Миллионов в промышленности. 1 глава
Игорь Бунич. Золото партии
Историческая хроника И. Л. Бунич. Полигон Сатаны. Сборник. - Санкт-Петербург: "Шанс", 1994
Часть 1. Нашествие
Владимир Ильич Ленин в своих страстных мечтах о мировой революциисознавал, что первым шагом к осуществлению этой мечты должен статьвооруженный захват какого-либо государства с его ресурсами, экономическимпотенциалом и, естественно, с золотым запасом. Надо сказать, что при этом онвовсе не имел в виду Россию с ее вечным экономическим дефицитом, огромнымгосударственным долгом и пустой казной. Ленин присматривался к Швейцарии,считая эту маленькую страну идеальной для осуществления своих плановмирового господства. Расположенная в центре Европы, многоязычная (готовыйИнтернационал!), опутавшая своими золотыми щупальцами весь мир черезмеждународную систему банков, именно Швейцария, по замыслу вождя, должнабыла стать той базой, откуда революция начнет победный марш по всей Европе,пробивая себе дорогу, как тараном, тысячами тонн швейцарского золота.Специалисты считают, что "цюрихские" мечты Ленина были вызваны собственнымбезденежьем, поскольку после смерти матери денежные переводы из Россииперестали поступать, а зарабатывать себе на жизнь он не умел - что и вызвалоу него обострение шизофрении со сладкими видениями, принимавшими видбронированных сейфов швейцарских банков. Однако в лапы вождя пролетариатапопала не Швейцария, а, к сожалению, Россия, быстро и эффективнопревращенная в плацдарм для всемирной революции. Политика Ленина была простой, как и все гениальное. В основу ее, о чемИльич не уставал повторять в своих бесчисленных речах, статьях, тезисах изаписках, была положена провозглашенная в "Коммунистическом манифесте" К.Марксом основная идея социализма, заключающаяся в том, что "рабочие не имеютотечества" а потому социалисты никогда и ни при каких обстоятельствах недолжны защищать интересы государства. Подобная постановка вопроса мгновеннодала блестящие результаты. Сегодня мы, отбросив шелуху бредовыхидеологических теорий и заклинаний, глядя на события с семидесятипятилетнегорасстояния, возможно, впервые попытаемся простым и доступным языкомобъяснить, что произошло в России в октябре 1917 года. И тогда гораздопонятнее станет то, что произошло три четверти века спустя - в августе1991... А произошло тогда следующее. Воспользовавшись демократическим хаосомпосле свержения монархии, власть в стране захватила международнаятеррористическая организация, финансируемая во имя собственного спасенияГерманией. Такого в истории человечества еще не было. И то, что это удалось,явилось для мира полной неожиданностью, не меньшей, впрочем, чем и для самихего участников - кучки разноплеменных авантюристов, собравшихся вокругсвоего полубезумного лидера. Менее всего в свой успех верили именно они, апотому и вели себя соответственно. Держа наготове заграничные паспорта,готовые в любую минуту исчезнуть из России так же неожиданно, как они в нейи появились, большевики начали грабеж национального достояния страны,растаскивая его по темным углам и переправляя за границу Вначале это делалось торопливо и неумело. Никто не знал, удастся лизавтра продолжить разбой, а потому все, что можно, нужно было взять сегодня.Параллельно необходимо было избавиться от конкуренции со стороны уголовныхэлементов, не желавших делиться добычей с новой властью, чей лозунг "Грабьнаграбленное!" - нашел немедленный отклик у многомиллионной российскойчерни. Однако этот лозунг призывал к грабежам вовсе не их, в чем они быстросумели убедиться, так как безжалостно расстреливались без суда и следствияна месте. Новая власть, будучи лучше организованной и вооруженной бандой,совершенно не желала терять драгоценное время на какое-либо юридическоеобоснование своих действий. Тем не менее, идеологическое обоснование былонеобходимо, и оно, родившись в безумно-гениальной больной голове вождя,своей беспредельной утопичностью ужаснула даже его ближайших сообщников. Всеценности, награбленные царизмом и эксплуататорами у парода, отбираютсябольшевиками с единственной целью - распределить впоследствии их поровнусреди всех трудящихся, освобожденных отныне от каких-либо видовэксплуатации. "Боже мой! - восклицал трусливо-наивный Бухарин, - неужели вэто можно поверить?" - "Поверят, пся крев!" - успокаивал его Дзержинский, иего глаза наркотически блестели, как бриллианты, конфискованные для"диктатуры пролетариата". Действительно, поверили! Возможно, потому, что вера в сказки, гдедобрый Иван-дурак, став царем, раздает всю свою казну и казну казненных боярвсему народу поровну, устраивая по этому случаю трехнедельный пир-горой,слишком глубоко жила в душе доброго, наивного и вечно обманываемого народа.Тех же, кто в эту "сказку-липу" не поверил, расстреливали, топили в баржах,сжигали в церквях, травили газами в подвалах без суда и следствия. "Будьтеобразцово беспощадны! - учил Ильич. - Расстреливать, никого не спрашивая ине допуская идиотской волокиты!". Массовые убийства, впервые в миреноваторски примененные большевиками против собственного народа, конечно,сыграли свою роль, дав возможность банде ублюдков удержать власть, и этопоразило весь мир, легкомысленно предсказывавший неминуемое и скороекрушение кровавого режима. Мир просто не знал этих новых "большевистских"методов, а если и знал, то никогда бы не поверил, что подобные методы можноприменить на практике в XX веке, да еще в стране, совсем недавно считавшейсебя европейской. Но страшнее чекистских пуль оказалась выпущенная большевиками бациллавсеобщего равенства. Именно она повлекла под знамена международныхтеррористов многомиллионные российские массы, именно во имя всеобщегоравенства осуществлялись бесчисленные экспроприации, конфискации,национализации, именно на ее алтарь приносились неисчислимые жертвы, именноона позволила большевикам удержаться у власти, и именно из-за нее потерпелипоражение их противники, пытавшиеся силой логики и разума остановитьохватившее страну массовое безумие. Безумие большевизма - это болезнь что-товроде бешенства нации; этот диагноз, к сожалению, социологи поставят слишкомпоздно, считая, что дальше должны уже работать психиатры. "Социализм - этоидеология зависти", - еще в 1918 году определил Бердяев, но его, к счастью,никто не услышал, иначе бы уничтожили на месте. Бацилла бешенства илиидеология зависти, или то и другое. Пусть ученые будущего разберутся, как натакую грубую приманку удалось поймать народы огромной страны, поверившие ввозможность построения Царства Божьего на крови и разбое. Пока же народ,истекая кровью и кровавым потом, ждал, когда же его новые вожди начнут,наконец, раздавать захваченные богатства так, чтобы нарком и прачка получилисвои одинаково равные доли, события развивались, как говорится, совсем подругому сценарию. Мало кто понимает сегодня, что "созданное" в октябре 1918 года Ленинымпервое в мире Социалистическое государство рабочих и крестьян, было по сутисвоей германским протекторатом до самого крушения Германии, то есть доноября 1918 года. Немцы, благодарные Ленину за развал Восточного фронта, аравно и за последующий развал Российской империи, обеспечивалиноворожденному первенцу всех режимов военную и моральную поддержку. Немцы нетолько помогали миллионными субсидиями немецкого генштаба заговорубольшевиков против юной и наивной российской демократии, они приняли инепосредственное участие в октябрьском перевороте, обеспечив отрядами своих"военнопленных" оборону Петрограда от казаков генерала Краснова и руководябомбардировкой и взятием московского Кремля. Отблагодарив благодетелей Брестским миром, отдавшим под немецкуюоккупацию чуть ли не половину европейской части бывшей Российской империи,Ленин получил взамен полную свободу рук на контролируемой его бандойтерритории. Однако они понятия не имели, сколько на этот контроль отпущеновремени. Немцы постепенно начинали понимать, что за компанию они привели квласти в России, с ужасом взирая на методы большевиков по внедрениюобещанного счастья попавшему под их гнет населению, и стали подумывать, а незаменить ли этот страшный режим каким-нибудь другим, поприличнее. Впринципе, это сделать было очень легко: от 48 до 72 часов требовалосьнемецким войскам для оккупации Петрограда и Москвы. Однако, получивнеслыханный подарок в виде Брестского договора, который им не снился даже всамом прекрасном сне, ведя переговоры с представителями различныхполитических группировок добольшевистской России, с уцелевшими членамиимператорского дома, Временного правительства и генералитета и предлагаясвою помощь в свержении большевиков, немцы ставили единственное условие:подтверждение статей Брестского договора! Все с ужасом открещивались отэтого условия, а немцы ни на какие уступки не шли. Одних губила жадность,других - честность. Ленин знал о немецких интригах за своей спиной и нервничал, со страхоможидая ежедневно, что немецкие штыки сбросят его со всероссийского трона также быстро, как и возвели. Обстановка не позволяла терять времени, и надоотдать должное Ленину как "пахану" с железными нервами, который не дал сразуразбежаться умирающим от страха и впадающим в панику сообщникам из своегоближайшего окружения. Позднее в искреннем частном письме Николай Бухарин с восторгомвспоминал: "Кто, как не Ленин, обокрав сначала эсеров, а потом именьшевиков, стукнул им всем по голове, взял в руки дубинку и даже с намиразговаривал лишь после того, как он сам все решит. И мы молчали иподчинялись, и все, вопреки теории и программе, получалось великолепно!Деникин под Тулой, мы укладывали чемоданы, в карманах уже лежали фальшивыепаспорта и "
пети-мети ", причем я, большой любитель птиц, серьезно собиралсяв Аргентину ловить попугаев. Но кто, как не Ленин, был совершенно спокоен исказал, и предсказал: "Положение - хуже не бывало. Но нам всегда везло ибудет везти!" Что же это за "пети-мети", которые большевики готовили к вывозу изстраны, прокладывая маршруты аж до Аргентины? Едва обосновавшись в Петрограде после переворота, когда немецкие"интернационалисты" еще окапывались на Пулковских высотах, а линейныйкорабль "Заря Свободы" (бывший "Император Александр II") стерег своимидвенадцатидюймовками подступы к Петербургу с юга, Ленин, еще не зная, какобернется дело, с присущим ему цинизмом уже объявил "атаку красногвардейцевна капитал". Были разграблены дворцы, включая Зимний [
Если кто-нибудь в этомеще сомневается, то могу сообщить, что в распоряжении НПП "Облик" имеютсяоколо 50 фотоснимков, сделанных в Зимнем дворце 26 октября и хорошоиллюстрирующих устроенный там погром. Готовится к изданию альбом "Зимнийдворец утром 26 октября 1917 года". ], захвачены банки, ювелирные магазины,кассы крупных торговых предприятий, частные кассы взаимопомощи, банковскиефилиалы на заводах. Не все поначалу получалось так гладко, как хотелось. Где-то ещеотстреливалась вооруженная охрана, где-то оказывали сопротивление частныелица, где-то невозможно было найти сами хранилища золота и драгоценностейили ключи от сейфов, где-то, не думая о последствиях, отважно сопротивлялисьбезоружные банковские служащие и чиновники министерства финансов - люди, какправило, пожилые, ибо всю молодежь съела война. Но это было только вначале. Отдышавшись, оглядевшись и поняв, что им никто всерьез не помешает и неокажет организованного сопротивления, большевики стали действовать болееметодично, но не менее целеустремленно. 13 ноября 1917 года Ленин отдаетследующий приказ: "Служащие Государственного банка, отказавшиеся признатьПравительство рабочих и крестьян - Совет Народных Комиссаров - и сдать делапо банку, должны быть арестованы. (Подписали) Председатель Совета НародныхКомиссаров: Вл. Ульянов (Ленин); Секретарь Совета Народных Комиссаров: Н.Горбунов". Сутью конфликта были два обстоятельства. Во-первых, нежелание банкаоткрыть место своего хранилища золота, а во-вторых, невыполнение предписанияЛенина немедленно открыть для него лицевой счет и перевести на него изактивов банка пять миллионов золотых рублей с последующим востребованием наэтот счет любых сумм без какого-либо права отказа. Деньги с этого счета могснимать только сам Ленин или Горбунов. Вместе со служащими Государственногобанка были схвачены сотрудники всех коммерческих и частных банков столицы.Надо отдать должное мужеству простых русских финансовых служащих, чьи имена,по большей части, остались безвестными. Находясь под арестом и подвергаясьпыткам и издевательствам, они до конца боролись за создаваемую десятилетиямирусскую финансовую систему, но ни один финансист в мире не может личнопротивостоять вооруженному разбою, организованному на самом высокомгосударственном уровне. Полная безнаказанность и глобальная безответственность позволилирасширить размах грабежа. В декабре объявляется о "национализации"Государственного банка России, а также об экспроприации всех частных икоммерческих банков. Дополнительным указом от 23 декабря 1917 годапрекращаются платежи дивидендов по акциям и паям частных предприятий, атакже все сделки с ценными бумагами. Все российские банки ликвидируются,банковское дело объявляется монополией партии в лице единого так называемого"народного банка". Представителям исполнительной власти на контролируемойбольшевиками территории "предоставляется право конфискации, реквизиции,секвестра, принудительного синдицирования различных отраслей промышленностии торговли и прочих мероприятий в области производства, распределения игосударственного финансирования". С ноября 1917 года началась конфискация "в пользу парода" промышленныхпредприятий. Она началась с конфискации Ликинской мануфактуры. 9 декабря1917 года на заседании Совета Народных Комиссаров под председательствомЛенина принято решение о конфискации имущества Симского Акционерногообщества горных заводов, 27 декабря принят указ о конфискации имуществаакционерных обществ Сергинско-Уфалейского и Каштынского горных округов,аэропланного завода Антара и о переходе Путиловского завода в собственность"народа". Разграбление национального достояния страны шло быстро, свозрастающей эффективностью и не ограничивалось уровнем крупных банков иакционерных обществ с мировой известностью. В азарте охотника, стремящегосяне упустить добычу, пусть даже мелкую, Ленин предписывает Дзержинскомусрочно взять на учет всех лиц, у кого потенциально могут иметься какие-либофамильные ценности и сбережения. К таким относились: "1. Лица, принадлежавшие к богатым классам, то есть имеющие доход в 500руб. в месяц и выше; владельцы городских недвижимостей, акций и денежныхсумм свыше 1000 руб., а равно служащие в банках, акционерных предприятиях,государственных и общественных учреждениях, обязаны в течение 24 часов(Ленину не терпелось, хотя даже шеф только что созданной политическойполиции вынужден был заменить этот срок на трехдневный) представить вдомовые комитеты в трех экземплярах заявления за своей подписью и суказанием адреса о своих доходах, службе и занятиях. 2. Домовые комитеты скрепляют эти заявления своей подписью, сохраняяодин экземпляр у себя и представляя два остальных экземпляра в Городскуюуправу и в Народный Комиссариат внутренних дел (НКВД). 3. Лица, виновные в неисполнении настоящего закона (в непредставлениизаявлений или в подаче ложных сведений)... наказываются денежным штрафом до5000 руб. [
Зачеркнуто, переправлено на 10000 - вдохновение приходит во времятворчества. ] за каждое уклонение, тюрьмой до одного года или отправкой нафронт, смотря по степени вины. 4. Лица, указанные в п. 1, обязаны постоянно иметь при себе копии свышеуказанных заявлений, снабженные удостоверением домовых комитетов, аравно начальства или выборных учреждений. 5. Эти лица обязаны в недельный срок со дня издания настоящего законаобзавестись потребительскими рабочими карточками (образец прилагается) дляведения еженедельных записей приходов и расходов и для внесения в книжкиудостоверений от комитетов и учреждений...". Как и все ленинские документы, этот составлен в полном соответствии споставленной задачей. Доход от 500 рублей в месяц и выше бьет по купечеству,начиная от очень среднего, и по интеллигенции, особенно по ее творческойчасти - адвокатуре, журналистам, издателям. А вот недвижимость в 1000 рублейсразу охватывает всю мелкоту - владельцев крошечных лавок, охтинскихогородов, домов на Выборгской. Этот документ по духу и содержанию напоминаетприказы немецких оккупационных властей по регистрации евреев [
Но Гитлер дляэтой цели имел аппарат, а сам не оставил единой визы на документах подобногорода. А вождь мирового пролетариата не брезговал писать подобные бумагисобственноручно, с неизменным комприветом в конце. ]. От него веет бесспорнымдоказательством того, что страна была оккупирована бесстыдными ибеспощадными завоевателями, хотя мало кто тогда мог это понять. Но на этомленинский порыв не закончился. А как же быть с теми, у кого доход меньше, анедвижимости не на 1000 рублей, а, скажем, на 25? И вождь заканчивает своезнаменитое послание товарищу Дзержинскому знаменитым пунктом 7, с обычнымблеском подтвердив свою легендарную гениальность: "7. Лица, не подходящие под условия п. 1, представляют в домовыекомитеты в одном экземпляре заявления о своем доходе и месте работы,обязуясь иметь при себе копию этого заявления, удостоверенную домовымкомитетом". Что там разбираться! Грабить - так всех поголовно. К тем, кто имелглупость зарегистрироваться, а не бежать среди ночи по льду Финского заливаили на юг, что было совсем непросто, сразу же вламывались с обысками. Этиобыски иногда продолжались месяцами как, например, у ювелира Николаева илиинженера Куравского. Взламывались стены, поднимались полы, потрошиласьмебель, хозяев избивали, пытали, насиловали на их глазах дочерей и жен,истязали детей. А если что-нибудь в итоге и находили, хотя бы золотую медальза отличное окончание гимназии, то главу семьи увозили в тюрьму (частонавсегда), а семью выкидывали на улицу... В России, как и во всех других странах, сотни тысяч людей привыклидержать свои сбережения в банках, пользуясь индивидуальными сейфами или, каких тогда называли, стальными ящиками. В эти ящики перечислялись гонорары,дивиденды с акций, проценты с капитала и т. п. Поскольку тайна вкладов -основа банковского дела, фамилии владельцев стальных ящиков часто не былиизвестны служащим банков. Номер шифра и номер ключа - вот все, что былоизвестно. При захвате банков, большевики, конечно, могли бы все эти ящикивзломать и вычистить, но это было примитивно. Куда интереснее было выловитьи всех владельцев индивидуальных сейфов, поскольку естественно былопредположить, что там хранятся далеко не все деньги их владельцев. Врезультате, 14 декабря 1917 года Ленин утвердил решение ВЦИК "О ревизиистальных ящиков", где говорилось: "1. Все деньги, хранящиеся в банковских стальных ящиках, должны бытьвнесены на текущий счет клиента в Государственном банке. Примечание. Золото в монетах и слитках конфискуется и передается вобщегосударственный золотой фонд. 2. Все владельцы стальных ящиков обязаны немедленно по вызову явиться вбанк с ключами для присутствия при производстве ревизии стальных ящиков. 3. Все владельцы, не явившиеся в трехдневный срок, считаютсязлонамеренно уклонившимися от ревизии. 4. Ящики, принадлежавшие злонамеренно уклонившимся лицам, подлежатвскрытию следственными комиссиями, назначенными комиссарами Государственногобанка, и все содержащееся в них имущество конфискуется Государственнымбанком в собственность народа". Явившихся на ревизию немедленно арестовывали и выбивали из нихоставшееся состояние вместе с душой. Параллельно с ограблением страны принимались меры, чтобы никто этомупроцессу не мог помешать. Разумеется, основную тревогу вызывали офицеры,которых в одном Петрограде насчитывалось до 50 тысяч. После развала армии иподоспевшего указа о ее роспуске они жили по домам, мечтая только пересидетьэто страшное время и не думая в подавляющем большинстве о какой-либоактивной деятельности. Четырех лет мировой войны было для них вполнедостаточно. Но не тут-то было. Вышел указ, предлагавший под страхомрасстрела на месте всем офицерам пройти регистрацию. Явившиеся нарегистрацию были погружены в баржи, которые вывели в залив, и там всеутоплены. Именно тогда и родилось знаменитое понятие "гидра контрреволюции".Создавалась "гидра" таким образом. Трех или четырех офицеров ставили спинойдруг к другу, связывали веревками, затем бросали в воду. Но это, конечно,были исключительные случаи, когда чекистам очень хотелось повеселиться.Обычно просто топили или расстреливали, как классово опасных особ, ни наминуту не отвлекаясь от главной задачи - ободрать Россию до костей. Перепуганные жители северных и центральных губерний России тысячамиринулись в бегство на юг, стремясь прорваться на Украину, чьясамостоятельность была гарантирована Брестским договором и обеспечиваласьнемецкими войсками, стоявшими кордоном вдоль границы с РСФСР от Украины доПрибалтики, охраняя, с одной стороны, большевиков от вторжения извне и недавая им самим расширить границы собственной территории. Беженцев непропускали, заворачивали назад, прорвавшихся выдавали, а уже действовалленинский декрет "о незаконном переходе границы", предусматривавший, как иводится, расстрел. Родственники и друзья многих людей, оставшихся наоккупированной большевиками территории, в отчаянии бомбардировали петициямигетманское правительство Украины, умоляя вмешаться и помочь их роднымвырваться из коммунистического "рая". Правительство Украины с просьбой о помощи обратилось к немцам. Тепрозондировали почву в Москве через своего посла Мирбаха. К удивлениюнемцев, Ленин воспринял это предложение чуть ли не с восторгом. Еслигетманское правительство так заботится о "паразитирующих классах", тосоветское правительство ничего не имеет против того, чтобы выслать наУкраину сколько угодно человек, но... не бесплатно. Пусть в Киеве составятсписки с указанием фамилий и адресов и перешлют их в Москву. За каждогобеженца необходимо будет уплатить 2000 фунтов стерлингов или золотом.Впрочем, махнул рукой Ленин, можно и зерном, черт с вами. Только поспешите,время уходит. В последних словах вождя содержался столь прозрачный намек,что очень скоро на север с Украины потянулись эшелоны с хлебом, известныетогда всей России как "гетманские эшелоны". Они несли свободу и жизнь многимобреченным. На юг двинулись поезда, набитые беженцами, у которых были родныеи друзья на Украине. На пограничных станциях беженцев обыскивали, обирая донитки. Поезда стояли сутками. Никаких гарантий не было. Кого угодно моглинеожиданно арестовать, а то и расстрелять прямо на перроне. Но это, как говорится, были еще цветочки. Очень богатых людей в Россиибыло не так уж много и все они были на виду. Людей среднего достатка, окоторых с таким вожделением писал Ленин Дзержинскому, было побольше, но иони составляли весьма малый процент от общего числа населения. Поэтому ихограбить и уничтожить было легко, да и надо признаться, что они не имелипочти никакой общественной поддержки, ибо идеология зависти делала своедело. Но существовали десятки миллионов мелких собственников-тружеников:шорники, овчинники, кожевники, сапожники, воскобои, плотники, столяры,краснодеревщики, чеканщики, стеклодувы, кровельщики, печники, офени,пильщики, переплетчики, златошвейки, кружевницы, фотографы, иконописцы -короче говоря, все самодеятельное население страны. Огромным трудолюбием идля наших дней совершенно невероятным мастерством (возьмите хотя быстаринные переплеты или кружева) в условиях жесткой конкуренции им удалосьза долгие годы скопить кое-какие деньги. Все они вполне справедливо считалисебя трудящимися, от лица и во имя которых вещала большевистская банда. Вотличие от заводских рабочих, имеющих пусть длинный, но фиксированныйрабочий день, они трудились дни и ночи напролет, позволяя себе выходныеразве что на Рождество и на Пасху. Кто же были трудящиеся, если не они? Онитак считали и, как выяснилось, совершенно напрасно. Большевики не могличувствовать себя удовлетворенными, не обобрав их. Слишком много былотрудящихся на Руси, и все вместе они могли добавить в партийную казну почтиполовину того, что удалось вытрясти из крупной буржуазии и интеллигенции. Интересно, что именно эти мелкие собственники-труженики вызывалипочему-то у Ленина гораздо большую ненависть, чем крупные капиталисты. Этопроисходило потому, что "вождь мирового пролетариата", будучи умнее и хитреевсех своих сообщников вместе взятых, смотрел несколько дальше своегоокружения. Если те, выполняя возложенную на них задачу разграбить Россию донитки и быть в постоянной готовности немедленно исчезнуть со своейфантастической добычей, именно этому и посвящали свою энергию и"революционный задор", то Ленин, внимательно отслеживавший положение встране и мире, увидел уже теоретическую возможность удержаться у власти.Вступление в войну Соединенных Штатов с каждым днем делало положениекайзеровской Германии, несмотря на отсутствие восточного фронта, все болееотчаянным, приближая ее к экономической и военной катастрофе, аследовательно - к капитуляции. Это, в свою очередь, означало аннулированиеБрестского договора и превращение "Республики Советов" из немецкогопротектората в нечто совершенно самостоятельное и непредсказуемое. К этомудню нужно было придти соответственно подготовленным, для чего былосовершенно недостаточно ликвидировать только буржуазию и интеллигенцию. Этобыло легко и просто. Теперь задача была посложнее, но, как известно, неттаких задач, которые были бы не по плечу большевикам. "Главным врагом социализма, - изрек Ленин, - является мелкобуржуазнаястихия, - и продолжал, - "Мелкие буржуи имеют запас деньжонок в несколькотысяч, накопленных "правдами" и, особенно, "неправдами"... Деньги - этосвидетельство на получение общественного богатства, и многомиллионный слоймелких собственников крепко держит это свидетельство, пряча его отгосударства, ни в какой социализм и коммунизм не веря. Мелкий буржуа,хранящий тысчонки, враг, и эти тысчонки он желает реализовать непременно насебя" Нет, не дают Ленину покоя деньжонки в чужих карманах! И дело тут былоне только в деньгах, хотя деньги, безусловно, необходимо было отобрать впервую очередь. Ведь мелкие собственники (включая и земледельцев) - это всесамодеятельное население огромной страны. Самодеятельное, а потому исамостоятельное. А дальняя задача вождя "мирового пролетариата" состояла нетолько в том, чтобы их обобрать, но и полностью лишить самостоятельности,превратив в рабов, в послушный механизм выполнения его воли. Ленин, нестесняясь, поучал своих сообщников, как воплотить в жизнь свои грандиозныепланы. "Хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинностьявляется в руках пролетарского государства, в руках полновластных советовсамым могучим средством учета и контроля. Это средство контроля ипринуждения к труду посильнее законов конвента и его гильотины. Гильотинатолько запугивала, только сламывала активное сопротивление. НАМ ЭТОГО МАЛО.Нам надо не только запугать капиталистов в том смысле, чтобы чувствоваливсесилие пролетарского государства и забыли думать об активном сопротивленииему. Нам надо сломать и пассивное, несомненно, еще более опасное и вредноесопротивление. Нам надо не только сломать какое-либо сопротивление. Нам надозаставить работать в новых организационных государственных рамках. И мыимеем средство для этого.. Это средство - хлебная монополия, хлебнаякарточка, всеобщая трудовая повинность". Яснее не скажешь. Если удастся удержаться у власти (и для того, чтобыудержаться), необходимо сосредоточить в руках все богатства страны (что ужеи делалось), весь хлеб, все продукты, все жилье, в общем, все, от чегозависит просто выживание, а затем распределять это так, чтобы всего толькоза хлебную карточку изголодавшийся и униженный голодом человек пошел быработать и вообще делать все, что прикажут. Гениально и просто. Хотя еще несовсем ясно, на кого все-таки этот блестящий принцип распространяется? Слово"капиталист", "буржуй", "кулак" - понятия какие-то неопределенные, да и самЛенин, запутавшись в ярлыках, никак не мог эти понятия четко обозначить сточки зрения дохода, жалования, общего состояния, опустив нижнюю границуопределения "богатые классы" до дохода в 100 рублей в месяц. И чтобы ни укого не оставалось сомнения, кто же все-таки является главным объектомграбежа и насилия, Ленин, без всяких недомолвок, разъясняет: "От трудовой повинности в применении к богатым власть должна перейти, авернее, одновременно должна поставить на очередь применение соответствующихпринципов (хлебная карточка, трудовая повинность и принуждение) кбольшинству трудящихся рабочих и крестьян... Следует добиваться подчинения,и притом беспрекословного единоличным распоряжениям советских руководителей,диктаторов, выбранных или назначенных, снабженных диктаторскимиполномочиями..." У членов ЦК от страха белели губы. Это уже не классовая борьба, это -война, объявленная всему народу. Во-первых, это опасно, а во-вторых... "Ночто же останется от России? - в ужасе лепечет верный Бонч-Бруевич. - Ведьэто означает полное уничтожение России в том виде, в каком она существовала1000 лет..." Резким движением Ленин засовывает большие пальцы рук за проймы жилетки,пиджак распахивается, щелочки глаз колюче и недобро смотрят на Управляющегоделами СНК. Остальные молчат "Запомните, батенька, - говорит Ленин, обращаясь к Бонч-Бруевичу, нотак, чтобы слышали все, - запомните НА РОССИЮ МНЕ НАПЛЕВАТЬ, ИБО Я -БОЛЬШЕВИК!" Это любимое выражение Ленина стало девизом его сообщников,которые любили повторять его и к месту, и не к месту, пока ИосифВиссарионович не заткнул им глотки пулями, поскольку эта страшная фразаЛенина никак не стыковалась со сталинской "еретической" теорией овозможности "построения социализма в одной стране". Итак, война былаобъявлена. Одним мигом была порушена вся, складывавшаяся десятилетиями,инфраструктура городов, замерли все виды торговли, прекратила существоватьсфера обслуживания. Домовладельцы и хозяева гостиниц, кому не удалосьбежать, были либо убиты, либо арестованы, либо, в лучшем случае, выброшенына улицу. Разбитыми или забитыми фанерой витринами смотрели на пустынныезаснеженные улицы некогда известные всей Европе магазины и рестораны,первоклассные отели, гостиницы и клубы. Но не только они. Магазинчики,лавки, постоялые дворы, мастерские и ателье, меблированные комнаты ипансионаты - все прекратило свое существование. Естественно, что из продажимгновенно исчезло все, и прежде всего - хлеб. "Что такое подавление буржуазии? - разъяснял Ленин. - Помещика можноподавить и уничтожить тем, что уничтожено помещичье землевладение и земляпередана крестьянам. Но можно ли буржуазию подавить и уничтожить тем, чтоуничтожен крупный капитал? Всякий, кто учился азбуке марксизма, знает, чтотак подавить буржуазию нельзя, что буржуазия рождается из товарногопроизводства; в этих условиях товарного производства крестьянин, которыйимеет сотни пудов хлеба лишних, которые он не сдает государству, испекулирует - это что? Это не буржуазия?.. Вот что страшно, вот гдеопасность для социальной революции" И, конечно, уничтожив всю системуторговли в стране, любую продажу продовольствия немедленно объявилиспекуляцией (прекрасное слово, которое победным маршем шло к коммунизму все74 года существования режима, пережив сам режим и, кажется, обеспечив себебессмертие в пашей стране). Уже 10 ноября 1917 года спекулянты объявляются врагами народа, а черезтри месяца в декрете, подписанном Лениным, дается ясное указание:"спекулянты... расстреливаются на месте преступления" И на домах, на заборах, на фонарных столбах - повсюду забелели приказы:"Конфискация всего имущества и расстрел ждет тех, кто вздумает обойтисуществующие и изданные советской властью законы об обмене, продаже икупле..." Блестящее перо Зинаиды Гиппиус донесло до нас кошмарную реальность тойстрашной эпохи: "... в силу бесчисленных (иногда противоречивых и спутанных,но всегда угрожающих) декретов, все было "национализировано" -"большевизировано". Все считалось принадлежащим "государству" (большевикам).Не говоря об еще оставшихся фабриках и заводах, - но и все лавки, всемагазины, все предприятия и учреждения, все дома, все недвижимости, почтивсе движимости (крупные) - все это, по идее, переходило в веденье исобственность государства. Декреты и направлялись в сторону воплощения этойидеи. Нельзя сказать, чтобы воплощение шло стройно. В конце концов, этопросто было желание прибрать все к своим рукам. И большею частью кончалосьразрушением и уничтожением того, что объявлялось "национализированным". Захваченные магазины, предприятия и заводы закрывались, захват частнойторговли привел к прекращению вообще всякой торговли, к закрытию всехмагазинов и к страшному развитию торговли нелегальной, спекулятивной,воровской. На нее большевикам поневоле приходилось смотреть сквозь пальцы илишь периодически громить и хватать покупающих-продающих на улицах, вчастных помещениях, на рынках; рынки, единственный источник питаниярешительно для всех, тоже были нелегальщиной. Террористические налеты нарынки, со стрельбой и смертоубийствами, кончались просто разграблениемпродовольствия в пользу отряда, который совершал налет. Продовольствие -прежде всего, но так как нет вещи, которой нельзя встретить на рынке, тозабиралось и остальное: ручки от дверей, бронзовые подсвечники, древнеебархатное евангелие, обивка мебели... Мебель тоже считалась собственностьюгосударства, а так как под полой диван тащить нельзя, то люди сдирали обивкуи норовили сбыть ее хоть за полфунта соломенного хлеба... Надо было видеть,как с визгами, воплями и стонами кидались торгующие врассыпную при слухе,что близки красноармейцы! Всякий хватал свою рухлядь... бежали, толкались,лезли в пустые подвалы, в разбитые окна. Туда же спешили и покупатели - ведьпокупать в Совдепии не менее преступно, чем продавать, хотя сам Зиновьевотлично знает, что без этого преступления Совдепия кончилась бы, занеимением подданных, дней через 10. Россией сейчас распоряжается ничтожная кучка людей, к которой всяостальная часть населения, в громадном большинстве, относится отрицательно идаже враждебно. Получается истинная картина чужеземного завоевания.Латышские, немецкие, австрийские, венгерские и китайские полки дорисовываютэту картину. Из латышей и монголов составлена личная охрана большевиков.Китайцы расстреливают арестованных, захваченных. (Чуть не написала"осужденных", но осужденных нет, ибо нет суда над захваченными. Их
простотак расстреливают)... Чем не монгольское иго?". Так обстояли дела в оккупированных городах. Но Россия - странааграрная, и подавляющее большинство ее населения, ее кормильцы -многомиллионная армия крестьян - не могли быть не ограблены и не раздавлены,ибо помимо золотых монет в кубышках, что, как помнится, постоянно вызывалораздражение Ильича и не давало ему покоя, владели и мощным эквивалентомзолота - хлебом. А без хлебной монополии вождь мирового пролетариата простоне знал, что ему делать дальше, "если большевикам удастся удержать власть" Ихотя в этот период возможность удержания власти выглядела весьмасомнительной, оставлять неограбленным столь большой процент захваченногонаселения было совершенно невозможно. Энергия массового безумия, излучаемая Лениным, подсказала оптимальныерешения. "Наша важнейшая задача, - декларировал вождь, - это задачанатравить сначала крестьян на помещиков, а затем, и даже не затем, а в то жесамое время натравить рабочих на крестьян!". Но надо было не просто натравить друг на друга разные категориинаселения, что на языке большевиков называлось классовой борьбой, а подшумок этой борьбы обчистить до нитки все участвующие в этой "борьбе"
Воспользуйтесь поиском по сайту:
