Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Государю Петру от светлейшего князя Меншикова




 

Кабинет янтарный Вашему величеству от короля прусского подаренный я пересматривал и поставлен в ящиках тех, в коих привезен, в большой палате, где собираются гости, в котором гораздо немного или почти мало, чтоб попортилось.

Некоторые маленькие штучки повыпадали, однакож заклеить, а хотя бы иных и не было, то можно вновь вставить. Истинно на свете подобной не видал».

 

 

ГЛАВА XXIX

 

Кельхайм, Германия

Суббота, 17 мая, 13.15

– Вы не считаете, что были несколько грубы с ним? – спросила Рейчел.

Они мчались на север по шоссе, Кельхайм и Семен остались позади, в часе езды на юг. Рейчел была за рулем. Кнолль сказал, что сменит ее через некоторое время и проведет по извилистым дорогам в горах Гарц.

Он поднял глаза от наброска, который нарисовал Макаров.

– Вы должны понять, Рейчел, я занимаюсь этим уже многие годы. Люди лгут гораздо чаще, чем говорят правду. Макаров сказал, что Янтарная комната покоится в одной из пещер Гарца. Эту теорию проверяли тысячу раз. Я давил на него, чтобы удостовериться в том, что он говорит правду.

– Он выглядел искренним.

– Я не очень-то верю в то, что спустя все эти годы сокровище просто ждет нас в конце темного туннеля.

– Разве вы сами не говорили, что там сотни туннелей и большинство из них не исследованы? Слишком опасно, да?

– Верно. Но я знаком с местностью, которую описал Макаров. Я сам обыскивал те пещеры.

Она рассказала ему о Вейленде Маккое и экспедиции.

– Штодт всего в сорока километрах от того места, где будем мы, – сказал Кнолль. – Там тоже множество пещер, предположительно полных нацистских трофеев. Если вы верите тому, что говорят охотники за сокровищами.

– А вы нет?

– Я знаю, что любая вещь, стоящая того, чтобы ее иметь, уже принадлежит кому-то. Основная охота идет за теми, кто ими владеет. Вы удивитесь, сколько пропавших сокровищ просто лежит на столике у кого-то в спальне или висит на стене, свободно, как какая-нибудь безделушка, купленная в универмаге. Люди думают, что время защищает их. На самом деле – нет. В тысяча девятьсот шестидесятые годы картина Моне была найдена одним туристом на ферме. Владелец получил ее в обмен на фунт масла. Таких историй множество, Рейчел.

– Это то, чем вы занимаетесь? Ищете такие вещи?

– И этим тоже.

Они ехали, местность сначала была равнинная, затем начала подниматься вверх, когда шоссе пересекло Центральную Германию и отклонилось к северо-западу, в горы. После остановки на обочине Рейчел пересела на пассажирское сиденье. Кнолль вырулил обратно на шоссе.

– Это Гарц. Самые северные горы в Центральной Германии.

Вершины были не похожи на вздымающиеся снежные пики Альп. Склоны поднимались под небольшими углами, были закруглены наверху, покрыты елями, буками и ореховыми деревьями. Города и деревни располагались повсюду в крошечных долинах и широких лощинах. В отдалении были видны очертания более высоких вершин.

– Напоминает мне Аппалачи, – задумчиво произнесла Рейчел.

– Это сказочные земли братьев Гримм, – улыбнулся Кнолль. – Царство волшебства. В темные времена эти места были средоточием язычества. Феи, ведьмы и гоблины бродили здесь. Говорят, что последние медведь и рысь в Германии были убиты где-то поблизости.

– Здесь очень красиво, – зачарованно сказала она.

– Здесь раньше добывали серебро, но это прекратилось в десятом веке. Затем золото, свинец, цинк и окись бария. Последний рудник был закрыт перед войной в тысяча девятьсот тридцатом году. Вот откуда происходит большинство пещер и туннелей. Это все старые рудники, которые нацисты интенсивно использовали. Идеальное место, чтобы прятаться от бомбардировок, и труднодоступное – для вторжения пехотных войск.

Рейчел смотрела на извилистую дорогу впереди и думала об упомянутых Кноллем братьях Гримм. Она почти ожидала увидеть на дороге гуся, откладывающего золотое яйцо, или два черных камня, которые были злыми братьями, или гаммельнского Крысолова, ведущего за собой крыс и детей.

Час спустя они въехали в Вартберг. Темная линия земляного вала, перемежаемая бастионами с коническими крышами, окружала небольшую деревню. Разница в архитектуре по сравнению с югом была очевидна. Красные крыши и стертые временем склоны Кельхайма сменились фасадами домов, сделанными наполовину из дерева и облицованными серым сланцем. На окнах домов изредка встречались цветы. Здесь определенно преобладал средневековый колорит, немного смягченный временем. Не такая уж большая разница, заключила она, по сравнению с контрастами Америки. Например, Новая Англия и глубокий Юг.

Кнолль припарковался перед гостиницей с интересным названием «Гольдене кроне».

– Золотая корона, – перевел он ей перед тем, как исчезнуть внутри. Рейчел ждала снаружи и изучала оживленную улицу. Атмосфера бойкой торговли наполняла воздух у витрин магазинов, выстроившихся вдоль мощеного переулка. Кнолль вернулся через несколько минут.

– Я взял два номера на ночь. Уже почти пять, светло будет еще в течение пяти или шести часов. Но мы отправимся в горы утром. Нет причин спешить. Она ждала пятьдесят лет.

– Здесь так долго светло днем?

– Мы на полпути к полярному кругу, и сейчас уже почти лето.

Кнолль вынул обе их сумки из машины.

– Я вас устрою, а потом мне надо купить кое-что. Потом мы можем поужинать. Я приметил одно местечко, когда мы въезжали.

– Было бы хорошо, – согласилась Рейчел.

 

Кнолль оставил Рейчел в ее комнате. Он заметил желтую телефонную будку, когда въезжал, и быстро вернулся тем же путем к городском стене. Он не любил пользоваться телефонами в отелях. Слишком много остается следов. То же самое касалось мобильных телефонов. Незаметная телефонная будка всегда была безопаснее для междугороднего звонка.

Он набрал Бург Херц.

– Ты вовремя. Как дела? – спросила Моника, подойдя к телефону.

– Пытаюсь найти Янтарную комнату.

– Где ты?

– Недалеко.

– У меня нет настроения разгадывать загадки, Кристиан.

– Горы Гарц. Вартберг. – Он рассказал ей о Рейчел Катлер, Семене Макарове и пещерах.

– Мы уже слышали это раньше, – возразила Моника. – Эти горы как муравейники, и никто никогда там ничего не находил.

– У меня есть карта. Хуже не будет.

– Ты хочешь переспать с ней, не так ли?

– Эта мысль приходила мне в голову, – ухмыльнулся Кристиан.

– Она слишком много знает, ты не находишь?

– Ничего определенного. У меня не было выбора, я должен был взять ее с собой. Я предположил, что Макарову будет легче разговаривать с дочерью Борисова, чем со мной.

– И?

– Он был очень откровенен. Слишком откровенен, по-моему.

– Осторожнее с этой Катлер, – предупредила Моника.

– Она думает, что я ищу Янтарную комнату. Нет никакой связи между мной и смертью ее отца.

– Звучит так, как будто у тебя появляется сердце, Кристиан.

– Вряд ли. – Он рассказал ей о Сюзанне Данцер и эпизоде в Атланте.

– Лоринг озабочен тем, что мы делаем, – сказала Моника. – Они с отцом вчера довольно долго разговаривали по телефону. Он определенно пытался что-то выведать. Несколько прямолинейный ход для него.

– Добро пожаловать в игру.

– Меня не надо развлекать, Кристиан. Чего я хочу, так это Янтарную комнату. И, как говорит отец, это лучший след, который у нас когда-либо был.

– Я уже в этом не так уверен.

– Ты пессимист, как всегда. Почему же?

– Что-то в поведении Макарова настораживает меня. Трудно сказать что.

– Поезжай на рудник, Кристиан, и посмотри. Удовлетвори любопытство. Потом трахни свою судью и возвращайся к работе.

 

Рейчел набрала номер на телефоне, стоящем у кровати, и дала оператору «AT&T» номер своей кредитной карточки. После восьми гудков в ее доме включился автоответчик и ее голосом попросил звонящего оставить сообщение.

– Пол, я в городе под названием Вартберг в Центральной Германии. Вот название отеля и номер телефона. – Она назвала «Золотую корону». – Я позвоню завтра. Поцелуй детей от меня. Пока.

Она взглянула на часы. 17.00. В Атланте одиннадцать часов утра. Может, он повел детей в зоопарк или в кино. Она была рада, что дети с Полом. Просто стыд, что они не могли быть с ним каждый день. Детям нужен отец, а они нужны ему. Это было самое тяжелое при разводе – знать, что семьи больше нет. Она целый год оформляла разводы других в качестве судьи, перед тем как ее собственный брак развалился. Много раз, слушая свидетельства, которые на самом деле ей не обязательно было выслушивать, она думала, почему люди, которые когда-то любили друг друга, не могли сказать ничего хорошего друг о друге. Была ли ненависть предварительным условием развода, его необходимым элементом? Она и Пол не испытывали ненависти друг к другу. Они сели, спокойно разделили имущество и решили, что будет лучшим для детей. Но разве у Пола был выбор? Она ясно дала ему понять, что их брак закончился. Вопрос был закрыт для обсуждения. Пол тщетно пытался отговорить ее, но она был непреклонна.

Правильно ли она поступила? Кто знает.

 

Кнолль зашел за ней в номер и повел ее в причудливое каменное здание, которое, как он объяснил, когда-то было станционной гостиницей, теперь превращенной в ресторан.

– Откуда вы об этом узнали? – спросила она.

– Я спросил раньше, когда останавливался, чтобы узнать, до которого часа они открыты.

Внутри был готический каменный подвал со сводчатым потолком, витражами в окнах и железными фонарями с завитушками. Кнолль занял один из столиков в дальнем углу. Прошло два часа с тех пор, как они прибыли в Вартберг. Рейчел успела быстро принять ванну и переодеться. Ее спутник тоже переоделся. Джинсы и ботинки заменили шерстяные слаксы, цветастый свитер и рыжие кожаные туфли.

– Чем вы занимались после того, как ушли из гостиницы? – спросила она, когда они сели.

– Купил то, что нам понадобится завтра. Фонари, лопату, ножовку по железу, две куртки. Внутри горы будет холодно. Сегодня на вас были надеты высокие ботинки. Наденьте их завтра – вам понадобится удобная обувь.

– Вы как будто уже занимались такими делами раньше.

– Несколько раз. Но нам нужно быть осторожными. Нельзя ходить в эти горы без разрешения. Правительство контролирует доступ, чтобы люди не подрывались.

– Я полагаю, мы не будем добывать разрешение?

– Нет. Поэтому покупки заняли у меня так много времени. Я покупал у разных торговцев. Понемногу в каждом месте, чтобы не привлекать внимания.

Официант подошел и принял их заказ. Кнолль заказал бутылку вина – крепкого красного вина местного производства, которое настоятельно рекомендовал официант.

– Как вам нравится ваше приключение? – спросил он.

– Это лучше, чем сидеть в суде.

Рейчел обвела взглядом уютный ресторан. Еще около двадцати человек сидели за столиками. В основном парами. Одна компания была из четырех человек.

– Вы думаете, что мы найдем то, что ищем?

– Очень хорошо, – сказал он.

Она была сбита с толку.

– Что вы имеете в виду?

– То, что вы не назвали вслух нашу цель.

– Я полагаю, вам бы не хотелось афишировать наши намерения.

– Вы правильно полагаете. И я все еще сомневаюсь.

– Все не верите тому, что услышали сегодня утром?

– Не то чтобы не верю. Просто я все это уже слышал раньше.

– Но не от моего отца. – возразила Рейчел.

– Нас направил не ваш отец.

– Вы все еще думаете, что Макаров солгал?

Официант принес им вино и еду. Кноллю – дымящийся свиной стейк, ей – жареного цыпленка, на гарнир картофель и салат. На нее произвело впечатление быстрое обслуживание.

– Я лучше отложу свое суждение до утра, – сказал Кнолль. – Дадим старику шанс, как говорят у вас в Америке.

Рейчел улыбнулась:

– Я думаю, это неплохая мысль.

Кнолль указал на ужин:

– Может, поедим и поговорим о более приятных вещах?

 

После ужина они вернулись в «Золотую корону». Было уже почти десять вечера, но небо все еще было светлым, вечерний воздух был как осенью в Северной Джорджии.

– У меня вопрос, – сказала Рейчел. – Если мы найдем Янтарную комнату, как вы обойдете требование русского правительства вернуть ее?

– Есть легальные пути. Янтарные панели были утеряны более пятидесяти лет назад. Их восстановление, безусловно, будет чего-то стоить новому владельцу. Кроме того, русские, возможно, не захотят их возвращать. Она создали комнату заново из нового янтаря и с помощью новых технологий.

– Я этого не знала.

– Комната в Екатерининском дворце была сделана заново. Это заняло более двадцати лет. Потеря балтийских государств при распаде Советского Союза означала, что Россия вынуждена была покупать янтарь на свободном рынке. Это оказалось дорого. Но меценаты пожертвовали деньги. Ирония судьбы, но самый большой взнос сделал немецкий промышленный концерн.

– Еще больше причин для того, чтобы хотеть вернуть панели. Оригиналы будут гораздо более ценными, чем копии.

– Я так не думаю. Янтарь будет другого цвета и качества. Куски соединить не получится.

– Так панели будут поврежденными, если найдутся?

Кнолль кивнул головой:

– Янтарь был изначально приклеен к пластинам из твердого дуба мастикой из пчелиного воска и древесного сока. В Екатерининском дворце было сложно поддерживать нужную температуру, поэтому, когда дерево расширялось и сжималось в течение двухсот лет, янтарь постепенно отваливался. Когда нацисты вывезли комнату, почти тридцать процентов янтаря к тому времени уже отвалилось. Подсчитали, что еще пятьдесят процентов было потеряно во время транспортировки в Кенигсберг. Так что все, что там сейчас будет, – это куча отдельных кусков.

– Тогда в чем же их ценность?

Он усмехнулся.

– Существуют фотографии. Если у вас есть куски, будет несложно собрать снова всю комнату. Я надеюсь, что нацисты хорошо их упаковали, поскольку для моего нанимателя имеет значение только оригинал.

– Интересный он человек.

Он улыбнулся:

– Хорошая попытка… снова. Но я не сказал «он».

Они подошли к отелю. Наверху, у ее номера, Кнолль остановился перед дверью.

– Утром во сколько? – спросила она.

– Мы выезжаем в семь тридцать. Клерк внизу сказал, что завтрак подают после семи. Местность, которую мы ищем, недалеко – около десяти километров отсюда.

– Я ценю все, что вы сделали. Не говоря уже о том, что вы спасли мне жизнь.

Кнолль слегка поклонился:

– Я польщен.

Рейчел улыбнулась.

– Вы говорили мне только о вашем муже. В вашей жизни есть мужчина?

Вопрос был неожиданный. Немного рано.

– Нет. – Она тут же пожалела о своей честности.

– Ваше сердце все еще тоскует по вашему бывшему мужу, не так ли?

Его это не касалось, но почему-то она ответила:

– Иногда.

– Он знает об этом?

– Иногда догадывается.

– Сколько прошло времени?

– С каких пор?

– С тех пор, как вы занимались любовью.

Его взгляд задержался на ней дольше, чем она ожидала. Этот мужчина обладал интуицией, и это волновало ее.

– Недостаточно для того, чтобы я прыгнула в постель к незнакомцу.

Кнолль улыбнулся:

– Может, этот незнакомец поможет вашему сердцу забыть?

– Я не думаю, что это то, что мне нужно. Но спасибо за предложение. – Она вставила ключ и отперла замок, затем оглянулась: – Первый раз мне сделали предложение в такой форме.

– И безусловно, не последний. – Он наклонил голову и улыбнулся: – Спокойной ночи, Рейчел.

Он повернулся и пошел в свой номер. Выражение его лица заставило Рейчел задуматься.

Интересно, что ее отповедь подействовала на него как вызов…

 

ГЛАВА XXX

 

Кельхайм, Германия

Воскресенье, 18 мая, 7.30

Кнолль вышел из отеля и стал изучать утреннее небо. Ватный туман окутывал тихую деревню и окружающую ее долину. Небо было мрачным, позднее весеннее солнце с трудом старалось обогреть день. Рейчел прислонилась к машине, явно готовая ехать. Он подошел к ней.

– Туман поможет скрыть нашу поездку. То, что сегодня воскресенье, тоже хорошо. Большинство людей будет в церкви.

Они сели в машину.

– Кажется, вы сказали, что это место – оплот язычества, – напомнила Рейчел.

– Это для туристических брошюр и путеводителей. В этих горах живет множество католиков, и живет веками. Они религиозные люди.

«Вольво» заурчал, пробуждаясь к жизни, и быстро двинулся прочь из Вартберга; мощеные улицы были почти пустыми и влажными от утренней прохлады. Дорога на восток поднималась вверх, а затем спускалась вниз в очередную окутанную туманом долину.

– Эта местность все больше напоминает мне Великие туманные горы в Северной Каролине, – сказала Рейчел. – Они тоже покрыты дымкой.

Кнолль ехал по карте, нарисованной Макаровым, и размышлял, была ли это охота на призрака. Как могли тонны янтаря оставаться спрятанными более полувека? Многие их искали, некоторые погибли. Он прекрасно знал о так называемом проклятии Янтарной комнаты. Но, с другой стороны, какой вред мог причинить краткий осмотр еще одной горы? По крайней мере, поездка будет интересной, спасибо Рейчел Катлер.

За очередным подъемом дороги они опять спустились в долину, толстые стволы окутанных туманом буков возвышались с каждой стороны. Он подъехал к месту, указанному как конечный пункт на карте Макарова, и припарковался на свободном от деревьев месте.

Кнолль сказал:

– Дальше мы пойдем пешком.

Они вышли из машины, и он достал из багажника рюкзак.

– Что в нем? – спросила Рейчел.

– То, что нам понадобится. – Он надел рюкзак на плечи. – Теперь мы просто пара туристов на дневном маршруте.

Затем он подал ей куртку:

– Держите. Она вам понадобится, когда мы спустимся под землю.

Кристиан надел свою куртку еще в отеле, кинжал был помещен в ножны на правой руке под нейлоновым рукавом. Он повел ее в лес, дорога, покрытая зеленой травой, шла в гору, когда они двигались на север от шоссе. Они прошли по едва заметной тропе, которая извивалась у основания высокой горной цепи. Вдалеке показались входы в три шахты. Один был закрыт железными воротами, на грубом граните была прикреплена табличка – «GEFAHR-ZUTRITT VERBOTEN-EXPLOSIV».

– Что здесь написано? – спросила Рейчел.

– Опасно. Нет входа. Взрывчатка.

– Вы не шутили, когда говорили об этом.

– Эти горы были как банковские подвалы. В одной из них союзники нашли германские национальные сокровища. Четыреста тонн произведений искусства из берлинского Музея кайзера Фридриха тоже были спрятаны здесь. Взрывчатка отпугивала лучше отрядов охраны и сторожевых собак.

– Это то, за чем охотится Вейленд Маккой? – спросила она.

– Судя по тому, что вы рассказали, – да.

– Думаете, ему повезет?

– Трудно сказать. Но я серьезно сомневаюсь, что миллионы долларов в старых пещерах все еще ждут, чтобы их нашли.

Запах прелой листвы сгущался в тяжелом воздухе.

– В чем был смысл? – снова спросила Рейчел, пока они шли. – Война была проиграна. Зачем прятать все это добро?

– Вам нужно поставить себя на место немцев в тысяча девятьсот сорок пятом году. Гитлер приказал солдатам драться до последнего, иначе они будут казнены. Он верил, что если Германия продержится долго, то союзники в конце концов присоединяться к ней в борьбе против большевиков. Гитлер знал, как сильно Черчилль ненавидел Сталина. Он также читал про замыслы Сталина, как тот скрупулезно спланировал передел Европы. Гитлер думал, что главное для Германии – вывести из игры Советский Союз. Тогда все эти сокровища были бы спасены.

– Глупость, – пожала плечами Рейчел.

– Лучше было бы сказать – безумие.

Пот каплями выступил у него на лбу. Его кожаные ботинки покрылись пятнами влаги от росы. Кнолль остановился и стал изучать небо и многочисленные входы в шахты невдалеке.

– Ни один не выходит на восток. Макаров сказал, что выход из шахты должен быть на восток. И обозначен BCR-шестьдесят пять.

Они продвинулись глубже в лес. Десять минут спустя Рейчел крикнула:

– Вон он!

Сквозь деревья был виден еще один вход в шахту, он также был загорожен железными воротами. На ржавой табличке, прикрепленной к решетке, было написано: «BCR-65». Кнолль проверил по солнцу. Восток.

Сукин сын.

Они подошли ближе, и он снял с плеча рюкзак. Кристиан огляделся вокруг. Никого не было видно, ни единый звук не нарушал тишину, кроме криков птиц и редкого шороха, издаваемого белками. Он проверил решетку и ворота. Железо было ржавым от сильного окисления. Стальная цепь и засов крепко запирали ворота. Цепь и замок были определенно новыми. Ничего необычного. Немецкие федеральные инспектора по заведенному порядку обновляли замки. Кнолль вытащил миниатюрный гидравлический резак.

– Приятно видеть, что вы подготовились, – сказала Рейчел.

Он перекусил цепь, и она скользнула на землю. Кристиан сунул кусачки обратно в рюкзак и открыл ворота. Петли пронзительно заскрипели.

Он остановился. Нельзя привлекать ненужное внимание.

Он стал открывать ворота медленно, скрежет металла по металлу стал тише. Впереди был вход в виде арки около пяти метров в высоту и четырех в ширину. Лишай рос на почерневшем камне сразу за входом, несвежий воздух пах плесенью. Как в могиле, подумал он.

– Этот вход достаточно широкий, чтобы проехал грузовик.

– Грузовик?

– Если Янтарная комната внутри, то и грузовики тоже. Нет другой возможности перевезти ящики. Двадцать две тонны янтаря – это тяжелый груз. Немцам надо было завозить их в пещеру грузовиками.

– У них не было погрузчика?

– Вряд ли. Мы ведь говорим о конце войны. Нацисты в отчаянии пытались спрятать свои сокровища. Не было времени для всяких ухищрений.

– Как сюда поднялись грузовики?

– Прошло пятьдесят лет. Тогда было много дорог и меньше деревьев. Вся эта местность была оживленной производственной площадкой.

Кнолль достал два фонарика и толстый моток бечевки из рюкзака, затем перевесил его на другое плечо. Он закрыл ворота, набросил цепь и замок сквозь решетку, создавая видимость, будто ворота все еще заперты.

– Возможно, мы не одни, – сказал он. – Так люди будут идти к другим пещерам. Многие не заперты, и туда гораздо легче попасть.

Он дал Рейчел фонарик. Два узких лучика проникали всего лишь на несколько метров вперед в запретную тьму. Кусок ржавой железки торчал из скалы. Он крепко привязал к нему конец бечевки и дал моток Рейчел:

– Разматывайте, пока мы будем идти вперед. Так мы сможем найти дорогу обратно к выходу, если заблудимся.

Кнолль осторожно прокладывал путь вперед, свет их фонарей открывал неровный проход во внутренности горы. Рейчел следовала за ним, надев куртку.

– Будьте осторожны, – сказал он. – Туннель может быть заминирован. Это объяснило бы цепи на входе.

– Вы меня так успокаиваете? – попыталась пошутить Рейчел.

– Никогда ничего стоящее не достается легко.

Он остановился и оглянулся на выход, оставшийся в сорока метрах позади. Воздух стал зловонным и холодным. Он достал рисунок Макарова из кармана и изучил маршрут с помощью фонарика.

– Впереди должно быть разветвление. Посмотрим, прав ли Макаров.

Удушливый запах наполнил воздух. Гнилой, тошнотворный.

– Гуано летучих мышей, – сказал он.

– Мне кажется, меня сейчас вырвет.

– Дышите неглубоко и старайтесь не обращать внимания.

– Как это – стараться не обращать внимания на навоз под носом?

– Эти шахты полны летучих мышей, – пожал плечами Кнолль.

– Прекрасно. Просто замечательно.

Он усмехнулся:

– В Китае летучие мыши считаются символом счастья и долгой жизни.

– Это счастье воняет.

В туннеле появилась развилка. Кристиан остановился.

– На карте показано, что надо повернуть направо. – Он так и сделал. Рейчел последовала за ним, бечевка разматывалась сзади.

– Скажите мне, когда моток закончится. У меня есть еще, – предупредил он.

Запах ослаб. Новый туннель был уже основной шахтой и достаточно велик для грузовика. Проход периодически разветвлялся, как капилляры. Крики и возня летучих мышей, ждущих ночи, становились все отчетливее.

Гора была лабиринтом. Все горы здесь были такими. Горняки в поисках руды и соли рыли их веками. Как было бы прекрасно, если бы эта шахта оказалась той, что приведет их к Янтарной комнате. Десять миллионов евро будут принадлежать ему. Не говоря о благодарности Моники. Возможно, тогда Рейчел Катлер будет достаточно восхищена, чтобы впустить его к себе в трусики. Ее отказ вчера вечером больше пробуждал интерес, чем оскорблял. Он не удивился, если бы узнал, что ее муж был ее единственным мужчиной. Эта мысль опьяняла. Почти девственница. Конечно, она одна с момента развода. Какое удовольствие было бы поиметь ее.

Шахта начала сужаться и подниматься вверх.

Его мысли вернулись к туннелю.

Они были на глубине по крайней мере ста метров в толще гранита и известняка. Карта Макарова показывала еще одно ответвление впереди.

– Бечевка закончилась, – предупредила Рейчел.

Он остановился и дал ей новый моток:

– Крепко свяжите концы.

Он изучил схему. Предположительно их цель была впереди. Но теперь что-то было не так. Туннель был недостаточно широк для грузовика. Если Янтарная комната была спрятана здесь, то ящики необходимо было бы нести. Восемнадцать, если он правильно помнил. Все описаны и пронумерованы, панели были завернуты в папиросную бумагу. Была ли впереди еще пещера? Ничего необычного в том, что помещения были высечены в скале. Какие-то создала природа, другие прорубили люди. По словам Макарова, плиты из камня и оползни закрывали проход в пещеру в двадцати метрах впереди. Он шел осторожнее с каждым шагом. Чем глубже внутрь горы, тем выше риск взрыва. Луч от его фонарика рассекал темноту впереди, и его взгляд остановился на чем-то.

Он присмотрелся внимательнее.

Какого черта?

 

Сюзанна подняла бинокль и изучила вход на рудник. Табличка, которую она прикрепила к железным воротам три года назад, «BCR-65», все еще была там. Кажется, сработало. Кнолль становился неосторожен. Он помчался прямо к руднику с Рейчел Катлер на буксире. Жаль, что все так получалось, но выбора не оставалось. Кнолль был, конечно, интересен. Даже восхитителен. Но он представлял собой проблему. Большую проблему. Ее преданность Эрнсту Лорингу была абсолютной и безоговорочной. Она была обязана Лорингу всем. Он был ее семьей. Всю жизнь старик обращался с ней как с дочерью, их отношения, возможно, были более близкими, чем у родственников, их любовь к искусству была той нитью, которая их связывала. Он был в таком восторге, когда она отдала ему табакерку и книгу. Доставлять ему удовольствие приносило ей огромное удовлетворение. Поэтому выбор между Кристианом Кноллем и ее благодетелем вовсе не был выбором.

Тем не менее у Кнолля были свои плюсы…

Она стояла на покрытом лесом гребне горы, ее светлые волосы распущены, пуловер с круглым вырезом наброшен на плечи. Она опустила бинокль и достала радиопередатчик, вытянув антенну.

Кнолль, очевидно, не почувствовал ее присутствия, думал, что избавился от нее в аэропорту Атланты. Ах, Кристиан…

Легкий щелчок выключателя, и детонатор активирован. Она сверила часы.

Кнолль и его мадам должны быть сейчас глубоко внутри. Более чем достаточное расстояние, чтобы никогда не выйти наружу. Власти неоднократно предупреждали людей об исследовании пещер. Взрывы были обычным делом. Многие погибли за эти годы, поэтому правительство стало выдавать специальные разрешения на проведение исследований. Три года назад взрыв, организованный ею, произошел в этой самой пещере, когда польский журналист подобрался слишком близко. Она подманила его видением Янтарной комнаты, несчастный случай в конечном счете был приписан одному несанкционированному исследованию. Тело так и не было найдено, погребенное под грудой щебня, которую Кристиан Кнолль, должно быть, изучает сейчас.

 

Кнолль изучал стену из камней и песка. Перед этим он видел конец туннеля. Это не было естественным препятствием. Обвал, заваливший проход, был вызван взрывом, и не было возможности пробраться сквозь эти камни.

И на другом конце не было железной двери. Это он точно знал.

– Что это? – спросила Рейчел.

– Здесь произошел взрыв.

– Может, мы не там свернули?

– Невозможно. Я тщательно следовал указаниям Макарова.

Что-то определенно было не так. Его мысли вертелись вокруг фактов. Информация Макарова, предоставленная без всякого сопротивления. Цепь и замок более новые, чем ворота. Железные петли в рабочем состоянии. Тропа, по которой легко пройти. Слишком легко, черт побери.

Сюзанна Данцер? Она в Атланте? Возможно, уже нет.

Лучшее, что можно было сделать сейчас, – это направиться обратно ко входу, насладиться любовью Рейчел Катлер, затем выбраться из Вартберга. Он планировал убить ее в конце дела. Не было нужды оставлять в живых источник информации для другого искателя сокровищ. Данцер уже шла по следу. Так что это был только вопрос времени – что она выследит Рейчел и поговорит с ней, возможно, узнав о Макарове. Монике это не понравилось бы. Возможно, Макаров действительно знал о том, где находится Янтарная комната, но намеренно завел их в ловушку. Поэтому он решил избавиться от Рейчел Катлер здесь и сейчас, затем поехать назад в Кельхайм и так или иначе выжать информацию из Макарова.

– Пойдемте к выходу, – сказал он. – Сматывайте бечевку. Я пойду следом.

Они пошли назад по лабиринту, Рейчел – впереди. Свет его фонарика освещал ее крепкую попку и стройные бедра под коричневыми джинсами. Он смотрел на ее стройные ноги и покатые плечи. Его пах стал отзываться.

Появилась первая развилка, затем вторая.

– Подождите, – сказал Кнолль. – Я хочу посмотреть, что там внизу.

– Это выход. – Она указала налево по направлению бечевки.

– Я знаю. Но пока мы еще здесь. Давайте посмотрим. Оставьте бечевку. Мы знаем дорогу отсюда.

Она бросила моток вниз и повернула направо, все еще идя впереди.

Он взмахнул правой рукой. Кинжал освободился и скользнул вниз. Кнолль ухватил рукоятку.

Рейчел остановилась и повернулась. Свет ее фонарика на мгновение осветил Кнолля.

Свет его фонарика выхватил ее ошарашенное лицо, когда она увидела сверкнувшее лезвие.

 

Сюзанна достала радиопередатчик и нажала на кнопку. Сигнал пронесся сквозь утренний воздух к взрывчатке, заложенной ею в камнях прошлой ночью. Не такой сильный взрыв, чтобы его услышали в Вартберге в шести километрах отсюда, но достаточно сильный, чтобы обрушить гору внутри, покончив еще с одной проблемой.

 

Земля пошатнулась. Своды обрушились. Кнолль пытался удержаться на ногах.

Теперь он знал. Это была ловушка.

Он повернулся и помчался к выходу. Скалы обрушивались смертельным камнепадом и ослепляющей пылью. В воздухе скверно запахло. Он держал фонарик в одной руке, кинжал в другой. Он быстро сунул в карман нож и выпростал рубашку, используя чистый ее край, чтобы прикрыть нос и рот. Каменный обвал продолжался.

Свет в направлении выхода впереди стал пыльным и плотным, окутанным облаком, а затем исчез за валунами. Теперь стало невозможно двигаться в ту сторону.

Кнолль снова повернул и направился в обратную сторону, надеясь, что есть другой выход из лабиринта. Слава богу, его фонарик все еще работал. Рейчел Катлер нигде не было видно. Но это было не важно, взрыв избавил его от хлопот.

Он бежал в глубь горы, вниз по главной шахте, мимо места, где он видел ее в последний раз. Взрывы, казалось, сконцентрировались вокруг него, стены и потолок оставались устойчивыми, хотя вся гора теперь вибрировала.

Камни бомбардировали шахту позади него. Теперь существовал только один путь. В шахте появилась развилка. Кнолль остановился и сориентировался. Основной выход позади него смотрел на восток. Так что впереди запад. Левый выход развилки, казалось, вел на юг, правый – на север. Но кто знает? Ему нужно было быть внимательным. Не делать слишком много поворотов. Легко потеряться, а ему не хотелось умирать от голода или жажды, блуждая под землей.

Он опустил край рубашки и вдохнул воздух полной грудью. Он пытался вспомнить все, что знал о рудниках. Там никогда не было одного входа или выхода. Глубина шахты и протяженность туннелей требовали множества выходов. Однако во время войны нацисты замуровали большинство из них, стараясь обезопасить свои потайные места. Он надеялся, что этот рудник был не таким. Что его поддерживало, так это воздух. Не такой спертый, как когда они были глубоко внутри.

Он поднял руку. Легким сквозняком тянуло из левого выхода развилки. Рискнуть? Еще несколько поворотов, и он никогда не найдет дорогу назад. Полная темнота не давала никаких ориентиров, его местонахождение было известно ему только по отношению к основной шахте. Но он мог с легкостью потерять ориентацию, сделав пару беспорядочных движений.

Что ему делать? Кнолль шагнул налево.

Через пятьдесят метров туннель снова раздвоился. Кнолль вытянул руку. Никакого движения воздуха. Он опять вспомнил, что читал о том, будто шахтеры устраивали все выходы в одном направлении. Один левый поворот означал, что все повороты налево ведут к выходу. Какой еще у него был выбор? Только идти налево.

Еще две развилки. Еще два левых поворота.

Луч света мелькнул впереди. Слабый. Но ему не привиделось! Кнолль побежал вперед и повернул за угол.

Через сто метров забрезжил свет.

 

ГЛАВА XXXI

 

Кельхайм, Германия

Воскресенье, 18 мая, 11.30

Пол взглянул в зеркало заднего вида. Машина стремительно приближалась, мигая огнями и завывая сиреной. Зеленый с белым седан с надписью «POLIZEI» голубыми буквами на дверце вырос позади в соседнем ряду, обогнал и скрылся за поворотом.

Он продолжал движение и въехал в Кельхайм через десять километров.

Тихая деревушка была заполнена ярко окрашенными зданиями, которые окружали мощеную площадь. Он не очень любил путешествия. Только одна поездка за океан в Париж два года назад по делам музея – шанс попасть в Лувр был слишком соблазнительным, чтобы отказываться. Он попросил Рейчел поехать с ним. Она отказалась. Не слишком удачная идея в отношении бывшей жены, заявила она. Он не совсем понял, что она имела в виду, и искренне думал, что ей бы хотелось поехать.

Ему не удалось попасть на рейс из Атланты до вчерашнего дня, он отвез детей к своему брату рано утром. То, что Рейчел не позвонила, сильно беспокоило его. Но он не проверял свой автоответчик с девяти утра вчерашнего дня. Его рейс затянулся из-за посадок в Амстердаме и Франкфурте, и он попал в Мюнхен только два часа назад. Пол как мог умылся в туалете аэропорта, но не смог принять душ, побриться и переодеться.

Катлер въехал на городскую площадь и припарковался перед зданием, похожим на продуктовый магазин. Баварцы, очевидно, не вели бурную жизнь по воскресеньям. Все здания были закрыты. Активность наблюдалась около церкви, чей шпиль был самой высокой точкой в деревне. Припаркованные машины вытянулись узкими рядами вдоль неровной мостовой. Группа пожилых мужчин стояли на ступенях церкви и разговаривали. Бороды, темные пальто и шляпы. Ему надо было бы тоже привезти с собой пиджак, но он собирался в спешке и брал только необходимое.

Пол подошел к ним:

– Простите, кто-нибудь из вас говорит по-английски?

Один из мужчин, на вид самый старший из четверых, сказал:

– Да. Немного.

– Я ищу человека по имени Семен Макаров. Я так понимаю, он живет здесь.

– Уже нет. Он умер.

Он подозревал это. Макаров должен был быть уже очень старым.

– Когда он умер?

– Прошлой ночью. Его убили.

Он не ослышался? Убили? Прошлой ночью? Ужас наполнил его. Первым вопросом, возникшим у него в голове, было:

– Еще кто-нибудь пострадал?

– Nein. Только Семен.

Он вспомнил полицейскую машину.

– Где это случилось?

 

Пол выехал из Кельхайма и поехал в указанном направлении. Он отыскал дом спустя десять минут, его легко было заметить из-за четырех полицейских машин, стоявших перед входом. Полицейский в униформе с

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...