 |
Строительное отделение Петербургской городской Думы и надзор за строительством
|
|
|
|
До 1864 года все строительство в России находилось под контролем государства в ведении Главного управления путей сообщения и публичных зданий. Петербургская городская Дума обязана была лишь отчислять деньги на все необходимые общественные постройки, не требуя отчета в действиях министерства. Лишь с 1862-1864 годов надзор за частным и общественным строительством переходит в руки города, чтобы дать ему возможность «руководствоваться собственными соображениями в собственном деле».
В 1865 году был создан комитет по городским сооружениям, просуществовавший до 1872 года, когда из него образовалось строительное отделение городской управы.
В том же году городская Дума получила в свое распоряжение список передаваемых ей под надзор городских построек. Разделены они были на две части: здания и сооружения. К зданиям относились собственно здание городской Думы, затем дома военного генерал-губернатора, обер-полицмейстера и 1-го департамента управы благочиния, здание тюрем – городской и пересыльной, 13 съезжих домов, 8 караульных домов, 6 караульных будок, здание пожарного депо, казармы жандармского дивизиона, скотопригонный двор и т.п. Кроме того, в ведение города переходило 8 монументов, 5 верстовых столбов, 5 важен и 3 водокачальни. К сооружениям относились по этой росписи 177 мостов, все каменные и деревянные пристани, 3 парка, 4 сквера, 5 бульваров и 1 живая изгородь. Еще из сооружений к городу переходили все мостовые, шоссе, спуски к Неве и переходы по льду через нее.
Для удобства надзора за строительством в Петербурге город был разделен на 4 строительных участка, в каждый из них назначался специальный техник. Первые годы комиссии не пришлось строить новые здания и сооружения. Все, что было ей передано, находилось в таком плохом состоянии, что помышлять о новом строительстве не приходилось. В первый же год было истрачено около 500 тысяч рублей, но не на строительство, а на ремонт. В последующие годы расходы только возрастали:
|
|
|
1868 – 588.267 тысяч,
1870 – 70.580 тысяч,
1872 – 982.870 тысяч.
Передача городских сооружений, дорог, мостовых, набережных из ведения высшей административной власти была окончательно законодательно оформлена в Городовом положении 1870 года и затем подтверждалась во всех последующих законодательных актах, касающихся городского общественного управления – Городовом положении 1892 года и положении об общественном управлении Петербурга 1903 года.
По Городовому положению 1870 года под надзор петербургского городского общественного управления передавалась и частная застройка в городе. До этого времени контроль над возведением частных построек в Петербурге принадлежал губернскому правлению. К 1873 году губернское правление передало все дела петербургской городской строительной комиссии, которая с этого времени стала контролировать и частное строительство в городе.
В 1881 году городская Дума издала «Обязательные постановления по строительной части». Подобные правила были составлены в 1903 году и для Охты, которая была присоединена к городу только в полицейском отношении. Действовали эти правила вплоть до 1917 года.
В основном правила касались определения минимального размера дворов, их проезжей части, замощения дворов и улиц. Отдельные параграфы были посвящены строительству деревянных домов, которые надлежало строить на каменных фундаментах или подвалах. Высота деревянных домов не должна была превышать 4 саженей, в которых заключалось бы не более 2-х этажей. Регламентировалось и строительство мансард в каменных домах: определялись высота и скос потолков (не более 450), требовалось покрытие крыши мансарды железом.
|
|
|
В обязательных постановлениях регламентировалось также устройство тротуаров и мостовых домовладельцами и ведомствами, владеющими в городе домами. Оговаривался также материал, из которого должны были изготовляться тротуары: известковый камень, гранитные плиты, деревянные торцы или асфальт. Регламентировалась величина выступов на фасадах зданий – эркеров, пилястр, колонн, кариатид и т.п.
В основном «Обязательные постановления» были направлены на предотвращение пожаров – запрещение использовать горючие материалы при строительстве лестниц и крыш. Другое направление – это обеспечение безопасности горожан во время строительства: установление временных заборов, ограждение стройки, устройство мостков.
В 1872 году во главе строительной части городской управы встал Николай Леонтьевич Бенуа. Он бессменно возглавлял это отделение городской управы в течение 25 лет вплоть до 1897 года.
Бенуа Николай Леонтьевич (1813-1898) – архитектор, академик архитектуры с 1847 года, с 1858 года профессор архитектуры, почетный член Академии художеств. Служил с 1847 года при Кабинете его императорского величества, архитектором Петергофского дворцового правления (с 1850), Министерства государственных имуществ (с 1852), с 1857 архитектор высочайшего двора, главный архитектор императорских театров (1863-1872). Гласный городской Думы с 1868 года. Построил в Петергофе Придворные конюшни, вокзал, Фрейлинские дома, вокзалы в Стрельне, Сергиеве и Красном Селе. В Петербурге построил ряд доходных домов, церковь Посещения Пресвятой Девы Марии на Выборгском католическом кладбище.
Именно Н.Л. Бенуа городская управа обязана рациональным устройством строительной части города – это несомненно. Н.Л. Бенуа выполнял и городские заказы: в 1877 году при участии архитектора А.Р. Гешвенда он проектирует для Петербурга Арестный дом на берегу реки Монастырки, проект фонтана в Александровском саду перед зданием Адмиралтейства. Связи представителей семьи Бенуа с городским общественным управлением продолжались и в последующие годы. Гласным городской Думы долгое время был сын Николая Леонтьевича Михаил Бенуа и его внук Николай Михайлович. Другой сын Николая Леонтьевича Леонтий был связан с городской Думой сначала как эксперт по вопросам архитектуры от Академии художеств, а затем и как гласный городской Думы, в состав которой он вступил в 1916 году для осуществления градостроительного преобразования Петрограда.
|
|
|
Н.Л. Бенуа сохранил систему деления города на 4 строительных участка, в каждый из них входило по три административные единицы – полицейские части. К началу XX века таких участков было уже 10. Во главе каждого участка стоял городской архитектор, который осуществлял прямой контроль над всей строительной деятельностью на своем участке. Участковый архитектор обязан был следить за возведением построек строго по утвержденному плану с соблюдением всех норм строительного устава и обязательных постановлений по строительной части. При этом основной надзор за строительством вел приглашенный домовладельцем архитектор-строитель, который обязан был предъявить участковому архитектору документы, удостоверяющие его право производить постройки в столице. Он нес ответственность за правильность постройки с точки зрения строительного искусства и прочность временных сооружений – мостков, лесов и т.п. Нарушение строительного законодательства каралось по общим гражданским законам, а приводить в исполнение наказание должна была полиция. Участковый архитектор должен был знать обо всех строительных работах на своем участке, и поэтому после выдачи разрешения на строительство, домовладелец был обязан переслать его копию участковому архитектору и приставу того участка, где строилось здание.
Контроль со стороны строительного отделения петербургской городской управы во второй половине XIX века способствовал высокому техническому качеству строительства. Показателем этого может быть почти полное отсутствие чрезвычайных происшествий на стройках города. Но в начале XX века строительные катастрофы, участившиеся в городе, заставили обратить на этот факт внимание гласных городской Думы. На заседании 28 сентября 1905 года гласный Н.А. Оппель сделал запрос о необходимости выяснить причины участившихся катастроф при строительстве домов в Петербурге и просил управу объяснить, как в Петербурге осуществляется контроль над строительством. Н.А. Оппель находился в этот момент под впечатлением от увиденного – он приехал на заседание Думы с места обвала пятиэтажного дома Юсема на Мещанской улице.
|
|
|
Управа подготовила доклад, в котором отмечалось, что с 1890 года в городе произошло всего пять катастроф и основной их причиной стало нарушение строительного устава, утвержденного управой проекта и использование недоброкачественных строительных материалов. На общем заседании старших и участковых техников под председательством члена управы Я.В. Змеева еще одной причиной строительных катастроф назывались недостаток технического надзора со стороны городской управы и экономия домовладельцев как на приглашении опытного техника для наблюдения за строительством так и на качественных строительных материалах.
Члены комиссии решили запросить городские управления Москвы, Варшавы, Риги, а также муниципалитеты Мюнхена, Парижа, Берлина и Вены, чтобы составить представление о том, как обстоит дело с контролем над строительством в этих городах. В Вене, Мюнхене, Риге – он осуществлялся на всех этапах строительства плюс было взято под контроль и качество строительных материалов. В Берлине, как и во всех городах Прусского королевства, строительство контролировали правительственные организации, а в Варшаве – губернское правление и был подобен ситуации в Петербурге.
Принимая заключение по вопросу о предупреждении строительных катастроф, городская управа решила, что делу могли бы помочь новые обязательные постановления по строительной части, но так как это дело длительное, то в качестве первоочередной меры можно было бы санкционировать получение от домовладельцев более подробных чертежей с расчетом деталей конструкций, их прочности и устойчивости. Совещание предлагало также реорганизовать строительное отделение управы, увеличив число служащих в ней техников. Предложение общего заседания строительного отделения городской управы осталось без движения до тех пор, пока не произошли очередные катастрофы на стройках, теперь уже с человеческими жертвами. В июле 1909 года обвалился дом Залемана на Разъезжей, а апреле 1910 – дом Новожилова на 9-ой линии Васильевского острова.
Обвал на Разъезжей был уже второй катастрофой на стройке домовладельца Залемана. В обоих случаях причиной стало применение недоброкачественных материалов и нарушение техники безопасности при проведении строительных работ.
|
|
|
Эта ситуация вызвала беспокойство у Министерства внутренних дел, которое специально создало комиссию для рассмотрения порядка надзора за строительством в городе. В нее вошли представители от градоначальника, губернатора и петербургской городской управы. На заседание комиссии было представлено заключение особого присутствия городской управы, рассматривавшей этот вопрос. Городская управа предлагала те же меры, что и раньше, которые в сущности сводились к наделению строительного отделения городской управы большими правами в деле надзора за строительством в городе.
На одном из заседаний инженер И. Стецевич предложил создать в Петербурге сословие присяжных архитекторов аналогичное корпорации присяжных поверенных. В этом сословии старшие его члены будут отвечать за младших, а все сословие за всех, кто в него вступил. Предложение это однако не было принято особым присутствием управы и до совместной комиссии при Министерстве внутренних дел не дошло.
Комиссия отказалась наделить строительное отделение городской управы дополнительными полномочиями по надзору за строительством в городе. Было разрешено только увеличить ненамного штат техников.
Как уже говорилось, на утверждение в строительное отделение городской управы поступали проекты только частновладельческих построек и част фабрик и заводов, которые не подпадали под юрисдикцию градоначальника. Но к началу ХХ века участие строительного отделения в застройке города становится настолько привычным для всех работающих в городе архитекторов, что на утверждение в управу стали присылать и проекты, не подлежащие надзору городского общественного управления. В 1909 году архитектор А.И. Гоген по поручению Комитета по строительству соборной мечети направил на утверждение в городскую управу проект мечети. Направил, так сказать, по инерции, так как не видел другого органа, который следил бы в городе за строительством. Юридическая комиссия дала заключение, что строительство церквей и молитвенных домов всех вероисповеданий не подлежит утверждению строительным отделением городской управы. Но строительное отделение не отказало в рассмотрении чертежей и дало положительное заключение по проекту.
Говоря о влиянии городского общественного управления на художественный облик столицы, необходимо упомянуть об участии городской управы и городской Думы в конкурсах по премированию лучших лицевых фасадов вновь построенных домов.
В начале XX века изменение облика города вызывало беспокойство общественности Петербурга. Беспокойство это выливалось в публицистическую полемику, положившую начало новому явлению в архитектуре – архитектурной критике. Перейти из области теории в область практики дали возможность конкурсы по премированию лучших фасадов вновь построенных зданий, организованные петербургской городской Думой в 1907-1914 годах. Идею таких конкурсов выдвинул в 1900 году В.А. Шретер на основе европейского опыта и, в частности, Брюсселя и Парижа. А в 1901 году активную поддержку этой идее оказала и петербургская городская Дума. На заседании 20 октября 1901 года гласный С.Н. Худеков предложил, следуя примеру парижского муниципалитета, премировать лучшие фасады вновь отстроенных зданий. По его мнению, подобного рода поощрения будут способствовать «украшению улиц Петербурга домами изящной художественной архитектуры». По поручению городской Думы управа подготовила доклад о порядке проведения конкурса. Она собрала сведения о проведении подобных конкурсов в Европе, разослав по муниципалитетам нескольких европейских городов (Парижа, Брюсселя, Вены, Берлина) запрос. Конкурсы проводились только в Париже и Брюсселе, и городская управа опиралась преимущественно на их опыт. В мае 1903 года городская управа представила на обсуждение Думы доклад, в котором полностью поддерживала предложение С.Н. Худекова о создании специальной комиссии по премированию фасадов. По ее мнению, в настоящее время красота и изящество фасада зависит всецело от вкуса домовладельца, соревнования между архитекторами и теми мерами, которые может принять городская Дума, премируя лучшие фасады. Премировать предлагалось только каменные частные постройки, так как еще «Петр I стремился украсить город каменными зданиями».
Награждать предлагалось не только архитекторов, но и домовладельцев. Предложение С.Н. Худекова отмечать каким-либо образом и подрядчиков было отвергнуто. На премированном доме должна была устанавливаться мраморная доска, сообщавшая всем о том, что дом победил на конкурсе фасадов. В случае, если здание будет обезображено вывесками или неподходящими надстройками, доска будет снята. Автор-архитектор премированного дома должен награждаться медалью или дипломом – в зависимости от конкурсного места, которое он занял, а домовладелец, в возмещение некоторых убытков, понесенных при строительстве, освобождался от платежа оценочного сбора сроком на 1 год.
Но не все гласные были согласны с критерием оценки здания лишь по его фасаду. В заседании выступил гласный, гражданский инженер А.Р. Гешвенд, который считал, что внешняя красота дома еще не говорит о его достоинствах и необходимо учитывать и его внутреннюю отделку и планировку.
В заседании городской Думы 5 ноября 1903 была избрана комиссия судей-экспертов. Во главе нее стоял городской голова П.И. Лелянов, в состав вошли один член управы, заведующий строительным отделением управы, три гласных и старший техник по архитектурной части. Из числа гласных были выбраны архитекторы, долгие годы работавшие в Петербурге – профессор архитектуры И.С. Китнер, архитекторы А.В. Кащенко и А.И. Ковшаров. Комиссия в свою очередь избрала из числа архитекторов, проживающих в Петербурге, трех судей-экспертов и трех экспертов из Академии художеств. Художественные специалисты, представленные в комиссии по премированию лучших фасадов вновь отстроенных домов, были авторитетны и известны в городе – судьи-эксперты архитекторы А.И. Дмитриев, А.И. фон Гоген и С.П. Галензовский; представители Академии художеств – Л.Н. Бенуа, А.Н. Померанцев, Е.А. Сабанеев.
На расходы городская Дума выделила 3 тысячи рублей. Первые заседания комиссии состоялись только в 1905-1907 годах. Присуждение премий происходило несколько раз – в 1907, 1912 годах. В 1914 году была начата подготовка к третьему конкурсу, который однако не состоялся из-за начавшейся Первой мировой войны. Оценивались фасады построек 1903-1906, 1907-1910 и 1911-1912 годов. Информация о конкурсе была помещена в петербургских газетах, и предполагалось, что домовладельцы отзовутся и выдвинут свои дома на конкурс. Однако домовладельцы не проявили особого интереса к конкурсу – в ходе всех конкурсов откликалось 5-6 человек. Не все домовладельцы выкупали медали – за них необходимо было платить. Тогда комиссия при отборе участников конкурса пошла другим путем. Из строительного отделения городской управы были получены все рисунки фасадов зданий, построенных за период 1903-1906 годов. Из них были выбраны уже непосредственные участники конкурса, и комиссия осмотрела дома в натуре.
По результатам осмотров и обсуждений первого конкурса на премирование фасадов комиссия ни одно здание не отметила золотой медалью. Серебряной же удостоились:
1. Особняк М.Ф. Кшесинской, архитектор А.И. фон-Гоген.
2. Доходный дом И.Б. Лидваль, Каменноостровский проспект 1-3, архитектор Ф.И. Лидваль.
3. Дом Н.А. Мельцера, Большая Конюшенная, 19-6, архитектор. Ф.И. Лидваль.
4. Дом А.В. Бадаева, угол Знаменской и Жуковского, 19-53, архитектор В.А. Косяков.
5. Дом П.В. Березина, Ивановская, 14, архитектор Б.И. Гиршович.
Почетными дипломами были отмечены:
1. Владелец дома по Каменноостровскому проспекту дом 57-2 А.Ф. Циммерман и автор проекта Ф.И. Лидваль.
2. Владелец дома по Екатерининскому каналу 28-21 акционерное общество «Зингер» и автор П.Ю. Сюзор.
3. Владелец дома по Каменноостровскому проспекту 20 М.М. Горбов и автор архитектор В.В. Шауб.
Медали приобрели только домовладельцы Н.А. Мельцер и И.Б. Лидваль.
После проведения первого конкурса Л.Н. Бенуа предложил включать в конкурсную программу не только частные, но и казенные, городские и общественные постройки.
В ходе проведения второго конкурса комиссия отобрала в течение трех дней около 80 домов. Из них было выделено 15 зданий, из которых 13 отметили медалями и дипломами. Золотая медаль на этот раз была присуждена фасаду Азовско-Донского банка архитектора Ф.И. Лидваля. Азовско-Донской банк, кстати, не преминул выкупить золотую медаль.
Городской управе было дано также поручение составить альбом с фотографиями премированных фасадов.
В документах не сохранилось сведений, по каким критериям оценивались те или иные фасады. Однако из перечня победителей видно, что во втором конкурсе предпочтение отдавалось постройкам неоклассического направления.
Опытом петербургского городского управления заинтересовались также городские Думы Одессы и Москвы и запросили у Петербурга положение о проведении конкурса на лучший фасад.
Делать определенные выводы из эффективности этих конкурсов довольно сложно, так как проведено было только 2 конкурса и судить стали ли они популярны среди архитекторов, и особенно, домовладельцев невозможно. Но если бы подобные конкурсы проводились регулярно и если бы удалось заинтересовать непосредственного заказчика в участии в конкурсе, то возможно в дальнейшем конкурсы по премированию лучших фасадов могли бы стать примером действенности архитектурной критики. Однако это – пример успешного опыта совместной работы художественной общественности Петербурга и городского общественного управления.
Исходя из строительного законодательства, роль строительного отделения городской управы ограничивалась только техническим надзором за постройкой. Однако само строительное отделение не хотело ограничивать себя этим. Происходило это потому, что в городской управе работали действующие в городе архитекторы. Нельзя также исключать и роль личности, стоявшей во главе строительного отделения. По мнению известного историка архитектуры XIX – XX веков Е.А. Борисовой, Н.Л. Бенуа оказал влияние на формирование облика Петербурга второй половины XIX века.
Однако, довольно сложно, пока, решить, что же играло решающую роль в формировании архитектурного облика города – мода, вкус заказчика или художественный контроль со стороны городской управы, и не просто контроль городских чиновников, а признанных мастеров своего дела – дипломированных архитекторов, профессоров архитектуры, академиков архитектуры. Но исходя из тех полномочий, которыми было наделено городское общественное управление, – оценка будущей постройки с точки зрения правил Строительного устава и нормативов строительной техники и оценка рисунка фасада здания – можно предположить, что роль строительного отделения городской управы в этом отношении возрастает. Несомненно, что ответственность за техническое исполнение построек лежала именно на строительном отделении петербургской городской управы.
Водопровод и канализация
Водопровод
Вопросы снабжения Петербурга питьевой водой и удаление нечистот из города были одними из самых насущных. Со временем эти вопросы приобрели характер вечных и плохо разрешимых во всем петербургском городском хозяйстве. Основной проблемой было то, что петербургские реки и каналы использовались не только для забора воды на хозяйственные нужды. В водоемы с питьевой водой попадали и фекальные воды окрестных домов и вся грязь с улиц и площадей огромного города, что сильно снижало качество невской воды. Из-за загрязнений вода становилась источником многочисленных желудочно-кишечных заболеваний. Если к этому прибавить, что в России, в большинстве случаев, было не принято кипятить воду перед употреблением в пищу, то можно себе представить, насколько тяжелой была обстановка с чистой питьевой водой в и в самой столице Российской империи.
Российских обывателей поддерживали в первой половине XIX века и ученые немецкие врачи. По мнению петербургского врача Генриха Людвига фон Аттенгофера, «отваренная вода, по причине отделения от оной парами воздушной кислоты, имеет вяжущий, противный и для многих вовсе отвратительный вкус». Этот же врач обратил внимание и на качество невской воды, отметил ее мягкость и приятный вкус. Однако он также отметил, что к ней надо привыкнуть и каждый, кто впервые приезжает в Петербург, первоначально должен пить воду только в смеси с красным вином. Для любителей же сырой воды Аттенгофер предлагает следующий, довольно громоздкий и трудоемкий способ добывания хорошей воды: «Вели каждое утро рано почерпывать для себя воду посреди Невы, и потом, дав постоять оной некоторое время в холодном месте, нимало не взбалтывая, сливай один за другим стакан, из коих однако последний выливай прочь; или, естли кому покажется труд сей несколько излишним, тот принесенную из Невы надежными слугами воду вели процедить несколько раз сквозь неклеенную бумагу или тонкое полотно. Также может тот, кто слишком боится местной воды, добывать для себя довольно чистую и, как многие утверждают, здоровую воду посредством растаивания снега, в коем здесь в продолжение каких-либо шести и более месяцев нет недостатка».
фон Аттенгофер Г.Л. Медико-топографическое описание Петербурга. СПб., 1820.
В 20-30-х годах XIX века для того, чтобы уменьшить загрязнение городских водоемов, в систему ливневой канализации включили систему осадочных колодцев. Их основной целью была предварительная очистка воды от мусора. Они находились поблизости от набережной и состояли из 3-х камер. Общий размер колодцев был довольно большой – 8,5 аршина (6 метров) длины, 4,5 аршина (3,2 метра) ширины и 5 аршинов (3,5 метра) глубины. По системе труб и через уличные стоки вода попадала в первую, самую глубокую камеру. В перегородке, отделявшей первую камеру от второй, было проделано отверстие, забранное решеткой. Во второй и третьей камерах на дно укладывалось несколько слоев булыжника. Сначала вода попадала в первую камеру, на дне которой задерживался тяжелый мусор. Когда уровень воды доходил до решетки, вода перетекала во вторую камеру уже несколько очищенная от мусора. Булыжники были расположены на разном уровне, и в результате сточные воды проходили через несколько слоев камней целиком очищаясь от крупного мусора. После такой очистки вода поступала прямо в водный проток – Неву или реки и каналы Петербурга. К 30-м годам XIX века подземных труб с колодцами насчитывалось около 100 километров. Периодически через отверстия в тротуаре специальные команды вычищали колодцы, складывая грязь рядом с решетками. Запах, распространявшийся при этих работах, ощущался, на расстоянии нескольких сот метров. Сточные трубы очищались за счет их уклона по отношению к берегу реки, но так как большинство из них лежало неправильно, часть нечистот застаивалась в трубах и нередко способствовала размыву грунта, провалу мостовой. Трубы и канализационные каналы делались из сосновых или еловых пластин, с небольшим сечением. Такие трубы не могли зачастую справиться с сильным напором дождевой воды. Для более быстрого ремонта канализационные трубы закладывались на небольшую глубину и становились причиной аварий. Кроме того, загрязнению городских вод способствовало и бурное развитие петербургской промышленности во второй половине XIX века.
Несмотря на плохое состояние городских водоемов петербуржцы вплоть до конца 50-х годов XIX века пили неочищенную воду, развозимую по городу водовозами. Петербургская городская Дума стала задумываться о создании городского водопровода практически после введения в действие городового Положения 1846 г. Но в том ее опередила частная инициатива – в 1858 году было создано «Акционерное общество Санкт-Петербургских водопроводов», которое на концессионных началах взялось устроить в Петербурге водопроводную сеть. Концессия была выдана на 35 лет, но уже через 15 лет городская Дума имела право выкупа всей водопроводной сети Общества. В 1873 году Общество было переформировано и срок концессии продлен до 1914 года. В 1914 году водопровод передавался бы в руки города бесплатно. Общество обязалось проложить водопроводную сеть в не заречных частях города. Домовладельцы могли подключиться за свой счет к водопроводной сети и сделать затем водопроводную разводку по дому. Но подключение к водопроводу не было обязательным условием для владельцев домов. На каждого человека рассчитывалась и норма воды – 7 ведер в сутки по цене (для домовладельцев) не более 7 копеек за 100 ведер. Кроме того Общество обязалось поставлять воду к фонтанам в Александровском саду у Адмиралтейства. В беднейших частях города (Каретной, Рождественской, 4-ой Адмиралтейской и Нарвской) Общество устроило по уставу 1858 года 10, а с 1875 года еще 10 водоемов воды, которая для местного населения была бесплатной. Также бесплатно отпускалась вода на нужды городского хозяйства – поливку улиц, для городских зданий и для больниц.
Местом для водозабора был избран так называемый ковш, или гаванец, расположенный напротив Таврического дворца. Этот гаванец в XVIII веке служил местом стоянки для яхт и различных прогулочных судов бывшего хозяина дворца князя Григория Потемкина-Таврического.
Но взяв за основу европейский опыт строительства водопровода, Общество не учло ни петербургского климата, ни петербургской почвы. В результате, открытые английские фильтры промерзли и перестали действовать, а трубы, проложенные по улицам города, «радовали» горожан фонтанами и небольшими озерами.
Английские фильтры состояли из обширного бассейна, в который укладывался фильтрующий материал – на дно помещалась крупная булыга, сверху слоем более мелкая и на самый верхний слой насыпался песок. Затем на песок поступала вода и под давлением собственной массы продавливалась сквозь песок и камни. Так же как и в Англии в Петербурге бассейн был открытым.
Обществу пришлось переработать проект, и к 1863 году адаптированная водопроводная система начала действовать. Водопроводом была охвачена городская территория между Невой и Обводным каналом. Водопроводное дело оказалось очень выгодным, за 24 года чистая прибыль увеличилась в 10 раз, а первоначальная стоимость акций Общества поднялась в 5 раз. Видя успех водопроводного дела в Петербурге, предприниматели начинают создавать новые водопроводные общества.
В 1873 году городская Дума заключила контракт с английской фирмой на строительство водопровода в так называемых заречных частях города, то есть на правом берегу Невы. Англичане построили отдельные водопроводные сети на Петербургской и Выборгской сторонах, а также на Васильевском острове, и в Петербурге образовалось 4 не связанных между собой водопроводных сети.
Качество воды, поставляемое водопроводными обществами, не выдерживало никакой критики. Из-за неудачи с открытыми фильтрами Общество городских водопроводов вовсе отказалось от фильтрации. Вместо фильтров стали применять сетки, которые задерживали только крупный мусор. При прохождении воды через сетки происходило насыщение воды кислородом (аэрация), что приводило к некоторой очистке воды за счет окисления содержащихся в ней примесей. Но все это существенно не улучшало качество питьевой воды. Фактически вода в Петербурге не очищалась вплоть до 1889 года.
Чем грязнее становилась Нева, тем больше жалоб от домовладельцев сыпалось в санитарные комиссии городской Думы и полиции. Полицейские врачи составляли массу протоколов, «подтверждавших факт снабжения городских жителей грязной и вонючей водой». В результате по инициативе городского головы в 1883 году было создано объединенное совещание из представителей городской Управы, Комиссии по водоснабжению городской Думы и правления Общества городских водопроводов. Основными вопросами на заседаниях были установка фильтров и обеззараживание воды. Однако Общество водопроводов во главе с будущим министром финансов И.А. Вышнеградским категорически отказалось строить за свой счет фильтры. Городская Дума подала в суд. В первой инстанции – Окружном суде – Дума проиграла дело, но следующая судебная инстанция, Судебная палата, решила в 1884 году дело в пользу города. Судебное решение было утверждено Правительствующим сенатом в 1886 году. Общество водопроводов обязано было построить фильтры и выдвинуть дальше в Неву водоприемные трубы.
Общество водопроводов вынуждено было в 1887–1889 годах за свой счет устроить медленные фильтры. Они представляли собой закрытые здания, в которых располагались резервуары со слоями песка, мелких камней и булыжника, через которые проходила речная вода. По составу они напоминали английские открытые фильтры, но они были надежно защищены от петербургских морозов.
Городская Дума сделала один серьезный вывод из процесса с водопроводным обществом – зачем давать обогащаться другим и при этом отвечать за их ошибки, когда можно самим получать прибыль и, в условиях централизации одной из отраслей городского хозяйства, добиваться меньших затрат на ее содержание. В 1891–1893 годах городская Дума выкупает все сети водопровода. Создание нового городского предприятия привело и к небольшому снижению цен на воду. Однако водопроводное хозяйство, перешедшее в руки городской Думы, оказалось чрезвычайно запущенным и большая часть средств шла на реконструкцию устаревшего оборудования.
Механическая очистка воды заметно улучшила ее качество – вода стала более чистой внешне, но не избавила горожан от микробов, которые жили в этой воде и посредством которых распространялись многочисленные заболевания. Особенно остро вставал вопрос о качестве питьевой воды в период холерных эпидемий, который случались в Петербурге с завидной регулярностью. Но, пожалуй, самой сильной по общественному резонансу стала эпидемия холеры 1908–1910 годов.
Большинство петербургской публики вплоть до 1908-1910 годов мало интересовало, как устроен городской водопровод, как очищается вода и все подробности городского водоснабжения. Но вновь пришедшая в 1908 году в Петербург холера заставила обратить внимание на этот важный аспект жизнедеятельности города не только специалистов, но и простого обывателя. В столичной прессе появляются статьи, посвященные холере и проблемам обеззараживания воды. Если раньше такие статьи можно было встретить лишь в специальной печати, то в 1908 году к рассмотрению проблемы подключается и массовая периодическая печать – газеты «Биржевые ведомости», «Петербургский листок» и «Петербургская газета». Последняя газета была наиболее популярна среди петербуржцев и именно на ее страницах можно встретить большое количество материала по борьбе с холерой и по всем вопросам, всплывшим в ходе «военных действий»: обеззараживание воды, изменение системы водоснабжения города и современное состояние столичного водопровода. Сообщения, помещаемые на страницах газет этого времени, напоминали скорее известия с фронтов, чем обыкновенную обывательскую газету. На развороте помещались сводки с числом заболевших холерой, умерших и, мелким шрифтом, выздоровевших.
Одним из центров внимания прессы была деятельность петербургской городской Думы, обязанной в силу своих полномочий заниматься проблемами водоснабжения и обеззараживания воды. В газетах подробно описываются заседания Думы, приводятся списки столичных и зарубежных специалистов, привлеченных к решению насущных водопроводных вопросов. Главными персонажами становятся председатель городской санитарной комиссии В.О. Губерт и управляющий городскими водопроводами Э.А. Ганнекен. Вряд ли в обычное время кто-то из обывателей интересовался этими фигурами. Но в чрезвычайной ситуации, когда ищутся виноватые, именно они стали ответственными за сложившуюся ситуацию.
Наиболее виноватым молва, не без участия газет, считала управляющего городскими водопроводами инженера-технолога Э.А. Ганнекена и даже высказывала требования предать его суду. Летом 1909 года ему приходиться давать целый ряд объяснений и оправдываться перед горожанами, объясняя им особенности снабжения Петербурга водой. 4 июля 1909 года в «Петербургской газете» под заголовком «Кто виноват?» помещено интервью с Ганнекеном. Ему пришлось нести ответственность за медленную работу по переустройству водопровода, оправдываться перед корреспондентом в ответ на обвинении в том, что по его вине и из-за медлительности городской Думы, горожане пьют «уху из вибрионов вместо воды». Ганнекен приводит цифры эффективности очистки воды – городские фильтры до переустройства очищали 65–68 % бактерий. При этом лондонский и берлинский водопроводы избавлялись от 87 % бактерий.
«Но разве нельзя чистить фильтры?» – спрашивает корреспондент газеты.
«Их чистят, снимая слой грязи, и даже делают перегрузки песка по отделениям, – отвечает Ганнекен. –. Так 4 отделения были перегружены в 1898 году, 8 – в 1904 и 1905. Затем наступили смутные годы, когда было не до того, когда около каждого машиниста стоял солдат с ружьем, дабы город не остался без воды… При нормальной работе фильтров перегрузку надо производить через 10 лет».
Холерная эпидемия в цивилизованном городе, столице обширной империи была в начале XX века огромным скандалом. Решительные меры принимаются и на государственном уровне. Видя нерасторопность Думы в водопроводном деле, правительство принимает в 1911 году закон «О сооружении канализации и переустройстве водоснабжения в С.-Петербурге», который более известен как закон о «принудительном оздоровлении Петербурга». Вмешательство государства в дела самоуп
|
|
|
