Что такое экономический анализ? 1 Глава

Гвоздем рассуждений противников самоопределения является ссылка на «неосуще­ствимость» его при капитализме вообще или при империализме. Словечко «неосущест­вимость» часто употребляется в разнообразных и неточно определяемых значениях. Поэтому в своих тезисах мы потребовали того, что необходимо во всякой теоретиче­ской дискуссии: выяснения, в каком смысле говорят о «неосуществимости»? И не огра­ничиваясь вопросом, мы сделали приступ к такому разъяснению. В смысле политиче­ской трудноосуществимости или неосуществимости без ряда революций все требова­ния демократии «неосуществимы» при империализме.

В смысле экономической невозможности говорить о неосуществимости самоопреде­ления в корне неверно.

Таково было наше положение. Здесь гвоздь теоретического расхождения, и на этот вопрос в сколько-нибудь серьезной дискуссии надо было бы нашим противникам обра­тить все внимание.

___________________________ О КАРИКАТУРЕ НА МАРКСИЗМ__________________________ 91

Посмотрите же, как рассуждает об этом вопросе П. Киевский.

Толкование неосуществимости в смысле «трудной осуществимости» по политиче­ским причинам он определенно отклоняет. Он отвечает на вопрос прямо в смысле эко­номической невозможности.

«Значит ли, — пишет он, — что самоопределение при империализме так же неосуществимо, как ра­бочие деньги при товарном производстве?» И П. Киевский отвечает: «Да, значит! Ибо мы говорим имен­но о логической противоречивости между двумя социальными категориями: «империализм» и «самооп­ределение наций», такой же логической противоречивости, какая существует между двумя другими кате­гориями: рабочие деньги и товарное производство. Империализм есть отрицание самоопределения, и совместить самоопределение с империализмом не удастся никакому фокуснику».

Как ни страшно это сердитое слово «фокусники», которое направляет в нас П. Киев­ский, но мы все же должны заметить ему, что он просто-таки не понимает, что значит экономический анализ. «Логической противоречивости», — при условии, конечно, правильного логического мышления — не должно быть ни в экономическом ни в поли­тическом анализе. Поэтому ссылаться на «логическую противоречивость» вообще, ко­гда речь идет именно о том, чтобы дать экономический анализ, а не политический, ни­как не доводится. К «социальным категориям» относится и экономическое и политиче­ское. Следовательно, П. Киевский, ответив сначала решительно и прямо: «да, значит» (т. е. самоопределение так же неосуществимо, как рабочие деньги при товарном про­изводстве), отделался на деле тем, что походил кругом да около, а экономического ана­лиза не дал.

Чем доказывается, что рабочие деньги неосуществимы при товарном производстве? Экономическим анализом. Этот анализ, который, как и всякий анализ, не допускает «логической противоречивости», берет экономические и только экономические (а не «социальные» вообще) категории и из них выводит невозможность рабочих денег. В первой главе «Капитала» ни о какой политике, ни о какой политической форме, ни о каких «социальных категориях» вообще нет и речи: анализ

92___________________________ В. И. ЛЕНИН

берет только экономическое, обмен товаров, развитие обмена товаров. Экономический анализ показывает — путем, конечно, «логических» рассуждений — что рабочие день­ги при товарном производстве неосуществимы. П. Киевский не делает даже и попытки приступить к экономическому анализу! Он спутывает экономическую сущность им­периализма с его политическими тенденциями, как это видно из первой же фразы пер­вого же параграфа его статьи. Вот эта фраза:

«Промышленный капитал явился синтезом докапиталистического производства и торгово-ссудного капитала. Ссудный капитал оказался на услужении у промышленного. Теперь капитализм преодолевает разные виды капитала, возникает высший, унифицированный тип его, финансовый капитал, и потому всю эпоху можно назвать эпохой финансового капитала, адекватной системой внешней политики кото­рого и является империализм».

Экономически все это определение никуда не годится: вместо точных экономиче­ских категорий одни фразы. Но останавливаться на этом сейчас невозможно. Важно то, что империализм П. Киевский объявляет «системой внешней политики».

Это, во-1-х, по существу неверное повторение неверной идеи Каутского.

Это, ВО-2-Х, чисто политическое, только политическое определение империализма. Посредством определения империализма как «системы политики» П. Киевский хочет увернуться от экономического анализа, который он обещал дать, заявив, что самоопре­деление «так же» неосуществимо, т. е. экономически неосуществимо, при империа­лизме, как рабочие деньги при товарном производстве!

Каутский в споре с левыми заявлял, что империализм есть «только система внешней политики» (именно анне-

Знает ли П. Киевский, каким невежливым словом называл Маркс такие «Логические приемы»? От­нюдь не применяя этого невежливого слова к П. Киевскому, мы вынуждены заметить, что Маркс называл это «мошенническими приемами»: в определение известного понятия произвольно вставляют как раз то, о чем идет спор, как раз то, что еще надо доказать.

Повторяем, мы не применяем невежливого выражения Маркса к П. Киевскому. Мы лишь раскрываем источник ее ошибки. (Этот текст в рукописи зачеркнут. Ред.)

___________________________ О КАРИКАТУРЕ НА МАРКСИЗМ__________________________ 93

ксии), что называть империализмом известную экономическую стадию, ступень разви­тия, капитализма нельзя.

Каутский неправ. Спорить о словах, конечно, не умно. Запретить употреблять «сло­во» империализм так или иначе невозможно. Но надо выяснить точно понятия, если хотеть вести дискуссию.

Экономически империализм (или «эпоха» финансового капитала, дело не в слове) есть высшая ступень развития капитализма, именно такая, когда производство стало настолько крупным и крупнейшим, что свободу конкуренции сменяет монополия. В этом экономическая сущность империализма. Монополия проявляется и в трестах, син­дикатах и пр., и в всесилии гигантских банков, и в скупке источников сырья и пр., и в концентрации банкового капитала и т. д. В экономической монополии — все дело.

Политической надстройкой над новой экономикой, над монополистическим капита­лизмом (империализм есть монополистический капитализм) является поворот от демо­кратии к политической реакции. Свободной конкуренции соответствует демократия. Монополии соответствует политическая реакция. «Финансовый капитал стремится к господству, а не к свободе», — справедливо говорит Р. Гильфердинг в своем «Финан­совом капитале».

Выделять «внешнюю политику» из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней есть в корне неправильная, немарксистская, ненаучная мысль. И во внешней политике, и во внутренней, одинаково, империализм стремится к нарушениям демократии, к реакции. В этом смысле неоспоримо, что империализм есть «отрицание» демократии вообще, всей демократии, а вовсе не одного из требований демократии, именно: самоопределения наций.

Будучи «отрицанием» демократии, империализм так же «отрицает» и демократию в национальном вопросе (т. е. самоопределение наций): «так же», т. е. он стремится на­рушить ее; осуществление ее ровно настолько же и в том же смысле труднее при импе­риализме, насколько труднее при империализме (по сравнению

94___________________________ В. И. ЛЕНИН

с домонополистическим капитализмом) осуществление республики, милиции, выбора чиновников народом и т. д. Об «экономической» неосуществимости не может быть и речи.

П. Киевского ввело в ошибку здесь, вероятно, еще то обстоятельство (кроме общего непонимания требований экономического анализа), что с обывательской точки зрения аннексия (т. е. присоединение чуженациональной области вопреки воле ее населения, т. е. нарушение самоопределения нации) считается равнозначной «расширению» (экс­пансии) финансового капитала на более обширную хозяйственную территорию.

Но с обывательскими понятиями нельзя браться за теоретические вопросы.

Империализм есть, экономически, монополистический капитализм. Чтобы монопо­лия была полной, надо устранить конкурентов не только с внутреннего рынка (с рынка данного государства), но и с внешнего, со всего мира. Есть ли экономическая возмож­ность «в эру финансового капитала» устранить конкуренцию даже в чужом государст­ве? Конечно, есть: это средство — финансовая зависимость и скупка источников сырья, а затем и всех предприятий конкурента.

