Уезды, волости, население Енисейской губернии

После отмены крепостного права в России в 1861 г. в Енисейскую губернию до 1890 г. переселилось 54 366 человек. Основная часть их размес­тилась в старожильческих селениях, но одновременно старожилами и пере­селенцами было основано 27 новых селений.

С 1892 г. процесс переселения приобрел устойчивый возрастающий характер. С 1892 по 1905 гг. переселенцами было основано 358 селений, но из них только одно селение — в северной части Енисейской губернии. Переселенцев это­го периода насчитывалось уже 190 тыс. человек.

В 1906 – 1916 гг. в связи с реформами П.А. Столыпина переселение приобрело массовый целенаправленный характер. За это десятилетие в Ени­сейской губернии возникло 671 новое селение и сюда переселилось 274 516 человек. Подавляющее число «столыпинских» деревень было основано в зоне тайги.

Население губернии быстро росло и за счет естественного прироста старожильческого населения: всего прирост старожилов с 1897 по 1917 гг. составил 367 тыс. человек. К 1917 г. сельское население Енисейской губернии составляло 931 814 душ мужского и женского пола.

Образованная по Указу Императора Александра I Енисейская губерния была одновременно разделена на 5 округов: Енисейский, Красноярский, Ачинский, Минусин­ский, Канский. Позднее из Енисейского округа был выделен Туруханский край, а на юге был образован новый Усинский пограничный округ. С 1898 г. округа ста­ли называться уездами. Селения и население распределялись по округам к 1863 г. следующим образом (табл. 4):

Таблица 4

Округа Енисейской губернии	Селения	Население	%
Красноярский	сел — 23 деревень – 94	59 078 чел.	20,1
Канский	сел — 26 деревень — 105	50 429 чел.	17,1
Енисейский	сел — 26 деревень — 181	37 905 чел.	13,2
Ачинский	сел — 27 деревень — 94 улусов — 63	50 588 чел.	16,1
Минусинский	сел — 33 деревень — 120	89 891 чел.	30,9
Туруханский	сел — 6 станков — 53 зимовьев — 40	7 553 чел.	2,6

 

Таким обратом, наиболее заселенным в середине XIX в. стал Мину­синский округ. Первоначально большая часть переселенцев второй полови­ны XIX в. селилась в Минусинском, Ачинском, Красноярском округах, но в начале XX в. наиболее быстро осваивается Канский уезд.

Уездные центры XIX – начала XX вв. именовавшиеся городами, бы­стро превращались в центры торговли, ремесла, но одновременно большая часть жителей занималась землепашеством, обслуживанием трактов, про­мыслами. Быстро развивалась в городах и крупных селах губернии ярмарочная торговля.

В каждом округе было по 3 – 4 волости. Так, в 1831 г. в Минусинский округ входило 4 волости: Шушенская, Курагинская, Абаканская и Новоселовская. Образование новых селений и освоение новых земель потребовало выделения новых волостей. Состав волостей Енисейской губернии к 1917г. (без Туруханского края) был следующим:

Енисейский уезд: Анциферовская, Бельская, Казачинская, Кежемская, Маклаковская, Пинчугская, Яланская волости.

Красноярский уезд: Александровская, Больше-Муртинская, Вознесен­ская, Еловская, Есаульская, Заледеевская, Кияйская, Межевская, Нахвальская, Петропавловская, Погорельская, Покровская, Сухобузимская, Тертежская, Частоостровская, Шалинская и Шилинская волости.

Ачинский уезд: Балахтинская, Балахтонская, Березовская, Бирилюсская, Больше-Улуйская, Даурская, Козульская, Кольцовская, Корниловская, Кизыльская инородческая, Мало-Имышенская, Назаровская, Николь­ская, Николаевская, Ново-Еловская (Зачулымская), Петровская, Подсо­сенская, Покровская, Солгонская, Тюльковская, Ужурская, Шарыповская волости.

Минусинский уезд: Абаканская, Аскизская инородческая, Бейская, Балыкская, Белоярская, Восточенская, Ермаковская, Знаменская, Идринская, Имисская, Иудинская, Каптыревская, Комская, Кнышинская, Кочергинская, Курагинская, Луговская, Моторская, Мало-Минусинская, Никольская, Новоселовская, Паначевская, Сагайская, Салбинская, Таштыпская, Тесинская, Тигрицкая, Усть-Абаканская инородческая, Шалаболинская, Шушенская волости.

Канский уезд: Абанская, Агинская, Александровская, Аманашенская, Анцирская, Вершино-Рыбинская, Выдриская, Долго-Мостовская, Ирбейская, Конторская, Кучеровская, Мало-Камалинская, Перовская, Переясловская, Рождественская, Рыбинская, Сретенская, Семеновская, Тальская, Тасеевская, Уярская, Фаначетская и Шелоевская волости.

Усинский пограничный округ: Усинская волость.

КРАЕВЕДЧЕСКАЯ РАБОТА

I. Примерная тематика занятий

1. Освоение русскими территории Приенисейского края.

2. Сибирские поселения: типы, застройка.

3. Наш поселок (село, город) в прошлом и настоящем. Экскурсия по памятным местам.

4. Практикум. Выполнение плана-рисунка селения, поселка, городского района.

II. Термины и понятия

Деревня, село, поселок, елань, заимка, займище, починок, тракт, деревня «однопородная» и «разнопородная», застройка свободная, рядовая, уличная, квартальная, поскотина (околица).

III. Диалог

Разработайте логические цепочки возникновения и развития сибирских селений или схему-таблицу данных процессов. Сколько вариантов подобных процессов вы можете выделить? Как влияют на сельские поселения географические особенности и ландшафты? Какие особенности учли первооснователи вашего города, селения при основании и планировке вашего населенного пункта? Попробуйте начертить план в перспективе, через 50 – 100 лет. Обоснуйте ваш замысел.

IV. Исследования

1. Описать принцип формирования и развития улиц вашего населенного пункта. Какие обособленные участки («края», «кутки») имеются у вас?

2. Определите на местности место начала застройки вашего селения и обозначьте это место специально изготовленным памятным знаком.

3. Составить список первых жителей вашего селения. Кто из потомков первопоселенцев проживает сейчас?

4. Найти и сфотографировать (в целом и подетально) все самые старые здания вашего населенного пункта. Описать их.

V. Творчество

Сочинения «День на заимке», «Мой край» («куток» и т.д.).

Макет селения (города, острога) в период его возникновения.

VI. Музей

План-схема развития селения. Памятные места и здания.

Фотографии улиц. Фотопанорама селения. Общественные здания, торговые лавки старого села, школа, «волость».

Топонимика улиц, селения, окрестностей.

СИБИРСКАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ ОБЩИНА

ОБЩЕСТВО»

На первоначальном этапе сельскохо­зяйственного освоения сибирского края, при подъеме пашни, обустрой­стве на новом месте возникали трудовые земельные сообщества, объединя­ющие в большинстве своем семейно-родственные коллективы или товари­щества. По мере развития семейно-родственные коллективы оформились в общины. Тысячелетний опыт общинной жизни возродился здесь не только как традиция, но и как необходимость при регулировании отношений между индивидуальными ячейками-домохо­зяйствами. Одновременно шло возрождение черт общины докре­пост­нического периода.

Сибирская община имела ряд специфических функций.

Сибирская община представляла собой замкнутый мир полноправ­ных граждан «своего» сообщества — старожилов. Община кол­лективно противо­стояла внешнему миру государства и переселенцам. Община защищала ин­тересы своих членов, но в то же время, как и «в России», отвечала на условиях круговой поруки за исполнение повинностей перед государством. Членам общины были присущи многие черты «полисного сознания».

Община выступала коллективным пользователем государственной земли, определяла порядок и наделяла землей крестьян-общинников, за­щищала границы земельных владений в споре с соседними общинами. Но в Сибири не было передела общинных земель, «мир» не вмешивался в инди­видуальную хозяйственную деятельность домохозяев. Высочайший статус личного труда, индивидуализма, чувство собственности и свободы породи­ли в Сибири возможность продажи, аренды, наследования пашенных зе­мель в общине. Община осуществляла совместное пользование угодьями: пастбища­ми, покосами, лесом, кедровниками, рыболовными «места­ми».

«Благоразумные крестьяне, вырубая постепенно на свои нужды все древесные породы, оставляют кедр как плодовое дерево… Кедровые рощи в течение лета берегутся не только от пожаров, но от того, чтобы кто-нибудь из своих или чужих не испортил дерева… и существует сбор кедровых орехов на общинных началах»[4].

В общине были тесно увязаны права и обязанности крестьян: права порождали обязанности, и наоборот. Община здесь не только не препятство­вала росту зажиточности на трудовой основе, новым «заимочным» за­пашкам, но и поддерживала немощных, убогих, сирот, помогала при по­жарах, стихийных бедствиях, неурожаях.

Сибирская община стала ячейкой с характерными укладами отно­шений гражданского общества в условиях жесткой бюрократической систе­мы Российской империи. Полноправие старожилов, самоуправление, вер­ховенство норм обычного права в рамках своего «общества», высочайшая требовательность общины к человеку, а человека к себе, высокий статус женщины, высокая активность в делах сообщества, коллегиальное утверж­дение решений при высоком уровне самостоятельности индивида были и условием, и следствием особенностей крестьянского мира Сибири.

В русской общине, несмотря на внешнее единомыслие, постоянно тлел конфликт между личностью и коллективом. «У подавляющей массы населения всегда были живучи традиции коллективизма и взаимопомощи, хотя у любого крестьянина одновременно никогда не исчезала и естественная тяга к личному, частному способу ведения хозяйства», — справедливо отмечает современный российский историк А.В. Милов.

Община в Европейской России подавляла «бунт личного» и всячески закрепляла образ «Мы» через развитую «мирскую» систему социальной поддержки, самоуправления, пользования землей. При этом отдельные члены данного сообщества с ярко выраженным «образом Я», вступая в конфликт с «Мы», пытались обрести экономическую, духовную, правовую и политическую независимость. Отток крестьянского населения на восток стал основой формирующегося сибирского крестьянства.

Практически не отмечались случаи массового коллективного переселения всей общиной или селением. История освоения территории за Уралом доказывает, что подавляющей была индивидуально-семейная форма переселения в Сибирь. В 1886 г. в с. Комском Балахтинской волости из 178 мужчин, имевших право голоса на сходе, было: Ананьиных — 60, Кирилловых — 40, Ростовцевых — 28, Черновых — 12, Сиротининых — 11, Спириных — 11, Юшковых — 9 человек; только 7 мужчин не входили в данные семейные «микрокорпорации». Нельзя забывать, что большинство семейств за многие десятилетия породнились на основе брачных связей.

Превалирование «образа Я» старожила закрепилось, прежде всего, в том, что ведущее место занял индивидуализм. Об этом писал А.П. Щапов: «Каждый живет особняком, …коллективное начало мало развито». Превалирование индивидуализма стало основой выраженного соревнования — конкуренции между домохозяевами в труде, поведении, обустройстве усадьбы, во внешнем виде домочадцев. В борьбе за выживание в условиях соревнования-соперничества в сибиряках вырабатывались «удивительная выносливость и настойчивость,… необыкновенная терпимость в трудах, мужество в опасностях». Сформировавшись как семейная, сибирская община в период ее становления четко определила приоритеты личного и «мирского» по всему кругу проблем.

Сибиряки делили мир на «своих» и «российских людей», на «своих» и чиновников. Крестьянский мир замыкался под давлением властей, и общи­на становилась для крестьян своим обществом. Не случайно в Сибири общи­на называлась крестьянами «обществом». Сибирское население представля­ло собой сообщества самоуправляющихся «обществ».

Общины по структуре были как простые — в границах отдельных дере­вень, так и сложные — из нескольких селений. Но и в сложной общине в каждой деревне было свое самоуправление, делегировавшее представите­лей в органы всей общины. Территориальное оформление земельных владе­ний «обществ» относится в Приенисейском крае к концу XVIII в. Так как владения были весьма обширными, то вплоть до XX в. селения располага­лись в среднем не ближе чем в 5 – 15 верстах друг от друга.

«Общество» полноправно распоряжалось государственной землей в границах владений. Долгое время мир лишь констатировал размеры земель­ных владений домохозяев, которые зависели от трудовых возможностей се­мьи. В конце XIX в. государство определило надельную норму в 15 десятин на мужскую душу. Наделы на душу мужского пола полагались с 17 лет. Однако крестьянский двор имел и заимочные земли, пашни, поднятые трудом предков, арендованные и купленные земли. Земля в Сибири продавалась, но только возделанная, — скорее, здесь продавался вложенный на ее освоение труд. Одновременно при продаже пашни к другому владельцу переходили обязанности по уплате повинностей, от этого не проигрывали ни государство, ни «общество». До конца XIX в. существовало беспередельное землепользование-владение. До нашего времени повсеместно поля, урочища, лесные угодья, лога так и называются по имени кре­стьян-общинников.

ОБЩЕСТВЕННОЕ СОГЛАСИЕ»

Сход членов общины — «общественное согласие» — был высшим органом «общества». На сходе все старожилы были равны в правах, но наибольшим авторитетом пользовались мудрые, вы­соконравственные, талантливые в землепашестве крестьяне. На сходах из­бирали должностных лиц, заслушивались отчеты «выборных» лиц, финансовые отчеты, утверждалось налоговое обложение домохозяев, разрешались спо­ры и тяжбы между крестьянами. Здесь наказывали за нарушение нравственных норм, традиций, за мелкие преступления и т.д. Сельский сход обычно со­бирался 10 – 16 раз в год, чаще зимой, чем летом.

Выборными лицами «общества» являлись староста, окладчики, счет­чики, члены различных комиссий, рассыльные, челобитчики, сотские, десятские и др. Из «Приговора» сельского общества д. Дрокиной Заледеевской волости Красноярского округа мы узнаем, что в 1819 г. «для смотренья чистоты и опрятности дворов и улиц… из женщин выбрали Анну Иванову Быкасову, которая поведения доброго»; в д. Емельяновой выбрали «Настасью Яковлеву Орешникову, поведения добропорядочного и означенную службу нести способна»; в д. Устиновой «выбрали в смотренье чистоты крестьянскую жену Василису Тимофееву Голощапову…».

Выбирая должностное лицо, сход давал характеристику, мотивирующую данный выбор, например: «...Поведения хорошего, в дoмaшнем хозяйстве рачителен, в хлебопашестве искусный, штрафах и наказаниях не бывал и возложенную на него должность исправлять может»; «Поведения хорошего, имеет домообзаводство и землепашество, женат, в штрафах и наказаниях не был».

По окончании срока сход благодарил за честное и добросовестное исполнение обязанностей и выдавал аттестат:

«Вел себя добропорядочно, к подчинен­ным ему относился благопристойно, ласково и снисходительно. В разбира­тельстве соблюдал долг присяги. Представлял и сдавал деньги исправно. Предобижденьев ни от кого не принимал и никому не чинил, и жалоб на него ни от кого не принесено, поэтому и заслужил себе справедливую от общества благодарность, которого впредь принимать в мирских светах за достойного в чести человека» [5].

Выбирая доверенного от мира «челобитчика», сход выдавал доверенносгь: «Доверили утруждать... от лица крестьян нижеследующей покорной просьбой..». Всем крестьянам, выезжавшим по той или иной причине за пределы воло­сти, общество выдавало «покормежные» паспорта.

ПОВИННОСТИ

В период расцвета сибирской общины, во второй половине XIX в., повинности крестьян-общинников делились на государ­ственные, земские и «мирские-общественные», а по содержанию — на на­туральные и денежные. Н.М. Ядринцев насчитал в конце XIX в. у крестьян Минусинского уезда около 20 денежных и 11 натуральных повинностей. В Енисейской губернии было принято при определении величины денежных повинностей считать казенные сборы за 100%, а земские за 80,1% от их суммы. Но в общем выражении наибольшей была сумма мирских сборов и стоимость натуральных повинностей в денежном выражении. К натураль­ным повинностям относились ямщицкие по­винности, выделение лошадей и подвод, исправление дорог, общинные работы, отопление правлений.

Общество оплачивало «общественные» службы выборных лиц и за исполнение служб сторожам, караульным, смотрителям и т.д. Из мирских сборов осуществлялось содержание «немощных»; часто сход, не унижая достоинства человека в случае инвалидности, сиротства, умственной неполноценности, назначал их на посильные им службы — посыльными, пастухами, сторожами, с со­ответствующей оплатой.

Налоговое обложение осуществлялось чаще всего по принципу учета трудовых возможностей хозяйства. Тягловые души делились на 3 – 4 разряда: «бойцы», «полубойцы», «неимущие». При этом «неимущие» по причи­не старости, болезни, одиночества освобождались полностью или частично от податей с перекладкой их доли на «бойцов». По подсчетам историка В.А. Степынина, на крестьянина-«бойца» Енисейской губернии в конце XIX в. приходилось в год денежных повинно­стей до 28 руб. 32 коп.

В сибирской общине права порождали обязанности. Если домохозяин желал иметь большие наделы, дополнительные покосы, лесные деляны, то получал их с условием увеличения повинностей. По свидетельству совре­менников, крестьянин-старожил гордился званием «бойца» — полного на­логоплательщика, т. к. это было выражением его самодостаточности, зажи­точности, равенства и высокого статуса при решении мирских дел.

На мирские средства община строила церкви, школы, медпункты, закупала лекарства, оплачивала учителей, содержала детей крестьян в учеб­ных заведениях.

ПРИЧИСЛЕНИЕ К «ОБЩЕСТВУ»

Новых членов община принима­ла на основании решения схода. Переселенец определенное время жил в селении, пользуясь за плату всеми общинными угодьями, «рыбными мес­тами», ягодниками, лесными угодьями. Начиная обустраиваться и зани­маться землепашеством, переселенец должен был проявить себя в труде и поведении с положительной стороны. Если «общество возжелало» причислить его в состав «своих», тo составляло приговор.

Мирской приговор

Мы, нижеподписав­шиеся, Енисейской губернии Ачинского уезда Ужурской волости деревни Соксинской крестьяне, не бывалые под судом, будучи на мирской сходке, учинили сей приговор 1876 года марта 28 дня, о приеме Захара Васильева Власова 24 лет с женою Анной Филипповой 21 года и рожденными… Авдотьей 4 лет, Марией 1 ½ года и матерью Феедосьею Матвеевой Власовой 70 лет в среду нашего общества. Казенный крестьянин Захар Васильев Власов, проживая в нашей деревне, ведет себя прилично, под судом не был, завел себе домообзаводство… Приговорили: принять … в среду нашего общества на всегдашнее жительство».

За причисление в «общество» крестьянин-переселенец платил:

1. За приемный договор 30 руб.

2. Угощение общества 7 руб.

3. Почтовые и гербовые расходы 3 руб.

4. Общественникам и старосте 3 руб.

5. Сельскому писарю за прошение 3 руб.

6. Волостному писарю 4 руб.

Всего: 50 руб.

В данном случае так обходилось причисление к «обществу» в деревне Иджа Шушенской волости Минусинского уезда Енисейской губернии. Община принимала новых переселенцев, прежде всего, в случае достаточного количества свободных земель. Но на рубеже XIX – XX вв. государство стало обязы­вать принимать в общину переселенцев принудительно, особенно если об­наруживались излишки земель сверх 15-десятинного надела на душу мужс­кого пола.

ОТНОШЕНИЯ В «ОБЩЕСТВЕ»

Сибирская деревня жила в условиях устойчивой гармонии отношений, сосуществования личных и общих инте­ресов. При вынесении решений по конкретным вопросам сход руководство­вался более традиционными правилами, «неписаными законами» дедов, нормами совести, морали. Государственные законы и распоряжения вос­принимались с недоверием, как попытка вторжения в права их мира. Очень красноречиво об этом свидетельствует документ — Приказ Минусинского зе­мельного исправника Жербатскому сельскому старшине № 1447 от 11 апре­ля 1860 года. «Мерзавец ты старшина! Если ты через сутки не доставишь ко мне предписанием моим от 8 числа генваря сего года за N 115 требуемой ведо­мости о постройке домов и прочем, то за истребованием ведомости послан будет нарочный за прогон на твой счет».

Общество сурово осуждало и наказывало тех, кто допускал правона­рушения, ему разрешалось осуществлять определенные судебные функции. Это касалось разбирательств о мелких хищениях, потравах посевов, о раз­деле имущества, хулиганских выходках. При проведении расследования ста­роста и понятые обращали особое внимание на доказательства: «Полично­му нет отвода», — говорили в Сибири (поличное — свидетель, вещь и про­чее). Родственники обвиняемого не могли выступать свидетелями.

В системе наказаний особое место занимали штрафы. Наказывали так­же «мирским начетом», заключением в «кутузку» («чижовку») на хлеб и воду, а в каче­стве крайней меры отлучали от «общества». В решениях конкретных дел находим «предрассудительные поступки»: предерзость в миру, непристойность, поношения, пьянство, буянство, рас­путное поведение, похабство, тяжбы, а также отрицательные характерис­тики — «недельный человек», «кляузник на суседа», «не уважает обще­ство».

Современники отмечали, что преступления в сибирских селениях были крайне редки. Чаще встречаются различные «тяжбы», однако сход старался примирить крестьян. Было принято примирение «запить совмест­но вином».

Общественное мнение сурово осуждало тех, кто дебоширил в семье, слыл лентяем, неуважительно относился к старшим. Сход наказывал и за порубки леса, за нарушение противопожарных мер, за унижение достоинства личности и оскорбление сообщинника.

Особо осуждалось нарушение общепринятых правил ведения хозяйства, затягивание сроков сельскохозяйственных работ и прежде всего затягивание жатвы хлебов. По­рицали тех, чьи поля зарастали сорняками, тех, кто нерадиво относился к скоту, к порядку и чистоте в доме. Таких общинников ждали и порицание, и насмешки, и едкое прозвище. Традиционно не «в чести» были высокомерие, заносчи­вость, сквернословие, грубость и несдержанность, неряшливость в одежде.

За постоян­ное, циничное нарушение общепринятых норм и правил поведения «обще­ство» вынуждало человека покинуть деревню. Впрочем, люди, стремящиеся к вседозволенности и «поиску шальных денег», оторвавшиеся от семьи и дома («вы-род-ки»), сами с легкостью уходили на прииски мыть золото, на тракт или в город. Но подобное происходило крайне редко: крестьянский мир был достаточно мудр и терпелив в воспитании традиционных устоев в человеке с раннего детства. Мир коллективно учил уважать стариков, почитать их мудрость, воспринимать нормы поведения как осознанную необходимость, учил уважать другого человека и принимать его таким, каков он есть. «Об­щество» снисходительно относилось к «чудакам и чудачествам». Община сообща выступала на защиту «своего», если угроза или обида шли извне — от чиновника, от переселенца-лапотошника.

Общину сплачивали совместные праздники — «съезжие», «храмовые», «кануны». Все религиозные и мирские праздники отмечались сообща, обиль­ными угощениями, совместными «гулеваниями». Многолюдными и весе­лыми были сельские свадьбы, масленичные катания на горках-«катушках» и ката­ния на «тройках». «Общество» всем коллективом провожало в последний путь умершего человека, поддерживало родственников в трудный час. Посещение «моги­лок» в Родительский день выливалось в Сибири в единение одной большой семьи...

Таким образом, сибирская община являлась величайшей ценностью культуры и общественной жизни.

 

* * *

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: