Символическая коммуникация

Разрабатывая весь комплекс идей, выдвинутых Дж. Мидом, представители символического интеракционизма уделяют особенно большое внимание проблемам «символической коммуникации», т.е. общению, взаимодействию, осуществляемому при помощи символов.

По мнению Блумера, символический интеракционизм в конечном итоге базируется на трех основных предпосылках: Первая предпосылка указывает, что люди действуют в отношении «вещей» на основе значений, которыми для них обладают вещи. Под «вещами» здесь понимается все, что человек воспринимает в окружающем мире: физические предметы; других людей; социальные категории, например друзей и врагов; социальные институты — школу, правительство; идеалы — личную свободу и честность; поступки других людей — их приказы и пожелания; и ситуации, с которыми человек сталкивается в своей повседневной жизни.

Во второй предпосылке утверждается, что значения вещей создаются или возникают во взаимодействии с социальным окружением. Третья теоретическая предпосылка указывает, что эти значения используются и изменяются в процессе интерпретации человеком окружающих вещей» [Blumer, 1937, р. 81; цит. по: Абельс, 1999, с. 50-51].

Дж. Мид и его последователи исходят из того, что способность человека общаться развивается на основе того, что выражение лица, отдельные движения и другие действия человека могут выражать его состояние. Эти действия, способные передать определенные значения, Мид называет «значимыми жестами» или «символами». «Жесты становятся значимыми символами, — писал он, — когда они имплицитно вызывают в индивиде те же реакции, которые эксплицитно они вызывают или должны вызывать у других индивидов» [Mead, 1934, р. 47]. Следовательно, значение символа или значимого жеста следует искать в реакции того лица, которому этот символ адресован. Только человек способен создавать символы и только тогда, когда у него есть партнер по общению. В связи с этим символическая коммуникация объявляется, как отмечает М. Г. Ярошевский, конституирующим началом человеческой психики [Ярошевский, 1974, с. 296]. Она трактуется как главный признак, выделяющий человека из животного мира.

Представители символического интеракционизма всячески подчеркивают существование человека не только в природном,физическом, но и в «символическом окружении», а также опосредствующую функцию символов в процессе социального взаимодействия. По их мнению, в символическом взаимодействии они интерпретируют жесты друг друга, ситуацию общения и действуют на основе значений, полученных в процессе интеракции [Блумер, 1984].

Процессы формирования значений, интерпретации ситуации и другие когнитивные аспекты символической коммуникации занимают большое место в трудах современных символических интеракционистов. Они развивают также положение Дж. Мида о том, что для успешного осуществления коммуникации человек должен обладать способностью «принять роль другого», т.е. войти в положение того человека, которому адресована коммуникация, и посмотреть на себя его глазами. Только при этом условии, по мнению Мида, индивид превращается в личность, в социальное существо, которое способно отнестись к себе как к объекту, т.е. сознавать смысл собственных слов, поступков и представлять, как эти слова и поступки воспринимаются другим человеком.

В случае более сложного взаимодействия, в котором участвует группа людей, для его успешного осуществления индивиду, входящему в группу, приходится как бы обобщить позицию большинства ее членов. Поведение индивида в группе, отмечает Дж. Мид, «...является результатом принятия данным индивидом установок других по отношению к самому себе с последующей кристаллизацией всех этих частных установок в единую установку, или точку зрения, которая может быть названа установкой "обобщенного другого"» [Mead, 1934, р. 90]. Нетрудно заметить, что идея Мида об «обобщенном другом» имеет прямое отношение к проблеме референтной группы.

Один из основных тезисов символического интеракционизма заключается в утверждении, что индивид, личность всегда социальны, т.е. личность не может формироваться вне общества. Этот тезис, однако, выводится не из анализа воздействия системы объективных общественных отношений на формирование личности, а из анализа процесса межличностной коммуникации, в частности роли символов и формирования значений, поскольку общество мыслится ими лишь как коммуникация [Блумер, 1984].

Акцентирование Дж. Мидом и его последователями в рамках символического интеракционизма социального характера человеческой личности, безусловно, является прогрессивным моментом.

Однако при этом надо иметь в виду, что понятия «социальное взаимодействие» и «социальный процесс» толкуются ими весьма ограниченно: все социальные отношения, по сути дела, сводятся лишь к социально-психологическим, межличностным отношениям. Социальное взаимодействие, любые социальные отношения рассматриваются только с точки зрения коммуникации, вне их исторической, социально-экономической обусловленности, вне предметной деятельности. В результате у Мида, по справедливому замечанию М. Г. Ярошевского, «...историческая реальность испарилась, а ее место заняла фикция «чистого» внутригруппового взаимодействия» [Ярошевский, 1974, с. 300].

Поведение индивида определяется, согласно концепциям интеракционистов, в основном тремя переменными: структурой личности, ролью и референтной группой.

Структуры личности

Вслед за Дж. Мидом интеракционисты выделяют три основных компонента в структуре личности: /, те, self (СНОСКА: Пока еще не найдены достаточно адекватные переводы этих понятий на русский язык, поэтому их названия в русских изданиях обычно даются на английском языке с последующим раскрытием содержания). Ни у Мида, ни у его последователей не дается определений этих понятий. Однако общий ход рассуждений интеракционистов позволяет интерпретировать их следующим образом:

Первый компонент — I (дословно — Я) — это импульсивное, активное, творческое, движущее начало личности.

Второй компонент — те (дословно — меня, т.е. каким меня должны видеть другие) (СНОСКА: В первом издании мы использовали понятие «нормативное Я». Однако нам кажется более удачным в данном случае термин «рефлексивное Я», которое дает Х.Абельс 11999, с. 38]) — это рефлексивное нормативное Я, своего рода внутренний социальный контроль, основанный на учете ожиданий-требований значимых других людей и прежде всего «обобщенного другого». Это рефлексивное Я как бы контролирует и направляет импульсивное Я в соответствии с усвоенными нормами поведения в целях успешного, с точки зрения индивида, осуществления социального взаимодействия.

Третий компонент — self («самость» человека, личность, личностное я) — представляет собой совокупность импульсивного и рефлексивного Я, их активное взаимодействие. Личность у интеракционистов понимается как активное творческое существо, которое способно оценивать и конструировать собственные действия.

Следует отметить, что вслед за Мидом современные интеракционисты видят в активном творческом начале личности основу развития не только самой личности, но и объяснение тех изменений, которые происходят в обществе. Поскольку они абстрагируются от исторических условий и социально-экономических закономерностей, то причину изменений в обществе, по их мнению, следует искать в специфике структуры личности, а именно в том, что наличие в ней импульсивного Я является предпосылкой для появления различных вариаций в шаблонах ролевого поведения и даже отклонений от этих шаблонов. Эти случайные вариации и отклонения и приводят, как они считают, в конечном итоге к тому, что последние становятся нормой новых шаблонов поведения и соответствующих изменений в обществе. Следовательно, изменения в обществе носят случайный характер и не подчиняются каким-либо закономерностям, а их причина заключается в личности.

Трехкомпонентная структура личности, предлагаемая интерак-ционистами, в определенной степени перекликается с моделью структуры личности, разработанной 3. Фрейдом. Можно провести некоторую аналогию между интеракционистским импульсивным Я (I) и подсознательным фрейдовским Оно (Id), между рефлексивным Я (те) и фрейдовским сверх-Я (super-ego), а также между понятием личностного Я (self) у интеракционистов и Я (ego) у Фрейда. Но при этой внешней схожести имеются и значительные различия в содержательной трактовке структуры личности. Это прежде всего проявляется в понимании функции того компонента личности, который как бы осуществляет внутренний социальный контроль. Если у Фрейда функция сверх-Я (super-ego) заключается в том, чтобы подавлять инстинктивное, подсознательное начало, то у интеракционистов функция рефлексивного Я (те) заключается не в подавлении, а в направлении действий личности, необходимом для достижения успешной социальной интеракции. Если личность, Я (ego) у Фрейда — это поле вечного сражения между Оно (Id) и сверх-Я (super-ego), то у интеракционистов личность (self) — это как бы поле сотрудничества. Главное внимание фрейдистов направлено на исследование внутренней напряженности, конфликтного состояния личности. Интеракционисты же занимаются прежде всего исследованием такого состояния и поведения личности, которое характерно для процессов успешного сотрудничества данной личности с другими людьми.