Американские тресты есть высшее выражение экономики империализма или моно­полистического капитализма. Для устранения конкурента тресты не ограничиваются экономическими средствами, а постоянно прибегают к политическим и даже уголов­ным. Но было бы глубочайшей ошибкой считать экономически неосуществимой моно­полию трестов при чисто экономических приемах борьбы. Напротив, действительность на каждом шагу доказывает «осуществимость» этого: тресты подрывают кредит конку­рента через посредство банков (хозяева трестов суть хозяева банков: скупка акций); тресты подрывают подвоз материалов конкурентам (хозяева трестов суть хозяева же­лезных дорог: скупка акций); тресты на известное время сбивают цены ниже себестои­мости, тратя на это миллионы, чтобы разорить конкурента и скупить его предприятия, его источники сырья (рудники, землю и пр.).

___________________________ О КАРИКАТУРЕ НА МАРКСИЗМ__________________________ 95

Вот — чисто экономический анализ силы трестов и расширения их. Вот чисто эко­номический путь к расширению: скупка предприятий, заведений, источников сырья.

Крупный финансовый капитал одной страны всегда может скупить конкурентов и чужой, политически независимой, страны и всегда делает это. Экономически это впол­не осуществимо. Экономическая «аннексия» вполне «осуществима» без политической и постоянно встречается. В литературе об империализме вы встретите на каждом шагу такие, например, указания, что Аргентина есть на деле «торговая колония» Англии, что Португалия есть на деле «вассал» Англии и т. п. Это верно: экономическая зависимость от английских банков, задолженность Англии, скупка Англией местных железных до­рог, рудников, земель и пр. — все это делает названные страны «аннексией» Англии в экономическом смысле, без нарушения политической независимости этих стран.

Самоопределением наций называется политическая независимость их. Империализм стремится нарушить ее, ибо при политической аннексии экономическая часто удобнее, дешевле (легче подкупить чиновников, добиться концессии, провести выгодный закон и пр.), сподручнее, спокойнее, — совершенно так же, как империализм стремится заме­нить демократию вообще олигархией. Но толковать об экономической «неосуществи­мости» самоопределения при империализме есть просто сапоги всмятку.

П. Киевский обходит теоретические трудности посредством одного, чрезвычайно легкого и легковесного приема, который по-немецки называется «буршикозными» вы­ражениями, т. е. студенчески простоватыми, грубоватыми, употребительными (и есте­ственными) при студенческой попойке. Вот образец:

«Всеобщее избирательное право, — пишет он, — 8-часовой рабочий день и даже республика логиче­ски совместимы с империализмом, хотя империализму они далеко не улыбаются (!!), а потому осуществ­ление их до крайности затруднено».

Мы решительно ничего не имели бы против буршикозного выражения: республика не «улыбается»

96___________________________ В. И. ЛЕНИН

империализму, — веселенькое словечко иногда скрашивает ученые материи! — если бы кроме них в рассуждении о серьезном вопросе был еще и экономический и полити­ческий анализ понятий. У П. Киевского буршикозность заменяет такой анализ, засло­няет отсутствие его.

Что это значит: «республика не улыбается империализму»? И почему это так?

Республика есть одна из возможных форм политической надстройки над капитали­стическим обществом и притом самая демократическая при современных условиях. Сказать: республика «не улыбается» империализму значит сказать, что есть противоре­чие между империализмом и демократией. Очень может быть, что это наше заключение «не улыбается» и даже «далеко не улыбается» П. Киевскому, но оно все же неоспори­мо.

Далее. Какого рода это противоречие между империализмом и демократией? Логи­ческое или не логическое? П. Киевский употребляет слово «логический», не подумав, и потому не замечает, что это слово служит ему в данном случае для сокрытия (от глаз и ума читателя, как от глаз и ума автора) как раз того вопроса, о котором он взялся рас­суждать! Этот вопрос — отношение экономики к политике; отношение экономических условий и экономического содержания империализма к одной из политических форм. Всякое «противоречие», которое отмечается в человеческих рассуждениях, есть логи­ческое противоречие; это пустая тавтология. Посредством этой тавтологии П. Киевский обходит суть вопроса: есть ли это «логическое» противоречие между двумя экономи­ческими явлениями или положениями (1)? или между двумя политическими (2)? или между экономическим и политическим (3)?

Ведь в этом суть, раз встал вопрос об экономической неосуществимости или осуще­ствимости при той или иной политической форме!

Если бы П. Киевский не обошел эту суть, он бы увидал, вероятно, что противоречие между империализмом и республикой есть противоречие между экономикой новейше­го капитализма (именно: монополистического

___________________________ О КАРИКАТУРЕ НА МАРКСИЗМ__________________________ 97

капитализма) и политической демократией вообще. Ибо никогда не докажет П. Киев­ский, что любая крупная и коренная демократическая мера (выбор чиновников или офицеров народом, полнейшая свобода союзов и собраний и пр.) менее противоречит империализму (более «улыбается» ему, если угодно), чем республика.

Получается именно то положение, на котором мы настаивали в тезисах: империа­лизм противоречит, «логически» противоречит, всей вообще политической демократии. П. Киевскому «не улыбается» это наше положение, ибо оно разрушает его нелогиче­ские построения, но как же быть? Неужели в самом деле помириться с тем, когда хотят якобы опровергнуть известные положения, а на деле тайком проводят именно их по­средством выражения: «республика не улыбается империализму»?

Далее. Почему республика не улыбается империализму? и как «совмещает» импе­риализм свою экономику с республикой?

П. Киевский не подумал об этом. Мы ему напомним следующие слова Энгельса. Речь идет о демократической республике. Вопрос стоит такой: может ли богатство гос­подствовать при этой форме правления? т. е. вопрос именно о «противоречивости» ме­жду экономикой и политикой.

Энгельс отвечает: «... Демократическая республика официально ничего не знает о различиях» (между гражданами) «по богатству. При ней богатство осуществляет свою власть косвенно, но зато тем вернее. С одной стороны, в форме прямого подкупа чи­новников» («классический образец — Америка»), «с другой стороны, в форме союза правительства и биржи...»⁴⁸

Вот вам образчик экономического анализа по вопросу об «осуществимости» демо­кратии при капитализме, частичкой какового вопроса является вопрос об «осуществи­мости» самоопределения при империализме!

Демократическая республика противоречит «логически» капитализму, ибо «офици­ально» приравнивает

98___________________________ В. И. ЛЕНИН

богатого и бедного. Это есть противоречие между экономическим строем и политиче­ской надстройкой. С империализмом у республики то же противоречие, углубленное или усугубленное тем, что смена свободной конкуренции монополией еще более «за­трудняет» осуществление всяких политических свобод.

Как же совмещается капитализм с демократией? Посредством косвенного проведе­ния в жизнь всевластия капитала! Экономических средств для этого два: 1) подкуп прямой; 2) союз правительства с биржей. (В наших тезисах это выражено словами, что финансовый капитал «свободно купит и подкупит любое правительство и чиновников» при буржуазном строе.)

Раз господствует товарное производство, буржуазия, власть денег — подкуп (прямой и через биржу) «осуществим» при любой форме правления, при любой демократии.

Спрашивается, что изменяется в рассматриваемом отношении при замене капита­лизма империализмом, т. е. домонополистического капитализма монополистическим?

Только то, что власть биржи усиливается! Ибо финансовый капитал есть крупней­ший, доросший до монополии, промышленный капитал, слившийся с банковым капи­талом. Крупные банки сливаются с биржей, поглощая ее. (В литературе об империа­лизме говорят о падении роли биржи, но только в том смысле, что всякий гигантский банк сам есть биржа.)

Далее. Если для «богатства» вообще оказывается вполне осуществимым господство над любой демократической республикой посредством подкупа и биржи, то каким об­разом может П. Киевский утверждать, не впадая в забавное «логическое противоре­чие», что крупнейшее богатство трестов и банков, ворочающих миллиардами, не может «осуществить» власти финансового капитала над чужой, т. е. политически независи­мой, республикой??

Что же? подкуп чиновников «неосуществим» в чужом государстве? или «союз пра­вительства с биржей» есть только союз своего правительства?

___________________________ О КАРИКАТУРЕ НА МАРКСИЗМ__________________________ 99

* * *

Читатель видит уже отсюда, что для распутывания и популярного разъяснения нуж­ны около 10 печатных страниц против десяти строк путаницы. Разбирать так же под­робно каждое рассуждение П. Киевского — у него нет буквально ни одного без пута­ницы! — мы не можем, да и нет в этом надобности, раз главное разобрано. Остальное отметим вкратце.

ПРИМЕР НОРВЕГИИ

Норвегия «осуществила» якобы неосуществимое право на самоопределение в 1905 году, в эру самого разнузданного империализма. Толковать о «неосуществимости» по­этому не только теоретически абсурдно, но и смешно.

П. Киевский хочет опровергнуть это, обзывая нас сердито «рационалистами» (при чем это? рационалист ограничивается рассуждением и притом абстрактным, мы же указали конкретнейший факт! не употребляет ли П. Киевский иностранное словечко «рационалист» так же... как бы помягче выразиться?., так же «удачно», как он употре­бил в начале своей статьи слово «экстрактивный», предлагая свои соображения «в экс­трактивном виде»?).

П. Киевский упрекает нас в том, что для нас «важна внешность явлений, а не под­линная суть». Присмотримся же к подлинной сути.

Опровержение начинается с примера: факт издания закона против трестов не дока­зывает неосуществимости запрещения трестов. Справедливо. Только пример неудач­ный, ибо он говорит против П. Киевского. Закон есть мера политическая, есть полити­ка. Никакой политической мерой нельзя запретить экономики. Никакой политической формой Польши, будет ли она частичкой царской России или Германии, или автоном­ной областью или независимым политически государством, нельзя ни запретить ни от­менить ее зависимости от финансового капитала империалистских держав, скупки ак­ций ее предприятий этим капиталом.

100__________________________ В. И. ЛЕНИН

Независимость Норвегии «осуществлена» в 1905 г. только политическая. Экономи­ческой зависимости она не собиралась и не могла затронуть. Как раз об этом говорят наши тезисы. Мы именно указывали, что самоопределение касается только политики и потому неверно даже ставить вопрос об экономической неосуществимости. А П. Киев­ский «опровергает» нас, приводя пример бессилия политических запретов против эко­номики! Хорошо «опровержение»!

Далее.

«Одного или даже многих примеров победы мелких предприятий над крупными недостаточно для опровержения правильной тезы Маркса о том, что общий ход развития капитализма сопровождается и концентрацией и централизацией производства».

Этот довод опять состоит в неудачном примере, который выбирается, чтобы отвести внимание (читателя и автора) от действительной сущности спора.

Наш тезис гласит, что об экономической неосуществимости самоопределения в том же смысле, в каком неосуществимы рабочие деньги при капитализме, говорить невер­но. Ни единого «примера» такой осуществимости быть не может. П. Киевский, мол­ча, признает нашу правоту по этому пункту, ибо переходит к иному толкованию «не­осуществимости».

Почему он не делает этого прямо? Почему не формулирует открыто и точно своего тезиса: «самоопределение, будучи неосуществимо в смысле экономической возможно­сти его при капитализме, противоречит развитию и потому реакционно или является лишь исключением»?

Потому, что открытая формулировка контртезиса сразу разоблачила бы автора, и ему приходится прятаться.

Закон экономической концентрации, победы крупного производства над мелким, признан и нашей и Эрфуртской программой. П. Киевский прячет тот факт, что нигде не признан закон политической или государственной концентрации. Если это такой же закон или тоже закон, отчего бы П. Киевскому не изложить его и не предложить по­полнить нашу программу? Справедливо ли

О КАРИКАТУРЕ НА МАРКСИЗМ_________________________ 101

с его стороны оставлять нас при плохой, неполной программе, когда он открыл этот новый закон государственной концентрации, закон, имеющий практическое значение, ибо он избавил бы нашу программу от ошибочных выводов?

П. Киевский не дает никакой формулировки закона, не предлагает пополнить нашей программы, ибо смутно чувствует, что он стал бы тогда смешным. Все расхохотались бы над курьезным «империалистическим экономизмом», если бы эта точка зрения вы­плыла наружу, и параллельно закону вытеснения мелкого производства крупным был бы выставлен «закон» (в связи с ним или рядом с ним) вытеснения мелких государств крупными!

Чтобы пояснить это, ограничимся одним вопросом П. Киевскому: почему экономи­сты без кавычек не говорят о «распаде» современных трестов или крупных банков? о возможности такого распада и об осуществимости его? почему даже «империалистиче­ский экономист» в кавычках вынужден признать возможность и осуществимость рас­пада крупных государств и не только распада вообще, а, например, отделения «малых народностей» (это заметьте!) от России (§ д в главе 2-ой статьи П. Киевского)?

Наконец, чтобы еще нагляднее пояснить, до чего договаривается наш автор, и пре­достеречь его, отметим следующее: закон вытеснения мелкого производства крупным мы все открыто выставляем и никто не боится назвать отдельные «примеры» «победы мелких предприятий над крупными» явлением реакционным. Назвать реакционным от­деление Норвегии от Швеции пока еще никто из противников самоопределения не ре­шился, хотя мы с 1914 года подняли этот вопрос в литературе.

Крупное производство неосуществимо, если сохраняются, например, ручные станки; совершенно нелепа мысль о «распаде» механической фабрики на ручные мастерские. Империалистская тенденция к крупным империям вполне осуществима и на практике нередко осуществляется в форме империалистского союза

См. Сочинения, 5 изд., том 25, стр. 289—294. Ред.

102__________________________ В. И. ЛЕНИН

самостоятельных и независимых, в политическом значении слова, государств. Такой союз возможен и наблюдается не только в форме экономического срастания финансо­вых капиталов двух стран, но и в форме военного «сотрудничества» в империалистской войне. Национальная борьба, национальное восстание, национальное отделение вполне «осуществимы» и наблюдаются на деле при империализме, даже усиливаются, ибо им­периализм не останавливает развития капитализма и роста демократических тенденций в массе населения, а обостряет антагонизм между этими демократическими стремле­ниями и антидемократической тенденцией трестов.

Только с точки зрения «империалистского экономизма», т. е. карикатурного мар­ксизма, можно игнорировать, напр., следующее своеобразное явление империалистской политики: с одной стороны, теперешняя империалистская война показывает нам при­меры того, как удается втянуть маленькое, независимое политически государство, си­лой финансовых связей и экономических интересов, в борьбу между великими держа­вами (Англия и Португалия). С другой стороны, нарушение демократизма по отноше­нию к маленьким нациям, гораздо более бессильным (и экономически и политически) против своих империалистских «покровителей», вызывает либо восстание (Ирландия), либо переход целых полков на сторону врага (чехи). При таком положении дела не только «осуществимо» с точки зрения финансового капитала, но иногда прямо выгодно для трестов, для их империалистской политики, для их империалистской войны, дать как можно больше демократической свободы, вплоть до государственной независимо­сти, отдельным маленьким нациям, чтобы не рисковать порчей «своих» военных опе­раций. Забывать своеобразие политических и стратегических соотношений и твердить, кстати и некстати, одно только заученное словечко: «империализм» — это совсем не марксизм.

О Норвегии П. Киевский сообщает нам, во-1-х, что она «всегда была самостоятель­ным государством». Это неверно, и объяснить такую неверность нельзя иначе, как буршикозной небрежностью автора и невниманием

___________________________ О КАРИКАТУРЕ НА МАРКСИЗМ_________________________ 103

к политическим вопросам. Самостоятельным государством Норвегия до 1905 года не была, она лишь пользовалась чрезвычайно широкой автономией. Государственную са­мостоятельность Норвегии Швеция признала лишь после того, как Норвегия отделилась от нее. Если бы Норвегия «всегда была самостоятельным государством», то шведское правительство не могло бы сообщить иностранным державам 26 октября 1905 г., что оно теперь признает Норвегию независимой страной.

Во-2-х, П. Киевский приводит ряд выписок, чтобы доказать, что Норвегия смотрела на запад, а Швеция на восток, что в одной «работал» преимущественно английский, в другой — немецкий финансовый капитал и пр. Отсюда делается торжественный вывод: «этот пример» (Норвегии) «целиком укладывается в наши схемы».

Вот вам образчик логики «империалистического экономизма»! В наших тезисах зна­чится, что финансовый капитал может господствовать в «любой», «хотя бы и незави­симой стране» и что поэтому все рассуждения о «неосуществимости» самоопределения с точки зрения финансового капитала — сплошная путаница. Нам приводят данные, подтверждающие наше положение о роли чужого финансового капитала в Норвегии и до отделения и после отделения, — с таким видом, будто это опровергает нас!!

Поговорить о финансовом капитале и на этом основании забыть политические во­просы — неужели это значит рассуждать о политике?

Нет. От логических ошибок «экономизма» политические вопросы не исчезли. В Норвегии «работал» английский финансовый капитал и до и после отделения. В Поль­ше «работал» немецкий финансовый капитал до ее отделения от Россия, и будет «рабо­тать» при любом политическом положении Польши. Это до такой степени азбучно, что неловко повторять это, но как же быть, когда забывают азбуку?

Исчезает ли от этого политический вопрос о том или ином положении Норвегии? о ее принадлежности к Швеции? о поведении рабочих, когда встал вопрос об отделении?

104__________________________ В. И. ЛЕНИН

П. Киевский уклонился от этих вопросов, ибо они больно бьют «экономистов». Но в жизни эти вопросы стояли — и стоят. В жизни стоял вопрос, может ли быть эсдеком шведский рабочий, не признающий права Норвегии на отделение? Не может.

Шведские аристократы были за войну против Норвегии, попы тоже. Этот факт не исчез от того, что П. Киевский «забыл» прочитать о нем в историях норвежского наро­да. Шведский рабочий мог, оставаясь эсдеком, советовать норвежцам голосовать про­тив отделения (народное голосование в Норвегии по вопросу об отделении состоялось 13 августа 1905 года и дало 368 200 голосов за отделение и 184 против, причем участ­вовало в голосовании около 80% имевших право голосовать). Но тот шведский рабо­чий, который, подобно шведской аристократии и буржуазии, отрицал бы право нор­вежцев решить этот вопрос самим, без шведов, независимо от их воли, был бы социал-шовинистом и нетерпимым в социал-демократической партии негодяем.

Вот в чем состоит применение § 9 нашей партийной программы, через который пы­тался перескочить наш «империалистический экономист». Не перескочите, господа, не попадая в объятия шовинизма!

А норвежский рабочий? Обязан ли он был, с точки зрения интернационализма, голо­совать за отделение? Нисколько. Он мог, оставаясь эсдеком, голосовать против. Он на­рушил бы свой долг члена социал-демократической партии лишь в том случае, если бы протянул товарищескую руку такому черносотенному шведскому рабочему, который бы высказался против свободы отделения Норвегии.

Этой элементарной разницы в положении норвежского и шведского рабочего не хо­тят видеть некоторые люди. Но они изобличают сами себя, когда обходят этот кон-кретнейший из конкретнейших политических вопросов, который мы в упор ставим им. Молчат, увертываются, и этим сдают позицию.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: