 |
Боевые колесницы и конский убор. — 118 4 глава
|
|
|
|
Ян Хун показал, что в рукопашных схватках воины на колесницах должны были применять оружие на длинных древках. Воин на колеснице, используя клевец гэ, мог наносить точечные раскалывающие удары, например, по шлему пешего воина. Сфера ударов трезубца цзи была более широкой, им можно было подсечь ноги или нанести режущий удар по шее и т.д. К эпохе Чжаньго окончательно сформировались четыре вида древкового оружия колес-
(119/120)
ничного боя: трезубцы цзи, копья мао, боевые шесты шу на длинном древке, а также клевцы гэ со сравнительно короткой рукоятью. Подобный набор описан и в «Као гун цзи» [Ян Хун, 2005. С. 62].
Большое внимание чжоуские правители уделяли отбору и подготовке воинов-колесничих. В одном из военных трактатов «У цзин» по данному поводу приводятся следующие рекомендации: «Правило для отбора воинов на колесницы следующее: они должны быть до сорока лет, ростом не ниже пяти футов семи дюймов, причём нужно, чтобы они могли бежать так, чтобы преследовать бегущую лошадь, вскочить на неё, оседлать и скакать вперёд и назад, налево и направо. Они должны уметь быстро свернуть знамёна и флаги и обладать достаточной силой, чтобы натягивать тугой арбалет. Они должны совершенствоваться в стрельбе вперёд и назад, вправо и влево, пока не достигнут высокого мастерства. Их называют «воинами боевых колесниц». По отношению к ним нельзя не быть великодушным» [У цзин, 1993. С. 153]. Именно таких суровых воинов-колесничих изображают терракотовые статуи из ямы №1, причём их рост (более 170 см) соответствует требованиям воинских канонов (рис. 36).
В то же время другой источник, «Сыма фа» (глава «Янь вэй»), утверждает, что не так трудно управлять отдельной колесницей, как руководить перестроением многих колесниц на поле боя. От умения полководца решать именно такие задачи часто зависел успех в сражении (см.: [Нин Мэнчэнь, 1985. С. 57-62]).
|
|
|
Ко времени объединённого Китая под властью Цинь внешний вид и конструктивные особенности боевой колесницы существенно не изменились. Найденные на месте раскопок археологического комплекса-мавзолея императора Цинь Шихуанди деревянные колесницы, в сущности, являются довольно точными копиями чжоуских. Они находились в авангарде терракотовой армии (рис. 37), в полном соответствии с боевым построением, описанным в знаменитом военном трактате VI-V вв. до н.э. «Сунь-цзы»: «...Лёгкие боевые колесницы выезжают вперёд, а войско располагается по сторонам их» [Конрад, 1977. С. 36-37]. Расположение колесниц в авангарде, в качестве ударной силы, является давней чжоуской традицией и отражено ещё в канонической «Книге песен». Так, в песне «О походе воеводы Фан Шу на южных варваров» говорится, что
(120/121)
колесницы — это «рати защита, солдаты за ней» [Шицзин, 1957. С. 226].
Дерево, из которого изготовлялись захороненные колесницы, в основном сгнило или сгорело, однако китайские археологи обладают большим опытом их реконструкции по отпечаткам в твёрдом лёссе и расположению бронзовых деталей. Способ запряжки керамических лошадей осуществлялся посредством дышла и ярма. У колесниц была неподвижная ось, на которой вращались колёса со спицами, крепившиеся на длинную трубчатую втулку. Отпечатавшиеся в лёссе остатки дерева позволили достаточно точно установить их размеры: диаметр колёс 134-136 см, длина оси около 250 см, длина дышла 350 см, длина ярма-перекладины 140 см, ширина кузова около 140 см, а высота его бортиков — около 110 см [Е Сяоянь, 1990. С. 62]. Эти размеры, также как и конструкция, в принципе соответствуют базовым параметрам чжоуских колесниц (ср.: [Могильник государства Го..., 1959. С. 45-47]).
|
|
|
Заслуживают внимания и размеры лошадиных фигур: высота 1,5 м и длина 2 м, что в целом соответствует реальным размерам циньских лошадей (судя по находкам скелетов при раскопках «конюшни»). Фигуры верховых лошадей на 20-25 см выше колесничных. Но при этом лошади, запряжённые в бронзовую колесницу №2, — самые большие, высотой 1,8 м и длиной 2,2 м. По мнению Го Синвэня [1985а. С. 295-297], лошадей для колесничных запряжек выращивали в западных районах (это так называемые жунские лошади), а верховых лошадей получали из районов Внутренней Монголии, что вступает в противоречие с более поздними источниками.
Две бронзовые модели колесниц раскопали в 20 м к востоку от гробницы Цинь Шихуанди. Предполагается, что это лишь малая часть погребального кортежа из различных повозок, которые будут обнаружены в ходе дальнейших раскопок. Открытая колесница №1, запряжённая четвёркой лошадей (квадрига), представляет ударную силу, которая шла в авангарде наступавшей армии. Колесничий сидит на коленях и обращён лицом вперёд, над ним раскрыт большой зонт, защищавший его от солнца, а также — в какой-то степени — от стрел. Колесница-возок №2 немного больше первой. Лошади богато украшены золотыми и серебряными деталями. По боковым сторонам салона располагается по одному окну, сзади находилась дверь [Предварительное исследование бронзовой колесницы...,
(121/122)
1983]. Колесницы располагались в деревянных контейнерах размерами 6,8×2,1×2 м. Ящики были погребены на глубине 8 м, в траншее длиной 7 м и шириной 2,3 м. По оценке учёных, повозки являются половинными копиями настоящих боевых колесниц. Помимо бронзовых частей на колесницах имеется 1 720 золотых и серебряных деталей общим весом в 7 кг.
На конце одного из ремней упряжи колесницы №2 процарапана надпись: «первая безопасная колесница (ань чэ)». В комментариях Сюй Гуана (351-425 гг.) к «Продолжению “Истории Хань”» пояснялось, что повозка, на которой ездили стоя, называлась гао чэ, а повозка, в которой сидели, — ань чэ (см. [Сунь Цзи, 1983. С. 22]), что вполне можно отнести к колесницам №1 и №2 соответственно. Совпадая по основным параметрам, они различались по обустройству кузова. Если первая довольствовалась большим зонтом, то у второй сразу за возницей располагалась закрытая со всех сторон кабина. В боковых стенах проделаны небольшие смотровые окна, которые, вероятно, могли использоваться и как бойницы, дверь на задней стороне открывалась наружу и имела оригинальный замок-ручку. Все стены кузова-салона колесницы №2 богато украшены как с внешней, так и с внутренней стороны. На боковых стенах в шахматном порядке располагаются изображения драконов, символизирующих императора, на внутренней стороне — узор в виде облаков и птиц. Оконные рамы, створки окон и дверь также имеют художественное оформление (рис. 38). Крыша в форме «панциря черепахи» (как это и требовалось согласно «Ли цзи») крепилась на довольно сложный металлический каркас, а сверху была покрыта шёлковым тентом. Следует отметить тот факт, что поверхность возка была не только богато инкрустирована золотом, но и раскрашена минеральными красками; окрашена и бронзовая фигура возницы (рис. 39). Очевидно, в подобной крытой повозке совершал свои инспекционные поездки по стране Первый император, в том числе посмертное путешествие от Восточного моря к месту упокоения.
|
|
|
Кузов располагался на пересечении оси и дышла, но не прямо, а через посредство прокладок-рессор фу ту (знаменитый «спрятанный заяц»), паз которых плотно прилегал к оси. Дышло, ось и опоры кузова связывались ремнями. Оригинальным устройством в конструкции стали тормоза с двумя колодками, которые фиксиро-
(122/123)
вали колесницу во время стоянки. На первой колеснице тормоз опущен (установлен), на второй колеснице он поднят. Каждое колесо имело по тридцать изогнутых от оси к ободу спиц. На конце вытянутой втулки привешивалась флажок фэй лин, который в данном случае изображала длинная бронзовая пластина. Обычно они делались из ткани и потому плохо сохранялись. Очевидно, такие флажки служили своеобразными габаритными указателями — отнюдь не лишняя предосторожность, судя о неоднократных упоминаниях в письменных источниках («Янь-цзы Чуньцю», «Чжаньго цэ», «Чжоу ли») колесниц, сцепившихся длинными втулками (см.: [Сунь Цзи, 1983. С. 24, 25]).
|
|
|
Найденные на памятнике бронзовые копии колесниц не только дают подробный материал об уровне развития боевой техники Китая периода династии Цинь, но и являются прекрасным пособием для изучения упряжи лошади того времени.
Конское снаряжение (амуниция) представляет собой комплекс приспособлений, надеваемых на лошадь и служащих для управления ею во время езды. Совокупность принадлежностей для соединения животного с повозкой и другими тягловыми средствами обозначается терминами упряжь или сбруя. Тягловая конская сбруя делится по конструкции на хомутовую и шорковую, а по системе запряжки бывает одноконной, пароконной, многолошадной. Военачальники и теоретики военного искусства Древнего Китая прекрасно понимали, какое важное место занимает сбруя в составе всего боевого снаряжения. «Необходимо, чтобы сбруя: сёдла, удила, уздечка, вожжи — всё это было прочным», — сказано в военном трактате «У-цзы» [Конрад, 1977. С. 326].
Колесницы №1 и 2 были запряжены четвёрками лошадей, упряжь которых имеет оригинальную конструкцию. Она представляет собой смешанный тип — хомутовый и шорковый. Две центральные лошади каждой колесницы были запряжены при помощи системы, состоящей из двух ярм-рогаток и ярма-перекладины, которая служила для передачи повозке тягового усилия лошадей. Каждое ярмо-рогатка изготовлялась из дерева, имело нашейную кожаную подушку и вспомогательную лямку, закреплявшую ярмо на шее коня. В верхней части рогатка соединялась с перекладиной, которая, в свою очередь, крепилась к дышлу. К ярму для его удержания на шее коня пристёгивалась шлея, состоящая из нескольких ремней
(123/124)
[Ганулич, 2003]. По бокам коренных, при помощи нагрудных и спинных ремней, пристегивалось ещё по одной лошади (схему см.: [Юань Чжунъи, 2003. С. 35]). Для пристяжных отбирали лучших лошадей, которые постоянно были готовы к маневру [Swart, Till 1984. P. 22].
Оголовье состояло из следующих основных элементов: суголовья, удил, псалиев, повода. Суголовье включало налобный, наносный (храповый), два нащёчных, затылочный, подбородочный (подбородный) и срединный ремни (рис. 40). Затылочный ремень располагался на затылке лошади за ушами, не касаясь их. Нащёчные ремни проходили вдоль скул к углам рта, где, разделяясь на два, соединялись с псалиями. Налобный ремень плотно лежал на лбу лошади под самыми ушами и под чёлкой; наносный — в области храпа, над носовой костью. Срединный ремень проходил через центры храпового и налобного ремней, в области чёлки разделялся надвое и соединялся с затылочным ремнем.
|
|
|
Следующей частью оголовья являются удила. Они изготовлялись из металла и были двухсоставными, имеющие[ имеющими ] окончания в виде кольца или петли для соединения друг с другом. Полулунные псалии представляли собой вытянутые, слегка изогнутые к голове лошади пластины, без каких-либо украшений, не считая две проходящие по всей длине параллельные линии. Для крепления к нащёчным ремням в каждом из них имелось два отверстия.
Оголовье лошадей боевых колесниц было богато украшено. Одной из категорий украшений являются распределители ремней, которые, помимо своих функциональных качеств, представляют художественную ценность. На сбруе имеется два вида: 1) в форме выпуклых полусфер, украшенных растительным узором; 2) большие каплевидные. Центральная часть распределителя первого вида располагалась непосредственно в месте перекрещивания ремней оголовья. Их зафиксировано два типа: трёхлопастной и четырёхлопастной. Ремни оголовья соединялись с этими декоративно-функциональными деталями вкладышевым способом, когда они непосредственно вкладывались в лопасти распределителя. Среди распределителей второго вида выделен один пятилопастной тип. Он располагался на лбу лошади в месте сочленения налобного, срединного ремней с соединительными лямками затылочного ремня. Этот распределитель каплевидной формы с фигурными гранями,
(124/125)
имеющими полукруглые выступы. Лицевая сторона распределителя украшена выпуклым растительным узором, на оборотной стороне каждого распределителя выгравировано по два иероглифа, обозначающих названия лошадей — две центровых, левая и правая пристяжная.
Другим украшением оголовья являются султанчики. Они состоят из втулки и опорной пластины, служащие для закрепления волосяного или перьевого султана на ремне. В данном случае крепление представлено полусферой, инкрустированной маленькими золотыми бляшками. На груди каждой лошади колесницы №2 были цепочки, к которым привешивались помпоны из конских волос; на шеях пристяжных также имелись широкие ожерелья, представляющие собой плоские цепи с прямоугольными звеньями. У лошадей, запряжённых в колесницу №1, помпоны привешены к таким ожерельям.
Как уже говорилось, с каждого бока от коренных лошадей пристёгивались ещё по одной. Управление всеми конями осуществлялось посредством вожжей и бамбукового стека (стрекала) с шипом на конце (нашли его бронзовую имитацию длиной 74,6 см). Кстати, как свидетельствуют письменные источники, в эпоху древности плеть применялась для наказания людей; и только после династии Тан её начинают применять для стимулирования лошадей, а стрекало постепенно выходит из употребления [Сунь Цзи, 1983. С. 24]. Использование именно стрекала для управления повозкой отражено в древнейших пластах индоарийской мифологии (см.: [Шер, 1980. С. 285, 286]).
«Высокая колесница» (№1) была оснащена набором оружия, что указывает на её применение в бою. Так, в специальном кармане находился бронзовый щит. Бронзовая копия арбалета располагалась непосредственно перед возницей с левой стороны на серебряных скобах, облегчающих удобство его использования. Концы скоб украшены изображениями звериных морд. В колчане слева находились арбалетные болты с наконечниками двух типов, один из которых, судя по его тупому окончанию, предназначался для охоты. Ещё один предмет вооружения на колеснице №1 — клевец гэ. У возниц обеих колесниц за спиной на поясе был закреплён скобой короткий меч «восточночжоуского» типа.
(125/126)
Установленный боевой характер циньских колесниц может быть использован в качестве аргумента в дискуссии, которая недавно прошла в отечественной литературе. Высказанное сомнение в военном использовании различных повозок, изображённых на петроглифах Южной Сибири и Центральной Азии [Франкфор, Якобсон, 2004. С. 72], привели к обсуждению функции колесниц на поле боя в целом (обзор см.: [Черемисин, 2006. С. 92-97]). Циньские, равно как и чжоуские, находки однозначно указывают не только на возможность, но и на абсолютное преобладание военного, в том числе ударного, использования колесных экипажей.
2. Снаряжение кавалерийской лошади. ^
Войны с «варварами» в период Чжаньго (V-III вв. до н.э.) дали толчок к проведению существенной реформы древнекитайской армии: введению нового вида вооружённых сил — кавалерии. Письменная традиция связывает это изменение с именем чжаоского Улин-вана (годы правления 325-299 до н.э.). Именно он существенно изменил снаряжение всадников, заимствовав элементы «хуского» костюма. Введение нового вида войск не было быстрым и повсеместным, а происходило постепенно — из-за высокой стоимости снаряжения всадника, боевых коней, а также отсутствия пастбищ, как главного условия для разведения лошадей в Китае [Кожанов, 1990]. Помимо этого, всадникам пришлось преодолеть сопротивление культурной инерции, нежелание носить одежду «варваров».
Во многих художественных и даже научно-популярных фильмах, посвящённых эпохе Цинь Шихуанди, на экране лихо скачут всадники, которые действуют в сомкнутом строю и наносят противнику сокрушительные удары, опираясь на железные стремена. И такое вопиющее отступление от реальной ситуации происходит несмотря на наличие высокоучёных консультантов (например, в фильме «The Eternal Army of Emperor», где пояснения дают проф. Дж. Риджэл из Калифорнийского университета, проф. Р. Ятис из Университета МакГилл и др.). Между тем изобретение стремян стало подлинной революцией в военном деле, которая позволила полностью использовать ударную мощь конной массы, т.е. создать кавалерию как самостоятельную боевую единицу, что вызвало глобальные политические и социальные изменения. Однако случилось
(126/127)
столь знаменательное событие существенно позднее, в первой половине VI в. и, скорее всего, в среде племени муюнов (мужунов), входивших в состав монголоязычных сяньбэй (сяньби) и проживавших на территории Южной Маньчжурии [Ван Теин, 2002. С. 88-90].
Разумеется, конница широко использовалась и до этого времени, успешно решая не только тактические, но и стратегические задачи; удачный манёвр мог решить судьбу всего сражения. Но это была именно лёгкая конница, в основном применявшая метательное оружие; рубка с седла и копейный удар носили второстепенный характер, используясь в основном при преследовании противника. На поле боя конница, в первую очередь, помогала быстро перебрасывать солдат в нужное место, но затем они, как правило, сражались спешенными. Римляне, великие воины Древности, не уделяли этому роду войск особого внимания, при необходимости набирая вспомогательные конные отряды из числа союзников. В ходе Пунических войн значение конницы заметно возросло, однако «царицей полей» по-прежнему оставалась пехота. И до поры это не очень сказывалось на военных успехах Рима, пока на Востоке победоносные римские легионы не разбились о железную кавалерию парфян. Парфянские катафрактарии получили возможность наносить сокрушительный копейный удар в сомкнутом строю ещё до изобретения стремян, благодаря развитию жёсткого седла с высокими луками (см.: [Никоноров, 2002]).
Примерно столь же небрежно относились к возможностям конного боя и стратеги Древнего Китая, опиравшиеся на многочисленную пехоту и ударную мощь боевых колесниц. Письменные источники свидетельствуют о том, что попытки освоения коня под верх предпринимались на территории Китая начиная с периода Чуньцю. Некоторые китайские ученые, например, Юй Синъу, считают, что конные стрелки могли использоваться уже при династии Шан-Инь, поскольку в надписях на гадательных костях значительное внимание уделяется выращиванию лошадей.
Однако прямых доказательств такая гипотеза не имеет. В период Чжаньго конные подразделения достигали нескольких тысяч всадников; об их использовании совместно с колесницами говорится в классическом военном трактате «У-цзы» (первая половина IV в. до н.э.). Однако наибольшую известность, как уже было сказано, получила военная реформа Улин-вана, который не только начал
(127/128)
создавать в составе своей армии специальные конные отряды, но и оснастил их необходимым снаряжением, заимствованным у северных «варваров» Для этого, как известно, ему пришлось совершить целый переворот в традиционном китайском костюме, впервые введя короткие куртки, кожаные сапоги и штаны [Крюков, Софронов, Чебоксаров, 1978. С. 255, 256, 292]. Это позволило всадникам совершать дальние переходы. Результаты оказались более чем впечатляющими, чжаоской армии удалось оттеснить противника вглубь степных районов. В конце эпохи Чжаньго конница начинает использоваться совместно с боевыми колесницами. Как говорится в главе «Восемь построений» стратегического трактата «Сунь-цзы бинфа», «если [местность] плоская, то больше [используются] колесницы, если есть препятствия, то больше [используют] конницу» (цит. по: [Ян Хун, 1980. С. 95]). Новшество активно заимствуется другими царствами, включая Цинь. Стимулом могло послужить и то, что усиленная чжаоская армия в 270 и 269 гг. до н.э. нанесла чувствительные поражения циньским войскам [Цинь Шэнхэ, 1982]. В принципе, циньцы были лучше других подготовлены к восприятию этих нововведений. В «Исторических записках» Сыма Цяня неоднократно упоминается о том, что предки циньцев были искусны в разведении лошадей, а их тесные контакты с кочевниками- жунами способствовали освоению верховой езды и стрельбы с коня. Сведения о первом использовании циньцами конных отрядов против государства Цзинь, которые приводятся в трактате «Хань Фэйцзы», датированы 24-м годом циньского Му-гуна (соответствует 636 г. до н.э.). Исходя из этого, Дерк Бодде в своё время выдвинул следующую гипотезу: «Вполне возможно, что по примеру своих кочевых соперников циньцы дали начало использованию в Китае подвижной кавалерии вместо неповоротливых боевых колесниц, которые обычно использовались прежде» [Bodde, 1938. Р. 7]. Однако, судя по археологическим находкам на ранних (додинастических) памятниках государства Цинь, эти традиции не получили дальнейшего развития вплоть до конца периода Чжаньго. Из немногих археологических свидетельств додинастического периода можно назвать две небольших керамических фигурки всадников из могилы М28057 в Таэрпо, близ Сяньяна, датированной периодом 337-307 гг. до н.э. По мнению Ян Хуна, нарисованное на конях оголовье (из
(128/129)
налобного, храпового и нащёчных ремней) по конструкции близко к упряжи колесничных лошадей [Ян Хун, 2005. С. 98-99].
К моменту провозглашения династии в Цинь уже сложилась система управления и законодательного обеспечения государственного коневодства. Сведения об этом дают эпиграфические материалы из Шуйхуди. В масштабах всего государства столь ответственным делом руководил особый чиновник (тайпу), которому подчинялись как дворцовые конюшни, так и конские фермы на границе, а также специальные управляющие на уровне уездов. В собрании циньского законодательства, зафиксированного на бамбуковых дощечках, включён особый «Закон о конюшнях и фермах», где оговаривается ответственность конюхов, возниц и чиновников за содержание лошадей; нормы поставок фуража (в виде налога с крестьян); обязательная маркировка орудий труда (что подтверждается находками при раскопках «конюшен»); и даже обязательная дезинфекция колесниц и запряжки путём окуривания для уничтожения насекомых (см.: [Го Синвэнь, 1983]). Система эта с небольшими изменениями была унаследована династией Хань. Однако, судя по отдельным деталям, лошади выращивались циньцами, в первую очередь, для колесничной езды и лишь во вторую — для верховой.
Значительный материал для изучения циньской (и в целом древнекитайской) конницы получен в ходе раскопок комплекса с терракотовыми фигурами в составе мавзолея Цинь Шихуанди. При раскопках ямы №2, где представлены все рода войск, выявлено 116 парных фигур лошадей и их наездников [Ван Сюэли, 1994. С. 143-166]. Правда, ни один из солдат не находится в седле. Все они стоят «по стойке смирно», чуть впереди и слева от лошади, и держат повод в правой руке (рис. 41), тогда как в левой был зажат лук или арбалет (из предметов вооружения вместе с этими фигурами найдены бронзовые спусковые механизмы арбалетов, наконечники стрел и мечи). Воины носили одинаковую униформу: короткий халат до колен, с узкими рукавами, которые не мешали натягивать тетиву, опоясанный кожаным ремнём с фигурной пряжкой; поверх надет кожаный ламеллярный панцирь без подола и наплечей, защищающий грудь и спину, со стоячим воротником; на ногах брюки и кожаные туфли; на голове кожаная шапочка (каскетка), подвязанная под подбородком, чтобы не слетала на ходу. Исследователи неоднократно подчёркивали, что именно в снаряжении всадников в
(129/130)
наибольшей степени проявилось влияние «хуского одеяния» [Ван Сюэли, 1983а. С. 128], хотя некоторые его элементы (укороченный панцирь, узкие рукава, кожаный пояс) использовались и в обмундировании других солдат (пехотинцев, возничих).
На лошадей надето оголовье, состоящее из суголовья, удил с псалиями и повода. Суголовье включало налобный, храповый, два нащёчных, затылочный, подбородочный ремни. Удила с двучастным грызлом состоят из двух секций, имеющих окончания в виде кольца или петли для соединения друг с другом. Псалии представляют собой изогнутые S-образные металлические стержни, оканчивающиеся с одного конца кольцом, к которому крепятся храповый и нащёчные ремни. Оголовье не имеет каких-либо украшений. Другой частью конского снаряжения является мягкое седло, естественно, без стремян (рис. 42). Подобные сёдла впервые появились на рубеже II-I тыс. до н.э. и представляли собой конструкцию из двух кожаных подушек, соединённых между собой, которые укладывались на спину лошади. Подушки набивались шерстью, волосом или травой. На них, в свою очередь, могли накладываться войлочные подушки, закреплявшиеся с помощью ремешков. Такое седло имело небольшое утолщение в своей передней и задней частях, что хоть в какой-то мере обеспечивало фиксацию всадника. Кроме того, мягкая конструкция предполагала и продольный желоб, предотвращавший контакт человека с позвоночником лошади, т.е. учитывались анатомия животного и удобство всадника. Подобный тип сёдел по конструкции и внешним признакам напоминает сёдла пазырыкского типа [Тишкин, Горбунова, 2004. С. 37-42.].
На терракотовых лошадях из ямы №2 седло удерживалось широкой подпругой, охватывающей живот лошади, и ремнём, проходившим по крупу (под хвостом). Подразумевается наличие ещё одного ремня, проходившего через грудь, но он не всегда чётко показан на скульптурах. Попытки отдельных китайских авторов увидеть в свисающих ремешках крепления путлища стремян [Цзу Гоюн, 1985] не основательны и не получили поддержки в научной литературе. Го Синвэнь [1985. С. 301-302], специально изучавший циньское коневодство, отметил интересную особенность в оформлении верховых лошадей в яме №2 в составе мавзолея. Гривы у всех лошадей были довольно коротко подстрижены, но при этом в центре оставлялся выступ из волоса (назывался «цветок гривы» или «оди-
(130/131)
нокий цветок»), ухватившись за который кавалеристы запрыгивали в седло; такой дополнительный хват был необходим при отсутствии стремян или подножек.
Ещё раз подчеркнём тот факт, что так называемых всадников безвестные скульптуры [ скульпторы ] изобразили не верхом, а в более привычном для них положении рядом с лошадью. Конечно, ситуацию можно объяснить, например, тем, что в яме №2 представлен парадный строй, своего рода строевой смотр, а не походное и, тем более, боевое построение. И, однако, выбранный вариант композиции представляется вполне символичным: для циньцев более естественным было стоять на земле, а не сидеть в седле. Их всадники, по сути, представляли собой пехотинцев, посаженных на лошадей. Однако особое снаряжение этих солдат демонстрирует начавшийся процесс преобразования одного рода войск в другой.
При династии Хань конница из непривычного новшества постепенно превращается в органичную составляющую армии. После ряда тяжелейших поражений от конницы сюнну (хунну) в начале правления Западной Хань, при императоре Вэнь-ди принимают настоящую «комплексную целевую программу» по значительному увеличению численного состава конных отрядов (доходивших до невероятной цифры в 180 000 всадников), выращиванию строевых лошадей и специальной подготовки воинов-кавалеристов. Это сразу проявляется в символике погребальных статуэток: всадников изображают, как правило, уверенно сидящими верхом на лошади. Целое кавалерийское подразделение, составленное из терракотовых фигурок воинов в седле (правда, намного меньших по размеру, чем скульптуры из мавзолея Цинь Шихуанди), найдено при раскопках ханьской могилы в Янцзявань, в районе бывшей циньской столицы Сяньян (см.: [Кожанов, 1985; Ван Сяомоу, 2001]).
Аналогичные фигурки сопровождают захоронения императоров династии Западная Хань (судя, например, по предварительным раскопкам мавзолея Канлин, где погребены император Пин-ди и его супруга) [Археологический ежегодник, 2009. С. 7-8]. Верхом едут терракотовые обнажённые всадники на деревянных конях из ямы К11 в составе могильного комплекса Янлин, где погребён император Цзин-ди [Цзяо Наньфэн, Ван Баопин, Ма Юнъин и др., 2008. С. 9-12, рис. 21]; а также бронзовые всадники в процессии погребальных фигур в могиле одного из крупных военачальников («гене-
(131/132)
рала Чжана»), раскопанной в Лэйтай (пров. Ганьсу) и датированной поздним периодом династии Восточная Хань (конец II в. н.э.) [Гань Бовэнь, 1972. С. 17-18; Ханьская могила в Лэйтай..., 1974. С. 91]. Но и в этих случаях речь может идти только о лёгкой кавалерии. Всадники из Ян-цзявань вооружены как древковым оружием, так и арбалетами, в Лэйтай они держат в руках копья, клевцы и секиры на длинных древках, однако защитный доспех у них минимальный, а у лошадей отсутствует вовсе. Седло постепенно совершенствовалось, становилось более высоким, с выделенными луками; как следствие, всадник держался в нем более прочно; в начале династии Цзинь зафиксировано появление односторонней подножки, которая помогла быстро садиться на коня (и слезать с него) [Ци Дунфан, 1993]. Однако для превращения кавалерии в самостоятельную ударную силу необходимы были парные стремена, появившиеся в Северном Китае в раннем средневековье благодаря сяньбэйскому влиянию.
О соотношении боевых задач, которые решались с помощью колесниц и конницы, ёмко сказано в комментариях к трактату «Лю тао» (глава «Цзюнь бин», который был создан в эпоху Вэй-Цзинь (III-IV вв.) и входил в состав знаменитого «Семикнижия» воинских канонов: «Колесницы — это крылья армии; они ниспровергают крепкие позиции, поражают сильного противника, преграждают путь бегущим. Конница — это разведка армии; она преследует разбитого противника, отрезает ему подвоз провианта, рассеивает его летучие отряды» [Конрад, 1977. С. 64-65].
|
|
|
