буровые работы. Больших запасов нефти им найти не удалось, и пять лет спустя товарищество распалось из-за слишком высоких затрат, требовавшихся для освоения ухтинского месторождения (государство субсидировать работы отказалось). А.Г.Гансберг остался на Ухте, пытаясь в одиночку наладить дело. Некоторую финансовую помощь оказывало яренское земство: оно, в частности, выдало ссуду для пуска керосинового завода, дабы “доказать доставкой на русский и заграничный рынки, что продукты ухтинской нефти, а также дебеты скважин представляют собой объект для самого обширного нефтепромышленного дела на Ухте”. Здесь Гансберг находился до 1919 г., а затем вынужден был уехать.
Правительство тоже в конце концов решило внести свой вклад в поиски ухтинской нефти. В 1906 г. тут побывала экспедиция, руководитель которой В.Я.Белобородов с большим энтузиазмом отнесся к возможностям разработки нефтяного месторождения и даже предложил построить нефтепровод от Ухты до д.Весляна (на Выми), проложить железную дорогу, соединившую бы Вычегодский край с Печорским и район Усы с Зауральем. В 1911-1913 гг. геологоразведчики под руководством инженера В.И.Стукачева пробурили четыре скважины и пришли к выводу, что пока нет оснований рассчитывать на возникновение на Ухте нефтяной промышленности - слишком малоэффективны были изыскания. Но поиски нефти были продолжены Русским товариществом “Нефть”, которое в 1911 г. приобрело на Ухте участки. В 1914 г. на месте нынешнего города Ухты возник небольшой нефтяной промысел. В 1914-1917 гг. товарищество пробурило несколько неглубоких скважин и, будучи, возможно, не слишком заинтересованным в нахождении ухтинской нефти, заключило, что теперь с “несомненностью определилось отсутствие промышленного значения Ухтинского района” (несмотря на то, что проведенное в 1916 г. обследование показало большое будущее нефтеразработок на участке близ речки Чибъю).
Лес, соль и железо
Лесозаготовительная промышленность стала развиваться значительно быстрее, чем раньше. Уже в 60-х гг. XIX в. заготовки леса велись на довольно обширном пространстве в бассейнах Печоры, Вычегды, Сысолы, а затем и в других районах Коми края. Упоминавшийся промышленник М.К.Сидоров, фактически возглавив в 1860-х гг. основанную В.Н.Латкиным Печорскую компанию, организовал вывоз лиственницы с Печоры в Англию, Голландию, Испанию и другие европейские страны, отправлял корабли с печорским лесом в Кронштадт. Он предлагал построить лесопильный завод и крупный порт в устье Печоры, выдвигал ряд других предложений по экономическому развитию Севера России. Свои идеи М.К.Сидоров изложил в поданных в правительство проектах и записках. Полученный им ответ гласил: ”Так как на севере постоянно льды и хлебопашество невозможно, и никакие другие промыслы немыслимы, то... необходимо народ удалить с Севера во внутренние страны государства, а вы хлопочете наоборот... Такие идеи могут проводить только помешанные”. Без помощи властей М.К.Сидоров не смог осуществить свои планы. Его суда, перевозившие лес, часто терпели крушения близ устья Печоры, принося огромные убытки. Немало денег ушло на поиски ухтинской нефти. В конце 70- гг. XIX в. М.К.Сидоров и “Печорская компания” разорились.
Другие лесопромышленники оказались более удачливы. В 1870 г. крупная компания “Н.Русанов-сын” добилась льготных условий заготовки леса на Мезени и Вашке. Контроль за ее деятельностью был слабым, и лес вырубался почти без ограничения. Привлеченные прибылями этой компании, в последующие десятилетия заготовкой леса в Коми крае занялись “Беломорская компания”, торговые дома “Амосов, Гернет и К°“, “Ульсен, Стампе и К°“ и другие русские и иностранные предприниматели. Их деятельность определялась запросами главным образом иностранных (английского и других европейских) рынков. На российский рынок шла незначительная часть леса: вятские и царицынские промышленники сплавляли его по Летке и Кобре для спичечных фабрик Вятской губернии, на Царицынский лесопильный завод, в Саратов, Астрахань. Все эти компании и предприниматели занимались в Коми крае лишь лесозаготовкой, нещадно истребляя леса в стремлении как можно дешевле получить высокосортную древесину. Никаких обрабатывающих предприятий в крае они не строили, поскольку, как правило, владели лесопильными заводами в Архангельске и других городах, откуда уже в обработанном виде лес шел на рынки.
Отдельные местные купцы (усть-сысольцы А.Забоев, А.Кузьбожев, В.Оплеснин) в конце XIX в. также начали самостоятельно заниматься лесозаготовками, но им всячески препятствовали уже закрепившиеся ранее в этой сфере конкуренты. Архангельские лесозаводчики в 1898 г. даже заключили между собой соглашение об отказе закупать у усть-сысольских купцов заготовленный ими лес и требовали, чтобы правительство запретило усть-сысольцам вести заграничную торговлю лесом. Выдержать конкурентную борьбу мелким коми промышленникам было крайне сложно.
Пришедшие на Печору после М.К.Сидорова лесопромышленники на своем опыте убедились в неудобности перевозки леса с Печоры морем к лесопильным заводам других регионов. Первая же операция шведской фирмы “Альфред Лидбек и К°“ по отправке нераспиленных бревен в 1900 г. завершилась полным провалом: “При передаче на морские пароходы леса особыми баржами” близ устья Печоры, - вспоминал один из работников фирмы, - “все баржи морским волнением были разбиты и весь лес рассеялся по океану”. Пришлось признать правоту М.К.Сидорова, и вот в 1901 г. в устье Печоры был построен шведский лесопильный завод (сгоревший в 1905 г.). В 1903 г. там появился второй завод, принадлежавший товариществу “Стелла поларе” (его пайщиками являлись российские, норвежские, шведские и английские промышленники); в 1906 г. на заводе работало 400 человек.
На лесозаготовки нанимались временные рабочие (обычно составлялись артели из крестьян одного селения), рубившие и вывозившие лес к рекам. Сплавляли плоты из бревен местные лоцманы. Собственные топор да лошадь - вот и все “технические средства”, имевшиеся в распоряжении коми лесозаготовителей. Не было ни нормированного рабочего дня, ни медицинской помощи, ни страховки от травм, полученных во время работы. Увечным оставалось лишь уповать на сострадание служащих той или иной фирмы. Крестьянин Безносиков из Спаспоруба “на заготовке сортового леса изувечил правую ногу и остался без работы на всю зиму, в которую мог бы заработать на пропитание семейства, состоящего из 5 человек”. Он писал: “Имею честь просить вашей фирмы явить божескую милость, дать мне помощь, по крайней мере, 25 рублей”. В самом начале XX в. из-за экономического кризиса в России лесозаготовки в Коми крае сократились, но к 1905 г. положение улучшилось, и лесная промышленность благополучно развивалась до I мировой войны. В годы войны объем лесозаготовок и работ на лесопильном заводе “Стелла поларе” сократился.
Продолжали действовать Сереговский солеваренный завод и Кажимские металлургические заводы на Сысоле. Сользавод в 1856 г. перешел в руки “Беломорской компании”, а в 1880-е гг. его купил архангельский купец А.В.Булычев, после смерти которого заводом владела его вдова Белявская (она предпочла сдавать завод в аренду купцу Гурылеву из Прикамья). Кажимские заводы принадлежали петербургскому дворянину Д.Е.Бенардаки и его наследникам, а в 1912 г. стали собственностью петербуржца В.А.Бутлерова. Хотя продукция заводов пользовалась определенным спросом в Коми крае и за его пределами, а в 1896 г. сысольское литье было удостоено большой серебряной медали на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде, но устаревшее оборудование приводило к низкой по сравнению со многими другими заводами России производительности труда, высокой себестоимости продукции, затруднениям с ее сбытом и в итоге к сокращению объемов производства во второй половине XIX в. В конце 60-х - I половине 70-х гг. XIX в. Кажимские заводы вообще не работали в течение нескольких лет.
Писатель П.В.Засодимский в изданной в 1878 г. после поездки по Коми краю книге скептически отозвался о состоянии сысольских заводов, однако заметил, что “если принять во внимание богатство здешних руд и качество железа”, то “тут можно бы ворочать миллионными предприятиями; здешние заводы в несколько лет могли бы обратиться в города, наподобие североамериканских Чикаго, растущих сказочно быстро; заводы могли бы завести свои собственные пароходы для сношений с Архангельском и с европейскими рынками... Мало ли что здесь могло бы быть!” Засодимский предположил, что объединившиеся в артель рабочие могли бы с большим успехом сами организовать работу заводов.
Чикаго из Нювчима и других заводских поселков, однако, не получился. В конце XIX в. наметился было некоторый подъем в деятельности местных заводов, были введены некоторые технические новшества, но сколь-либо значительных последствий для развития заводов, повышения их конкурентоспособности это не имело. В начале XX в. заводы работали неровно, производство то сокращалось, то увеличивалось. По нескольку месяцев в году заводы простаивали. Начало I мировой войны принесло некоторое оживление в работу металлургических предприятий. Они стали выполнять военные заказы (изготовление чугунных корпусов для мин и некоторые другие). В 1918 г. солеваренный и металлургические заводы были национализированы.
|
|
|
