Гражданские организационно-правовые отношения

 

Проблема предмета гражданско-правового регулирования относится к числу наиболее сложных теоретико-правовых проблем. В этой связи достаточно напомнить, что еще в 40-х годах в ходе дискуссии о системе советского права вопрос о предмете права гражданского был одним из центральных[1], что в середине 50-х годов редакция “Советского государства и права” провела дискуссию по этому же вопросу[2], что в 1959 г. ему была посвящена докторская диссертация[3] и т.д. Но решения проблемы, которое можно было бы отнести к числу окончательных, на наш взгляд, еще не найдено. Дело, прежде всего в особенностях обсуждаемого предмета, складывающегося из различных общественных отношений, которые столь же диалектичны и динамичны, как сама жизнь советского общества.

В юридической литературе приобрела непререкаемый характер формула о том, что предметом гражданско-правового регулирования являются только имущественные и личные неимущественные отношения, поскольку никаких иных общественных отношений (как это установлено теорией и закреплено в законе) гражданское право не регулирует. Так ли это в действительности? Думается, что обсуждаемое положение возведено в ранг юридической аксиомы без достаточного к тому основания, поскольку указанная формула не охватывает всех тех отношений, которые регулируются гражданским правом. Дифференциация предмета гражданско-правового регулирования на имущественные и личные неимущественные отношения в теории, а вслед за этим и в законе построен с одновременным использованием двух различных критериев подразделения, что противоречит правилам элементарной (а не только диалектической) логики. Так, если для разграничения отношений, регулируемых гражданским правом, был бы первоначально избран признак “имущественности”, то, очевидно, все соответствующие отношения нашли бы себе место либо среди имущественных, либо среди неимущественных. Если бы таким разграничительным признаком являлся признак “личности”, то надо полагать, что обсуждаемые социальные связи были бы рассредоточены в таких двух группах, как отношения “личные” и “неличные”. Однако этого в теории и в законе нет[4]. При таком подходе к дифференциации предмета гражданско-правового регулирования трудно ожидать выявления всех сторон соответствующего предмета, так как в неисследуемой зоне остаются те регулируемые гражданским правом общественные отношения, которые не относятся ни к имущественным, ни к личным, а являются организационными.

 

ПРОБЛЕМА ОРГАНИЗАЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ

В ЮРИДИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Разработка указанной проблемы привлекала внимание многих ученых. С.Н.Братусем в последние годы было высказано аргументированное мнение о том, что организационные отношения не являются элементом предмета гражданско-правового регулирования. Автор доказывает, что управление и организационная деятельность государства ‑ это не “метод правового регулирования, а особый вид общественных отношений[5], существующих и складывающихся наряду с целым комплексом иных социальных связей. Вместе с тем С.Н.Братусь полагает, что “организационные отношения в социалистическом хозяйстве ‑ отношения двоякого рода”, которые возникают “между вышестоящими и нижестоящими органами государственного управления, а также между ними и оперативными хозяйственными организациями и предприятиями осуществляющими непосредственную хозяйственную деятельность в сфере производства, распределения и обмена”. На этой стадии своего развития “организационные отношения являются лишь предпосылкой возникновения имущественных отношений, а не самими имущественными отношениями”[6].

С.Н.Братусь усматривает в имущественных отношениях лишь организационный “рефлекс”, но вместе с тем полагает что “имущественные отношения тоже направляют определенным образом поведение людей и других хозяйствующих субъектов по поводу средств производства и результатов труда”. Одним из существенных выводов, сделанных С.Н.Братусем в результате предпринятого им анализа связи и различий имущественных и организационных отношений, является вывод о том, что организационные отношения регулируются нормами права административного (а также иных отраслей права, близких к праву административному), а имущественные отношения (за соответствующими изъятиями) – правом гражданским; последнее организационных отношений не регулирует.

На наш взгляд, являются правильными утверждения С.Н.Братуся о том, что организационная деятельность государства ‑ это не метод правового регулирования, а особый вид общественных отношений, столь же необходимый в условиях социалистического хозяйства как и отношения имущественные, что имущественные отношения регулируются гражданским правом, что организационные отношения (добавим от себя ‑ складывающиеся по “вертикали”) регулируются нормами права административного и иными “сопредельными” ему отраслями единого советского социалистического права.

Вместе с тем, ряд моментов обсуждаемой концепции С.Н.Братуся, по нашему мнению, трудно отнести к числу обоснованных. Неприемлемы, на наш взгляд, утверждения о том, что имущественные отношения направляют поведение людей, что организационные отношения на определенной ступени своего развития могут перерасти в имущественные, что рассматриваемые отношения регулируются нормами административного, финансового, земельного права и др. и не регулируются нормами права гражданского, что они строятся только на началах “власти и подчинения”.

Проблема организационных отношений привлекла к себе внимание не только цивилистов, но и представителей науки административного права и советского строительства[7]. Наиболее обстоятельно данная проблема получила в последние годы освещение в работах Б.Б.Хангельдыева[8]. По его мнению, организационные отношения по своему характеру являются волевыми, идеологическими, надстроечными, исключительно мобильными, предполагают наличие определенной организации, представляют собой особое свойство общественных отношений, которые сами выступают в качестве объекта регулирования и, наконец “в чистом виде не существуют и не могут существовать”. Одним из существенных (в юридическом аспекте) является его вывод о том, что советское административное право ‑ это организационное право, предметом регулирования которого являются организационные отношения. С этим выводом в такой обобщенной форме, как и с приведенными соображениями относительно характерных черт этих отношений, согласиться трудно если даже иметь в виду только организационные связи, которые относятся к предмету правового регулирования административного права.

Прежде всего ‑ о социальной природе организационных отношений. Категория так называемых волевых отношений, как известно, используется и административистами, и цивилистами. Однако как видовая категория она не жизненна, поскольку не имеет своего социологического антипода. В силу этого она не может быть использована для характеристики отдельного вида общественных отношений, каковыми являются отношения организационные.

Нельзя также согласиться с тем, что организационные отношения представляют собой лишь только свойство иных социальных связей и что они “в чистом виде не существуют и не могут существовать”. Данное положение, как нам представляется, дискредитирует саму идею, которую отстаивает автор (административное право ‑ это организационное право). Существование или небытие общественных отношений как таковых не зависит от того, признаем мы их или игнорируем. В общественных связях организационные отношения весьма тесно переплетаются с отношениями имущественными, трудовыми, колхозными и др., составляя организационный момент последних. Но даже и в этих случаях организационное отношение не утрачивает своей относительной самостоятельности. Там же, где подобного переплетения социальных связей нет, перед нами организационное отношение в “чистом виде”

Однако конечный вывод автора о том, что административное право ‑ это право организационное, не приемлем не только в силу отмеченных соображений. Не менее существенна практическая сторона дела.

Признание того, что только административное право регулирует организационные отношения, влечет за собой столь же решительное отрицание регулирования обсуждаемых отношений другими отраслями советского социалистического права, а в силу этого игнорирование в научных исследованиях по гражданскому, трудовому, колхозному праву и т.д. проблемы организационных отношений, хотя необходимость ее разработки давно назрела. В каждой отрасли права, особенно в праве гражданском, трудовом и колхозном, имеется немало организационных норм, которые регулируют соответствующие организационные отношения и, принадлежность которых к предмету регулирования административного права исключена.

 

ПОНЯТИЕ ОРГАНИЗАЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ

Прежде чем охарактеризовать данное понятие необходимо напомнить, что сама категория организации (являющаяся базовой для понятия организационных отношений) весьма многозначна. Под организацией нередко понимается: 1) ячейка, коллектив или иная общность лиц, связанных между собой известного рода отношениями; 2) определенная совокупность таких ячеек, коллективов и т.д., т.е. организационная система; 3) социальная структура, в рамках которой осуществляются определенные мероприятия, своего рода социальная анатомия организаций в указанных выше двух смыслах; 4) наконец, деятельность по упорядочению связей, субординации и координации усилий в процессе достижения определенной цели.

В каком соотношении находится категория организации с понятием управления в широком смысле этого слова? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо соизмерить каждое из названных явлений. Понятно, что любое соизмерение допустимо лишь по отношению к однопорядковым явлениям. Поскольку управление представляет собой всегда определенного рода деятельность, то и соизмерять его можно с организацией, понимаемой также как деятельность.

В правовой литературе распространенным является мнение, что организационная деятельность ‑ это деятельность управленческая и, наоборот, что управлять ‑ это значит организовывать. Данная формула правильна лишь в той части, которая представляет интерес для науки государственного и административного права. Что же касается наиболее общих понятий, то это положение нуждается в соответствующей корректировке, поскольку понятие организации как деятельности шире понятия управления.

Процесс расширенного социалистического воспроизводства, как и социалистическое хозяйствование в целом, предполагает разностороннюю организующую деятельность, без которой не мыслимо ведение планового хозяйства.

Кто же осуществляет деятельность по организации этого процесса? Анализируя практику социалистического хозяйствования в СССР и других социалистических странах, нельзя не видеть, что организационные акции совершаются компетентными на то государственными органами, через которые социалистическое государство осуществляет свою хозяйственно-организаторскую функцию. Именно эти органы государства ведут большую работу по управлению и организации развития народного хозяйства как страны в целом, так и на отдельных участках хозяйственного строительства. Между этими органами государства (вышестоящими и нижестоящими), а также между ними и организациями и предприятиями, осуществляющими непосредственную хозяйственную деятельность, складываются организационные отношения, отличительной особенностью которых является то, что они строятся на началах субординации; для них характерно подчинение одной стороны другой. Организационные отношения данного вида имеют, как правило, административно-правовую форму, регулируются нормами административного права и иных близких к нему отраслей советского социалистического права. Однако это не исключает, а скорее предполагает не менее разностороннюю, не менее актуальную деятельность самих участников имущественных отношений, т.е. предприятий и организаций, осуществляющих непосредственную хозяйственную деятельность в сфере производства распределения и обмена.

Сентябрьский (1965 г.) Пленум ЦК КПСС четко определил задачи стоящие перед государственными предприятиями. Он значительно расширил права предприятий и соответственно возложил на них новые обязанности. Теперь предприятия являются не только производящими хозяйственными единицами, но и организаторами производства, организаторами своих хозяйственных отношений с другими социалистически предприятиями. Наиболее обстоятельное отражение и закрепление эти моменты нашли в принятых на основе решений Пленума постановлениях ЦК КПСС и Совета Министров СССР[9].

XXIII съезд КПСС развил мероприятия, намеченные сентябрьским Пленумом ЦК КПСС. Директивы XXIII съезда КПСС по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1966-1970 гг. в качестве одной из главных задач указывают на необходимость “улучшать руководство экономикой страны на основе неуклонного осуществления решений партии о совершенствовании планирования, экономического стимулирования производства, расширения инициативы и хозяйственной самостоятельности предприятий, повышения материальной заинтересованности трудящихся в результатах их труда. Обеспечить правильное сочетание централизованного планового руководства с развитием хозяйственной инициативы и самостоятельности промышленных предприятий”.

Формы деятельности предприятий и хозяйственных организаций, в которых находит свое выражение как инициатива руководящих органов, так и коллективов трудящихся этих предприятий и организаций, весьма разнообразны. Соответственно разнообразны и юридические формы выражения и закрепления этой инициативы. Так, определенные социальные связи в рассматриваемом плане регулируются нормами института изобретательского права, другие ‑ нормами трудового права и т.д.

Однако, если даже сузить границы юридического анализа и обратиться к рассмотрению таких гражданско-правовых форм, которые связаны непосредственно с хозяйственной деятельностью предприятий и организаций, то и здесь мы будем вынуждены констатировать ряд организационных отношений и соответствующих им организационных форм, которые строятся на началах координации, а не на началах субординации. Но это уже организационные отношения иного вида[10]. В порядке иллюстрации такого вида организационных отношений укажем хотя бы на отношения, складывающиеся в процессе заключения договоров поставки подряда на капитальное строительство, на выполнение проектных изыскательских работ, работ научно-исследовательских и конструкторских и многих иных гражданско-правовых договоров. Правовой формой указанных отношений является гражданско-правовое обязательство по включению соответствующего договора. Вряд ли специалисты административного права будут отрицать гражданско-правовой характер соответствующих норм и правоотношений.

Названные организационные отношения далеко не исчерпывают всего того, что регулируется (в рассматриваемом плане) нормами советского гражданского права. Дополним приведенный перечень хотя бы такими транспортными соглашениями, как навигационный договор, договop централизованной автоперевозки грузов, специальный договор, заключаемый транспортными организациями гражданского воздушного флота и клиентурой и т.д. Но и это также далеко не все.

Подразделение всей совокупности организационных отношений, безотносительно к тому, какой именно отраслью права они регулируются (исходя только из их начал ‑ субординации и координации), на два самостоятельных вида не исключает возможности рассматривать данные отношения как определенное единство социальных связей, обладающих целым рядом общих особенностей (родовых признаков):

а) Особенность содержания организационного отношения. “Организуемые”[11] отношения обладают имущественным, трудовым, личным неимущественным и другим аналогичным содержанием. Содержание организационного отношения имеет иной характер. Оно складывается из действий организационных (неимущественных, неличных, нетрудовых и т.д.), направленных на упорядочение (нормализацию) “организуемых” отношений.

б) Особенность объекта организационных отношений. Объектом всякого общественного отношения, как известно, является то, на что оно направлено. Следовательно, организационное отношение имеет своим объектом упорядоченность отношений, связей, действий участников, “организуемого” отношения. Не составляют в этом плане исключения организационные отношения, складывающиеся в процессе формирования того или другого государственного органа или юридического лица. Здесь также объектом является упорядоченность функционирования создаваемого субъекта права в широком смысле этого слова.

в) Особенность непосредственной цели организационных отношений. Каждое общественное отношение имеет свою определенную непосредственную цель. Так, в экономическом акте купли-продажи стороны стремятся обменять деньги на товар. А какова непосредственная цель организационного отношения, имеется ли она и может ли быть отличной от непосредственной цели соответствующего “организуемого” отношения?

Организация как форма деятельности людей не является самоцелью; она каждый раз по своему содержанию и формам реализации предопределяется содержанием тех целей, к достижению которых устремляет свою деятельность человек или соответствующее социальное образование. Вместе с тем организационное отношение, подобно отношению “организуемому”, обладает своей непосредственной целью. Если в последнем цель составляет получение имущества, выполнение работ, оказание услуг и т.д., то в организационной социальной связи на первый план выступает упорядочение, организованность (или, как еще говорится “нормализация”) соответствующего акта (процесса) по передаче имущества, выполнению работ и т.д. Понятно, что содержание и формы упорядочения (“нормализации”) всецело подчинены тому, что упорядочивается. Таким образом, “организуемое” и организационное отношения имеют одну общую конечную цель, но существование таковой не исключает наличия непосредственной (ближайшей) цели организационного отношения.

Сказанное позволяет определить организационные отношения как такие построенные на началах координации или субординации социальные связи, которые направлены на упорядочение (нормализацию) иных общественных отношений, действий их участников либо на формирование[12] социальных образований.

 

ОСНОВНЫЕ ВИДЫ ГРАЖДАНСКИХ ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ

Гражданские организационно-правовые отношения представляют собой правоотношения, основанные на началах равенства их участников, выражающие совершаемую в пределах закона деятельность граждан и организаций по упорядочению своих взаимосвязей и координации усилий в процессе реализации государственной или собственной инициативы.

Данные правоотношения могут быть классифицируемы по целому ряду признаков (по стабильности, субъектному составу и т.д.). Наиболее существенной представляется их классификация по содержанию, исходя из которого все гражданские организационно-правовые отношения могут быть дифференцированы следующим образом:

1) Организационно-предпосылочные (образующие). Этот вид гражданских организационно-правовых отношений характеризуется тем, что в результате становления и реализации данных отношений происходит завязка, а в определенных случаях и последующее развитие отношений имущественно-правовых. К числу таких отношений следует, в частности отнести: а) обязательства по заключению договоров поставки, подряда на капитальное строительство, на выполнение проектных и изыскательских работ и др.; б) обязательства возникающие из организационных соглашений между транспортными организациями и клиентурой (навигационный договор, договор централизованной автоперевозки грузов, специальные договоры авиатранспортных предприятий и др.); в) обязательства по заключению всех иных договоров в порядке, предусмотренном ст.160—166 ГК РСФСР.

2) Организационно-делегирующие отношения. Данный вид характеризуется тем, что посредством реализации названных отношений происходит наделение определенными полномочиями одних лиц поосуществлению известного рода действий от имени других, т.е. происходит делегирование полномочий. Сюда, например, относятся: а) организационно-правовые отношения по избранию руководящего органа кооперативной или общественной организации; б) отношения по избранию делегата для участия в работе вышестоящего органа системы кооперативной или общественной организации; в) отношения по выдаче и отзыву доверенности.

3) Организационно-контрольные отношения характеризуются тем, что содержащиеся в них права дают возможность одному субъекту гражданского права контролировать действия другого, состоящего с первым в определенном гражданском правоотношении. К числу таких организационно-контрольных правоотношений могут быть отнесены следующие правовые связи: а) право заказчика осуществлять контроль и технический надзор за соответствием объема, стоимости и качества выполняемых по договору подряда на капитальное строительство pa6oт, их проектам (ст. 370 ГК РСФСР и п.6 Правил); б) правомочия проектных организаций по авторскому надзору; в) правомочия домоуправления по осмотру технического состояния и санитарного содержания жилого помещения (п.5 Правил пользования жилым помещением); г) право комитета требовать отчета от комиссионера о выполнении данного ему поручения (ст.413 ГК РСФСР) и др.

4) Организационно-информационные отношения. Круг этих отношений довольно широк. Суть их сводится к тому, что в силу гражданских организационных прав и обязанностей стороны имущественного правоотношения обязаны обмениваться определенного рода информацией. Реализация организационно-информационного отношения создает определенные условия (возможность) для развития основной, в частности имущественно-правовой, связи. В качестве примера здесь можно указать на следующие организационно-информационные права и обязанности участников гражданских правоотношений: а) обязанность подрядчика своевременно предупредить заказчика об обстоятельствах, относящихся к годности и прочности выполняемых работ (ст. 358 ГКРСФСР), обязанность продавца предупредить покупателя о правах третьих лиц на имущество (ст. 241 ГК РСФСР) и др.; б) обязанность жилищного органа предупредить квартиросъемщика о предстоящем выселении (ст. 322, 339, 340 ГК РСФСР), о необходимости заселить излишнюю изолированную комнату (ст. 316 ГК) и другие аналогичные предупреждения; в) обязанность извещения поручителя об исполнении обязанности по договору должником (ст. 207 ГК), извещение доверителя наследниками поверенного (ст. 403 ГК) и другие извещения; г) обязанности по обмену информацией между комитентом и комиссионером (ст. 409, 411, 413, 418, 419 ГК).

 

СВЯЗЬ ГРАЖДАНСКИХ ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ С ИНЫМИ ГРАЖДАНСКИМИ ПРАВООТНОШЕНИЯМИ

Рассматриваемые отношения находятся в определенной взаимосвязи с иными неорганизационными (“организуемыми”) имущественными и личными неимущественными гражданскими правоотношениями. Эта связь обнаруживает себя в ряде следующих моментов:

Во-первых, организационно-правовые отношения как бы обслуживают иные гражданские правоотношения, они не являются “самоцелью”, а представляют собой определенное организационно-правовое средство, используемое сторонами в целях упорядочения своих основных (имущественных и личных неимущественных) отношений.

Во-вторых, рассматриваемая связь организационно правовых отношений с иными гражданско-правовыми отношениями может иметь неодинаковую конкретную направленность в зависимости от того, о каком конкретном этапе в развитии имущественно-правового или лично-правового гражданского отношения идет речь.

В-третьих, данная связь по своему содержанию может быть неодинаковой. В одних случаях организационные отношения являются своего рода организационной предпосылкой формирования, изменения или ликвидации той или другой гражданско-правовой связи субъектов, в других – организационно-правовое отношение является одним из элементов существующего гражданско-правового отношения.

 

Печатается по изданию: Советское государство и право, 1966. № 10. С. 50-57.

 

[1] См.: Г.С., К дискуссии о системе права (обзор) (“Советское государство и право”, 1940, № 8-9).

[2] См.: “Советское государство и право”, 1955, № 5. С.51-62.

[3] См.: С.С.Алексеев. Предмет советского социалистического гражданского права, Свердловск, 1959.

[4] В соответствии со сложившимися взглядами есть еще одно, дополнительное подразделение личных неимущественных отношений – в зависимости от их связи с отношениями имущественными (отсюда – личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, и личные неимущественные отношения, не связанные с отношениями имущественными).

[5] См.: С.Н.Братусь, Предмет и система советского гражданского права, Госюриздат, М., 1963. С.64.

[6] С.Н.Братусь. Имущественные и организационные отношения и их правовое регулирование в СССР (“Вопросы общей теории советского права”, Госюриздат, М., 1960. С.104); его же. Предмет и система советского гражданского права. С.42-43.

[7] См.: А.А.Аскеров. Очерки советского строительства. Изд. МГУ, 1953; В.Ф.Коток, О предмете и источниках конституционного права социалистических стран (“Конституционное право социалистических стран”. АН СССР, М., 1964); Ц.А.Ямпольская. О месте административного права в системе советского социалистического права (“Советское государство и право”, 1956. № 9); Г.И.Петров. Сущность советского административного права, изд. ЛГУ, 1959, и др.

[8] См.: Б.Б.Хангельдыев. О кодификации советского государственного и административного права (“Сборник ученых трудов” Свердловского юридического института, Свердловск, 1964. Вып.1. С.47 и сл.); его же. О систематизации советского административного законодательства (“Сборник ученых трудов” Свердловского юридического института, Свердловск, 1964. Вып. 2. С. 51 и сл.).

[9] См.: СП СССР, 1965, № 19-20, ст.152-153, 155.

[10] Дифференциация организационных отношений на два указанных вида не исключает целого ряда иных подразделений рассматриваемых социальных связей.

[11] Под “организуемыми” отношениями понимаются имущественные, трудовые и иные общественные отношения.

[12] Организационные отношения складываются не только в стадии возникновения той или иной социальной ассоциации, того или иного государственного органа, юридического лица и т.д. Они сопровождают и иные этапы в развитии указанных образований – и их реорганизацию и прекращение.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: