Социологические исследования и данные смежных наук.

Начало эмпирического изучения прессы в России в ХІХ веке.

В России взаимоотношения науки о журналистике и социо­логии СМК отягощались далеко не научными обстоятельствами. Над социологией долгое время тяготело ее «буржуазное» происхождение, как двумя десятилетиями ранее над кибернетикой и генетикой. Затем, когда социология приобрела некоторые права гражданства, остракиз­му подверглось словосочетание «средства массовой коммуникации». Поэтому до сих пор в специальной литературе с ним соседствуют ва­рианты «средства массовой информации» и «средства массовой ин­формации и пропаганды» Хотя обозначение приоритетов при рассмотрении исторического пути социологии печати — не наша задача, сошлемся на авторитет Н. Рубакина, известного ученого конца XIX — начала XX в., сказавшего в свое время: «Как ни странно, но экспериментальное изучение читательства началось у нас в России гораздо раньше, чем за границей» [Рубакин Н. Этюды по психологии читательства.- СПб.: Изд. К. Тихомирова, 1919.- С.3].

Отметим в этой связи деятельность Н. Чернышевского, изучавшего состав подписчиков «Современника» на 1859-1861 гг., и Л. Толстого, обсуждавшего со своими слушателями только что прочитанные кни­ги. В 1898 г. П. Шестаков собрал сведения о чтении периодики на мос­ковской ситценабивной фабрике. Более трети грамотных работников читали газеты: выписывали их лично, коллективно, покупали в розни­цу, заимствовали у других. Широко известна деятельность X. Алчевской по изучению чтения вслух и дневниковой фиксации материалов. Итоговые публикации (книги, вышедшие в 1884,1896 и 1906 гг.) были представлены ею на четырех международных выставках: в Париже, Антверпене, Чикаго и еще раз в Париже, где завоевали премии. «Рус­ские ведомости» остались в истории дореволюционной русской социо­логии как единственная газета, проводившая анкетный опрос для выяснения «своего» читателя.

Еще в 20-е гг. XX в. номера периодичес­ких изданий «Журналист», «Красная печать» содержат массу статис­тического материала, полученного в ходе эмпирических исследова­ний [ Смушкова М. Первые итоги изучения читателя. — М.—Л.: ГИЗ, 1926; ШафирЯ. Очерки психологии читателя. - М.—Л.: ГИЗ, 1927; Кузьмичев В. Пе­чатная агитация и пропаганда. — М.~-Л.: ГИЗ, 1930].

Россия шла тогда в общем фарватере развития мировой науки. Затем этот процесс был насильственно прерван. Мировая же наука продолжала развивать методологию и методику новой отрасли зна­ний — социологии, а внутри нее — социологии СМК.

Прагматическая и идеологическая причины развития социологии СМК.

Развитие социологии СМК осуществлялось не только (вернее, не столько) в научных интересах. Развитие науки совпало с производст­венными потребностями — с необходимостью специально заниматься проблемами маркетинга, т. е. задействовать и массовые информационные источники. Именно через них информационный заменитель товара — реклама — достигала своего адресата, будущих клиентов.

Так определился очень мощный прагматический интерес к иссле­дованиям в области СМК. Исследования прессы совпадали с общей идеологией изучения потребителя. Рекламодатели на Западе финан­сировали массу исследований, связанных с изучением Аудитории от­дельных каналов, экспериментов по изучению механизмов воздейст­вия информации на слушателя, читателя и зрителя.

Есть еще одна причина того, что институт прессы, раз возникнув, требовал своего изучения. Назовем ее идеологической. Газеты, ра­дио и телевидение являются сферой, где взаимодействуют активные субъекты: с одной стороны, государство, властные структуры, соци­альные институты; с другой — широкие слои населения. Характер это­го взаимодействия различен в различных типах общества, он описы­вается в терминах формирования и выражения общественного мне­ния, тотального воздействия государства и удовлетворения насущных информационных потребностей индивидов. Главное, что и та, и дру­гая сторона объективно заинтересованы в изучении этих процессов: одни, чтобы знать, как воздействовать, другие — в какой мере реализу­ются их интересы.

Поскольку в России не было рынка, а существовало так называ­емое иерархизированное распределение, не было и мощной экономиче­ской причины для развития социологии вообще и массовых коммуника­ций в частности. Не нуждался в правде о себе самом и государственный институт прессы с его монопольным правом на информацию, на выра­ботку стратегии деятельности СМК. Точно так же не нуждался в правде о функционировании монопольной однонаправленной структуры ком­муникации и Издатель.

Определяющим организационным принципом взаимоотношений СМК и общества была триада, родившаяся в ситуации конкретно-ис­торической определенности, в эпоху становления большевизма в Рос­сии, когда перед марксистской партией стояла задача консолидации политических сил. Авторство этой триады, по мнению В. Ленина, свя­зано с высказываниями В. Либкнехта: «Практическим лозунгом на­шей работы служат слова ветерана германской социал-демократии Либкнехта: "Studient, propagandieren, organisieren" — учиться, пропа­гандировать, организовать — и центральным пунктом этой деятельно­сти может и должен быть только орган Партии»¹. Трансформированное триединство функций института прессы, выраженное в формуле «агитация, пропаганда и организация», стало основой и теоретичес­ких изысканий в области изучения функционирования печати, радио и телевидения в нашей стране на долгие десятилетия. Доминанта партийных интересов во взаимодействии Коммуникатора и индивида практически исключила из зоны исследовательского внимания Ауди­торию, вернее, оставила ей пассивную роль в механизме функциони­рования прессы в обществе.

Не случайно представители демократического направления в среде научной общественности, осознававшие антидемократический, тота­литарный характер социальной жизни в стране, воспользовались пер­вой советской перестройкой, политической оттепелью конца 50-на-чала 60-х годов, чтобы начать свои социологические исследования СМК с повышенным вниманием именно к этой части коммуникатив­ной цепи. Параллельное развитие теории журналистики, с ее приори­тетным вниманием к вопросам истории публицистики, гносеологии журналистики, теории жанров, не компенсировало недостаток знания в этой области.

Социологические исследования и данные смежных наук.

Но вернемся в начало века, к западной теоретической мысли в сфе­ре социологии коммуникаций. Исторически «как в количественном, так и в ряде других отношений, например, в сфере финансирования научных исследований, американская социология росла быстрее и до­стигла большего развития, чем социология в любой другой стране» [Американская социология. Перспективы, проблемы, методы / Под ред. Т. Парсонса. - М.: Прогресс, 1972. - С. 361]. Это относится и к социологии СМК.

Но развитие этой науки в США имеет, как представляется, несколь­ко качественных особенностей, которые объясняют, почему она стала фундаментом для дальнейших разработок в этой области.

Поскольку социология широко развивалась, охватывая самые раз­нообразные сферы жизни общества, накапливался богатый эмпири­ческий материал о жизни социума. Это взаимообогащало социологов. Например, специалисту, занимающемуся проблемой потребления телевизионной информации, могли пригодиться наблюдения над об­разом жизни разных групп населения или факторы, обнаруженные в ходе исследований аудитории кино (что и как смотрят лица раз­ных поколений, что и как понимают в фильме представители разных образовательных и социальных уровней).

Объективным развитием социальных наук сразу задавался междисциплинарный характер изысканий. Едва ли современный исследова­тель эффективности прессы не найдет нужным ознакомиться с науч­ной гипотезой о влиянии межличностной коммуникации на характер поведения индивида во время предвыборной кампании. В рамках раз­ных обществоведческих наук (психологии, социальной психологии, антропологии, статистики) разрабатывались методики изучения со­циального объекта, которые переходили в арсенал средств всех иссле­дователей. Так, некоторые модификации теории вероятности позво­лили в 30-е годы XX в. перейти к профессиональному изучению общест­венного мнения на основе репрезентативных выборок.

История социологических исследований исчисляется с начала прош­лого века — небольшой срок для развития человеческого общества, но именно этот отрезок характеризуется чертами, которые, по-видимо­му, останутся определяющими для мирового сообщества и в нынеш­нем веке: индустриальное и постиндустриальное развитие экономики, расширение сферы гражданского общества, массовые информацион­ные процессы. Соответственно, велика вероятность воспроизведения социальных ситуаций, а значит, современному социологу будут по­лезны и принципы исследования основных социальных субъектов коммуникативных процессов, и сами эмпирические данные, получен­ные прежде.