Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Фаллически-нарциссический характер




Термин «фаллически-нарциссический» возник в связи с необходимостью определить форму характера, которая располагается между компульсивным и истерическим характерами. Эти характеры представляют собой резко противоположные формы как по своим проявлениям, так и с точки зрения генезиса. Термин «фаллически-нарциссический характер» или, точнее, «генитально-нарциссический» появился в психоаналитической терминологии в последние годы. Я впервые описал этот тип в статье, до сих пор еще не опубликованной, содержание которой изложил на заседании Венского психоаналитического общества в 1926 году.

Даже по своему внешнему выражению фаллически-нарциссический характер отличается от компульсивного и истерического. Если компульсивная личность преимущественно сдержанна, депрессивна и контролирует себя, а истерический характер нервозен, подвижен, беспокоен и лабилен, то типичный фаллически-нарциссический характер самоуверен, часто высокомерен, оптимистичен, энергичен и зачастую особенно выразителен. Чем невротичней внутренний механизм, тем более навязчивы модели его поведения. Что касается типа телосложения, то люди с фаллически-нарциссическим характером чаще всего соответствуют атлетическому типу Кречмера. Выражение лица обычно характеризуют жесткие, острые маскулинные черты, но иногда встречаются и фемининные лица, напоминающие девичьи, несмотря на атлетический габитус. В повседневном поведении ему не свойственна медлительность, в отличие от пассивно-фемининного характера. Фаллически-нарциссический характер, как правило, надменен, либо холоден и сдержан, либо издевательски агрессивен или даже «ощетинен», по выражению одного из таких пациентов. В объектном поведении, включая и объект любви, нарциссический элемент всегда доминирует над объектно-либидинальным, всегда имеет место примесь более или менее замаскированных садистских склонностей.

Такие люди, как правило, упреждают собственной атакой предполагаемое нападение со стороны других. Их агрессия очень часто выражается не столько в том, что они говорят или делают, сколько в манере говорить и действовать. Людям, которым, по их мнению, не свойственна агрессия, они представляются агрессивными и провоцирующими. Обсуждаемый нами тип стремится достигать лидирующих позиций в жизни и негативно реагирует на необходимость подчиняться, как, например, в армии или других иерархичных организациях, компенсируя такую необходимость превосходством над другими людьми, ниже рангом. Если их тщеславие уязвлено, они реагируют холодной, сдержанной, глубокой депрессией или прямой агрессией. В противоположность другим характерам их нарциссизм выражается не в инфантильной манере, а чрезмерной самоуверенностью, высокомерием и превосходством, несмотря на то что основа их характера не менее инфантильна, нежели у других типов. Сравнив эту структуру со структурой, например, компульсивного характера, можно уви-аеть отличие прегенитального нарциссизма от фаллического. Несмотря на нарциссическую одержимость самим собой, такой характер часто демонстрирует значительные достижения во внешнем мире, и в этом он стоит ближе всех к генитальному характеру, но отличается от него тем, что его действия значительно интенсивнее и экстенсивнее детерминированы иррациональными мотивами. Нет ничего удивительного, что этот тип чаще всего встречается среди атлетов, авиаторов, военных и инженеров. Одной из наиболее важных черт является агрессивная отвага, в то время как компульсивному характеру свойственны осторожная нерешительность, а пассивно-фемининному — избегание опасных ситуаций. Успешная деятельность фаллически-нарциссической личности, как и у генитального характера, в той или иной мере обусловлена храбростью и предприимчивостью, но если у последних эти качества направлены только на достижение успеха, то у первых они выполняют еще и компенсаторную, отклоняющую противоположные влечения функцию.

У фаллически-нарциссического характера в отличие от компульсивного отсутствует реактивное образование против его открыто-агрессивного и садистского поведения. Мы можем заметить, что это агрессивное поведение выполняет функцию защиты. У менее невротичных представителей этого типа социальная деятельность благодаря свободной агрессии сильна, импульсивна, энергична и, как правило, продуктивна. Чем невротичнее характер, тем более странны и односторонни его действия. Отсюда могут возникнуть предпосылки для формирования параноидной системы. По сравнению с компульсивным характером, фаллически-нарциссический действует гораздо смелее и уделяет гораздо меньше внимания деталям.

Фаллически-нарциссические мужчины демонстрируют высокую эрективную потенцию, а вот оргастически они импотентны. Презрение к женскому полу, как правило, нарушает взаимоотношения с женщинами. Несмотря на это, такие люди являются чрезвычайно желанными сексуальными объектами, поскольку являют собой очевидную маскулинность. Женщины с таким характером встречаются значительно реже. Явно невротичные формы характеризуются активной гомосексуальностью и клиторной сексуальностью; для тех же, кто более здоров генитально, характерно основанное на физической силе и красоте самоуважение.

Фаллически-нарциссический характер включает в себя почти все формы гомосексуальности, мужской и женской, а также большинство случаев так называемого «морального идиотизма», паранойи и амбулаторной шизофрении, множество случаев эритрофобии и явную мужскую садистскую перверсию. Многие плодовитые женщины тоже относятся к этому типу характера.

Теперь — о структуре и генезисе данного типа. Здесь нам необходимо отделить те импульсы, которые прямо удовлетворяются в фаллически-нарциссическом поведении, от тех, которые формируют нарциссический защитный аппарат. Типичный анализ выявляет отождествленние эго с фаллосом, у женщин — фантазии, что у них есть пенис, а также в той или иной мере открытое проявление эго. При эритрофобии этот импульс вытесняется и прорывается в форме сильного невротического чувства стыда и склонности краснеть. Такие случаи близки со случаями фиксации на той фазе детского развития, на которой анально-садистская позиция уже оставлена, а генитальная объектно-либидинальная еще не достигнута и характеризуется горделивой и самовлюбленной концентрацией на собственных гениталиях. Это, однако, недостаточное объяснение. Для фаллически-нарциссической личности характерна не только фаллическая гордость, ей, пожалуй, еще больше присущи мотивы, заставляющие остаться на этой стадии развития.

Гордость за реальный или выдуманный фаллос соседствует с сильной фаллической агрессией. В бессознательном мужчины этого типа пенис не только слуга любви, но и инструмент агрессии и мщения. Это основа его сильной эрективной потенции, но в тоже самое время — его неспособности переживать оргазм. История его детского развития периодически выявляет серьезное разочарование, связанное с объектом противоположного пола, разочарование, которое случилось как раз в тот момент, когда предпринималась попытка одержать верх над объектом путем фаллического эксгибиционизма. В случае с мужчинами часто обнаруживается, что мать была сильнее отца, или что отец рано умер, или что-то еще нарушило семейную картину.

Фрустрация генитальной и эксгибиционистской активности на пике их развития значимым человеком, по отношению к которому проявляется генитальная потребность, вызывает идентификацию с этим человеком на генитальном уровне. Так, мальчик откажется от женского объекта и интроецирует его, обратившись к отцу в активной (поскольку она фаллическая) гомосексуальной роли, в то время как мать запомнится только как объект с нарциссическим к нему отношением и импульсами садистского мщения. У таких мужчин сексуальная активность имеет бессознательное значение бесконечного доказательства женщине, что они потентны, и одновременно — значение проникновения и разрушения женщины, а на поверхностном уровне — ее унижения. У фаллически-нарциссических женщин, напротив, ведущий мотив — это мщение мужчине, желание кастрировать его во время полового акта, сделать его импотентом или заставить производить впечатление импотента. Это ни Б коей мере не противоречит сильной сексуальной притягательности, которой обладают такие чрезвычайно эротичные характеры. И эта притягательность оказывает должное воздействие на противоположный пол. Очень часто можно обнаружить невротическую полигамию, активное разочаровывание в партнере и пассивное избегание ситуации покинутости. Иной раз бывает, что нарциссическая сензитивность искажает компенсаторный механизм, эрективная потенция становится нестабильной, а пациент отказывается это признать. Чем сильнее нарушена потенция, тем более неустойчиво общее настроение и тем быстрее сменяют друг друга фазы гипомании и самоуверенности и тяжелой депрессии. Работоспособность в подобных случаях, конечно, тоже значительно нарушается.

Фаллически-эксгибиционистская и садистская установка служит в качестве защиты от противоположных тенденций. Компульсивный характер после генитальной фрустрации регрессирует в более раннюю фазу анальности и там формирует реактивные образования. Фаллический характер не регрессирует. Он остается на фаллической стадии, более того, он усиливает свои проявления для того, чтобы обеспечить себе защиту от регрессии в пассивность и анальность. В процессе анализа таких характеров, интенсивное отклонение анальных и пассивных тенденций все больше и больше усиливается и нагнетается. Характер этого типа устанавливается не прямо, а через защиту, которую эго выставляет в форме фаллического садизма и эксгибиционизма. Они представляют резкую противоположность пассивно-фемининному характеру, который отводит свои генитальные импульсы с целью анальной и пассивной капитуляции. Фаллически-нарциссический характер, напротив, отводит анальные и пассивно-гомосексуальные импульсы ради фаллической агрессии. Аналитики часто описывают такие характеры как анальные или пассивно-гомосексуальные. Это неверно. Пассивно-фемининный характер нельзя назвать фаллически-садистским, потому что он отводит фаллические и садистские тенденции. Подобным же образом фаллически-нарциссический характер нельзя считать анально-пас-сивным, потому что ему в одинаковой мере чужды и пассивность, и анальные тенденции. Характер определяется не тем, что он отводит, а выбранным для защиты способом и импульсами, против которых он защищается.

В случае «морального идиотизма», при активной гомосексуальности и фаллическом садизме, равно как и в сублимированных формах (профессиональный атлет, к примеру), защита весьма успешна, и имеет место отвод тенденций пассивной и анальной гомосексуальности, проявляющихся лишь в некоторых преувеличенных чертах. При паранойе отводимые тенденции полностью прорываются в форме бреда. Эритрофобия самым тесным образом связана с параноидной формой этого характера. Подобная форма также часто обнаруживается в истории параноидных шизофреников. Здесь мы имеем дело с симптоматическим прорывом отведенной пассивной и анальной гомосексуальности. Пациент из-за острой кастрационной тревоги отказывается от мастурбации, и тогда сексуальный застой с его вазомоторными проявлениями ослабляет защитные функции эго. Активный гомосексуальный и фаллический садист, напротив, обладает сильными эго-защитами, пока существует эрективное либидинальное удовлетворение. Если же по каким-то причинам оно на какое-то время прекращается, пассивные и анальные тенденции прорываются либо симптоматически, либо незамаскированно и открыто.

Среди фаллически-нарциссических садистских характеров встречаются люди, находящиеся в наркотической зависимости, и особенно алкоголики. Это объясняется не только отводимой гомосексуальностью, но и другой особенностью этого типа, которая тоже возникает из фаллической фрустрации. Рассмотрим случай мужчины. Фрустрация матерью фаллического эксгибиционизма и мастурбации приводит к отождествлению с ней и усилению анальной позиции, от которой мальчик уже отказался, а также к пассивно-фемининному поведению. Этот процесс немедленно вызывает контрдействие: акцентируется фаллически-эксгибиционистская и агрессивная, то есть маскулинная, установка. Однако при отождествлении на фаллическом уровне с женщиной появляется фантазия о пенисе, а собственный фаллос обретает значение женской груди. По этой причине мужчины данного характера в своей сексуальной активности склонны к проявлению пассивной и активной феллации и материнского отношения к молодым мужчинам. Женщины же занимают такую позицию по отношению к более молодым женщинам фемининного типа. При алкоголизме налицо регрессия к оральности, поэтому типичные черты фаллически-нарциссического характера выражены не столь отчетливо.

Между фаллически-нарциссическим и здоровым генитальным характером есть множество переходных форм (гораздо больше, чем в отношении характеров иного типа) вплоть до серьезных патологических прегенитальных форм наркомании и хронической депрессии. О взаимосвязи гениальности и преступности написано много. Типы, которые при этом подразумеваются, не принадлежат ни к истерическим, ни к мазохистским характерам. Они преимущественно относятся к числу фаллически-нарциссических характеров. Подавляющее большинство известных в истории сексуальных маньяков тоже относятся к людям с таким характером, к примеру Хаарманн и Кюртен, которые пережили слишком тяжелое детское разочарование в любви и позже вымещали свою фаллически-садистскую месть на объектах любви. Лэндрю, Наполеон и Муссолини тоже имели фаллически-нарциссические характеры. Сочетание фаллического нарциссизма, фаллического садизма с одновременной компенсацией пассивных анальных и гомосексуальных влечений свойственно большинству энергичных характеров. Повернется ли такой тип в сторону генитальности или станет известным преступником, зависит от социальной атмосферы и возможности обеспечить выход энергии в сублимированной форме. Другой определяющий фактор — мера генитальной удовлетворенности, которая определяет количество энергии, спускаемой в деструктивные импульсы мести. Эта дифференциация социальных и либидинально-экономических факторов не означает, что неспособность достигнуть генитальной удовлетворенности не зависит от социальных и семейных факторов. По-видимому, при таком типе характера энергия либидо продуцируется сверх нормы, что позволяет существовать более интенсивной агрессии.

Аналитическое лечение фаллически-нарциссического характера — одна из наиболее благодарных задач для терапевта. Поскольку фаллическая фаза в этом случае полностью достигнута и агрессия относительно свободна, установление генитальной и социальной потенции происходит легче, чем при других формах характера. Анализ всегда приходит к успешному завершению, если удается разоблачить фаллически-нарциссическую установку как защиту от пассивно-фемининных тенденций и устранить бессознательное стремление к мести противоположному полу. Если же этого сделать не удается, пациенты сохраняют свою нарциссическую неприступность. Их характерное сопротивление проявляется в агрессивном обесценивании анализа и аналитика практически в неприкрытой форме, нарциссическом неприятии интерпретаций и в отрицании защиты от какой бы то ни было склонности к пассивности и тревоге, и, особенно от положительного переноса. Реактивирование фаллической тревоги возможно только путем активной и последовательной ликвидации реактивных нарциссических механизмов. Поверхностные признаки пассивности и анальных гомосексуальных тенденций не могут быть немедленно прослежены на более глубинных уровнях, поскольку это грозит возникновением абсолютной неприступности.


ГЛАВА XI

МАЗОХИСТСКИЙ ХАРАКТЕР

Примечание переводчика на английский язык. Перевод данной главы, опубликованной в 3-м номере Международного журнала сексуальной экономики и оргонных исследований за 1944 год, сопровождался следующими комментариями редактора:

Существует несколько причин для того, чтобы выпустить настоящее издание главы из книги Райха «Анализ характера».

Во-первых, повысился интерес к этой книге, а следовательно, и к ее переводу на английский язык, особенно среди психоаналитиков. К сожалению, у нас долгое время не было возможности перевести и опубликовать ее. Издание отдельных глав, вероятно, хоть отчасти удовлетворит возникший интерес.

Во-вторых, иногда бывает полезно оглянуться и отметить исторические связи между сексуальной экономикой сегодня и психоаналитической матрицей, лежащей в ее основании. Данная глава играет чрезвычайно важную роль в истории сексуальной экономики. До своего опубликования в качестве главы в книге данная работа увидела свет как статья в Международном психоаналитическом журнале (5. 18, 1932). Это была веха, отмечавшая клиническое опровержение фрейдовской теории инстинкта смерти. Впервые в истории сексуальной патологии на основе клинических исследований были продемонстрированы следующие факты:

а) проявления, которые ошибочно приписывались гипотетическому инстинкту смерти, на самом деле были вызваны специфической формой оргастической тревоги;

б) мазохизм не является инстинктом или влечением в биологическом смысле; это вторичное влечение в сексуально-экономическом смысле, то есть результат вытеснения естественных сексуальных механизмов;

в) таких вещей, как биологическое влечение к неудовольствию, не существует, инстинкта смерти нет.

В последующие годы проблема мазохизма частично разъяснялась многими аналитиками, которые не ссылались на источник. Но никто из них даже не упомянул центральный аспект проблемы, то есть специфически мазохистское отклонение в функции оргазма, которое выражается в страхе смерти или страхе взорваться. Таким образом, разрешение проблемы мазохизма остается исключительным достижением сексуальной экономики.

В 1932 году публикация статьи сопровождалась драматическими событиями. Фрейд как редактор Международного психоаналитического журнала готов был опубликовать статью только при условии, что он сопроводит ее примечанием, в котором отметит, что Вильгельм Райх написал свою работу, опровергающую теорию инстинкта смерти, «в угоду» коммунистической партии. Видные берлинские аналитики предложили в противовес этому другое условие: статья Райха должна быть опубликована вместе с отзывом. Что и было сделано. Отзыв составил Зигфрид Барнфельд, поместив его в том же номере журнала. В этой статье не было ни слова о проблеме мазохизма, но зато на тридцати страницах рассказывалось о вкладе Вильгельма Райха в марксистскую социологию. Другими словами, хотя клинические открытия и формулировки Райха не подвергались сомнению, была осуществлена попытка дискредитировать его теорию мазохизма, приписав ей политические, эмоциональные мотивы. Однако эта попытка провалилась. Мы предлагаем читателям перевод этой статьи и предоставляем им возможность самим решить, куда ее отнести и что заложено в ее основу — клиника или политика и философия.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что сексуально-экономическое рассмотрение проблемы мазохизма равнозначно клиническому опровержению теории инстинкта смерти и представляет собой выдающийся шаг вперед в понимании неврозов. Благодаря теории Райха становится очевидным, что человек страдает не потому, что в него заложено неизменное «биологическое желание страдать», не из-за инстинкта смерти, а из-за того катастрофического воздействия, которое социальные условия оказывают на биопсихический аппарат. Отсюда вытекает потребность критики социальных условий, вызывающих неврозы, — потребность, которая опровергает гипотезу о биологической природе стремления к страданию.

Сексуально-экономическое решение проблемы мазохизма открывает дорогу к биологической основе невроза. Именно специфический мазохистский страх «взорваться» помог понять функционирование вегетативного аппарата жизнедеятельности (см. «Функция оргазма», 1942).

Выход в свет перевода этой работы не менее уместен, чем первая ее публикация, состоявшаяся двенадцать лет назад. Данное издание показывает природу определенных видов так называемого научного критицизма: из того, что было напечатано двенадцать лет назад против райховской теории мазохизма, сегодня не публикуется ничего. Этот вид аргументации никогда не имел рациональной основы и принадлежит прошлому, которое мертво. — Т. Р. W.

РЕЗЮМЕ

До Фрейда сексология преимущественно ориентировалась на убеждение, что мазохизм представляет собой особую инстинктивную склонность получать удовольствие, страдая от физической или моральной боли. Поскольку ощущения боли порождает неудовольствие, центральной проблемой был вопрос, как же получается, что к неудовольствию можно стремиться и даже получать от него удовлетворение. Использование технических терминов было лишь уловкой; понятие «алголагния» это не что иное, как завуалирование факта попытки извлечь удовольствие от боли или оскорблений. Многие достаточно близко подходили к истине, предполагая, что получение побоев является не конечной целью, а только звеном в переживании приятного самоунижения (Краффг-Эбинг). Тем не менее фундаментальное положение было следующим: то, что нормальный человек переживает как неудовольствие, мазохист переживает как удовольствие или, во всяком случае, как источник удовольствия.

Психоаналитическое исследование скрытого содержания и динамики мазохизма породило поток новых прозрений. Фрейд обнаружил, что мазохизм и садизм не формируются отдельно друг от друга, что одно никогда не существует без другого. Мазохизм может оборачиваться садизмом и наоборот. Существует диалектическая -детерминированная переходом от активности к пассивности — противопоставленность, в то время как подоплека остается прежней[********]. Фрейдовская теория развития либидо выделяет три главные стадии детской сексуальности: оральную, анальную и генитальную. Первые признаки садизма проявляются в анальной фазе. Исследуя эту теорию, можно сделать вывод, что каждая стадия сексуального развития имеет соответствующую форму садистской агрессии. Исследуя эту проблему, я пришел к заключению, что все три формы садистской агрессии являются реакцией на фрустрацию определенной части импульса. В соответствии с этим садизм каждого уровня развития возникает как смесь деструктивного, направленного против фрустрирующего человека импульса с соответствующей сексуальной потребностью**: фрустрация сосания — деструктивная тенденция, кусание: оральный садизм; фрустрация анального удовольствия — желание раздавить, затоптать, избить: анальный садизм; фрустрация генитального удовольствия — желание пронзить, проколоть, проткнуть: фаллический садизм. Эта концепция полностью гармонирует с исходной формулировкой Фрейда о том, что сначала развивается деструктивная тенденция, направленная во внешний мир (обычно в результате фрустрации), а затем, когда она тоже начинает удерживаться фрустрацией и страхом наказания, она оборачивается против себя. Садизм, направленный на себя, становится мазохизмом; супер-эго, фрустрирующий объект, требования, которые общество предъявляет эго, становятся наказывающей инстанцией (сознанием). Чувство вины, сопровождающее деструктивный импульс, вступает в конфликт с любовью.

Позже Фрейд счел эту концепцию мазохизма вторичным образованием. Он заместил ее противоположным понятием, суть которого заключалась в том, что садизм — это мазохизм, направленный во внешний мир. Фрейд пришел к заключению, что существует первичная биологическая тенденция к саморазрушению: первичный или эрогенный мазохизм. Первичный мазохизм был представлен как выражение биологического инстинкта смерти, основанного на процессе диссимиляции каждой клетки организма. Эта концепция позже превратилась в понятие об инстинкте смерти, антагонисте эроса.

Сторонники этой теории, опираясь на процесс диссимиляции, вновь и вновь стараются обосновать свои взгляды. Но попытки эти неубедительны. Не так давно была опубликована статья[††††††††], заслуживающая внимание, поскольку автор подходит к проблеме с клинической точки зрения и пытается привести аргументы из области физиологии, которые на первый взгляд выглядят вполне убедительными. Бенедек основывает свою аргументацию на открытиях биолога Эренберга, который обнаружил, что даже у простейших существуют противоположно направленные процессы. Определенные процессы в протоплазме приводят не только к ассимиляции пищи, но и к осаждению ранее растворенной субстанции. Это начальное образование структуры необратимо — растворенная субстанция затвердевает. То, что ассимилируется, — живет; то, что возникло помимо ассимиляции, — изменяет клетку, делает ее структуру более высокой и, начиная преобладать в определенной точке, перестает быть жизнью, это уже смерть. Если вспомнить о затвердении сосудов в преклонном возрасте, то в выстроенной теории можно найти определенную логику, но не подтверждение наличия стремления к смерти, инстинкта смерти. То, что затвердело и стало неподвижным, препятствует жизни и ее кардинальной функции: смене напряжения и расслабления при удовлетворении голода и сексуальных потребностей. Но это нарушение жизненного процесса совершенно противоположно тому, что характеризует инстинкт. Ригидность нарушает ритм напряжения и не позволяет наступить расслаблению, чтобы нам увидеть в этом процессе инстинкт, придется вообще изменить наше представление о нем.

Кроме того, если тревога подразумевает выражение «высвобождения инстинкта смерти», то неплохо было бы объяснить, как «твердые структуры» могут стать свободными. Бенедек сама говорит, что структуру, ставшую ригидной, можно считать враждебной по отношению к жизни только в том случае, когда она преобладает и препятствует жизненным процессам.

Бенедек полагает, что процесс формирования структуры синонимичен инстинкту смерти, а тревога соответствует внутреннему восприятию этого усиливающегося затвердения, то есть смерти. Из этих утверждений можно было бы сделать вывод, что дети и подростки не испытывают никакой тревоги, а пожилые люди испытывают ее беспрерывно. Однако все как раз наоборот: тревога наиболее ярко проявляется, когда возрастает сексуальность (то есть когда ее подавляют в определенные периоды жизни). Согласно этой концепции, мы должны обнаружить страх смерти и у сексуально удовлетворенного индивида, поскольку он является субъектом тех же процессов биологической диссимиляции, что и сексуально неудовлетворенный.

Исследуя фрейдовскую теорию актуальной тревоги, я пришел к модификации исходной формулы, согласно которой тревога возникает благодаря конверсии либидо. Я считаю, что тревога — это проявление того же возбуждения вазовегетативной системы, которое переживается сенсорной системой как сексуальное удовольствие**.

Клинический опыт показывает, что тревога — это не что иное, как ощущение давления («angustiae»), застоя; страхи (мысли об опасности) становятся аффективной тревогой только при наличии такого застоя. Если позже на это накладывается социальное ограничение сексуального удовлетворения, ускоряющее процесс формирования структуры (умирания), это вовсе не означает, что тревога — результат данного процесса, а только демонстрирует вредный эффект, который оказывает на жизнь отрицающая секс мораль.

Изменение концепции мазохизма автоматически влечет за собой изменение этиологической формулы невроза. Исходная концепция Фрейда заключалась в том, что психическое развитие происходит в конфликте между инстинктом и внешним миром. Теперь концепция сформулирована так: психический конфликт является результатом конфликта между эросом (сексуальностью, либидо) и инстинктом смерти (инстинкт саморазрушения, первичный мазохизм).

Ключевым моментом для возникновения этого предположения стал необычный клинический факт: определенные пациенты как будто не хотят избавляться от страданий и стараются сохранить болезненные ситуации, что противоречит принципу удовольствия. Возможно, существует скрытое внутреннее намерение сохранить страдание и переживать его вновь и вновь, но вопрос заключается в следующем: является ли «воля к страданию» врожденным биологическим стремлением или вторичным психическим образованием? Возможно, существует потребность в наказании, которая удовлетворяет требования бессознательного чувства вины путем нанесения себе вреда. После публикации «По ту сторону принципа Довольствия» психоаналитики, возглавляемые Александером, Рей-ком, Нанбергом и другими, сами того не сознавая, изменили формулу невротического конфликта[‡‡‡‡‡‡‡‡]. Если раньше считалось, что невроз возникает в результате конфликта между инстинктом и внешним миром (либидо — страх наказания), то теперь психоаналитики утверждают, что невроз возникает в результате конфликта между инстинктом и потребностью быть наказанным (либидо -желание быть наказанным). Эта концепция, основанная на новой гипотезе противопоставленности эроса и инстинкта смерти, заставляет значимость фрустрирующего и наказывающего внешнего мира все больше и больше отступать на задний план. Теперь на вопрос, откуда берется страдание, можно получить ответ: из биологического желания страдать, из инстинкта смерти и потребности получить наказание. Это заставляет забыть о том, что существовал точный ответ: страдание возникает из внешнего мира, из фрустрирующего общества. Данное утверждение блокировало путь социологическому подходу, которому ничто не препятствовало при исходной формулировке психического конфликта. Теория инстинкта смерти, биологической потребности в саморазрушении приводит к философии культуры, подобно той, что представлена во фрейдовском «Беспокойстве в культуре»: философии, утверждающей, что человеческие страдания неизбежны, потому что невозможно преодолеть самодеструктивные тенденции. Первоначальная же концепция психического конфликта фактически критикует социальное устройство.

Перемещая источник страдания из внешнего мира общества во внутренний мир, мы получаем конфликт с исходным принципом аналитической психологии — принципом удовольствия-неудовольствия. Это базовый закон психического аппарата, согласно которому человек борется за удовольствие и старается избежать неудовольствия. В соответствии с исходными психоаналитическими концепциями этот принцип детерминирует психическое развитие и психические реакции. Принцип реальности не противоречит принципу удовольствия, он просто означает, что реальность предполагает необходимость отсрочки или отказа от определенного удовольствия. Два этих «принципа функционирования психики», как их назвал Фрейд, могут быть валидными до тех пор, пока валидна исходная формулировка мазохизма, то есть пока мазохизм считается сдерживаемым садизмом, направленным против самого себя. Таково объяснение мазохизма в рамках принципа удовольствия, но вопрос о том, как страдание может стать источником удовольствия, все еще остается невыясненным. Это противоречит функции удовольствия. Можно представить, как неудовлетворенное и запрещаемое удовольствие способно обернуться неудовольствием, но не наоборот. Итак, утверждение, что мазохизм состоит в переживании неудовольствия как удовольствия, бессмысленно.

Большинство психоаналитиков полагают, что гипотеза о «навязчивом повторении» вполне приемлема для решения проблемы страдания, и это же понятие удивительно сочетается с теорией инстинкта смерти и потребности в наказании. Правда, это было более чем сомнительное утверждение. Во-первых, оно противоречило принципу удовольствия. Во-вторых, ввело в теорию принципа удовольствия-неудовольствия, имевшую хорошее клиническое обоснование, несомненный метафизический элемент, гипотезу, которая не только не была доказана, но и недоказуема вообще, а кроме того, нанесла ущерб аналитической теории. Предположение состояло в том, что существует биологическая склонность к навязчивому повторению ситуаций неудовольствия. Принцип навязчивого повторения сам по себе ничего не значит, поскольку это лишь термин, а вот формулировка принципа удовольствия-неудовольствия основана на физиологических законах напряжения и расслабления. Пока навязчивое повторение интерпретируется как правило, гласящее, что каждый инстинкт стремится к восстановлению состояния релаксации и как компульсивное стремление снова пережить удовольствие, ничего возразить нельзя. В этой форме концепция была ценным уточнением нашего понятия механизма напряжения и расслабления. Но если рассуждать таким образом, то навязчивое повторение полностью находится в рамках принципа удовольствия; более того, принцип удовольствия объясняет компульсивное повторение переживания. В 1923 году я еще довольно неуверенно истолковал инстинкт как характеристику удовольствия, которое должно повторяться[§§§§§§§§].

Однако был еще принцип навязчивого повторения, выходящий за рамки принципа удовольствия, который имел особое значение для теории психоанализа; этот принцип использовался при попытке объяснить феномен, который не удавалось объяснить принципом удовольствия. Но получить клинические доказательства навязчивого повторения как врожденной склонности для того, чтобы объяснить многие еще не замеченные и неистолкованные проблемы, было невозможно. Аналитики пришли к предположению о супериндивидуальном навязчивом «принуждении» («anankе»), но в нем не было необходимости для объяснения борьбы за восстановление состояния покоя, так как функционирование либидо, направленное на расслабление, полностью эту борьбу объясняло. Релаксация есть не что иное, как восстановление исходного состояния покоя, что и подразумевается в концепции инстинкта. Кстати, вывод о биологической борьбе за смерть тоже становится излишним, если вспомнить, что при физиологической инволюции организма постепенное умирание начинается, когда дает сбой функция сексуального аппарата, источника либидо. Умирание, таким образом, это прекращение функционирования витального аппарата.

Такова клиническая проблема мазохизма, которая ждала своего разрешения и породила ошибочное предположение, что основой невротического конфликта являются инстинкт смерти, навязчивое повторение и потребность в наказании. В противовес Александеру**, который основывает на этих заключениях всю теорию личности, я придерживаюсь исходной теории мазохизма как единственно возможного объяснения. Правда, я пока не могу ответить на витающий в воздухе вопрос о том, как можно стремиться к неудовольствию и как оно может обернуться удовольствием. Еще более неудовлетворительно заключение Садгера относительно эрогенного мазохизма, особой диспозиции ягодичного и кожного эротизма при восприятии неудовольствия и удовольствия. С какой стати ягодичный эротизм плюс боль будут восприниматься как удовольствие? И почему мазохист переживает как удовольствие то, что другие, когда их бьют по каким-то эрогенным зонам, переживают как боль и неудовольствие? Фрейд разгадал часть этой загадки, когда увидел за фантазией «ребенок, получающий побои» исходную ситуацию, приносящую удовольствие, — «бьют не меня, а моего соперника». Тем не менее вопрос о том, почему побои могут сопровождаться ощущением удовольствия, остается в силе. Все мазохисты говорят, что фантазия об истязании или непосредственные побои вызывают удовольствие и что только так им удается получить сексуальное удовлетворение или сексуальное возбуждение.

Годы изучения пациентов-мазохистов не дали путеводной нити, но, когда я начал сомневаться в точности и правдивости заявлений моих пациентов, потихоньку забрезжил какой-то свет. Удивительно, что мы так мало понимали в анализе переживания удовольствия как такового, несмотря на десять лет аналитич<

Поделиться:





©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...