 |
Тебе нечего делать с самим собой 15 глава
|
|
|
|
С.: Страдающего …
К.: Да. Один страдающий и другой страдающий. Потому что когда есть один, есть двое. Потому что без второго не было бы даже одного. Вообрази, что ты был бы просветленным и никому не мог бы рассказать об этом! Многие люди хотят быть просветленными. Но для кого? Представь себе, что никого – даже тебя самого – не волнует, просветленный ты или нет. Представь себе, что никому – даже тебе самому – нет дела до того, страдаешь ты или нет.
С.: Это было бы мило.
К.: Ты понимаешь, это твоя Природа! Поскольку это то же самое. Просветление означает всегда быть счастливым впоследствии. Но если нет никого, кого волнует, счастлив ты или нет, даже тебя самого это не волнует, и твоей Самости никогда нет дела то того, счастлив ты или не счастлив. Я всегда спрашиваю людей: для кого вы хотите пробуждаться? Вообрази, что ты пробуждаешься, и это никого не волнует! Даже тебя самого! И ты не можешь никому рассказать. Что делать со всем этими просветлением, осознанием и глубокими прозрениями?
С.: Радоваться этому?
К.: Да, но если никому нет дела, то кто радуется? Это просто становится следующим глотком кофе, твое чертово осознание, твое проклятое прозрение. Не больше и не меньше. И в Природе это так. Глубочайшее из твоих чертовых осознаний, ты можешь погружаться в свое полное тра‑ля‑ля, будешь погружаться в неведение. И не важно, как глубоко ты погружаешься в неведение, это будет неведение. Потому что только у неведения есть глубины и высоты.
С.: Это мило, то, что вы говорите, что самадхи и то, когда ты пьешь чашку кофе, не различаются.
К.: Никакой разницы. Да, немногие люди, вроде Ни‑саргадатты или Раманы, говорят, что все семь состояний – это разные состояния реализации Себя, самадхи или не самадхи, относительные или не относительные, все они не различны по Природе. Все они – просто разные способы реализации (осознавания) самого Себя. Поэтому качество – это всегда Реальность, которая есть То, чем ты являешься во всех обстоятельствах. В качестве нет никакого различия. Так что следующий глоток кофе, следующий вдох и выдох ничем не хуже, чем самадхи или не самадхи. Или любое высочайшее переживание, которое у тебя может быть. И в Природе Высшее не знает никакого Высочайшего. И низшее не знает никакого низшего. Поэтому в Высшем нет никакого Высшего и в низшем нет никакого низшего.
|
|
|
С.: Так что самадхи не знает о самадхи.
К.: Иначе это было бы личное самадхи. И что это было бы за личное самадхи? Я всегда относился с подозрением к людям, говорящим: «Ах, Учитель сейчас в самадхи. Нам следует молчать». «Он не может сейчас говорить, он пребывает в самадхи». Все: «Ах! Очень важно! Это наш Учитель, он может входить в самадхи! Это наш Учитель! И мой Учитель лучше, чем любой другой. Потому, что он может входить в самадхи, когда захочет». Но это все, что означает дзен. Дзен означает, что следующий глоток кофе – это реализация Того, что ты есть. И следующий глоток кофе качественно не отличается от глубочайшего переживания отсутствия любого рода, переживания света или чего угодно, что ты можешь переживать. Поэтому во всем этом единственное качество – это То, чем ты являешься. Но не то, как ты Себя переживаешь. Способы бесконечны. Но нет способа становиться Тем, что представляет собой качество, которым ты являешься. Это Будда. Так что если тебе на пути встречается Будда…
С.: Мне снилось, что вы пытались меня убить.
К.: И?
С.: Ничего не случилось.
К.: Да. Это все, что я делаю. То, что я делаю постоянно. Я стреляю, стреляю и стреляю в утку, которой ты себя воображаешь, и возможно, утка даже оказывается подстрелена, но это всегда никак не влияет на То, что ты есть.
|
|
|
С.: А потом были еще другие учителя, пытающиеся меня убить, и потом собаки ели мое тело …
К.: Это хорошо. Это хороший знак. Мне нравятся эти сны и видения убийства и того, что тебя убивают. Случается худшее, что ты можешь вообразить, и ничего не происходит. Фантастика! Весь твой страх был ни из‑за чего. Ты все равно То, что ты есть, и ничего не произошло. Это все равно, что ты умираешь и никто не умирает.
Вся связанная с этим психологическая драма, все ни из‑за чего! Как будто ты выигрываешь в лотерею несколько миллионов долларов, и ты не чувствуешь себя по‑другому. Но ты ожидал действительно быть счастливым, а ничего не случается. Или ты женишься, мечта сбывается, и ты думаешь: «Черт, я ничего не чувствую!»
С.: Поэтому вы говорите, что человек реализует себя в дискомфорте?
К.: Тебе всегда приходится реализовывать Себя во всех противоположностях. Поскольку ты хочешь реализовывать себя только в комфорте, ты страдаешь из‑за дискомфорта. Идея пробуждения, идея просветления, означает, что ты становишься просветленным, и тогда ты всегда счастлив. Это просветление. Но это не случится.
С.: Так этот дискомфорт – из‑за присутствия тела?
К.: Нет. Даже когда ты – уже Дух, это не комфортно. Может быть, это кажется комфортом. Но это по‑прежнему дискомфорт, поскольку это может снова кончиться. Комфорта нет ни в чем. Поэтому находи комфорт в бытии Тем, что ты есть. Потому что оно никогда не нуждается ни в каком комфорте. И это – сам комфорт. А то, что нуждается в комфорте, – фантом. Поэтому все, что угодно, даже комфорт Я‑естьности, единственности – это дискомфорт, поскольку есть тот, кто нуждается в комфорте. Это подделка. Как подделка то, что «я», которым ты себя воображаешь, – это тот комфорт, который ты можешь переживать. Это все ложно. И это снова Рамана: ложь есть с самого начала. Это начинается как ложное, и все, что бы то ни было, происходит из ложного, происходит ложное. Ложное, ложное, ложное, ложное. Поэтому корневая мысль «Я» начинается очень рано с Я‑осознаванием. Есть это самое тонкое Я, представление осознавания о Я, чистейшее, какое только можно получить. Но даже чистейшее уже ложно, поскольку чистейшее чисто только по сравнению с чем‑то еще. Так что оно ложно. Поэтому из чистейшего происходит ложное, а не чистое, и все, что ты можешь вообразить, происходит из первого воображаемого Я, все другие образы, следующие за этим образом, этим Я‑образом.
|
|
|
С.: Так что когда мы покидаем тело…
К.: Кто покидает тело?
С.: Быть может, Дух?
К.: Дух?
С.: Да, что происходит, когда мы покидаем тело?
К.: Я не знаю. Есть ли кто‑то дома? Кто сейчас есть в теле? И кто покидает тело? Ты покидаешь свое тело каждую ночь? Поскольку в глубоком сне нет никакого тела. Так что это похоже на смерть. По‑немецки мы называем глубокий сон братом смерти. Потому что переживание то же самое. Был бы ты против того, чтобы не просыпаться опять? Когда ты пребываешь в глубоком сне, есть ли кто‑то, кто был бы против того, чтобы просыпаться опять или не просыпаться? Так что это никого не волнует. И это То, что ты есть. Но пробуждение все равно происходит. И тогда драма продолжается. Но в глубоком глубоком сне нет никого, кого волновало бы – просыпаться или не просыпаться. Так что кого это волнует сейчас? Один образ, беспокоящийся о другом образе? Одну идею, беспокоящуюся о другой идее? Поскольку То, что является твоей Природой, есть в абсолютном отсутствии всех идей, являясь абсолютом, не беспокоящемся о том, просыпается он или нет, или происходит ли что‑то снова или нет. Было бы абсолютно прекрасно, если бы ничего не случалось снова. Но оно снова случается из той беспомощности. И потом из того первого ложного пробуждения начинает развертываться все другое ложное.
С.: Так с кем случается пробуждение? Пробуждение происходит с телом, разве нет?
К.: Нет! Пробуждение происходит с Тем, что ты есть. Твоя Природа есть в отсутствие. Это То, что ты есть. В каждом глубоком сне Ты переживаешь отсутствие всякого присутствия. А потом утром ты просыпаешься, эта Энергия, которой ты являешься, просыпается в этом теле или всех других телах или не телах. Энергия, которая просыпается, не становится другой, она никогда не засыпала. Только ты просто не переживаешься тем, что ты есть. Ты воспринимаешь это лично, так как считаешь, что ты один такой. Энергия оживляет все сущее. То никогда не спит и не бодрствует, что есть Энергия, что есть Реальность, что есть Брахман. Быть может, половина человечества спит, тогда Брахман переживает Себя спящим. А в другой половине человечества Брахман переживает Себя как‑то иначе, едящим кусок пирога или что‑либо. Брахман никогда не спит. Поэтому твоя Природа никогда не спит, просто не переживая это что‑то, чем ты себя считаешь. Она знает тебя, только когда ты появляешься как образ. В ином случае она тебя не знает и не возражала бы, если бы ты никогда не возвращался. Поэтому твоя Природа не возражала бы, если бы ты никогда снова не просыпался. Поскольку она бы по тебе не скучала. И теперь каждую ночь она тебя оставляет, потому что она даже не нуждается в тебе теперь, чтобы быть Тем, что она есть. Она никогда в тебе не нуждается.
|
|
|
И ее действительно не волнует, просветленный ты или нет. Я вам говорю. Она не могла бы беспокоиться меньше.
Если ты просыпаешься или не просыпаешься, это в действительности все равно что мешок риса, падающий в Пекине. Настолько Существование заботит твое присутствие или отсутствие. И тогда всякий думает, что Существование проявляет заботу! О чем? «Обо мне». «Пожалуйста, позаботься обо мне! Помоги мне!» Ха‑ха. Оно тебя даже не знает. Ты мог бы достаться собакам и, быть может, Оно больше заботится о собаках, получающих еду, чем о тебе. Или не меньше или не больше. Может быть, Оно больше заботится о собаках. Потому что Бог становится собакой и, возможно, больше заботится о собаках.
С.: Так что насчет божьей милости, помещающей нас сюда?
К.: Милость никуда вас не помещает! Почему бы ей куда‑то вас помещать? Вы думаете, милость в вас нуждается?
С.: Нет.
К.: Вот видишь. Почему она должна тебя куда‑то помещать? Просто случайность.
С.: Как я здесь оказываюсь?
К.: Кто здесь? Посмотри, кто думает, что он здесь?
С.: Так когда нет никого …
К.: Где? Когда? Сейчас! Нет никакого тела[43]! Что такое это тело? Кусок пирога. Или много кусков.
С.: Так когда тело умирает, мы просыпаемся и снова спим и в этом состоянии тоже?
К.: Самость никогда не спит, Самость никогда не бодрствует. Как я только что пытался тебе сказать. Если Энергия просыпается в тебе или не просыпается, ей в действительности все равно. Существованию все равно, есть ли на этой земле 7 миллиардов или 70 миллиардов людей или нет людей. Это может быть 150 миллиардов кусков пирога. Это как большое празднование, но день рождения без тебя. Это всегда день рождения, много пирогов, много свечей.
|
|
|
С.: Так что можно сказать: теперь забудь о милости. Благодарность тоже образу.
К.: Благодарность – это все еще самонадеянность. Я благодарен потому, что со мной происходило что‑то, что мне нравилось. Ты можешь делать все, что угодно, не имеет значения. Осуждения нет. То существование никогда не судит то, что ты делаешь или не делаешь. Это только ты судишь свое проклятое деяние или недеяние. Есть этот маленький судья внутри, и ты всегда обвиняемый, и ты всегда пытаешься наказывать себя за что‑то, чего ты не сделал. Потому что это твоя игра. Ты чувствуешь себя очень важным, когда у тебя есть судья вроде действующей морально‑этической системы, и тогда ты говоришь себе, что ты сделал правильно и неправильно, и сравниваешь себя с другими. Это игра фантомов, просто старающихся выживать и быть важными.
С.: Для вас эта игра окончена?
К.: Игра никогда не кончается. Я и есть игра. Как Я могу закончить игру? Я – чертов цирк! И иногда Я переживаю клоуна. Это клоун. Или клон. Но цирк не беспокоит, сколько в цирке клоунов и ощущений. Цирк – по‑прежнему цирк. Ты не можешь не быть цирком. Ты и есть цирк. И когда цирк пробуждается, он никогда не спит. Ощущения всегда действуют. Ты всегда думаешь, что поскольку ты засыпаешь, ты – самое важное, и что Существование засыпает. Что будет происходить, если у меня больше нет тела? Что будет происходить, если я покидаю это тело? Или тело покидает меня?
С.: Происходит ли по‑прежнему этот вид осознавания после того, как тело исчезает?
К.: Какой вид?
С.: Комфорт и дискомфорт.
К.: Есть другое переживание дискомфорта. Это не конец дискомфорта. Возможно, тогда следующее – это следующее. Но той проблемы, безусловно, не будет.
С.: Какой проблемы?
К.: Той проблемы. Той, что теперь что‑то спрашивает. Той – нет. Но взамен той, возможно, будет десять других. Понимаешь, это никогда не останавливается. «Йога‑Васиштха», принц Рама, множество книг, «Махабхарата», Арджуна гибнущий, и Юдхиштхира принимающий, и бла‑бла‑бла. И смотри – история продолжается, как будто ничего никогда не происходило. Все эти фантастические истории «реализации». Несмотря на Раману, несмотря на Будду, несмотря на Иисуса, несмотря на всю эту святую фикцию, ничего не происходит. И я тебе говорю, Рамане бы нравилось то, когда я так говорю, больше, чем что угодно другое. А тот, кто попытался бы защищать Раману, ха‑ха‑ха. Если ты кого‑то защищаешь, то на самом деле в него не веришь. Тогда ты действительно делаешь его чем‑то слабым. Ты делаешь слабым все, что бы ты ни защищал. Рамана никогда бы не нуждался в том, чтобы его кто бы то ни было защищал. Или Нисаргадатта. И это знак того, что То, чем ты являешься, Реальность, никогда не нуждается в чьей бы то ни было защите. «Рамана никогда этого не говорил». Кого волнует, говорил он это или нет? Все считают каждое слово.
С.: Так что эта любовная история продолжается, поскольку любовь любит саму себя?
К.: Любовь к Себе никогда не прекращается. Смотри: 7 миллиардов происходит из Самости, любящей Самость. Это подобно Самости, пытающейся проникать в Самость. Вот почему мне нравятся эти индийские символы вроде пениса, лингама, и потом йони, космического влагалища, и потом вибрации, создающей все эти возможные вибрационные и информационные системы из энергии.
С.: Так что это даже до Адама и Евы?
К.: Нет. Адам и есть лингам.
С.: Он становился персонифицированным.
К.: Он не персонифицирован. Это только для детского сада – религии. Обычно, это просто мужское начало и женское начало. И Адам – это первоначальный Мужчина, изначальная природа, гештальт. А потом идет Ева, она подобна пространству, Матери. И тогда Адам начинает вибрировать в том, что является Евой. Мужское начало начинает вибрировать в женском начале. И это создает все сущее.
С.: Так что Ева в действительности содержит в себе гораздо больше, чем мужчина?
К.: Что?
С.: Вы сказали, что она – пространство, так что она содержит в себе гораздо больше…
К.: Она ничего не делает! Она – просто чертово пространство. Ничего не содержащее. Она – ничто, есть только пространство.
С.: Она кажется такой крошечной…
К.: Это – космическое влагалище. Но если ты веришь, что оно у тебя есть, оно становится комическим. То же и с мужчинами. Ты – лингам, ты – свет, но ты думаешь, что обладаешь им, и тогда ты становишься комичным. Это вроде комикса. Нет, это символ. Сперва есть осознавание, свет Шивы. А потом идет пространство, и лингам начинает вибрировать, и потом в той абсолютной вибрации создает все, что может создаваться как информация вибрации. Это все – вибрация энергии. Даже ученые сказали бы, что невозможно найти никакую материю. Это просто вибрация света, и это самое близкое, насколько ты можешь подойти. Но ты по‑прежнему не знаешь Того, что является светом. И это – Пара‑Брахман. И познавая Его как Брахму, Он познает Себя как свет, как творца, начинающего знать самого себя. А любовный роман идет позднее. Это просто невинная вибрация в невинном пространстве. А потом из этого невинного проникновения происходит все то – посмотри! И тогда то, что происходило из этого, хочет знать почему. «Почему этот проклятый вибратор начал вибрировать? Если бы он не начал вибрировать, у меня не было бы этой проблемы! Как я могу остановить этот проклятый вибратор? Поэтому теперь я медитирую и пытаюсь остановить этот чертов вибратор! И я иду глубже и глубже, и если он не останавливается, я пробую все». Это называется самоисследованием или медитацией. Ты пытаешься остановить вибрацию света. Поразительно!
Но тогда ты не можешь не быть сексуально озабоченным. Возможно, ты становишься холостяком. Ты даешь обет воздержания. Это то, что называется брах‑мачарья, поскольку ты это затаиваешь.
С.: Так когда люди говорят: «Здесь хорошая энергия. У этого человека хорошая энергия, или у этого храма, или у этого дома»…
К.: Ты резонируешь с тем пространством. Есть гармонический резонанс.
С.: А если есть отрицательная энергия…
К.: Тогда ты не резонируешь так, как тебе нравится.
С.: Так что в тот момент…
К.: На следующий день ты можешь сразу отправиться с тем парнем в постель. Это поразительно. Сегодня ты выходишь за него замуж, а завтра ты могла бы его убить. Это действительно часто случается.
С.: Всегда.
К.: На самом деле, всегда. Люди женятся, когда они принимают противозачаточные пилюли. А потом они хотят иметь ребенка, так что она не принимает пилюлю. И вдруг вся энергия другая, и они больше не могут заниматься любовью. Влечение полностью пропало. Запах другой, они больше не резонируют, и им приходится снова разводиться. О многом приходится думать, прежде чем заключать брак или говорить «навсегда». Так что здесь нет ничьей вины. Это просто энергия, резонирующая в комфорте или в дискомфорте. И все это может меняться на следующий день. Ничто не бывает определенно или навсегда. Все это непредсказуемо. В какие‑то дни ты нравишься самому себе, и ты говоришь: «я всегда мог бы быть этим парнем». А на следующий день ты мог бы его сразу убить. Рай и ад. И когда ты называешь это раем, в единении с самим собой, тогда ты думаешь: «это могло бы продолжаться вечно, я бы не возражал». А на следующий день это становится адом, и тогда ты мог бы это сразу прикончить. Фантастика! Непредсказуемая любовь. Неуправляемая, непредсказуемая. Всегда разная. Но отца ты бы всегда убил!!
С.: Сдвиг восприятия осознавания к осознаванию. Но я не уверен, осознает ли осознавание осознавание, это не что‑то осознающее осознавание?
К.: Что?
С.: Осознавание, осознающее само себя.
К.: А?
С.: Поскольку не может быть двух осознаваний.
К.: Что? Так это ложное осознавание. Ложное осознавание, осознающее ложное осознавание. Ложное, ложное, ложное. Ложное осознает ложное. Какая разница, если ложное осознает ложное?
С.: Так что может видеть, что есть два осознавания? Осознавание, выступающее в роли свидетеля? Направляющее осознавание на осознавание?
К.: Смысл направления осознавания на осознавание в том, чтобы быть осознаванием, не знающим осознавания. Но как только ты знаешь осознавание, есть два ложных осознавания.
Поэтому твое естественное состояние – быть осознаванием, не знающим осознавания. Но как только у тебя есть осознавание, оно искусственное. Искусственный владелец, обладающий искусственным осознаванием. Поскольку есть двое. Есть разделение. А разделение не может быть реальным. Поскольку То, что является осознаванием, не знает осознавания. Как им можно обладать?
С.: Так что же это тогда? Сознание, которое распознает или видит То?
К.: Видит То?
С.: Вы имеете в виду, что это было бы состояние джняни?
К.: Какое состояние джняни?
С.: Осознавание, распознающее ложное осознавание.
К.: Нет. Когда джняни знает джняни, тогда «джняни» все еще пребывает в неведении. Когда джняни является джняни, джняни больше не знает никакого «джняни». Это джняни. Это бхакта. Но нет никого, кто является бхактой или джняни. Когда джняни знает, что он – джняни, это, несомненно, ложный джняни. Если джняни делает себя другим по отношению к чему‑то еще и считает себя джняни, а ты становишься аджняни, всегда, когда есть проводящий различие – это неведение.
В Природе есть только Природа. Для джняни нет никакого джняни.
С.: Так это не распознавание?
К.: Нет. Это просто бытие Тем, чем ты не можешь не быть. Когда есть осознавание, Ты – осознавание, но не знающий осознавание. Когда есть Я‑естьность, то есть Я‑естьность, но ты не знаешь Я‑естьности. Когда есть мир, то есть мир, но Ты не знаешь никакого мира. Когда есть отсутствие, то есть отсутствие, и тогда Ты – отсутствие. Ты – всегда То, что есть. Но нет никого, кто есть То. Никогда не было. Так что никто не может на это претендовать. В этом нет никакого до и после.
С.: Это то, где Я есть все еще пытается продолжать существовать.
К.: Ты продолжаешь существовать в искусственном. Потому что искусственному нужен искусственный опыт, чтобы оставаться в искусственном существовании. Это система выживания искусственного. Ложному нужны ложные переживания, чтобы оставаться в ложном. Поскольку оно не может выживать в Реальности. Поэтому все, что делает «я», даже самоисследование, это попытка оставаться «я». Поскольку в этом ожидании оно подтверждает, что есть тот, кому нужно что‑то делать и кто может что‑то получать. И такова его природа. Фантом всегда будет стараться выживать. Сознание всегда будет пытаться делать понятие из того, как оно должно быть. Даже идея знания или джняни может случаться только в нереальном. Реальность не знает никакой Реальности и никакого различия. Ни в чем нет никакого различия. Поэтому даже идея джняни, джняна, или бхакти, бхакта, есть только в сновидении. Для Того, что ты есть, ничего такого нет. Только в сновидении есть имена и понятия и все, что ты можешь предложить. Реальность никогда не провозглашает себя как что бы то ни было. А то, что провозглашает себя как что‑либо, – это искусственный провозглашающий, который делает искусственное заявление. И Сердце никогда не провозглашает себя. Это сама жизнь как искусственный создатель, искусственное создавание, искусственное то, что может создаваться, как в различиях. Но посредством этого Оно не становится искусственным. Поэтому Оно является Тем, будучи Тем. Но Оно не знает, что является Тем.
С.: Вы говорите о «Я есть»?
К.: Нет, это – Сердце. «Есть Я» – это бытие «Я есть». Это уже вполне комфортно. Мы говорили о самоиссле‑довании, заканчивающем страдание, и пребывании в «Я есть» или Я‑естьности. Я‑есть или единость – это уже вполне комфортно. Так что если ты спрашиваешь меня, что ты можешь делать в сновидении, чтобы чувствовать больший комфорт, то ты можешь делать самоисследование, ты можешь пребывать в «Я есть». А потом, возможно, в осознавании. Это лучше, чем здесь. Но все, что лучше, чем что‑то другое, должно быть в сновидении. Так что да, если ты спрашиваешь лично меня: «Что я могу делать, чтобы иметь лучшую жизнь и спокойствие ума, и хорошо себя чувствовать?» – ладно, занимайся самоисследованием и оставайся в Я‑естьности. А чтобы оставаться в Я‑естьности, ты просто повторяешь «Я есть, есть Я», и тогда ты естественно входишь в тот поток Я‑естьности. Если ты делаешь это постоянно, 24/7/365, а не только несколько часов в день. Это должен быть непрерывный поток. И если это происходит, то это уже милость. Милость даже то, что ты можешь поднять бровь. Так что по той милости, которая помещает тебя в страдание, та же самая милость помещает тебя в не‑страдание. Но более комфортное все равно недостаточно комфортно. Все еще есть то, что проводит различие между комфортом и дискомфортом. И это всегда подобно аду. Только в аду есть рай и ад. Только в разделении. А разделение означает время, страдание, различение. Есть что‑то хорошее и что‑то плохое. Это называется адом. Так что сам Бог бывает дьяволом, создающим свой собственный ад. Hell‑eluja[44]. Когда Бог не знает себя, нет ни ада, ни рая, ни чего бы то ни было. Тогда Бог – это То, что является Богом, не знающим Бога. Но как только Бог знает Бога, есть два Бога. Бог и Бог. И тогда происходит вся история любовного романа с самим Собой. Но любящий и возлюбленный различны, и тогда Он сражается с самим Собой. Вся история, как мы ее знаем. Вся «Махабхарата», все войны. Как только Бог знает Бога, Бог увлекается самим Собой. Но это можно назвать любовью.
С.: Сомнительная любовь.
К.: Сомнительная или нет. Она никогда не бывает удовлетворяющей, та любовь. Эта относительная любовь Бога, любящего Бога, никогда не бывает удовлетворяющей и никогда не кончается, и в ней никогда не бывает счастливого конца. Никакого счастливого конца. И если ты видишь, что в этом относительном любовном романе никогда нет счастливого конца, то идея, что ты можешь получить то, чего ты в этом, возможно, жаждешь – я бы назвал это дерьмом, – возможно, кончается, и тогда ты являешься Тем, что есть несмотря на. И это уже само удовлетворение – быть несмотря на все то сновидение, несмотря на все те единство, разделение, самадхи.
С.: Это великолепно. Великолепно для чего? Для кого?
К.: В сновидении я бы сказал, что если ты можешь входить в Я‑естьность и оставаться там, почему нет?
Почему ты должен страдать? Но если ты спрашиваешь меня, было бы это концом чего‑либо, то нет. Все кончается только бытием Тем, что ты есть. Потому что для Того, что ты есть, ничего никогда не начиналось и ничего никогда не кончается. Поэтому абсолютный конец истории просто в бытии Тем, что ты есть. Поскольку Ты не знаешь никакого начала, Ты не знаешь никакого конца. Но то, что знает начало, будет всегда искать конец. И всегда искать счастливый конец. Но это невозможно!
С.: Если ты в Я‑естьности, это все еще в сознании?
К.: Да.
С.: А если ты являешься Тем, что ты есть, это в сознании?
К.: Нет ни осознавания, ни сознания, ни чего бы то ни было. Тогда Ты абсолютно не знаешь, чем Ты являешься и чем Ты не являешься. Имеет место абсолютное отсутствие всякого присутствия любой идеи того, чем Ты являешься и чем Ты не являешься. Нет абсолютно никакого различения чего бы то ни было.
С.: Как в глубоком сне?
К.: В глубоком глубоком сне. Всегда говорят, что в глубоком сне все еще есть осознавание. Осознавание, которое отличается от Я‑естьности, и тогда все что угодно является этим сновидением. Так что глубокий глубокий сон – это природа глубокого сна. И тогда оттуда ты становишься природой Я‑естьности, а потом природой мира, будучи тем, что ты есть. Но это никогда не различается в Природе. Оно не знает никакого различия. Оно никогда не различается ни в чем.
|
|
|
