Разврат с лицами одноименного пола (педерастия, содомия)

Германия знает противоестественные отношения только между лицами мужского пола. Австрия знает таковые же, но и разврат между женщинами также подлежит законному преследованию.

Среди развратных деяний между мужскими индивидуумами главный интерес заслуживает педерастия (введение полового члена в задний проход). Именно это половое извращение законодатель имел в виду.

Исследователи в области извращённого полового чувства осветили любовь мужчины к мужчине с совершенно иной стороны, чем это было во время составления законов. Многие факты доказывают, что педерастия может явиться актом невменяемого, а это обязывает суд считаться не только с поступком, но и с умственным состоянием преступника.

Итак, не поступок, а только антрополого-клиническое исследование преступника может решить, имеем ли мы дело с наказуемой извращённостью или болезненным извращением, исключающим иногда наказуемость обвиняемого.

Дальнейшим вопросом для суда должно быть то, является ли половая склонность к лицам одноименного пола врождённой или благоприобретённой, - в последнем же случае служит она болезненным извращением или моральным заблуждением.

Врождённое половое извращение наблюдается только у болезненно предрасположенных, как частичное явление склонности, обусловленной анатомическими или функциональными или теми и другими ненормальностями.

Случай гораздо яснее, диагноз вернее, если субъект и по характеру, и по своему чувству вполне соответствует своему полу, если у него решительно никакой склонности нет к лицам другого пола или даже имеется отвращение к половому акту с таковыми, если он в своём влечении к извращённому удовлетворению обнаруживает какие-нибудь аномалии половой жизни, а также глубокую дегенерацию в форме периодичности и, наконец, представляет невро- и психопатическое явление.

Дальнейший вопрос касается умственного состояния преступника. Если оно таково, что условий для вменяемости нет, то педераст – не преступник, а невменяемый душевнобольной.

Однако при врождённом извращении это редко бывает. Обычно у таких людей в крайнем случае очень лёгкие психические расстройства, не нарушающие сами по себе вменяемости.

Но этим ещё не исчерпывается вопрос об ответственности. Половое влечение - одна из самых могучих органических потребностей. Никакое законодательство не находит внебрачное удовлетворение полового влечения наказуемым вообще. Что у данного субъекта половое чувство извращено, в этом он не повинен, а повинно его ненормальное предрасположение. Как бы его половое желание ни было отвратительно, оно с его ненормальной точки зрения естественно. Сюда присоединяются ещё и то, что у большинства этих несчастных извращение полового влечения невероятно сильно и что в их сознании оно не представляется чем-то противоестественным. От этого-то для борьбы с этим влечением им не хватает ни нравственного, ни эстетического противодействия.

Масса нормальных людей может совершенно отказаться от удовлетворения своей похоти, без всякого вреда для своего здоровья. Напротив, невропаты (а сюда относятся почти все с половым извращением) нервно заболевают, если они не удовлетворяют своего естественного или извращённого влечения.

Большинство извращённых людей в тяжёлом положении. С одной стороны очень сильное влечение к собственному полу и благотворное влияние удовлетворение этой страсти, а с другой стороны – общественное мнение клеймит это, а закон наказывает. С одной стороны мучительное душевное состояние, доводящее до сумасшествия и самоубийства, а с другой стороны – позор, потеря положения и т.д.

Что при известном болезненном предрасположении здесь могут возникнуть насильственные мысли и положения, в этом и сомневаться нельзя.

Общество и суд должны всё это принимать во внимание. Первое должно сожалеть, а не презирать, второй должен освобождать их от наказания, насколько они выходят за определённые пределы.

Для иллюстрации приведём записку одного высокопоставленного господина в Лондоне, страдавшего половым извращением. "Вы представление не имеете о тех муках, какие переживаем мы все, и в особенности более мыслящие из нас, из-за господствующих ещё теперь ложных взглядов насчёт нас и нашей так называемой "безнравственности". Быть может высказанное вами мнение, что этот порок в большинстве случаев есть следствие врождённого "болезненного" предрасположения, уничтожит существующий предрассудок и вместо отвращения и презрения вызовет к нам, несчастным, больным людям сострадание. Хотя ваш взгляд может оказаться для нас полезным, но в интересах истины я не могу без оговорки согласиться с вашим термином "болезненный".

Аномально явление при всех условиях, но слово "болезненный" имеет ещё и иное значение, и я не могу признать его здесь вполне метким, по крайней мере, для случаев, которые я наблюдал: априори я признаю, что среди людей с извращённым чувством найдётся сравнительно гораздо больше случаев умственного расстройства, нервного перераздражения и т.д., чем среди других нормальных людей. Но связана ли эта повышенная нервность непременно с сущностью извращения или это зависит скорее от господствующих ныне законов и общественных предрассудков, вследствие чего извращённые люди не могут так легко удовлетворять свою врождённую половую склонность?

Уже извращённый юноша, почувствовав первое половое возбуждение и наивно поведав об этом товарищам, тотчас видит, что его никто не понимает. Он уединяется. Если он откроется учителю или родителям, то чувство, которое ему так же естественно, как рыбе плаванье, объясняют испорченностью, порочностью. Ему проповедуют всеми силами бороться против этого чувства. И чем сильнее подавляется естественное удовлетворение этого, тем энергичнее работает фантазия. Чем сильнее борьба, тем больше страдает нервная система. Такая насильственная борьба с вкоренившемся влечением и вызывает те болезненные явления, которые мы наблюдаем у многих таких субъектов. Но они не связаны непременно с предрасположением к описанному извращению.

Одни более или менее долго продолжают борьбу и подрывают своё здоровье, другие скоро решают, что не может быть порочным столь сильное врождённое влечение и не борются с невозможным. Но теперь начинается ряд страданий и волнений.

Нормальный мужчина легко находит объект для удовлетворения своего влечения. Но извращённому это не так легко. Он видит мужчин, раздражающих его, но не смеет этого сказать, обнаружить. Он думает, что только он один на всём белом свете такой ненормальный. Конечно, он ищет общения с молодыми людьми, но свои чувства скрывает. И вот он начинает онанировать, причём сказываются вскоре все последствия этого порока.

Если впоследствии вся нервная система оказывается истрёпанной, то в этом повинно не половое извращение, а господствующие взгляды, вследствие которых такие люди не могут удовлетворять своё половое влечение и обращаются к онанизму.

Или, допустим, на долю субъекта с половым извращением выпало счастье найти человека, чувствующего одинаково с ним. Допустим, он узнает, что не только у него имеется такое извращение. Ему раскрывают глаза, и он узнаёт, какая масса товарищей имеется во всех слоях общества, узнаёт, что и тут имеется своя проституция, что мужчины также продаются за деньги. Теперь уже нет недостатка в случаях удовлетворить своё половое влечение. Но какая разница в условиях жизнь нормальных и извращённых мужчин!

Возьмём самый счастливый случай. Гомосексуальный друг найден, наконец. Но всё же они не могут открыто отдаться друг другу, как влюблённые мужчина и женщина. Они всё же должны скрывать свои отношения, свою связь, от всех окружающих, чтобы на них не пало никакого подозрения. Это в особенности трудно, когда они разного возраста и разного общественного положения. Отсюда и начинается целый ряд волнений, причём обстоятельства, ничего не значащие для других, приводят их зачастую в трепет. Разве может такое постоянное волнение, страх пройти бесследно для нервной системы?

В менее счастливых случаях страдалец не может найти гомосексуального друга, но зато находит мужчину, согласного служить его целям. Вскоре начинается вымогательство. Чем больше платит жертва, тем алчнее становится вампир. Наступает момент, когда остаётся либо разойтись, либо идти на скандал. И тут надо скорее удивляться тем, у которых нервная система оказывается не расстроенной в конец. Одни попадают в дом для умалишённых, другие кончают самоубийством. Как много таких жертв среди молодых мужчин! Мне думается, я могу смело сказать, что половина самоубийств молодых людей совершается именно на этой почве. Даже там, где оба гомосексуальны, они вечно боятся быть открытыми, и один этот страх подчас доводит до самоубийства.

Итак, если у гомосексуальных наблюдаются довольно часто ненормальности и расстройства со стороны нервной системы и душевной деятельности, то это отнюдь не связано с самой гомосексуальностью, как с таковой, а зависит от ложных взглядов на это общества и существующих на этот счёт уголовных законов. Всё вышеизложенное наглядно доказало, что это именно так. И я имею основание утверждать, что если бы гомосексуальные мужчины могли удовлетворять своё влечение так же легко и спокойно, как и нормальные мужчины, то большинство упомянутых болезненных состояний наверно не имело бы места!

Надо обратить внимание, что упомянутый параграф понимался только в смысле действительной педерастии, и чтобы при обсуждении виновности принималась в расчёт психически-соматическая ненормальность, установленная тщательной экспертизой. Гомосексуалисты страстно желают уничтожения этого параграфа. Но с этим законодатель не легко согласится, если подумать, что педерастия чаще бывает отвратительным пороком, чем последствием физически-душевного расстройства, что многие гомосексуалисты, чувствуя влечение к одноименному полу, не вынуждены практиковать действительную педерастию, - деяние, которое во все времена признаётся циничным, отвратительным и, в качестве пассивного, также и вредным.

Не будет ли своевременным из утилитарных целей (трудность установления виновности, шантаж, и т.д.) вычеркнуть из законодательства статью, преследующую гомосексуальную любовь, это предоставляется зрелому обсуждению будущего законодателя.

Мои основания для устранения упомянутого параграфа таковы:

· Предусмотренные в законодательстве преступления происходят обыкновенно от ненормального душевного предрасположения.

· Только тщательное врачебное исследование может отличить случаи простой извращённости от болезненного извращения. При затевании дела, однако, субъект социально уничтожен.

· У гомосексуальных людей влечение не только извращено, но и ненормально сильно. В отношении полового влечения такие люди подвержены как бы психическому принуждению.

· Многим из таких лиц их половое удовлетворение не кажется противоестественным, а наоборот – естественным; удовлетворение же, законом допущенное, кажется им неестественным. У них недостаёт, поэтому, всех нравственных корректив, которые могли бы удержать от полового преступления.

· При отсутствии определения, что следует разуметь под противоестественным развратом, субъективному взгляду судьи даётся слишком широкий простор. Это может повлечь за собой судебные ошибки. Решающим моментом служит объективное обстоятельство дела. Но как его установить? Ведь, преступление обычно совершается без свидетелей.

· В смысле устрашения упомянутый закон никакого влияния не оказывает. Устрашает он очень редко, не исправляет никогда, ибо болезненных естественных явлений наказанием не устранить. А к самым ужасным несправедливостям он легко может повести. Не надо забывать, что в различных культурных странах нет этого закона, что в Германии он представляет ещё лишь концессию в отношении общественной нравственности, причём здесь исходят из ложного предрассудка и смешивают извращение с извращённостью.

· В то время как общественная нравственность и юношество достаточно охраняются в Германии другими параграфами законодательства, этот закон решительно больше приносит вреда, чем пользы, представляя прекрасную почву для шантажистов. Конечно, доказанный шантаж наказывается, но, ведь, шантажист надеется, что его жертва не допустит суда. В худшем случае шантажист посидит немного в тюрьме, что для него горе не из великих, а его жертва чувствует себя униженной и нередко кончает самоубийством.

· Если немецкий законодатель имел бы в виду уберечь юношество, то, наверное, достаточно будет распространить § 176, 1, на лиц вообще (нынешний параграф говорит лишь о лицах женского пола, принуждённых насилием или угрозами к развратным действиям). Кстати, следовало бы повысить возраст (14 лет), начиная с которого развратные действия в отношении юных особ остаются безнаказанными. Это было бы полезно и женскому полу, так как на 15 году жизни редко кто достигает такой умственной зрелости и самообладания, чтобы можно было самостоятельно защитить себя. Этим, однако, и юноши (скажем до 17 лет) были бы надёжнее защищены, чем тем параграфом, о котором идёт речь и который, как известно, имеет в виду только педерастию (а за последнее время и другие подобные половые акты), оставляя безнаказанным онанизм и другие виды разврата.

А между тем именно такими действиями извращённые субъекты и становятся опасными для юношества, и только в редких случаях – педерастией. Начиная уже с 18 лет, когда уже имеется достаточно нравственной и интеллектуальной зрелости, законодатель не обязан и не имеет права наказывать безнравственные действия в случае, если они совершаются втайне от всех и при взаимном согласии. Тут каждый распоряжается сам собою, потому что при этом не задеваются ни частные, ни общественные интересы.

Что сказано в отношении врождённого извращения полового чувства, может быть применено и к благоприобретённому.

Высокий психопатологический интерес, а иногда и судебный интерес имеет тот факт, что гомосексуальные субъекты способны на самые отчаянные насилия, если их возлюбленный разлюбит или изменит. В них говорит чувство ревности так же сильно, как и у влюблённых мужчины и женщины.

⇐ Предыдущая23242526272829303132Следующая ⇒

Поделиться: